– Итак, сегодня мы коронуем черного лорда! Встаньте и узрите начало новой эпохи!
Бедолаги, кряхтя после долгой неудобной позы, вскочили на ноги. Ноэ повернулся к правителю:
– Займите трон, мой лорд. Отныне это ваше место.
Николай с радостью уселся на неудобное возвышение, выпрямил спину и уложил руки на подлокотники, готовый принять корону и все остальное, лишь бы его уже отсюда отпустили. Все хоасси выступили вперед и лишь теперь поклонились низко – это хорошо, а то он уже начал подозревать, что они недостаточно уважительно к нему относятся. Поклонились и что-то забормотали, их голоса переплетались в единый монотонный вой. С ними же бормотал и Ноэ, тоже склонившийся.
Отчего-то эта молитва Николаю не понравилась, да так сильно, что захотелось вскочить на ноги и еще немного постоять. Но он даже руки от подлокотников оторвать не смог – кисти будто намертво приросли к холодному металлу. Впадая в панику, Коля захотел вскрикнуть, остановить, но звук застрял у него в горле вместе со вдохом. В ужасе глянув на Ноэ, он понял, что это его рук дело – хоасси почти хитро улыбнулся, не прерывая бормотания. Николай забился, задергался, но не смог изменить позы, а потом замер, когда увидел сотни устремленных на него взглядов – придворные замечали все его метания. И уж наверняка потом припомнят в рассказах, что он во время коронации выглядел перепуганным ребенком. Только эта мысль заставила Николая взять себя в руки, снова выпрямиться и начать растягивать губы в усмешке, мол, все у меня в порядке, и совсем даже не страшно. Это выражение лица продержалось недолго: ровно до той секунды, пока его ладони не пронзили какие-то шипы, вылезшие прямо из трона. Крик боли последовал бы неизбежно, но у Николая предусмотрительно забрали эту возможность, потому он просто с открытым ртом рассматривал окровавленные острия, насквозь прошившие ладони.
Ноэ выпрямился и принял корону из рук одного из Тринадцати. Сделана она была, вероятно, из того же металла, что и трон, что уже не вызывало никаких приятных ассоциаций. Черные иглы-клыки, наподобие окрестных скал, торчали сразу в обе стороны: вверх и вниз. Окончательно забыв о необходимости держать лицо, Николай с ужасом наблюдал за его приближением. Ноэ просто водрузил корону ему на голову – почти насадил с размахом, пара острых клыков рассекла кожу на висках, по скулам побежала теплая кровь.
– Еще совсем немного, потерпите, – очень тихо сообщил хоасси, наклонившись.
Потерпеть? Да Николаю никогда в жизни не было так больно, страшно и одиноко. Он отчего-то думал, что конкретно этот маг на его стороне, и уж точно он не ждал, что именно Ноэ устроит ему пытки и даже заткнет рот, лишая свободы кричать. Все расхваленные шорсир будут смотреть на это с железобетонными минами, будто так и надо. Включая Трину, которую Коля зачислил чуть ли не в лучшие друзья. А еще он был почти уверен, что с минуты на минуту потеряет сознание от болевого шока и кровопотери.
Сосредоточившись на себе, он и не заметил, как гости начали расходиться. Уловил неожиданную тишину, окинул взглядом теперь пустой зал, где остались только шорсир и хоасси. Шипы дернулись сквозь ладони обратно, вызывая новый приступ боли. Корона полетела на пол, едва только Николай смог вновь управлять конечностями. Да и голос вернулся, а Коле уж точно было что сказать:
– Вы специально меня не предупредили! Иначе я бы плевать хотел на этот ваш престол!
– Ваш престол, – спокойно поправил Ноэ. – Потому я и не рассказал – не хотел рушить и без того шаткое согласие.
– И все равно вы были обязаны предупредить! – не унимался Коля.
– А я и предупреждал. Это вы предпочли не понимать буквально, что черный престол нуждается в черной крови. Хватит страдать, Киан. Этот ритуал следует теперь повторять не чаще раза в год, со временем привыкнете – было бы время привыкнуть.
– Раз в год?! Да я…
Николай вскинул руки, будто ждал какого-то понимания. И сам же осекся. На ладонях под размазанной кровью уже не было ран, а под кожей чувствовалась какая-то щекотка, будто там зарастает, восстанавливается. Он даже не сразу отметил, что боли уже несколько минут не ощущает.
– Это тоже свойство вашей магии, а она вошла в полную силу, – объяснил Ноэ. – Теперь понимаете, что никакой катастрофы не произошло? Но если бы я предупредил, вы бы сами накрутили себя до полного отказа.
Для Николая этот аргумент не являлся исчерпывающим, он все еще не мог унять злость. Голос подал один из советников:
– Господин Ноэ, а вы точно не ошиблись в выборе? Конечно, теперь у нас намного больше времени, но Киан Корд не производит впечатления тирана и деспота. Его отец, к примеру, если бы мы его в свое время не предупредили, сейчас бы полдворца разнес и завалил трупами хотя бы коридор до своих покоев – просто, чтобы выплеснуть раздражение.
Ноэ ответить не успел, вместо него заговорил Николай:
– А при таком подходе вы из меня быстро тирана и деспота сделаете! И психопата-маньяка для полной картины. Интересно, я могу приказать шорсир убить вас за то, что испортили мне настроение?
Первый хоасси ответил с улыбкой – ничего гада не берет:
– Во-первых, шорсир с нами не справятся. С нами никто не справится из ныне живущих. Во-вторых, когда первый всплеск злости пройдет, вы поймете, что с Советом Тринадцати черному лорду лучше дружить, чем враждовать. В-третьих… Киан, да поймите вы, что выбор уже сделан – вы верховный правитель и можете жить как вздумается, ваши действия никто не вправе ограничивать, кроме Тринадцати. Да и то мы будем вмешиваться лишь в том случае, если они будут угрожать престолу. Примите, смиритесь – и наслаждайтесь!
Николай отмахнулся и направился на выход из зала, шорсир бесшумно последовали за ним. Но через несколько шагов он остановился и развернулся.
– Я понял, что на самом деле происходит, хоасси. Правитель, лорд, основа основ – все это чушь собачья, вам нужна только моя кровь. Но никакой власти по факту вы не отдаете. Усаживаете на престол черного лорда и не мешаете, пока он развлекается и убивает дворовых, как домашний питомец с плохим характером, пусть будет, пока под ногами не путается. И раз в год выступает донором. За эту неприятность его еще лучше кормят и гладят по голове.
– Даже если и так, мой лорд, – один из советников развел руками. – Разве это не та жизнь, о которой мечтает любой человек? Все зависит от того, как к этому относиться. Можно радоваться всем благам, а можно выискивать границы для своих решений. Вы и так получили намного больше того, на что могли рассчитывать в том мире, в котором существовали.
– Я не существовал – жил, – ответил Николай. – И дело было не в килограммах благ. Я там толком ничего не имел, зато был весь мир и миллиард возможностей. Здесь у меня есть мир, но ничего мне не принадлежит, кроме узкого списка «развлечений».
– Я не вполне понимаю, мой лорд…
– Еще бы вы поняли, – перебил Коля. – А вы, Ноэ, действительно ошиблись с выбором. Дело не в том, что вы меня не предупредили – пережил и ладно. Я просто не выношу, когда кто-то считает себя хитрожопее меня. Вы думали, что закидаете наложницами и подушками, жертвами для пыток и убийств, на том и решено. А меня же удовлетворит только полное осознание, что никто меня не поимел. Я профессиональный мошенник, черт вас всех дери, я просто не позволю считать себя куклой на веревочках.
И, не дожидаясь ответа, пошел дальше под тихий шорох шагов своих телохранительниц.
Глава 13
Коля ничего не мог поделать с собственным раздражением. Нет, чувство самосохранения ему не изменило, он прекрасно понимал, что не стоило ссориться с самыми могущественными магами, но удержать претензии невысказанными не мог.
В благодатную почву легла и новая злость:
– Да где моя чертова дверь?! – рявкнул он, оказавшись в знакомом коридоре. – Трина, дай нож.
Она с коротким поклоном указала на дверь – точно такую же, как десятки прочих, – и протянула кинжал, который теперь светился синим ярче. Николай подошел к своей комнате и дважды рассек деревянную поверхность. Оценил не слишком заметный крест и удовлетворенно кивнул:
– Так-то лучше.
Распахнул, но обернулся в проходе:
– А вы все куда собрались?
– Как же? – почти незаметно нахмурилась Вторая. – Мы должны постоянно присутствовать при вас, чтобы охранять.
– Вообще постоянно? – ужаснулся Николай. – Ну уж нет, дорогие. Мне не нравится толпа. Не нравится, когда эта толпа меня переодевает. Вы еще и мыть меня всем скопом начните.
– Как прикажете, мой лорд.
– Да нет же! – взвился Николай. – Сарказму я вас со временем научу. Наоборот, я хочу пожить в одиночестве, ясно? Сам себя мыть хочу, как бы ужасно это ни звучало. Трина, ну хоть ты понимаешь? Ты ведь видела, как я жил! Я даже тебя одну поначалу едва терпел.
– Видела, – признала она. – И ты теперь коронованный повелитель, Киан, имеешь право никому не позволять прикасаться к себе.
– Вот-вот! – Коля принял формулировку. – Мое царственное тело нельзя трогать. И вообще, моя царственная душенька любит уединение.
Одна из шорсир, голоса которой он до сих пор не слышал, выступила вперед:
– Ваша воля – закон, мой лорд. Но на фоне угрозы вашей жизни мы настаиваем на том, чтобы временно причинять вам некоторые неудобства. Мы не сможем защитить вас от убийц, если будем находиться в другом конце замка.
– Ну, пусть тогда Трина со мной остается, к ней я хоть немного привык. И почему сразу на другом конце замка? В ближайших палатах не вариант?
Поскольку шорсир недоуменно замерли, явно о таком не подумав, он направился к следующей двери сам и пинком распахнул – пора вживаться в царственную роль.
Двое мужчин, которых он видел на коронации, дружно подскочили и тут же склонились в глубоких поклонах.
– Вы переезжаете, господа, – заявил Николай. – Полчаса на сборы.
– Куда, мой лорд? – осмелился чуть приподняться один.
– Понятия не имею, – Коля сначала ответил, а потом обернулся к ближайшей шорсир и уточнил тише: – Куда переезжать?
– Понятия не имею, – ответила она почти тем же тоном.
Николай пожал плечами и резюмировал:
– В общем, у вас полчаса на сборы. Время пошло, не тратьте его на пустые разговоры.
Решив этот вопрос, он отправился к комнате с другой стороны от своей. Тоже распахнул без стука – пусть привыкают к его неадекватности, все равно здешний люд больше пугать нечем. А там он разглядел трех девиц, молодых, симпатичных и полуголых. Они даже не думали прикрываться в своих полупрозрачных… с некоторой натяжкой можно назвать эту одежду «платьями», присели в изящных реверансах так слаженно и гармонично, что Коля на секунду растерялся. Но потом вспомнил, зачем сюда пришел:
– Вы переезжаете отсюда! Вам час на сборы. Надеюсь, времени хватит, чтобы одеться.
На этот раз одна из шорсир шагнула ближе.
– Мой лорд, они как раз никуда не могут переехать. Это остатки наложниц вашего отца, от которых решили не избавляться и предыдущие престолонаследники. Им отсюда либо в вашу постель, либо на погребальный костер. Прикажете развести?
– Во-от как, – задумчиво протянул Николай и всеми силами попытался не разглядывать полуголых девиц. – Так они мне не нужны.
– Недостаточно красивы? – уточнила Трина. – Можно их убить только за то, что они посмели уродиться недостаточно красивыми для вас – этого во все времена хватало.
– Знаешь, ты тоже не красавица! – возмутился Николай, хотя и соврал: Трина даже на фоне милых наложниц казалась ему самой хорошенькой. – Дело не во внешности. Я, знаете ли, брезглив. Не хочу пользоваться кем-то после своих родственничков. Но и запах паленого мяса неприятно щекочет ноздри. Что предполагается делать в таком случае?
Шорсир – все, как одна, – видимо, ответа не знали, потому что просто смотрели на него, не моргая. Опять пришлось решать самому:
– Вспомнил, кто раздражает мой царский взор уродством. Эти, как их, уборщики… – он перебирал пальцами в воздухе, пытаясь вспомнить.
– Ругры, – милостиво подсказала Трина.
– Точно! Моя избалованная эстетика желает, чтобы мои покои убирали только красивейшие женщины. Эти сойдут. Пусть только оденутся.
Наложницы переглянулись, шорсир так и не сняли камень с лиц.
– Тогда мы можем переселить их в комнаты для слуг, мой лорд.
– Прекрасно, Вторая. Наконец-то мы начали друг друга понимать. Все вопросы решены?
Женщина коротко кивнула:
– Это не самый безопасный вариант, но мы будем нести караулы. И стоит только Тринадцатой позвать – тут же окажемся перед вами. Пока же вы отдыхаете, я попробую поговорить с остальными шорсир – если вы, конечно, не возражаете.
– Не возражаю, – отмахнулся Николай. – Трина, за мной.
Ему показалось, что телохранительницы сопровождают их какими-то странными взглядами. Потому, оказавшись наедине, тихо уточнил:
– Это ведь ничего, что я все так раскидал? Я хочу выжить, но при этом не сойти с ума!
– Ты в своем праве, Киан. Шорсир в любом случае будут настороже, а я успею их призвать, даже если сюда ворвется армия убийц. Именно потому не думаю, что произойдет что-то подобное. Наверняка тебя попробуют отравить, как твоих предшественников. Но я буду следить за тем, чтобы твои блюда прежде дегустировали не меньше десяти человек, да и первый хоасси наверняка станет помогать.
– Даже интересно, сколько же мне будет оставаться от обеда, – вздохнул Коля. – Но я не о том спросил. Выглядели твои сестры как-то… напряженно, что ли. Они теперь тоже считают меня тряпкой?
Она думала почти минуту, потом уверенно качнула головой:
– Нет, вряд ли. Они узрели твою непредсказуемость. А их напряжение связано с другим – с жалостью ко мне. Шорсир редко показывают эмоции, но я все-таки им сестра.
– Не понял. А тебя-то им с какого перепуга жалеть?
– Ты выделяешь меня из прочих. Заставил называть тебя по имени, выбрал для своего уединения.
– Но ведь… для безопасности!
– Шорсир отстранены от жизни обычных женщин, но они многое видят. Все эти признаки ясно дают понять: я тебе нравлюсь. А это означает, что дни мои сочтены. Я жива ровно до тех пор, пока ты не захочешь поддаться соблазну.
– Чего?! – Николай очень постарался как можно круглее выпучить глаза. – Придумала тоже! Да ты вообще не в моем вкусе! Фу-у-у! – он почти правдоподобно скривился ей в лицо. – Я милых девочек люблю, нежных! А ты у меня ассоциируешься с глиняным истуканом.
– С кем, прости?
– Неважно! И не красивая ты вовсе – я уже говорил. Уродливая даже немного.
– Спасибо. Теперь и мне дышится легче.
Николай расходился, чтобы ей вообще легко задышалось:
– Росточком не вышла, совсем не блондинка, костюмчик этот – мрак! Фигура ужасная, как тебя вообще земля носит? Ноги… эм-м, прямые. Я люблю, знаешь ли, с естественной кривизной. Ресницы твои – хоть ножницами подстригай. Тебе кто-нибудь говорил о чудовищном цвете глаз? Как теплый песок на солнышке, тьфу, аж в комнате светлее становится. Нет, Триночка, у тебя ни единого шанса.
Ему становилось все жарче, он нервно оттянул ворот, чтобы подпустить немного воздуха. А она прижала ладонь к груди и произнесла едва слышно:
– Благодарю, Киан. Мне не страшно умирать по твоей прихоти, но я предпочла бы умереть после того, как защищу тебя от всех врагов. Помочь раздеться?
– Отстань, – почти рявкнул Николай и скрылся в комнате для омовений.
И лишь под тонкой струей воды признался себе, что чувствует легкое разочарование. Жаль, что Трина не простая девушка, тогда у него в этом мире был бы хоть один близкий человек. Или хотя бы шанс сделать ее таковым.
Он переоделся в свои джинсы и футболку. Вышел, молча поужинал каким-то бульоном из полупустой тарелки и вафлями. Экспертиза прошла успешно, раз ему все-таки доставили этот поднос, а Трина спокойно наблюдала за трапезой. По непонятной причине он чувствовал какую-то обиду, но не мог ее озвучить, однако вскоре не выдержал затянувшейся тишины:
– Трина, ты сама-то голодная?
– Нет, Киан. Я успела поесть. Из кухни теперь будут доставлять еду нам в покои. Кстати говоря, остальные шорсир присоединились – теперь нас тринадцать, как и положено. Но ты должен посмотреть на них и принять клятву.