Как бы то ни было, год у нас есть, за это время прокинем телеграф до Владивостока, в Туле налажено производство отечественного нарезного оружия, во многом скопированного с изделий Энфилдской оружейной фабрики. Тут и наши шпионы постарались, денег на подкуп не жалея, и тульские левши от себя добавили, в итоге вполне приличная винтовка получилась, достающая врага от сотни до девятисот метров. Мои мотания по «железке» мимо Тулы и визиты к мастерам поспособствовали поименованию винтовки как «Константинова». Эх, дожить бы до «мосинки»…
Глава 8
24 декабря 1854 в Петербурге скончался Николай Павлович, Император и Самодержец Всероссийский, Московский, Киевский, Владимирский, Новгородский, Царь Казанский, Царь Астраханский, Царь Польский, Царь Сибирский, Царь Херсонеса Таврического, Государь Псковский и Великий Князь Смоленский. Литовский, Волынский, Подольский и Финляндский, Князь Эстляндскнй, Лифляндский, Курляндский и Семмгальский, Самогитский, Белостокский, Корельский, Тверских, Югорских, Пермских, Вятских, Болгарских и иных Государь и Великий Князь Новагорода Низовския земли, Черниговский, Рязанский, Полотский, Ростовский, Ярославский, Белозерский. Удорский, Обдорский, Кондинский, Витебский, Мстиславский и всея Северныя стороны Повелитель и Государь Иверския, Карталинския, Грузинския и Кабардинския земли, и Армянския Области, Черкасских и Горских Князей и иных Наследный Государь и Обладатель, Наследник Норвежский, Герцог Шлезвиг-Голстинский, Стормарнский, Дитмарский и Ольденбургский и прочая, и прочая, и прочая…
Отец сгорел за неделю, едва из Варшавы пришло известие о гибели великого князя Николая Николаевича и ранении, по счастью лёгком, цесаревича. Великих князей расстреляли из ружей по выходе из театра.
Александр, на три дня остановившийся в Варшаве на обратном пути из Берлина, был принят поляками столь восторженно, что в завязавшейся полушуточной-полусерьёзной телеграфной переписке с Петербургом (я с семейством как раз в преддверии новогодних празднеств прибыл на брега Невы) выказал желание стать наместником в Царстве Польском, жаль, мол, брат младший Николя уже прочно укоренился в Варшаве, не выкорчевать… Выкорчевали…
Террористы, восемь человек, все пылкая молодёжь от шестнадцати до двадцати трёх лет, отстрелявшись по Александру и Николаю, попытались покончить жизнь самоубийством, хлебнув загодя заготовленного яду. Благо, Паскевич, которого тоже зацепили, причём дважды, не растерялся и начал матерно и чётко отдавать нужные указания. Александра увезли медики, труп Николая, с развороченной головой, отправили во дворец, а схваченных злодеев начали прямо там же откачивать, не давая уйти в мир иной без покаяния и допроса…
Из террористической восьмёрки поляков выжили пятеро. Один-таки сумел «качественно» отравиться, а двух застрелила охрана цесаревича. Никто, в том числе и я не ожидал, что покушение будет построено таким вот образом. Частая ружейная стрельба с сотни шагов, надпиленные пули…
Кроме брата Николая погибли три человека, сопровождавшие великих князей, ещё десять были ранены, в том числе Иван Фёдорович Паскевнч.
Отца при страшном известии хватил удар и несмотря не все усилия лейб-медиков некогда могучий организм «отключился» всего за несколько дней. Благо, речь к императору вернулась, и моё утверждение в качестве наследника прошло спокойно, тем более Александр из Варшавы подтверждал приоритет младшего брата…
Моя «партия» невероятно возбудилась. Едва в казармах лейб-гвардии Финляндского полка узнали о варшавских событиях, как по инициативе младших офицеров и солдат началось построение в батальонные колонны, а полковник Зворыкин, поняв, что увещевания бесполезны, решался возглавить процесс и повёл полк с оружием к Зимнему дворцу. Оправдания полкового командира я даже не дослушал, только рукой махнул и на ходу, спеша к телеграфному аппарату, одобрил инициативу финляндцев.
Из Кронштадта в Неву на трёх пароходах влетел батальон морской пехоты, укомплектованный младшими офицерами и унтерами из «калифорнийцев». И хотя декабрь 1854 вовсе не походил на декабрь 1825, Петербург чего-то «ждал». Меня из дворца охрана не выпускала, прямо так и заявив: «Прости, государь, не выпустим, свяжем, но не выпустим. Потом готовы хоть в каторгу, хоть на плаху». Резон в перестраховке телохранителей был и почти месяц я не покидал Зимний, «руля» империей по телеграфу.
Александр с повисшей как плеть правой рукой прибыл в Петербург вовремя — за сутки до смерти отца. Вместе с братом в столицу доставили и пятерых «упакованных» террористов, связанных по рукам и ногам, даже в рот ляхам вставляли палку, чтоб не разговаривали и не загрызли друг дружку — оказывается, была такая попытка в дороге. Интересно, чего так боятся стрелки, какие такие тайны знают. Очевидно же — мелочевка, первый уровень, молодые и дурные романтики.
Значит, были «старшие товарищи», которые исподволь готовили смертников, цианидом снабдили, дорогие ружья отменного боя предоставили. И следует признать, толковый план составили. Охрана Александра нацеливалась на бомбистов и вооружённых револьверами нападавших. Но чтоб так — с сотни шагов, как на загонной охоте, из восьми ружей (хотя двое правившие каретой вроде и не стреляли)…
Первые мои телеграммы Паскевнчу касались сохранности террористов и линий телеграфа. В случае попытки восстания поляков. Ивану Фёдоровичу предписывалось выжигать калёным железом скверну, а сторонников убийц, негодяев-мятежников показательно развешивать на деревьях и фонарях, не делая различия по полу и возрасту: домохозяйка польская кипятком плеснула из окна на русских солдат — на фонарь ведьму! Подростки камнями кидаются — ружейный огонь в ответ, на поражение, а офицеров, проявляющих нерешительность в подавлении мятежа, предавать суду и разжаловать в солдаты…
Иван Фёдорович успокоил — нет ни малейших предпосылок к выступлению, тем более к мятежу, польское общество ошеломлено подлым убийством великого князя Николая и ранением Александра. Николай был кумиром варшавской молодёжи, а Сашу за его пристрастие к польским красавицам, от одной из которых родился мальчик (кстати, Константином названный) всерьёз прочили на трон «Царства Польского». Ляхи рассуждали примерно так: Николаю Павловичу наследую я, а Александр, разведясь с супругой, вполне может претендовать на титул польского царя и, утвердившись в Варшаве, отвоевать для начала Краков, а потом и воеводства, отошедшие Пруссии, собрать воедино Речь Посполитую. Даже шёл разговор о создании и отправке на Кавказ этнического формирования — бригады, состоящей из трёх батальонов по 800 штыков и трёх эскадронов по 300 сабель. Повоевавшие с горцами поляки должны были впоследствии составить костяк новой армии под командованием Царя Польши Александра Романова. И. вперёд — на Краков!
Домечтались…
Но кто-то же вёл. направлял восьмерых отморозков. Ладно, поспрошаем. Хорошо поспрошаем! Тем более народ требует крови и ответных репрессий. Две смерти, одна сразу же за другой, императора и великого князя вызвали верноподданническую реакцию огромной разрушительной силы. Как всегда, пострадали евреи, хотя погромщики и нацеливались на поляков. Гарнизоны во всех городах и весях империи были подняты по тревоге — излишне ретивых «патриотов» приходилось вразумлять, благо, что прикладом, не штыком. Обошлось, удержали ситуацию под контролем.
Декабрь и январь слились в один день. Совещания, дежурства у телеграфа, у гроба отца и брата. Немного удалось отдохнуть лишь после похорон, за что огромное спасибо Александру — воз государственных забот канцлер тащил, невзирая на ранение. Кстати, после всех страшных событий произошло примирение брата с законной супругой. Вот смеху будет, если наследника умудрятся «настрогать» — не свергать же теперь меня, да и корона Российской империи не эстафетная палочка, чтоб мы с Сашей её поочерёдно друг дружке передавали.
«Мировое сообщество» скорбело, кто искренне, кто не особо, прикидывая как семейство Романовых будет править державой после «кадровых перестановок». Николаи Павлович, в последние часы жизни приказал вернуть Михаила с Кавказа и срочно женить — нечего шалопайничать. Отец, после варшавской драмы, похоже искренне уверовал в «проклятье декабристов», которое сродни «проклятью тамплиеров» будет отныне висеть над Романовыми и заклинал и меня и Сашу беречь детей и внуков, не ссориться, даже байку о венике и отдельных прутиках рассказал слабеющим голосом. Умер монарх когда с ним находился старший сын, и, как рассказал Александр, последние слова великого императора были: «Сашка, сохраните Россию»…
Что ж, завет родителя исполнить — святое дело. И не просто сохраним державу — прирастим новыми территориями!
Всё-таки большое дело телеграф. Не зря многие миллионы вложили, где казённые, а где и я свою кубышку распечатывал, ради такого стратегического проекта не жалко. Но, по большей части из рублей и копеечек обывателей складывались капиталы какого-нибудь «Урюгашского телеграфа», впоследствии подцепленного к общеимперской сети. Зато теперь все осознали, насколько это удобно — отсылать телеграммы, не дожидаясь почтарей. Фельдъегеря, конечно, остались, однако связаться с, например, Красноярском можно отныне без проблем. Одну из первых телеграмм после «варшавской стрельбы» отправил во Владивосток — дежурный клипер покинул рейд и взял курс на Константинополь-Тихоокеанский, заокеанские губернии должны получать самую свежую информацию о положении дел в метрополии. Второй корабль к Северной Америке ушёл после получения известий о смерти императора. Подводный кабель здесь пока проложен между Англией и Францией, также есть линии небольшой протяжённости в Средиземном море и на Балтике, а вот через океан тянуть «проволоку» только планов громадьё и вовсю идёт процесс организации акционерного общества. Хитромудрые кержаки даже хотели прикупить акции «Трансатлантической компании», но я отсоветовал. Мало ли — САСШ и так недружелюбно посматривает на Русскую Калифорнию, случись конфликт — всё равно окажемся отрезанными от информации. Пускай уж лучше российские агенты, числом с полдюжины, вживаются в американский истеблишмент, им впоследствии и предстоит оповещать моих калифорнийцев о «Дне М», стратегическая разведка надёжней проволоки меж столбами.
Увы, «золотая тайна» больше не тайна, нашли золотишко клятые янки, хотя мы в этом деле им мешали как могли. Ну, хоть пять лет форы получили, за это время артели кержаков успели изрядно побраконьерничать и на территории американской части Калифорнии. Бородачи собирали легкодоступный жёлтый металл, прикрываясь «мексиканскими партизанами». Но теперь амба — столкнулись и пострелялись старообрядцы с большой геологической экспедицией от правительства САСШ. усиленной военными, разошлись с обоюдными потерями, так что трындец всей конспирации.
Хотелось бы обойтись без драки с пиндосами, но, увы — похоже, приходит час окропить кровушкой пустыни Невады и ущелья Сьерра-Невады. Тогда и Орегон непременно вырежем, индейцев с Аляски подтянем и вырежем! Главное в долину Сакраменто вражин не допустить, ну так на то целый полковник Кустов имеется, ему единоверцев на бой за веру и Отечество поднимать. За дома свежепоставленные. за поля-огороды, за невероятной красоты Собор из белого кирпича, отстроенный по всем старообрядческим канонам. За золотую казну, в конце концов.
Похоже, в этой реальности Крымскую войну Российской империи заместит Тихоокеанская. С Францией Горчакову каким-то образом удалось договориться, примиряющим проектом стал Суэцкий канал, который мы рыть, конечно, помогать не будем, но и не возражаем против инициатив неугомонного Фердинанда Лессепса, уже как лет пять «окучивающего» французских банкиров и Наполеона Третьего. Англичане резко против, традиционно переживают за сохранность «жемчужины Британской короны», потому позиция России так важна французским буржуа, а значит и Наполеону под нумером три.
Холодную и страшную Россию европейская верхушка не любит и побаивается, а потому очень хочет перенацелить русского медведя куда подальше. И тут подворачивается роскошный вариант — стремительно разгорающийся конфликт Российской империи и САСШ на почве всё ж таки случившейся, хоть и пять с половиной лет позже, «золотой лихорадке». Казалось, сбывается мечта европейских кабинетов, — вынудить русских посылать значительные воинские контингенты через океан, чтоб не о Проливах, не о Константннополе-Царьграде думалось Константину Неистовому, а о защите Константинополя-Тихоокеанского.
Если проанализировать публнкации в ведущих газетах, то последние пару лет Вена. Берлин. Париж, да и Лондон прям таки подталкивали САСШ «восстановить справедливость» и воссоединить Верхнюю Калифорнию под одним флагом. Разумеется, флагом звёздно-полосатым. А уж теперь… Образцов уже поднял по тревоге калифорнийские гарнизоны, даже Аляску перевёл на военное положение. Хотят америкашки войны, — так получат. Как ни парадоксально, но России выгоднее вести боевые действия на Тихоокеанском побережье, а не сдерживать многотысячные толпы старателей. Когда кругом стрельба, смерть, когда эскадроны рыскают окрест, не слишком то побродишь с лопатой и лотком по ручьям и речкам. К тому же на столь удалённом театре САСШ придётся непросто, да ещё при господстве Русской Тихоокеанской эскадры. Не зря Невельской школил своих орлов, не зря Образцов тратил золото на флотские нужды. Мы ещё и Сан-Франциско заберём, там и усилий особых не надо — дать команду и егерский батальон за пару дней водрузит российский штандарт на ратуше. Новости от губернатора Русской Америки про резкое обострение обстановки и фактически предвоенное положение я получил в конце ноября 1854 года, сразу же приказал готовить литерные поезда и в три приёма (безопасности ради) переправил семью в Петербург. И для общения внуков с царственными дедушкой-бабушкой, и чтоб спокойно, без спешки убедить отца начать войну с «американским империализмом».
В Европе к концу 1854 года всё более-менее утряслось, с турками и с теми не конфликтовали, французы возмечтали о геополитических выгодах от строительства Суэцкого канала и нуждались в поддержке, англичане гоняли значительные силы между портами Индии и Китая, хитромудрый Франц-Иосиф разругался с пруссаками и вновь возжелал стать «лучшим другом» и «верным союзником» Петербурга.
Единственный минус — увязли мы в Китае, прочно увязли, именно сейчас, когда тайпины крушили Поднебесную, Россия забирала Маньчжурию по линии где в ТОЙ. моей реальности проходила КВЖД. Так что «Амурский корпус» помочь Калифорнии вряд ли сможет, с китайцами, бегущими на север от ужасов гражданской войны управиться бы.
Но в целом, ситуация считалась нормальной, рабочей — и по Китаю и по Калифорнии было понимание, что устоим, выдержим. До стрельбы в Варшаве такое понимание было. А тут — бац и события помчали как взбесившаяся тройка, начинать царствование с войны на окраине империи, чертовски не хочется. Эх. протяни отец ещё год-полтора. Правда и здесь ушёл «по календарю» близко к дате смерти в нашей реальности император…
Интересно, что ближайшие сподвижники Николая Павловича после моего появления в мире сём. по иному прожили свои жизни. Так, всемогущий начальник Третьего отделения граф Александр Христофорович Бенкендорф угас после продолжительной болезни незадолго перед кончиной императора, а в моей реальности умер вроде как гораздо раньше. Видимо наши с братом дальневосточные вояжи каким то образом перестроили график у бравого жандарма и недуги минули его стороной, а может и отравления избежал, вполне может быть и такое. А вот герой миниатюр Валентина Пикуля Перовский Василий Алексеевич не покорял ни Хиву, ни Коканд — лихорадка сожгла генерала в 1851 году.
Большая часть изменений и отклонений в этой реальности, если подумать, во многом «закрутились» из-за прожившего на полгода больше Пушкина. Не отправься поэт с братом Александром в поездку по стране, не погибни в Казани — не было бы «бегства» цесаревича на Дальний Восток, «царской тропы» а позже и тракта вдоль Амура. Тогда ведь больше десятка лет высшие сановники вслед за императором отслеживали великокняжеские Экспедиции, сначала Сашину, а затем и мою. огромные усилия прилагали, чтоб вернулись живыми и здоровыми Александр и Константин из странствий дальних.
— Костя, — в кабинет без стука зашёл брат, — матушка хочет с тобой поговорить по поводу Михаила.
— О женитьбе Миши поди разговор предстоит?
— Да. Маман считает, что Михаилу следует приискать супругу среди немецких принцесс, а княжна Шереметева — неравный брак!
— Раз маман так считает, не будем её расстраивать. Но, Саша, наш младшенький влюблён и любим. В двадцать два года накрыло Мишку большое и светлое чувство. И что теперь с влюблённым оболтусом делать? Себя вспомни в двадцать с небольшим. И так придётся во исполнение воли отца возвращать башибузука с Кавказа, пускай пушкарями командует, как батюшка и хотел.