— Цыть — не каркай! — шикнул Хобот. — Обойдется все. Давай впуливайся [27] — не тормози честную компанию! — поторопил он Пельменя. — А то мои котлы [28] не в мою пользу минутки отстукивают.
* * *
Алик беспардонно скинул со штакетины проволочную петлю, удерживающую калитку в закрытом положении.
— Че, вот так в борзую и попрем у всех на виду? — тормознул Алика Кучерявый, схватив друга за руку.
— Ты на часы давно смотрел? — Алик решительно распахнул калитку, не слушая предостережения друга. — Спят уже все. Главное — не шуметь. Да не ссы, Кучерявый — все в норме будет!
Алик тенью проскользнул во двор, жестом приглашая приятелей следовать за ним.
— Вот блин, — чертыхнулся Карпов, втягивая голову в плечи, — если что, там еще и опечатано все.
— Прорвемся, — не унывал Алик, пробегая через неухоженный и заросший бурьяном двор к крыльцу.
«На полусогнутых» Андрюха тоже пробежал по двору, стараясь держаться в самых темных местах. Леньчик, не забывая оглядываться, молча присоединился к приятелям.
— Так, пацаны, — когда приятели собрались на крыльце дома, произнес Алик, — попробуем через окно пристройки пролезть…
— Подождите, у меня идея появилась, — неожиданно заявил Кучерявый. — Идите за мной! — сказал он, скрываясь за углом дома.
— Ну, пойдем, Леньчик, посмотрим, что за идея Андрюху осенила, — пожал плечами Алик.
Карпов остановился возле одного из окон, затем легонько стукнул ладонью по краю облупленной рамы. Рама покачнулась, и один из углов вылез из паза. Кучерявый просунул в образовавшуюся щель пальцы и аккуратно потянул раму на себя. Через секунду он вынул её из оконного пролета и поставил на землю, привалив к стене.
— Вуаля! — довольно произнес он, «демонстрируя» свободный «проход» внутрь дома.
— Как догадался, что рама не закреплена? — спросил Алик.
— Вспомнил, что когда городские оперы работали — они раму вынимали — проветрить.
— Понятно, — Алик «потянул» носом воздух, — запашок еще тот — весь день жарило.
— Точно, — скривился Кучерявый, — тухлятиной несет!
— Так кто ж тут кровищу оттирать будет? — хохотнул Александров. — Уж не ты ли, Кучерявый?
— Хорош ржать, Ал! — возмутился Леньчик. — Давайте сначала возьмем то, за чем пришли.
— Ага, — присоединился к нему Карпов, — и ноги побыстрее отсюда унесем…
— Тебе лишь бы побыстрее, — проворчал Алик, но смеяться перестал. — Схватившись рукой за невысокий подоконник, он одним ловким движением перекинул крепкое тело в дышащую сладковатым смрадом комнату. Напрягая зрение, он огляделся, насколько это было возможно в темном помещении, затем, высунувшись на улицу, прошептал: — Давайте по одному.
Ухватившись за протянутую Аликом руку, Леньчик, пыхтя, перевалился через подоконник.
— В сторону! — распорядился Алик. — Надо Кучерявого в хату затащить.
Леньчик неуклюже отступил от оконного проема и воткнулся коленкой в угловатый и твердый предмет. В темноте сначала что-то глухо скрежетнуло, а затем звонко тренькнуло разбившееся стекло.
— Черт! — в сердцах выругался Леньчик, схватившись рукой за ушибленную коленку.
— Чё там у тебя?! — зашипел на него Алик.
— Да тут тумбочка какая-то… А на ней, походу, то ли графин, то ли ваза стояла… — виновато потянул Леньчик, шевеля носком кроссовка осколки стекла. — Темно — не заметил…
— Бегемот! — беззлобно ругнулся Алик.
— Э-э-э, поцики! Чего там у вас? — Андрюха засунул голову в оконный проем. — Вы всех соседей перебудите!
— Это Пухлик какую-то стекляшку хозяйскую кокнул, — пояснил Александров.
— Не глухой, понял, что это не половицы скрипят…
— А ты чего телишься?! — накинулся на Карпова Алик. — Давай, залазь в темпе!
— А может я это — на стрёме? — чересчур бодро предложил Карпов. — За шухером послежу…
— Ладно, свисти, если что заметишь, — неожиданно согласился Алик. — Слушай, Кучерявый, а ты когда днем здесь был, письменного стола не видел?
— Не-а, — мотнул головой Андрюха, — не до того было.
— Ладно, разберемся, — заявил Алик. — Чай не в царских палатах Филимоныч жил — две комнаты и кухня…
— И столов тут — раз, два и обчелся, — согласился с ним Леньчик.
Алик, захрустев битым стеклом, решительно направился в темноту.
— Фонарик бы сюда! — вздохнул Поташников и, вытянув руки перед собой, засеменил следом за «несгибаемым товарищем по партии». Под подошвами кроссовок хрупнули осколки битой посуды — Леньчик нервно поморщился, представляя, как острое стекло режет дорогую заграничную обувь. Эти модные «шузы» с привлекательной для каждого советского гражданина надписью «адидас» встали ему в копеечку. Жаль было портить хороший товар, который на толкучке у «фарцы» стоил дороже раза в три, если не больше.
— Ну, звиняй, придется искать без фонаря! — Александров остановился, нащупав ситцевую занавеску, отгораживающую комнату от небольшого коридорчика. — И завязывай бубнить — не в деньгах счастье! Заработаешь еще на новые кроссы. Лучше спичку зажги!
— Ух, а я вслух что ли? — смутился Леньчик, нашаривая в кармане спички.
— Вслух-вслух, — ворчливо отозвался Алик. — Аж слушать противно! Ну, нашел?
— Вот, — Поташников встряхнул коробок, — держи.
Алик забрал у приятеля спички — через секунду темное помещение озарил слабый трепыхающийся огонек. Александров одернул занавеску свободной рукой и вошел в коридорчик:
— Так, что тут у нас?
Оказалось, что из коридорчика можно было пройти еще в одну, точно так же отгороженную цветастой занавеской, крохотную комнатку и кухню с большой русской печкой, занимающей практически все свободное место.
— А вот и стол, — довольно произнес Алик, отодвинув в сторону очередную занавеску.
— Нашел? — Леньчик через плечо друга заглянул в комнатку.
В этот момент огонек моргнул и погас, погрузив комнатку в первозданную темноту.
— Блин! — зашипел Алик, роняя прогоревшую спичку и хватаясь обожженными пальцами за мочку уха. — Не отвлекай!
— Так нашел или нет? А то я посмотреть не успел…
— Нашел-нашел! — Крепыш выудил из коробушки еще одну спичку и чиркнул её о терку. — Смотри, Пухлик, кажись этот — другого стола в хате нет.
— Я на кухне еще один видел, — возразил Поташников.
— На кухне — дощатый, — отмахнулся Алик, — да и доски слишком тонкие для тайника. Кучерявый говорил в письменном столе. Этот — в самый раз! И где же тут тайничок? — Алик задумчиво потер переносицу, а затем постучал костяшками пальцев по обшарпанной столешнице. — Не похоже, чтобы здесь что-то было, — Крепыш постучал по дереву еще раз, — звук не тот…
— А ты с другой стороны попробуй, — вмешался в процесс Леньчик, но Алик и без его подсказок принялся простукивать столешницу по периметру.
Ближе к стене, возле которой располагался стол, звук неожиданно изменился.
— Опаньки! — обрадовано воскликнул Александров. — Кажись, нашел!
Схватившись за стол, Алик резко отодвинул его от стены и развернул тыльной стороной к себе. Пробежавшись пальцами по поеденной временем древесине, Крепыш нащупал торцевую металлическую планку, слегка выступающую над поверхностью столешницы. Попытка расшатать и отогнуть её руками, провалилась — декоративная железяка и не подумала шевелиться. Еще раз внимательно её исследовав, Александров обнаружил два в шурупа с утопленными в металл шляпками, намертво ввинченных в столешницу.
— Ал, ну чё там? — прошептал Леньчик, зажигая очередную спичку.
— Не отдирается, — ответил Крепыш. — На шурупы посажена. Есть, чем открутить? Ну, или хотя бы подковырнуть… Леньчик, сгоняй на кухню, — распорядился Алик. — Ножик-то там всяко найдется.
— Ножик и у меня есть, — ответил Леньчик, не горевший желаем копаться на темной кухне покойника. — Настоящий «Викторинокс»! — с гордостью произнес он. — Я в загранке брал…
— Так давай скорей, чего столбом стоишь? — зашипел Алик, требовательно протянув руку.
— Ты только это, поаккуратнее — не сломай, — попросил Леньчик, вытаскивая «складишок» из кармана. — Дорогой, зараза!
— Ну, раз дорогой и настоящий — значит, выдержит — не согнется, словно из фольги, — отрубил Крепыш, принимая из рук приятеля ножик, красный корпус которого был украшен белым крестом.
— Там это, за открывашкой для бутылок, есть небольшая отверточка… крестовая… Ты попробуй, может, подойдет…
Алик, подцепив ногтем специальную риску, легко выщелкнул из корпуса отвертку и пристроил её к шляпке шурупа.
— Как для нее шитая! — довольно произнес он, когда отвертка легла в пазы.
Чтобы выкрутить шурупы, пришлось приложить небольшое усилие, но дорогой заграничный ножик прекрасно справился со своей задачей — не погнулся и не развалился в крепких руках «взломщика». Освободившись от крепления, планка легко выскользнула из паза, открыв небольшой тайничок.
— Готово! — запуская руку в тайник, выдохнул Александров.
— Ну, есть чего? — нервно поинтересовался Леньчик.
— Есть контакт! — Алик бросил на стол толстую амбарную книгу в потрепанной клеенчатой обложке.
— Это все? — уточнил Леньчик.
— Нет, кажись, еще что-то есть, — произнес Крепыш, выуживая из тайника металлический кругляк около пяти сантиметров в диаметре.
— Чё это? — спросил Леньчик, разглядывая находку в трепыхающемся пламени свечи.
— На монету похоже, — покрутив кругляк в руках, сказал Алик. — Ладно, после разберемся!
— Больше ничего нет?
— Все, пусто, — ответил Александров.
— Тогда валим? — Леньчику не терпелось убраться из мрачного дома, пропахшего смертью.
— Валим, — согласился Алик, убирая монету в карман. — Только слегка приберемся, чтобы без палева…
Он поставил планку на место, прикрутил шурупы и, развернув стол, придвинул его к стене:
— Как так и было! Еще бы осколки той хрени собрать, которую ты, Леньчик, раскокал…
— Может, еще и полы протрем? — предложил Леньчик. — Натоптали же…
— Натоптано тут и без нас было, — отмахнулся Алик, — а кровь мы так запросто все равно не отмоем. А вот осколки, хотя бы крупные, надо куда-нибудь в угол запинать, чтобы не отсвечивали.
Потратив еще минут десять для наведения «видимости порядка», парни выглянули в окно.
— Дюха! Кучерявый! — позвал Карпова Алик. — Как у тебя? Тихо?
— Все нормуль! — отозвался из-за угла дома Андрей. — У вас как прошло? Нашли что-нибудь?
— Да, — ответил Крепыш, спрыгивая с подоконника в сад. — Леньчик, давай!
Поставив на место оконную раму, парни, крадучись, покинули участок покойного Филимоныча. Через полчаса они уже сидели в летней кухне стариков Алика.
— Итак, — Алик выложил на стол находки, — в результате проведенной операции мы заполучили некую тетрадку предположительно с записями сторожа и какую-то древнюю монету.
— Интересная монетка, — Леньчик взял позеленевший медный кругляк в руки. — Мужик какой-то в шлеме…
— Леньчик, давай потом! — плаксиво попросил Карпов. — Сначала разберемся с тетрадкой Филимоныча…
— Ладно, — Леньчик с сожалением отложил монету в сторону. — С тетрадкой, так с тетрадкой.
Парни склонились над найденным в тайнике гроссбухом, а Алик перевернул обтянутую слегка липкой от времени клеенкой корку.
— Лето, одна тысяча девятьсот тридцать девятого года, — вслух прочитал Алик первую строчку, написанную мелким, но вполне разборчивым почерком. Местами чернила выцвели, что, тоже, однако не мешало чтению. — Странно, — продолжил чтение Алик, — вот сижу я над этим чистым листом бумаги, и не знаю с чего начать… Эти записи не предназначены для чужих глаз, скорее всего их никто и никогда не прочтет… Это нужно только мне… Чтобы не свихнуться вконец и сохранить ясность мысли… Кто бы мог подумать, что я, Сергей Филимонович Петраков — лейтенант народной рабоче-крестьянской милиции, кандидат в члены партии, атеист, не верующий ни в бога, ни в черта, начну верить во всякую чертовщину и сомневаться в правильности материалистического учения. Тем не менее, я оказался свидетелем таких событий и фактов, которые не сможет объяснить ни одна материалистическая теория, хоть кол у нее на голове теши! Не может и все тут! Эта история приключилась, когда я служил в Московском УгРо под началом капитана Дорофея Петровича Филиппенко. Расследовали мы странное убийство замнаркома товарища С…
Алик перелистывал страницы, а перед глазами друзей пробегали красочные картинки того странного давнего случая, свидетелем которого был покойный отставной опер Филимоныч…
Глава 8
Москва 1939 г.
— Извините, товарищ старший майор, но поступил сигнал, что в доме по Дровяному переулку восемь твориться что-то странное… — Заглянувший в кабинет Дорофея Петровича милиционер выглядел не на шутку встревоженным.
— Странное, говоришь? — спокойно произнес Владимир Николаевич. — У нас по-другому и не бывает. От кого поступил сигнал?
— От дворника Федора Епанчина, — отрапортовал ГБешник.
— Все повторяется, все повторяется, — на мотив популярной песенки мягко промурлыкал Владимир Николаевич, расслабленно поднимаясь со стула. — Опергруппу на выезд! — голос старшего майора неожиданно лязгнул отсутствующим ранее «железом». — Боевая тревога — наивысший приоритет! Всех на Дровяной восемь! Но внутрь не лезть — ждать дальнейших указаний! Пулей!
— Слушаюсь, товарищ старший майор! — гаркнул сотрудник Кузнецова, исчезая из дверного проема. — Дорогу! — Дробный перестук каблуков, удаляющегося от кабинета Дорофеева оперативника, говорил, что распоряжение старшего майора «пулей» он понимает буквально.
— Разрешите откланяться! — из голоса Кузнецова вновь исчезли металлические нотки.
— Товарищ… Владимир Николаевич… — Дорофеев тоже поднялся со своего кресла, — может, помощь нужна? Изыщем… Есть резервы…
— Спасибо за предложение, капитан, — одобрительно улыбнувшись, кивнул Кузнецов, — но не нужно. Хватает своих резервов. К тому же это совсем не ваш профиль… Дело об убийстве замнаркома товарища С. я у вас изымаю. Теперь это не ваша головная боль.
— Владимир Николаевич, а как мне оформить передачу? Рапорт я…
— Никаких рапортов, отчетов и прочей муры! — командным тоном произнес Владимир Николаевич. Я лично доложу обо всем на самый верх! — Старший майор «ткнул» указательным пальцем «в потолок». — Вам же советую забыть обо всем происходящем…
— А если спросят? — нервно теребя блестящую пуговицу форменного мундира, спросил Дорофей Петрович. — Оттуда… — Филиппенко повторил жест старшего майора, указав на потолок.
— Не спросят! — отрезал Владимир Николаевич. — Сделай, как я прошу.
— Есть, все забыть, товарищ старший майор госбезопасности!
— Честь имею! — Владимир Николаевич надел фуражку и приложил кончики пальцев к козырьку.
— Служим трудовому народу! — ответили милиционеры.
Выходя из кабинета, Кузнецов неожиданно остановился «в дверях», словно о чем-то задумался. Оперативники УгРо с неподдельным интересом буравили взглядами спину тщедушного старшего майора госбезопасности.
— Вот что, капитан, — Владимир Николаевич неожиданно развернулся, — я, пожалуй, заберу у тебя твоего смышленого лейтенанта. Пусть поболтается с моими ребятками… Так, на всякий случай — для связи. Вдруг, действительно и твоя помощь понадобится.
— Конечно, Владимир Николаевич, — спорить с гэбешником Дорофеев не имел никакого желания. — Петраков, поступаешь в полное распоряжение товарища старшего майора.
— Есть, товарищ капитан! — отчеканил Сергей.
— Тогда за мной! — произнес Кузнецов, покидая кабинет.
Петраков, не рассуждая, следом за Кузнецовым пошел к дверям. У самого выхода его окликнул Филиппов:
— Сережа, ты там поаккуратнее, что ли… Как-то не спокойно у меня на сердце… — признался он. — Странное какое-то дело…
— Да вы не беспокойтесь, Дорофей Петрович — я ж не первый раз замужем — прорвемся!