Соседи-турки потихоньку загнивают и «разваливаются», не зря Николай Павлович приоритетной посчитал железную дорогу до Севастополя. Но мне-то известно, что Османская империя довольно таки прочная держава и «больной человек Европы» умирать вовсе не собирается. Рано, рано ещё делить турецкое наследство. На недавнем «семейном совете» я прямо поставил вопрос о захвате Стамбула не ранее чем в 1865–1870 годах. Отец, не планирующий жить и править столь долго, нахмурился, видно было — обиделся «старик». Но брат, неожиданно горячо поддержал, горячо и весьма аргументировано. Нельзя быть сильными везде, а сейчас активно осваивается Калифорния, строится Тихоокеанский флот, идёт переселение на Амур. Ближайшие десять лет России нужен мир. Тем более перевооружение армии, по сути, и не начиналось, по сию пору не получилось восполнить запасы переданных Дальневосточной Экспедиции дальнобойных ружей. Склады и арсеналы пусты, интендантов надо вешать через одного…
Мысленно я Саше аплодировал, правду говоря, не ожидал от цесаревича такой поддержки. Вот что значит, поработал человек руководителем большого проекта — научился разбираться и в мелочах и глобальных вопросах. Эх. может сам собой рассосётся «Восточный вопрос» приведший к столь несчастливой войне?
Прибежала радостная супруга, остановилась шагах в десяти и громко нашептала — малышу полегчало, но мне в комнаты к Александру Константиновичу пока нельзя. И тут же. послав воздушный поцелуй, убежала, опасаясь взаимодействия с болезнетворными бактериями, которых я мог нахвататься на вокзале.
Развернул машинально скомканное при появлении Сандры письмо Образцова. Как раз в том месте смял, где генерал-губернатор сообщал о бракосочетании Моники Константиновны Жемчуговой с капитаном Мезенцевым. Почему то так и думал, что именно капитана изберёт себе в мужья Моника-Перлита. Не захотела в глухомань мексиканскую возвращаться, чертовка, хотя и денег при расставании отсыпал ей ой как немало. Так и заслуживала того девчонка, по правде говоря. Ладно, это пока вопрос дальней перспективы, как только соберёмся ехать с женой в Калифорнию, тогда и про фрески любовные предстоит придумывать что-то (например, раскололи их при добыче серебра — чем не версия) и как неистовую мексиканку нейтрализовать. Мало ли какие глупости ей на ум придут. Пойду лучше к аппарату телеграфа, установленному во дворце — гляну, чего же из Москвы сообщают дорогие родственники. И ответ отстучу, успокою — миновал кризис у Александра Константиновича, пускай дедушка с бабушкой порадуются…
Глава 4
Знакомство со Львом Толстым, молодым и стеснительным юношей (на год меня младше) состоялось в конце января 1850 года. Вырвался к брату в первопрестольную на пару дней, а в приёмной цесаревича большая делегация тульских помещиков. Понятно, переживают за железную дорогу, идущую от Москвы на Севастополь. Разведку и разметку будущей трассы уже провели, как раз когда спало напряжение на магистрали, связующей столицы империи, тогда и перекинул брат часть артелей на южное направление, чтоб не простаивали квалифицированные работники. А у нас на «железке», сложились хорошие такие коллективы, ещё в начале строительства трассы Санкт-Петербург-Москва я ненавязчиво «внушал» Александру, что куда выгоднее обходиться меньшим количеством ответственных и толковых рабочих, обучить их, нежели чем мучиться с толпой пьянчуг и лодырей. Брат идеей «лучше меньше да лучше» проникся и за годы моих странствий по Дальнему Востоку и Калифорнии сумел собрать на стройке магистрали несколько тысяч рабочих, мастеров и инженеров, ставших подлинными профессионалами и. даже если хотите, романтиками прокладки железных дорог по России-матушке.
Не последнюю роль играло и осознание того, что работой и достойным заработком они обеспечены на всю жизнь, — велика Россия, а рельсы тянуть во все уголки державы предстоит. Тем более в случае увечья или гибели полагалась пенсия и выплаты семье. Если конечно не по пьянке об рельс головой навернулся. Но народ подобрался, как уже и говорил выше — ответственный и толковый, шантрапу всякую сами взашей гнали, чтоб в артели нахлебников не было. Зато своих тянули как только возможно. Нередко случалось, что вместо поднаторевшего в забивании костылей отца приходил на месяц-другой старший сын и его старались обучить шли на другую какую работу поставить, чтоб заработок в семью шёл по прежнему. Так ведь и работали бок о бок в основном соседи шли родственники в таких бригадах (это словечко я ввернул, а народ и подхватил) стояли друг за дружку. Что понравилось и мне и брату — за дело переживали артельщики, недобросовестных подрядчиков, везущих гнилые шпалы шли там песок некондиционный, мигом выводили на чистую воду. В будущем, каждый толковый труженик при увеличении темпов железнодорожного строительства станет как минимум звеньевым, а то и свою артель-бригаду возглавит, так мы с Сашей планировали…
Кстати, артели старообрядцев составляли от общего количества работников на магистрали почти половину, их так и величали — «константиновцы».
По правде говоря, особой нужды в конспирации более не было — ну благоволит великий князь староверам, привечает. Так исключительно оттого, что их официальная церковь и власть гнобят, а Константину Николаевичу поселенцы в землях дальних край как надобны. Да ежели б волю объявили, неужто народ к князю в Америки не поехал? Да завсегда рады!
Я против такой трактовки моих симпатий к кержакам не возражал, хотя и понимал прекрасно — русский среднестатистический мужик сколь угодно будет сам себя накручивать и настропалять, но на следующий день напрочь забудет, как рвался переменить жизнь незавидную. Даже не будучи пьяным, сделается чуть погодя на удивление «забывчив».
А кержаки — молодцы! Работящи, малопьющи и, самое главное — ОРГАНИЗОВАННЫ!
Кстати, о крепостном праве. Тульские помещики почему такой толпой к брату прибежали — прошёл слух, что там где пролегли рельсы железнодорожной магистрали имения выкупаются в казну по совершенно заоблачной стоимости, а крестьянам предоставляются наделы и во. ля вольная, дабы они проживали рядом с «железкой» и бар по рельсам катающихся, молоком да курицей потчевали. Вот и зашевелился народ — с землёй то волю получить все захотели. Господа помещики изрядно перетрусили и опасаясь возможных бунтов рванули к цесаревичу вместе с чадами и домочадцами, оставив усадьбы на верных «Архипычей». То-то когда шёл коридорами удивлялся — откуда барыни и детишки понабрались в присутствии.
Александр, моему приезду страшно обрадовался и перенаправил туляков ко мне. мол великий князь Константин имеет интерес к вашим поместьям и за разумную цену готов прикупить землю недалече от славного города Тула.
Действительно, имел такое намерение. Сибирское золото собирался вложить в станки, прессы и паровые машины, потребные для строительства современного оружейного завода под Тулой. Тут и логистика хорошая, от Москвы недалече, железная дорога на юг пройдёт. Да и кадры в Туле самые те. что надо собраны. Будет Крымская война, не будет, а винтовки массово штамповать надо. Равно как и револьверы, пересланные мне из Америки. Творение Кольта наши тульские Левши обещали не просто переделать до неузнаваемости, а совсем новый пистоль сочинить. Мастера у меня собрались молодые, честолюбивые, горы свернуть готовые. Строго предупредил, что если не получится с новым, с российским револьвером управиться, не тянуть до последнего, не скрывать правду, а тупо штамповать заокеанский вариант. Прониклись, впряглись в работу. Я им и не мешал, так. справлялся раз в неделю как дело идёт, не нужно ли чего. Пока ответы получал самые утешительные.
И вот, общаясь с тульскими дворянами, обратил внимание на нескладного, угловатого молодого человека, немного смахивающего на неандертальца и немного на актёра Диму Дюжева, того самого Космоса из «Бригады». Ещё подумалось — от какого же «Герасима» прижили сего дворянчика. И только потом шандарахнуло — это ж САМ ЛЕВ ТОЛСТОП!!!
Едва не подавившись морсом, подаваемым в приёмной брата посетителям, бросил в пространство первую пришедшую на ум фразу, дабы завязать беседу непосредственно с гением русской словесности.
— Господа, а чьё имение Ясная Поляна, есть у меня предложение к её хозяевам.
— Да вот, Льва Николаевича.
— Да-с, молодого графа Толстого.
Будущий классик вскочил и неловко поклонился.
— Гм. Лев Николаевич, не соблаговолите ли пройти в мой кабинет, поговорим о том о сём. А вас, дамы и господа. прошу успокоиться — резких движений по имущественным делам не предвидится. Да, землю под железнодорожный путь выкупаем и будем выкупать, чуть выше средней стоимости. Но сказочных цифр не ждите, сразу говорю. И не вздумайте проматывать деньги на безделицы и пускание друг другу пыли в глаза. Разоритесь, по миру пойдёте с тягой к шику и размаху, подумайте о детях, вложите деньги в дело! В ДЕЛО, дамы и господа!
Прихватив классика, ретировался из приёмной московского генерал-губернатора, поймав умоляющий взгляд Михаила Сергеевича Арефьева, старшего в канцелярии брата Саши. Они то надеялись, что Константин «разрулит» вопрос с нашествием туляков. Но Толстой важнее, хотя он ещё и зелёный совсем.
Переместились в кабинет, где я не часто, но всё ж таки бывал, решал вопросы, возникающие в старой столице. Прошедший вперёд прапорщик Задереев. то ли адъютант, то ли секретарь, а скорее — телохранитель, уже затеплил свечи. Два фельдфебеля лейб-гвардии Финляндского полка, изрядно поколесившие со мной по свету и являющиеся чистыми телохранителями, расположились у двери.
— Граф, а вы вино пьёте?
— Простите, ваше императорское вы…
— Полно. Лев Николаевич, вы примерно моих лет. давайте по имени отчеству, ну а ежели потом на брудершафт дербалызнем, то и на ты перейдём, почему и нет?
Автор «Льва и собачки» смотрел на великого князя и благоговейно и одновременно с тем — испуганно. После бокала красного Толстой немного подуспокоился и начал более-менее связно отвечать.
Оказалось, что помимо самообразования, игры в карты и намерения поступить в университет Лев Николаевич вёл дневник и немного учительствовал в школе для детишек крестьянских, им же и организованной.
— Это так мило, — только и смог произнести ошарашенный великий князь, — а вы бы попробовали, граф. Написали несколько рассказов о крестьянских детях, их жизни нелёгкой, тяге к образованию. Как вам сюжет — крестьянский мальчуган пяти лет по имени Филипок не по годам смышлён, но в школу его старший брат не берёт — мал ещё. Но Филипок тайком пробирается в школу, показывает строгому, но доброму учителю знание нескольких букв и зачисляется в класс. Вам то. граф, со знанием деревенской жизни сам Бог велел заняться литературой. Пишите. Лев Николаевич, пишите.
— Ваше высочество. Если вы скажете, то я конечно… Ваши стихи, песни, они гениальны… И если вы находите, что у меня есть некоторые способности…
— Есть. Есть у вас способности, Лев Николаевич! Ежели б вы не разбрасывались, сосредоточились на литературе. Дайте слово, что прекратите играть, и начните, начните писательский труд с небольших рассказов о деревенской жизни. О крестьянском труде, о нелёгкой доле земледельца. В моих газетах «Русская Америка», «Русская Калифорния» не хватает рассказов из жизни российской деревни. А переселенцы, они ведь хотят знать, как живут их соседи, оставшиеся в родных краях, у дедовых могил.
— Хорошо, ваше высочество, я постараюсь. Но что вы хотели узнать по Ясной Поляне?
— По имению вашему есть задумка выкупить его за хорошую цену. И устроить там (господи, помоги придумать быстро хоть что-нибудь) устроить там школу для переселенцев в Русскую Америку.
— Как интересно, — Толстой застеснялся, — я же, ваше высочество, тоже собирался ехать в Калифорнию, язык учил.
— Вот как? Что ж, граф, вас мне сам Бог послал! Знали бы. как нужен образованный патриот, да ещё со знанием английского, который бы готовил моих гвардейцев к переселению в Калифорнию и на Аляску Помимо языка преподавая географию, историю, да будем честными — письму и счёту б обучил некоторых. А у вас ещё и опыт преподавания крестьянским ребятишкам.
— Ну что вы, какой там опыт.
— Не скромничайте. Лев Николаевич, не скромничайте. Великое всегда начинается с малого! Давайте поступим следующим образом. Ваше имение при вас и останется, а как разместить три десятка финляндцев из первого «американского батальона» в Ясной Поляне сами и продумайте, только учитывайте — все затраты казна возместит, денег на обучение и обустройство школы не жалеем. Вам же надлежит быть устроенным в Российско-Американскую Компанию, чтоб и служба пошла и в чинах расти начали пораньше. Года через два-три. поедем через океан. Знали бы вы. граф, как прекрасна долина реки Сакраменто…
Да. это я удачно к брату зашёл. Так бы взял да укатал молодой Толстой в Америку, а там пока одного Гоголя хватит. Николай Васильевич после памятной беседы преисполнился энергии и прям-таки жаждал перебраться в Калифорнию, что ему и устроили. Именно Гоголь прошёл с первым эшелоном через Панамский перешеек, ухитрившись наваять в дороге несколько дивных рассказов о замечательных русских воинах, по приказу вождя раздвигающих пределы державы от края тьмы до края света. Чую, выйдет вскоре из-под пера Николая Васильевича «Тарас Бульба 2» очень уж красочно и мощно начал классик. Пять рассказов Гоголя о посадке двух батальонов в транспорта в Кронштадте, переходе через Атлантику, рейде по перешейку и величественной панораме Тихого океана открывшейся перед путешественниками, по сути были началом интереснейшего романа. Дай то Бог. глядишь и излечится писатель от хандры, проживёт лет на 10–15 дольше. Рассказы были переданы Николаем Васильевичем лично мне. дабы великий князь определил, что можно публиковать, а что вызовет раскрытие секретов российских воинских перевозок иным державам. Ай да Гоголь, ай да голова! Что ж. пока писатель добирался на фрегатах Тихоокеанской эскадры до Русской Калифорнии и восхищался природой и вершинами Сьерра-Невада его рассказы вышли в «Ведомостях» без купюр и цензуры.
Надеюсь, генерал-губернатор Образцов сумеет увлечь Гоголя, влюбить творца в далёкую но всё-таки нашенскую, русскую землю!
Ладно, Гоголь далеко, а Толстой вот он — в двух шагах, надо занять графа, денег на обустройства ликбеза в Ясной Поляне потребуется не так много, да и на Льва-то Николаича не жалко. Надо, надо его подопнуть, простимулировать к творчеству. Здесь он на военную службу не поступит, пускай в Российско-Американской Компании карьеру делает, а не на Кавказе.
Решив вопрос с графом Толстым, начинающим, но таким многообещающим литератором, прошёл к брату.
Разговор предстоял серьёзный. Папенька как и в той реальности начал абсолютно на ровном месте выёживаться на Францию, на Англию, а если учесть моё послезнание и то, что племянник великого корсиканца вот-вот совершит переворот и провозгласит империю во главе с собой любимым… Эх. как же хорош был «король-буржуа». Луи-Филипп во главе прекрасной Франции, но увы. назад сей политический фарш провернуть невозможно, придётся играть теми картами, что получены при раздаче.
Англичане при первой возможности сойдутся с без пяти минут Наполеоном мать его так третьим, будут подтравливать сумасброда и авантюриста на Россию. Насколько помню, батя, предварительно рассорившись со всей Европой, начал эпическую битву за ключи от церкви Рождества Христова, что и спровоцировало столь несчастливую для империи Восточную войну.
Конечно, в этой реальности на пару лет раньше запущена в эксплуатацию железная дорога между столицами, идёт спешное перевооружение армии штуцерами-дальнобоями. Пришлось даже урезать и существенно расходы на флот, что серьёзно уронило авторитет Константина среди моряков. Ну да ладно, переживём. Но предпринимаемых мер всё равно недостаточно, надо перехватывать управление империей, метлой поганой выметать большинство высших сановников, забронзовевших на своих постах и погрязших в казнокрадстве.