Не планируя в эту поездку охоты на столь крупную и живучую дичь, мы даже наших стареньких арбалетов из Оссонобы не прихватили. Были, конечно, роговые луки того же образца, что поставляются и для вооружения наших лучников-вояк, и в принципе гойкомитичи североамериканские в реале с луками на бизонов в прерии охотились, но как охотились? Конными, ни разу не пешими. Скачет чудо в перьях параллельным курсом с тем бизоном на смехотворной дистанции, ну и стреляет с неё наудачу, а после выстрела, не дожидаясь его результатов, сразу же в сторону, потому как если в убойное место не попал — угрёбывать от разъярённого подранка надо со всех конских ног. Но во-первых, мы — ни разу не гойкомитичи, и дела у нас тут поважнее их геройского выгребона. Во-вторых, тут ни разу не плоская прерия, а местность пересечённая, и нагребнуться на всём скаку тут вероятность далеко не нулевая. Делать нам, что ли, больше нехрен? А в-третьих, даже сами гойкомитичи, заполучив наконец "громы и молнии бледнолицых", предпочитали промышлять бизонов уже ими, а не по старинке — ну, у кого выбор был, ясный хрен. А у нас он был, поскольку мы как раз проводили испытания опытной партии винчестеров.
Имея оружие, рассчитанное на человека, а не на здоровенного бычару, мы и не собирались, естественно, устраивать охоту спортивного типа, а хотели, подобравшись к нему сбоку, тупо расстрелять его — просто, незатейливо и наверняка. Ну, чтоб и самим зря не рисковать, и животину зря не мучить. Так бы и случилось, если бы не вспугнувшие его не по делу пернатые, отчего наш первый залп оказался куда менее удачным, чем хотелось бы нам самим. Мнение зубра, подозреваю, с нашим в этом вопросе не совпадало, но тут уж, как водится, прав тот, у кого больше прав. Признал бы себя неправым сразу — помер бы гораздо легче, чем оно вышло на деле.
Когда мы решали вопрос, какой быть нашей винтовке под унитарный патрон, то и вопрос-то был больше риторическим, чем реальным. При нашем компактном патроне револьверного класса система Генри — Винчестера напрашивалась сама собой. Я ведь уже объяснял наши резоны для унификации гильз револьверного и винтовочного патронов? Ну не нужно нам по здешним античным реалиям огневой мощи трёхлинейки или калаша — от лёгкой индивидуальной стрелковки, по крайней мере. А учитывая наши масштабы, нам чем меньше схожих, но разных изделий производить, тем лучше, так что девять на сорок пять для нас — оптимум. Чисто теоретически под револьверный патрон можно было бы и классику замутить, то бишь винтарь со срединным магазином и затвором, запирающимся поворотом. Но практически это хайтек конца девятнадцатого века, а механизм винчестера с его скобой-рычагом и трубчатым подствольным магазином — проще и кондовее. Армии ещё однозарядными винтарями воевали, когда винчестер — и тоже, кстати, модификация под револьверный патрон — прочно занял на тогдашнем безрыбье экологическую нишу пистолета-пулемёта, то бишь высокоскорострельного оружия для ближнего боя. Ближний — оттого, что однозарядные винтари и сами были длиннее, и патроны кушали помощнее, но то в известном нам реале, в котором они были практически у всех, потому как кто сам их не производил, мог их у других купить, лишь бы только купилки у него в достаточном количестве имелись. Бизнес, как говорится, ничего личного. Но тут-то ведь античный мир, и покажите мне в нём хоть одну античную армию, вооружённую хотя бы уж кремнёвыми фузеями петровских времён — не то, что берданками. Я такой не знаю ни одной, так что и на дальних дистанциях винчестер в античном мире — вне конкуренции.
Наш патрон, конечно, длиннее тех револьверных, что в реальных винчестерах применялись, так что пятнадцать их у нас в подствольном магазине никак не помещается, а помещается только десять. Ну, одиннадцать можно запихнуть, если подающей пружины не жаль, но я бы не советовал, потому как запасная в комплекте только одна. Когда будем в серию эту модель запускать, так помозгуем и над ограничителем, дабы и возможности такой у долбодятлов не было — хватит с них и нормальных десяти выстрелов. Но десять — это для винтовочной модификации патрона, у которой пуля наружу из гильзы торчит, чем и добавляет патрону длины. А мы ж разве просто так унификацию предусматривали? Не просто так, а очень даже по поводу. В комплект запчастей для нашего винчестера входит и сменный подаватель — в смысле, не тот толкатель, которым пружина патроны подаёт, а тот, который в ствольной коробке подымает очередной патрон от магазина к стволу. Вот он у нас двух типов — основной с длинным винтовочным патроном работает, а сменный — с коротким револьверным, у которого пуля вся в гильзу утоплена. И поскольку патрон револьверной модификации короче винтовочной, их в магазине помещается двенадцать.
Правда, подствольный магазин накладывает и некоторые ограничения. Пулю, например, в винтовочной модификации не только остроконечную, но и закруглённую не применишь, потому как патрон — центрального боя, и совершенно незачем кончику пули упираться в капсюль следующего патрона. В реальных винчестерах патроны кольцевого воспламенения из-за этого применялись, вроде мелкашечных, но нам это не подходит — у нас ударный состав не тот. Классика на основе гремучей ртути делалась, которую в виде жидкого раствора заливать можно, а у нас вместо неё пистонный состав из бертолетовой соли и красного фосфора, который по фланцу хрен зальёшь, так что центральному бою у нас реальной альтернативы нет — не считать же таковой экзотику наподобие шпилечных патронов Лефоше, гы-гы! Поэтому и пулю мы применяем для винтовочной модификации патрона экспансивную, с углублением в головке, дабы она в гильзу следующего патрона в подствольном магазине упиралась, а не в его капсюль. С классическим для магазинных винтарей срединным магазином этой проблемы нет, так что применяя трубчатый, мы тем самым отсекаем себе возможность значительно улучшить баллистику за счёт применения остроконечной пули. Но во-первых, как я уже сказал, нам не с кем в античном мире этой баллистикой меряться, во-вторых, как тоже уже сказал, система со срединным магазином похайтечнее, и у нас не тот ещё уровень развития промышленности, а в-третьих — труднее со всеядностью. Там ведь по скосу патрон из магазина в патронник ствола направляется, и безотказность работы как раз выступающей из гильзы пулей обеспечивается, а вот патрон нагановского типа, в котором пуля наружу не торчит, может и уткнуться. В нашем реале первый отечественный пистолет-пулемёт Токарева был как раз под нагановский патрон, так ему дульце гильзы для этого на конус завальцовывали, дабы утыканий избежать, но один хрен они происходили то и дело, а вдобавок, ещё и разрывы завальцованного дульца при выстреле были нередки, что затрудняло извлечение гильзы из патронника. Понятно, что при работе затвором врукопашную всё это не столь критично, но задержки неизбежны и для винтаря, так что противопоказан для надёжной работы такой системы нагановский патрон. А это значит, что до тех пор, пока именно этот тип револьверного патрона для нас оптимален, а производственные мощи ещё не таковы, чтобы отказываться от унификации гильз и всеядности винтарей — противопоказан нам и винтарь со срединным магазином…
Закончив делёж мяса, слуги присоединяются к нам, и мы возвращаемся обратно к конному заводу, где детвора — под присмотром, естественно — катается на лошадях. Что самое интересное, не только пацанве, но и шмакодявкам и даже "гречанкам" куда больше нравится катание не на статных породистых нисейцах, а на тарпаноидах, приземистых и коренастых. Я ведь упоминал уже о Рыжике, тарпаноидном жеребёнке, на которого мои в прошлом году чуть ли не в очередь выстраивались? Сейчас-то он уже вымахал до почти взрослого размера, так что выдержит и меня, если недолго и галопом не гонять, а уж их-то всех — запросто. Судя по отцу, он обещает вырасти покрупнее обычного тарпаноида, и это для нас особенно ценно, потому как делает его весьма перспективным производителем для выведения более крупной породы. Шутка ли — получить в конце концов лошадей уже современных размеров, способных нести одоспешенного катафракта, но при этом ещё и выносливых и неприхотливых как тарпаны? Ну, не во всём, конечно — на подножной траве и крупный конь долго того катафракта не проносит, так что от необходимости подкормки зерном это не освободит, но в остальном, если не спешить со сдачей выведенной породы всенепременно ко дню рождения фюрера или там к какой-то юбилейной дате основания государства, а отбирать тщательно и вдумчиво — тарпан размером с рыцарского дестриэ в перспективе вполне возможен. Ну а те, что не подойдут в качестве дестриэ — найдут себе не менее достойное применение и в качестве упряжных тяжеловозов. Много ли навоюют те катафракты без подвижного и не отстающего слишком далеко обоза с припасами? И много ли напашет тяжёлым колёсным плугом крестьянин на сильных, но медлительных волах? Млять, обидно вдвойне! Во-первых — хрен доживём мы до вменяемых результатов. А во-вторых — не для Испании те упряжные тяжеловозы на ближайшие века, потому как конский хомут перед римскими глазами засвечивать — категорически противопоказано.
Но дети-то, конечно, думают не об этих далёких и важных перспективах, а им просто нравятся тарпаноиды. Особенно Рыжик — мастью прежде всего. Основная-то масса — типичные лесные тарпаны сероватой "мышастой" масти, но изредка попадаются среди них и рыжеватые, больше похожие на степных. Это же не два отдельных вида, а подвиды одного и того же. Ну, типа как тот же зубр, например — просто европейский лесной подвид того плейстоценового тундростепного бизона, здоровенного и с такими рогами, которым позавидовал бы и африканский буйвол. Того бизона охотники мезолита истребили своими облавными охотами, а зубр — остался. Такая же примерно хрень и с тарпанами. И лесные в Испании были, и степные, пока существовала приледниковая тундростепь, а как исчезла — степной подвид перевёлся, но успел привить лесным собратьям свои гены, которые время от времени дают о себе знать. Естественно, мы это учитываем и стремимся повысить долю "степняков", потому как чем выше генетическое разнообразие породы, тем она здоровее, и тем выше её селекционные перспективы. Ну и детворе заодно приятнее…
Время — обеденное, так что мы располагаемся на пикничок. Володя командует слугами на предмет приготовления шашлыка из зубрятины — не маринованного, конечно, но и так пойдёт хорошо, дети хвастаются успехами в верховой езде. Юлька, как и всегда, морщится, когда к хвастовству шмакодявок присоединяются и "гречанки", а мы хмыкаем — понятно же сразу, чем недовольна. Снег выпадал несколько раз, но и таял практически тут же, ночами прохладно, но днём тепло, и если мы зимой носим штаны кельтского типа, то в школе Аглеи их признают только на время особых холодов. Сейчас — не особые, так что у "гречанок" под подолами никаких штанов нет, и рассекали они верхом — правильно, задрав означенные подолы и сверкая голыми ляжками. А девки штучные, отборные, хоть и не конкурентки ейной Ирке по возрасту, но ведь и в её потоке — такие же на подходе, так что её ассоциация понятна и недовольное поглядывание на Аглею — тоже понятно. Не так понятно, правда, чего она и на Мелею поглядывает с таким же прищуром — критянка-то ей чем не угодила? Наташка переглядывается с Велией, обе улыбаются, и супружница кивает мне в сторону озера и наклоняется, чтоб на ухо шепнуть, но мне уже ничего объяснять не нужно. Переглядываемся с Володей, которому его половина тоже намекнула, и ему тоже разжёвывать не требуется — мы обмениваемся с ним понимающими кивками и оба тоже с трудом сдерживаем смех.
Воспитание мы детям даём хоть и не спартанское, которое в последние годы и в самой Спарте уже не в ходу, но где-то в чём-то "по мотивам". Зима, не зима, но если снег на земле не лежит, вода в озере жидкая, берег сухой, ветерок не промозглый, и солнце за тучами не ныкается, то и купального сезона никто не закрывал. В общем, прогулялись они все на озеро и искупались — ага, вместе с "гречанками", как и следовало ожидать, а Мелея с ними — в качестве взрослого пригляда. И не в том дело, что ладные фигурки "гречанок" подымают планку требований пацанвы, и худшие хоть в чём-то у них уже не котируются, и даже не в том, что и сама кидонийка, успевшая пристраститься к подобным купаниям, тоже случая не упустила — это всё тонкости, с которыми Юлька уже смирилась, а тут ведь ещё и толстость. Если, скажем, Ленка наташкина — шмакодявка закалённая, потому как у Володи не забалуешь, то ейная Ирка в этом отношении послабже. Один раз искупалась в декабре, так две недели потом сопливила, после чего Юлька ей эти зимние купания впредь запретила. Так-то шмакодявка она симпатичная и неглупая, но здоровье — подкачало…
— Вместе с твоими грядками у нас теперь достаточно шампиньонной рассады, чтобы по весне хоть по всей округе их начинать выращивать, — прикинула Наташка, — Вот только урожайность будет не самая лучшая — до парниковой далеко.
— А чего им ещё не хватает для полного счастья? — поинтересовался я, — Лесные же, не должны бы, вроде, быть капризными.
— В парниках шампиньоны на навозе выращивают. Лучше всего на конском, но в принципе подойдёт почти любой. Самая высокая урожайность у шампиньонов бывает на конском навозе, на других уже немного похуже, а на обычном грунте никогда и близкой к ней не получить.
— Ну, больше площадей понадобится. В чём проблема-то?
— Так Макс, эффективность же не та.
— Наташа, а как ты себе представляешь эту эффективность? Вот выращиваю я, значит, на том конском навозе густую поросль грибов, созываю народ со всех окрестных деревень, показываю им это дело. И вот как ты предлагаешь мне объяснять толпе, что вот ЭТО вот, выросшее на ГОВНЕ — можно и нужно ЕСТЬ?
— А что такого? Поля же навозом удобряют, и хлеб с них — едят.
— Так это же другое дело, — вмешался её благоверный, когда отсмеялся, — Там же уже не навоз, а этот, как его там…
— Компост.
— И даже уже не компост, — уточнил я, — Его ж там личинки мух давно уже весь в перегной переработали.
— В гумус.
— Ага, он самый. И вдобавок, едят же не корни и не стебли, а колосья, которые вот на такой высоте от земли, — я показал руками высоту зрелой пшеницы, — А тут — мало того, что не грунт, а как есть говно, так ещё и грибы срезаем у самой его поверхности. Ну и вот как тут прикажешь народу считать ЭТО — жратвой?
— Ну, там этот навоз — тоже уже компост, где-то за неделю перегнивает.
— Так неделя — разве срок? Все же прекрасно помнят, ЧТО это было.
— Дикари! — хмыкнула Наташка.
— Другого народа у меня для вас нэт, — я дурашливо спародировал сталинский киношный акцент, — А кстати, почему именно шампиньоны? Другие грибы чем хуже их?
— Ну, мы же рассматриваем их как замену дефицитным белкам мяса. Есть такое понятие, как аминокислотный состав белков, и он у большинства грибов неполноценен. Из европейских видов полноценны по аминокислотам только шампиньон и белый, и его тоже не раз пытались ввести в культуру, но все попытки оказались безуспешными. Так что реальной альтернативы шампиньону у нас нет, и получается, что из-за предрассудков тёмных масс мы не можем выращивать его с наибольшей эффективностью.
— Наташ, ну мы же не в осаде, — урезонил её спецназер, — Никто не ограничивает нас несколькими квадратными метрами огорода на человека. Нет у нас причин заставлять людей прямо с говна кормиться.
— Далось вам это говно!
— Ну вас всех на фиг! — вмешалась Юлька, — Шашлык на подходе, сейчас есть будем, а вы тут нашли, о чём говорить! Наташа, ладно мужики — им всё пофиг, но ты-то!
За шашлыком мы, конечно, продолжаем шампиньонную тему, но уже избегая упоминаний плодородной субстанции. Юлька, боюсь, выиграла от этого немного, потому как дети тоже всё слыхали и всё понимают. Ганнибалёныш — и тот понял, хоть и с пятого на десятое, ну так за пацанвой ведь не заржавело и на турдетанский для него непонятные моменты перевести, так что переглядывается и хихикает он вместе со всеми.
— У тебя, Макс, с термометрами-то дело движется? — спохватилась Наташка.
— Да собственно, полуфабрикаты уже есть, но не в товарных ещё количествах, — отвечаю ей, — На пару десятков от силы, и размеры будут раза в три больше, чем ты себе представляешь, — показываю руками размер около метра, — Больше не запускал, потому как не вижу смысла — наверняка конструкция далека от оптимума, но тот оптимум нам ещё и нащупать надо. А что?
— По весне понадобятся. Успеешь хотя бы десяток?
— Наташа, тут не от меня зависит, а от погоды. Я бы их тебе хоть через неделю готовые отдал, и не один десяток, а оба, но ведь шкала же не оттарирована. А без неё это, сама понимаешь, макеты будут, а не термометры. Морозов же не было, и как я тебе ноль без них поймаю?
— Поняла. В феврале наверняка хоть какие-нибудь ночные заморозки, да будут — смотри, не упусти их…
— Большой чан с водой в таком месте, где утром тень, — подсказал Серёга, — Как увидишь утром ледок — под ним, считай, как раз твой ноль по Цельсию. Ломай его и ставь свои приборы — за полчасика точно до того нуля охладятся.