Был ли он счастлив? Едва ли. Ему бы радоваться, что до осуществления задуманного остались считаные недели и теперь Александрин никуда от него не денется.
Но это чувство уже давно было маркизу чуждо.
Хватит ли ему духу причинить боль невинной девушке? Отнять единственное, что у нее имелось. Безжалостно растоптать ее сердце и жизнь. Если сейчас пойдет к ней, назад дороги уже не будет.
За минувшие годы он уничтожил немало демонов, но никогда не считал себя убийцей. А сегодня вдруг осознал, что ничем не лучше исчадий мглы, которые так любили принимать образ беззащитных созданий за миг до атаки. И, наверное, будет лучше велеть ей завтра уехать…
В темном отражении окна засиял цветок, рожденный пламенем. Прекрасные огненные лепестки медленно распускались, и страж, словно зачарованный, направился к диковинному цветку, слыша знакомый нежный голос. Мелодия, которую так часто напевала Серен и которая сопутствовала ему в снах и наяву на протяжении всех этих невыносимо тяжелых месяцев.
Мужчина коснулся сотканных из пламени лепестков и блаженно прикрыл глаза, отдаваясь во власть чарующих звуков, забывая о раскаянии и всех тревогах.
Вздрогнул, услышав, как хлопнула дверь, что вела в смежную со спальней комнату, недовольно поморщился. Взмахнул рукой, и цветок тотчас растаял, словно предрассветная дымка. На столе остался стоять бокал вина, который де Шалон машинально взял в руки и сделал небольшой глоток. Нахмурился, гадая, кому это хватило наглости явиться к нему в столь поздний час и даже не удосужиться постучать в дверь. И вновь ощутил, как его охватывают ставшие уже привычными злость и раздражение.
Не прошло и нескольких секунд, как дверь в спальню резко распахнулась и на пороге нарисовалась его новоиспеченная женушка собственной персоной. Босая, в одной сорочке, с мятежным выражением на смазливеньком личике.
— Я ждала вас! — заявила с упреком.
— И не дождавшись, пришли сами. Так не терпится оказаться в моих объятиях? — неожиданно развеселился страж, заметив в глазах своей избранницы негодующий блеск.
Девушка вспыхнула:
— Вы сами настаивали на этом браке!
— А вы, я так понимаю, предлагаете мне заняться его немедленной консумацией? — наблюдая за сменой выражений на лице разгневанной красавицы, продолжал подшучивать над ней маркиз. Негодование сменилось краской смущения, проступившей на бледных щеках.
Кажется, Александрин уже успела пожалеть о своем опрометчивом решении явиться сюда, но с места не сдвинулась. Гордость не позволяла ей трусливо сбежать.
Мужчина поставил на стол недопитый бокал и приблизился к своей избраннице, понимая, что повернуть назад уже не сможет. Не тогда, когда она сама пришла к нему. Когда под тонкой тканью сорочки соблазнительная пышная грудь вздымается от обуревающих девушку переживаний и в пламени свечей видны темные горошины сосков, которые так не терпится начать ласкать губами.
— Разденься, — коротко приказал он.
Как и следовало ожидать, девчонка не шелохнулась. Взгляда не отводила, смотрела на него, словно зачарованная, но и распоряжение выполнять не спешила. Моран шагнул ближе, предвкушая, как сам начнет ее раздевать. Не торопясь, наслаждаясь каждым мгновением этого маленького ритуала и представляя, как потом будет покрывать поцелуями ее совершенное нагое тело.
Александрин снова его удивила — потянула за шелковые ленты, и сорочка плавно скользнула на пол. Вскинула голову, дерзко, почти бесстрашно, словно бросала ему вызов, и переступила через облако невесомой ткани.
Мужчина не мог отвести от нее завороженного взгляда. Темный шелк волос, контрастировавший со светлой кожей. Покатые бедра, соблазнительно качнувшиеся, когда она шагнула ему навстречу. Тонкая талия, манящие полушария грудей. Маг ощущал, как кровь приливает к паху, и все мысли, муки совести и сомнения отступают, а его затопляет едва сдерживаемое желание.
Желание обладать ею здесь и сейчас.
Взяв девушку за руку, страж подвел ее к кровати. Опустившись на край широкого ложа, притянул к себе. Жадно припал губами к полной груди, краем сознания отмечая, что Александрин даже не попыталась отстраниться. Была немного напряжена, но очень скоро напряжение, вызванное смущением, сменилось первыми волнами возбуждения, стремительно накатывающего на нее. Накрывающего их обоих.
Александрин чуть слышно застонала, когда властные руки опустились на упругие ягодицы, непроизвольно прижалась к нему теснее, позволяя покрывать поцелуями плоский, такой соблазнительный животик, ласкать языком темную впадинку пупка и снова возвращаться к груди, чтобы захватить в плен губ затвердевший сосок.
Маленькая, покорная девочка. Именно о такой он и мечтал.
Моран увлек девушку на кровать, накрыл ее собой. Александрин шумно сглотнула, когда поймала взгляд потемневших от возбуждения глаз. В ее же снова мелькнул страх, почему-то распаливший его еще больше.
Страж не спеша прошелся рукой по внутренней поверхности точеных бедер, ощущая под подушечками пальцев шелковистость молочной кожи, с удовольствием отмечая, как они стали влажными, стоило только коснуться жаркого лона.
Александрин неотрывно смотрела на него. Испуганная и вместе с тем уже готовая быть с ним. Оставив цепочку из поцелуев от груди к самому низу живота, маркиз припал губами к средоточию ее желания. Девушка охнула и попыталась стыдливо свести колени, но страж не позволил.
— Не нужно бояться. Я не сделаю тебе больно, — прошептал мягко.
Поймав его взгляд, уверенный и спокойный, Александрин немного расслабилась. По крайней мере, сжимать колени больше не пыталась. Негромко постанывала, пока он ласкал ее нежно. Кусала губы, тщетно пытаясь сдерживаться, и уже сама непроизвольно двигалась бедрами ему навстречу.
А с виду такая спокойная. Такая холодная.
Кто бы мог подумать, что ее так легко будет завести. И дело тут вовсе не в настое, который лишь должен был притупить боль от первого соития. Несмотря ни на что, она желала его так же сильно, как и он ее. Все эти дни мечтал о том, как будет брать ее. Снова и снова.
Захмелевший от сладострастных мыслей и вида обнаженной невинной девушки, маркиз спешно разделся и вновь склонился над своей красавицей-женой.
Александрин наблюдала за ним из-под полуопущенных ресниц. Стоило Морану полностью обнажиться, как в прозрачных голубых глазах снова зажегся страх. Страх перед неизведанностью. Пришлось успокаивать ее легкими ласковыми поцелуями, на которые девушка, к удовлетворению стража, с готовностью откликалась. Целуя припухшие губы, Моран нежно ласкал ее грудь, постепенно прогоняя последние опасения и воспламеняя жаждущее наслаждения тело.
Почувствовав, что разум Александрин вновь затуманился страстью, больше не в силах сдерживаться, страж осторожно вошел в нее. Девушка широко распахнула глаза, замерла, не сводя с него напряженного взгляда. Преодолев незримое препятствие, мужчина толкнулся сильнее, зажмурившись от удовольствия. Остановился на миг, позволяя Александрин привыкнуть к нему. Но долго оставаться недвижимым не смог, наслаждение разливалось по телу и все внутри него требовало немедленного продолжения.
— Прижмись ко мне, — срывающимся от страсти голосом повелел мужчина и почувствовал, как стройные ножки послушно обхватили его бедра. Задвигался медленно, осторожно, самодовольно отмечая, как девушка под ним постепенно расслабляется. Как начинает покусывать губы, тщетно сдерживая тихие, пока еще робкие стоны удовольствия, которое он сейчас ей дарил, взамен получая не меньшее упоение от их близости.
Контролировать себя с каждой минутой становилось все труднее. Звуки, что вырывались из груди стража, больше походили на рычание зверя. Жмурясь от удовольствия, Моран продолжал медленно насаживать на свое естество хрупкое податливое тело.
К такому и привыкать не придется.
Идеальная, чувственная оболочка, от желания обладать которой можно запросто свихнуться. Впрочем, и его невинная женушка, казалось, уже была близка к тому, чтобы потерять рассудок от новых, незнакомых ей ощущений.
Прикрыв от блаженства глаза, девушка стонала, теперь уже в голос. Сама того не осознавая, царапала ноготками ему плечи, подаваясь навстречу, двигаясь с ним в унисон.
— Сладкая, горячая, — чувствуя, как распаляется с каждым мгновением все больше, Моран и сам прикрыл глаза. Хотя смотреть на девчонку, сгорающую в его руках в пламени страсти, было ни с чем не сравнимое удовольствие.
Александрин выгнулась от очередного мощного движения его тела, заметалась под ним. Позабыв об осторожности, Моран продолжил вжимать ее в измятые простыни, стремительно ускоряясь, с силой вонзаясь в разгоряченную плоть.
— Смотри на меня, — приказал хрипло, и девчонка покорно распахнула глаза. Хотелось ловить в них каждое мгновение ее экстаза и чтобы она смотрела на него в момент, когда он будет в нее изливаться.
Возбужденная от его голоса, властных приказов, от потемневшего, дикого взгляда, Александрин больше не сдерживала себя. Еще один толчок, слияние жарких тел — девушка выгнулась дугой, всхлипнула, содрогаясь от невероятного, испепеляющего ее наслаждения.
Чувствуя, что теряет связь с реальностью, Моран прижался лбом к влажному лбу жены, опьяненный сладостным ощущением разрядки, принесшей с собой долгожданное умиротворение.
ГЛАВА 14
Как же не хочется просыпаться… Понежиться бы еще хотя бы несколько коротких мгновений в объятиях стража, прежде чем возвращаться к унылой реальности. Еще успею себя поругать: и за проявленную вчера слабость, и за будоражащее чувство, что охватывало меня всякий раз, стоило погрузиться в сладостные воспоминания.
А сейчас… Потянулась за очередной нежной лаской, но ладонь скользнула по смятой простыне. Холодной. Горестно вздохнув, открыла глаза, а в следующий миг чуть не заскрежетала от злости зубами. Мало того что я была одна, так еще и в собственной спальне! Получается, этот мерзавец, вдоволь натешившись мной, просто взял и перенес меня сюда, не пожелав проводить с законной женой не единой лишней минутки.
Ну точно мерзавец! Да еще какой!
Звуки, что вырвались из моей груди, очень походили на те, что издавал вчера в постели его светлость. Я зарычала. Появилось непреодолимое желание что-нибудь расколотить. Вазой какой запустить в стену. А еще лучше разбить ее о голову благоверного.
Например, вон ту, напольную.
Это что же получается, он будет заявляться ко мне, когда припечет, а потом сразу уходить, как какой-то любовник? Ну уж нет! Пусть вообще тогда сюда не приходит!
Видеть его не хочу!
Да и мне вчера не следовало отправляться на поиски стража. Сходила, что называется, выяснить отношения.
Несколько раз остервенело дернув за шнурок колокольчика, стала ждать появления хотя бы одной живой души, то бишь служанки. Но они явились всем скопом. Видать, не терпелось выяснить, в каком состоянии пребывает новоиспеченная маркиза.
Маркиза пребывала в очень злом состоянии. И крайне раздраженном. Каюсь, девушкам от меня досталось. Хоть они и были ни при чем, если кого и следовало чихвостить, так это его подлейшую светлость.
Омовения в теплой воде, в которой почему-то плавали лепестки роз — наверное, для придания романтической атмосферы, ведь подразумевалось, что купаться я буду не в гордом одиночестве, — немного охладили мой гнев.
По крайней мере, желание кого-нибудь убить прошло. Разве что только Морана…
Для завтрака в тесном семейном кругу было выбрано медового цвета платье с небольшим вырезом и рукавами, расклешенными от локтей. За минувшие дни погода переменилась, к всеобщей радости, в лучшую сторону. Теперь мы наслаждались ласковым согревающим солнышком. Глядя на себя в зеркало, я ощущала себя таким солнышком. В полуденных лучах тафта, обильно расшитая золотом, сверкала и переливалась. Волосы, заплетенные в тугую косу, скромно украсили ярко-желтой лентой. Из драгоценностей — только кулон, подарок мессира стража.
Кстати, вчера на протяжении всей ночи зачарованное украшение тоже было со мной, но никак не воспротивилось посягательствам благоверного. Наверное, потому что я сама была не против…
А теперь ругала себя за это последними словами.
Завтракали на свежем воздухе, в одной из белевших на фоне буйной зелени ажурных беседок. В теплой компании моих родственников, дражайшего супруга и его молочного брата — единственного, кому я подарила приветливую улыбку.
Заслышав звук моих шагов, прошелестевших по щебню дорожки, его светлость поспешил мне навстречу, как всегда демонстрируя на людях свои изысканные манеры. В поклоне коснулся моей руки долгим поцелуем, от которого меня прошиб сначала жар, потом холод. В голову полезли непрошеные воспоминания о мгновениях страсти, которые я все утро упорно гнала от себя.
Но они ни в какую не желали выветриваться из моей памяти.
— Чудесно выглядите, Александрин. — Страж скользнул по мне внимательным взглядом, от которого кровь прилила к щекам. Не выпуская моей руки, повел в беседку.
Соланж и Лоиз перестали шушукаться и теперь заинтересованно следили за каждым моим движением. Мысленно пожелала себе удачи и терпения. Наверняка после завтрака сестры вцепятся в меня как клещи и будут беззастенчиво забрасывать вопросами о брачной ночи. Маменька тоже не обошла свою «головную боль» вниманием, не сводила с меня тяжелого, точно булыжник, взгляда. Видимо, еще не остыла после нашей вчерашней размолвки, хоть виду и не подавала. Улыбалась маркизу, щебетала, обращаясь к де Ладену, изредка вспоминая и о присутствии собственного мужа.
— Какая чудесная традиция — отмечать свадьбу целых три дня, — разливалась соловьем баронесса. — Должна признать, в Гавойе знают толк в празднествах. А устроить пикник прямо здесь, в саду, как по мне, замечательная идея. Ваша светлость, к пяти, говорите, прибудут гости?
Я вздрогнула. Кажется, ее милость надумала поселиться здесь надолго, если не навсегда. Конечно! Куда приятнее жить в роскоши и довольстве, чем возвращаться в чахнущее поместье.
Одной из причин, по которой я вышла замуж, была надежда на избавление от родительского гнета. А теперь получается, что все напрасно? Вот уж не думаю…
Поднявшись, ринулась к белоснежной громаде дворца.
— Александрин, ты куда? — послала мне вдогонку удивленный возглас Лоиз.
Вместо ответа я ускорила шаг, чтобы уже спустя каких-то несколько минут оказаться в покоях его светлости. Вид хозяйского ложа, измятых простыней отозвался внутри приятным волнением, к которому примешивалась и горечь разочарования. Разве так неприятно засыпать рядом с собственной женой?
Повел себя со мной как с какой-то Опаль.
Мне повезло, служанки только начали наводить в спальне порядок, постель оказалась не тронута. Сбросив на пол подушки и одеяло, под недоумевающими взглядами прислуги я сняла нижнюю простыню — наглядную демонстрацию того, что наш брак состоялся, — и направилась обратно к выходу, волоча за собой свой трофей, провожаемая тихими перешептываниями.
Спустившись на первый этаж, отправилась в парк. Стоило приблизиться к беседке, как голоса стихли и взгляды всех собравшихся устремились в мою сторону.
— Вы сказали, что не уедете, пока не удостоверитесь, что избавились от меня навсегда, — обратилась я к матери и, расправив простыню, продемонстрировала ее опешившей родне. Услышала, как бедолага Касьен поперхнулся фруктовым напитком и выплюнул его обратно в бокал. Боюсь, аппетит я ему испортила. Но ничего. — Вот, смотрите. Доказательство того, что вам больше не придется терпеть присутствие нелюбимой дочери. А мне — ваше. Мама, папа, думаю, нам пора прощаться.
Кажется, в тот момент даже ветер перестал шелестеть листвой в кронах деревьев, настолько неожиданным и провокационным стало для всех мое заявление.
Впрочем, первой, как и предполагала, пришла в себя баронесса.
— Александрин! — Баронесса даже привстала от негодования, но продолжить гневную тираду не успела, слово взял мессир маркиз:
— Полагаю, жена права. Не в моих привычках просить гостей уехать, но очень скоро нам самим придется покинуть Валь-де-Манн, его величество вызывает меня в столицу. И последние свободные от службы дни мне бы хотелось провести с супругой. Наедине, — многообещающе улыбнулся мне маг.