— Дерек сказал собрать ей вещи для поездки. — Нэш сел рядом с Иргой. — Он думает, она из лесных.
Генриетта пренебрежительно фыркнула, заправила черную кудряшку, выбившуюся из-под платка.
— Дерек мелет чушь. Я видела лесных. Их мужчины едва мне по грудь, а женщины и вовсе как дети. Ирга росточком тоже не вышла, но все же нормальная девка.
— Отец-то у нее человек, — резонно заметил Нэш.
— Это ж кто такой урод, что полез на ребенка? — возмутилась Генриетта.
— Король, — ответил котолак.
Ирга нахмурилась, жуя кашу. На кухне было жарко и влажно, пар поднимался из кастрюль к потемневшему дочерна потолку. Пахло сдобой и специями, от которых хотелось чихать, в углу висели вязанки чеснока и сухие пучки трав, на подоконнике росло маленькое лимонное деревце, которое кто-то подпер палкой, чтобы оно не переломилось от веса наливающегося желтизной плода. Вот только Ирге все равно было неуютно — то ли от изучающего взгляда Генриетты, то ли от горячего бедра Нэша, прижимающегося к ее ноге. Злость на Лилейну схлынула, оставив только жгучий стыд за вчерашнюю просьбу и воспоминание о том, какие нежные у Нэша губы. Ирга зачерпнула еще ложку каши, стараясь не смотреть на котолака.
— И где ее мать? — спросила Генриетта.
— Умерла в родах.
— Удивительно, что вообще смогла разродиться, — вздохнула женщина и кивнула на Иргу. — А что случилось с волосами бедняжки? Мы вчера на кухне только и обсуждали, какая роскошная у нее коса — точно, как у Марайки. Помнишь ее?
Нэш кивнул.
— Статная была девка, красивая, — задумчиво произнесла Генриетта. — Но дуреха. Она ведь всерьез думала, что Дерек женится на ней. Я вам так скажу — каждый должен знать свое место. А иначе — быть беде. Вот и война с лесными — зачем? Кому это было надо? Нет, Альфину втемяшилось стать единым королем.
— Войну ведь его брат развязал, — вспомнил Нэш.
— А закончил Альфин. И что это ему принесло? Черный мор, долгую зиму и дракона. И Дерек зря на престол лезет. Пусть отвезет Лилейну к горе, а сам женится на Ирге да живет здесь, в замке. Король не признал ее перед народом — вот и не надо.
— Зачем тогда Дереку на мне жениться? — встряла в разговор Ирга.
— Потому что если твоя мать и вправду из лесных, у нас появляется надежда найти какое-то равновесие в этом мире, — философски ответила Генриетта и, поймав насмешливый взгляд котолака, нахмурилась. — А что ты думаешь? Дни становятся все короче, и я каждое утро боюсь, что солнце не взойдет вовсе. Земля будто уснула, мы собрали зерна едва ли втрое больше, чем посеяли. В лесах волков развелось — тьма. Хорошо хоть у нас есть котик.
— Я до сих пор не простил тебе это унижение, — процедил Нэш.
— Да брось. Ты можешь собой гордиться, — похвалила его Генри. Протянув руку через стол, похлопала по плечу. — Наверняка спас множество жизней.
— Вы о чем? — заинтересовалась Ирга.
— Ни о чем, — отрезал Нэш.
— Я его попросила пометить парочку деревьев. Запах котолаков отпугивает волков, — с готовностью пояснила Генриетта.
— Парочку? Ты заставила меня помочиться на все деревья в округе!
— Ты мой герой. — Она подмигнула Нэшу, и тот сердито отвернулся. — В общем, тебе, Ирга, лучше остаться в замке. Пусть Дерек отвезет Лилейну — и возвращается.
— Если бы меня кто-то спрашивал, — горько усмехнулась Ирга. — Дерек отдаст меня дракону, а сам женится на этой выдре Лилейне. Это она обрезала мне волосы!
— Ирга, его решение еще может поменяться, — сказал Нэш. — Он решил, что повезет вас обеих.
Ирга с надеждой на него посмотрела.
— Значит, так. — Генри хлопнула широкой ладонью по столу, и ложка в опустевшей тарелке Ирги звякнула. — Лилейна в качестве хозяйки меня не устраивает. Я видела, как она вчера воротила свой маленький носик, когда ее привели в лучшую комнату замка. А если они с Дереком уедут в столицу — так вообще все пропало. Будут приезжать в лучшем случае раз в год, а без хозяев замок быстро придет в запустение, как бы я тут ни лезла из кожи вон.
— Может, Дерек поселит ее здесь, а сам будет править в столице, — пожал плечами Нэш и, спохватившись, добавил: — Если наш план не сработает, конечно.
— Еще лучше — одинокая и злая королева на выселках, — поморщилась Генриетта. — Мечта, а не хозяйка. Давай рассказывай, что у тебя за план.
Нэш искоса глянул на Иргу, и та ответила сама:
— Нэш хочет помочь мне влюбить в себя Дерека, чтобы он выбрал меня, а не Лилейну.
Генриетта побарабанила пальцами по столу, раздумывая.
— Большой отряд собирается, человек тридцать: десять королевских, наши воины, невесты… Без твердой руки не обойтись. — Она потерла подбородок, прищурив глаз, оценивающе посмотрела на Иргу. — Я поеду с вами. А заодно пригляжу за тобой, подскажу… Нэш — хороший парень, но он без понятия об отношениях.
— Это я-то? — задохнулся от возмущения Нэш.
— Я говорю об отношениях дольше одной ночи, — уточнила Генриетта. — Зато у меня было три мужа, и все меня обожали.
— Попробовали бы они сказать по-другому, — пробурчал Нэш.
На лавку запрыгнул большой черный кот с опаленным обрубком хвоста, уселся так, чтобы опереться боком на ногу Ирги.
— Даже Вурв признал в тебе хозяйку, — усмехнулась Генриетта. — А ведь он никому себя погладить не дает. Точно, как Нэш.
Она протянула руку, будто бы собираясь погладить черные волосы, и Нэш дернул головой.
— Лесные как-то связаны с кошками? — спросила Ирга.
— Они их почитали за священных животных, — ответила Генри. — У нас как — Великая мать выезжает на небо в колеснице, запряженной огненными конями. А они думали, что колесницу тащат кошки.
— Это брехня, — заявил Нэш. — Не станут коты тянуть повозку, даже если в ней будет богиня.
— Ох, Нэш, — вздохнула Генри. — Хоть бы дожить до того момента, когда какая-нибудь ушлая девчонка тебя запряжет.
— В колесницу?
— В брак. В метафорическом смысле. Мужик тянет, женщина правит.
— Вот потому ты и трижды вдова, — резюмировал Нэш. — Надорвались.
— Но-но! — Генри пригрозила ему пальцем. — Не дерзи мне, котик. А то я ведь и сама могу попробовать тебя захомутать.
Нэш открыл рот, но тут же благоразумно его захлопнул.
За столом Лилейна увидела лишь Дерека, и улыбка расцвела на ее лице: ни рыжей девки, ни кота — серебряный лорд решил позавтракать с ней наедине. Она благодарно ему кивнула, когда он подвинул стул, помогая ей сесть, повернула голову в выигрышном ракурсе. Утренний свет струился через кружевную занавеску, словно разбрызгивая по залу крохотные солнечные капли. В серебряной вазе благоухал букет поздних белых роз, и их сладкий запах был ароматом победы. Она останется в замке. Дерек решил попрощаться с ней наедине.
— Чудесно выглядите, Лилейна, — сказал Дерек. Он откинулся на спинку стула, рассматривая ее, будто в первый раз.
— Благодарю вас, милорд.
— В вас чувствуется кровь первых людей — тонкие черты, белая кожа.
— Так и есть. Оба моих родителя — из древних родов. Ваш отец ведь тоже принадлежит к одной из семи ветвей людей из-за Бурного моря?
— Да, — ответил лорд. — А мать — торговка цветами. Вас не коробит тот факт, что вашим мужем может стать бастард?
— Напротив. — Легкий румянец тронул ее щеки — словно яблочко порозовело. — В браках, где соблюдали чистоту крови, редко рождаются дети. Либо они получаются хилыми и умирают в младенчестве.
— Вы хотите детей?
— Разумеется, милорд.
Дерек налил ей кофе. Принцесса ела обычный омлет, но выглядела при этом так, будто сошла с картины. Лорд усмехнулся. Ничего общего с Иргой, с аппетитом обгладывающей куриные крылышки.
— Зачем вы отрезали косу Ирге? — спросил он.
Лилейна промокнула губы салфеткой, повернулась к Дереку.
— Она дерзила мне, милорд. Надеюсь, это научит ее подобающе себя вести.
Лорд взял Лилейну за белые пальцы, наклонился, ловя взгляд синих глаз, ускользающий от него, как рыбка в холодной воде.
— Вы унизили ее, испугали и причинили боль. И все это за дерзость? Вы выглядите, как небесное создание, но кто вы на самом деле, Лилейна?
— Будущая королева, — твердо ответила она, наконец глядя прямо ему в глаза. — Я готова быть жесткой, если понадобится. А вы, милорд, не отрубили ли ногу своему благородному отцу собственными руками, чтобы он признал вас наследником?
— Я это сделал, — не стал отрицать Дерек. — Как вы оцениваете этот поступок?
— Отношусь с уважением, — ответила Лилейна. — Вы идете к своей цели, невзирая на препятствия, и однажды станете прекрасным королем. А я — верным плечом, на которое вы сможете опереться в любой ситуации.
— Интересно, — кивнул он. — Вот только я отрубил отцу ногу, потому что он сам умолял. Его укусил змеелев — ядовитая ящерица, которая водится в горах. Редкое создание. Если ему не удается впрыснуть свой яд достаточно долгое время, то он сам подыхает. Противоядия не существует.
Лилейна прикусила губу.
— Я не настолько жесток, — сказал Дерек. — К сожалению. Если бы я не сомневался и не медлил, кто знает, может, отец остался бы жив. Но яд успел распространиться по телу. Я только замедлил процесс, и отец страдал еще три дня.
— Я не знала, — прошептала Лилейна. — Значит, это все сплетни…
— Само собой. Но то, как легко вы нашли мне оправдание, обескураживает.
Принцесса опустила голову, золотые локоны рассыпались по плечам, и Дерек с досадой подумал, что вот сейчас она заплачет, но, к его удивлению, когда Лилейна посмотрела ему в глаза, слез на прекрасном лице не было.
— Да, я готова поддержать своего мужа в любой ситуации и всегда буду на его стороне. Разве это плохо? — спросила она.
— Я пока не ваш муж, Лилейна, — заметил Дерек, отрезая кусок ветчины. — По пути к драконьей горе может случиться всякое.
— Что? — Она вцепилась пальцами в кружевную салфетку. — Я еду с вами?
— Конечно. Вы ведь только что говорили, что готовы быть верным плечом в самых трудных ситуациях. А таких в дороге наверняка будет немало.
Лилейна разгладила салфетку на коленях и аккуратно отпила кофе, хотя больше всего ей хотелось выплеснуть его прямо в красивое лицо серебряного лорда.
Генриетта обошла Иргу, сидящую на стульчике, пощелкала ножницами.
— Готово, — сказала она. — Сделала, что смогла.
— Так быстро? — удивилась Ирга, рассматривая свое отражение в зеркале, которое поднес Нэш.
— Эти руки могут остричь овцу за пять минут, — похвасталась Генри. — Ну, тебе нравится?
Ирга вздохнула, пригладила прядки, едва достающие до подбородка.
— Зато шея длиннее смотрится, — ободрила ее женщина. — Не грусти, волосы не зубы — отрастут. Кроме того, скоро зима, тебе все равно придется носить шапку. Вот я сейчас принесу — выберешь. И тулупчик, и полушубок, соберем приданое не хуже, чем у Лилейны.
Она вышла из комнаты, оставив Иргу с Нэшем наедине.
— Тебе идет, — сказал он, сверкнув желтыми глазами.
— Спасибо, — пробормотала она.
— Хочешь, пока Генри нет, потренируемся? — Он вдруг оказался рядом, потянул ее за руку, помогая встать. Ирга уперлась в твердую грудь, сердце застучало под ее ладонями.
— Не надо, я вроде поняла, как это делается, — сказала она, пряча глаза.
— Ты чего? — Он приподнял ее лицо за подбородок.
— Мне стыдно, — честно призналась Ирга. — Я разозлилась на Лилейну, и мне хотелось сделать хоть что-нибудь, но приличные девушки не должны целоваться ни с кем, кроме женихов.
— Понятно, — кивнул Нэш и сел на ее кровать. — Хотя на кону твоя жизнь. Так, может, в бездну условности?
— Скажи, — Ирга покосилась на дверь, за которой скрылась Генриетта, села рядом с Нэшем. — А то, что происходило — это нормально?
— Ты о чем? — не понял он.
— Ну, мне вдруг стало очень горячо, — она задумчиво погладила нижнюю губу, вспоминая, — и так приятно, а в животе будто щекотно…
— Это нормально, Ирга, — хмыкнул он и, слегка отодвинувшись, положил к себе на колени подушку. Ирга наклонилась к нему, заглянула в лицо.
— А еще волны по телу, и ноги подкашивались, как ватные…
— Я понял тебя, так и должно быть, — перебил он ее. Подтянув подушку выше к бедрам, закинул ногу за ногу и оперся локтем на колено.
— А когда ты целовал меня с языком, то голова вдруг стала легкая-легкая. — Ирга улыбнулась. — Он у тебя и вправду шершавый и такой горячий. И как ты держал меня за шею — странно, но мне понравилось.
Нэш с тоскливой надеждой покосился на дверь.
— Дерек тоже так целуется?
— Почем мне знать, — буркнул он. — Я его не учил.
— Ирга, — Генриетта заглянула в комнату, и Нэш с облегчением выдохнул, — а пойдем-ка со мной. Чего я буду таскать все по лестнице туда-сюда. Сразу в кладовой и выберешь.
Ирга послушно пошла за ней, обернулась у порога:
— Ты идешь?
— Да-да, я вас догоню, — сказал Нэш, все так же не вставая с кровати. — Идите.
Лилейна металась по комнате, как хищник, запертый в клетку. Она схватила серебряный кофейник, запустила им в стену. По голубому шелку растеклось грязное коричневое пятно.
— Все в порядке? — заглянул Сэм. — Я слышал грохот.
— Гребаное серебро! — выругалась Лилейна. — В этом замке даже разбить нечего! — Она пнула ногой кофейный столик, и хрупкая резная ножка подломилась, тарелки съехали с покосившейся столешницы на белый ковер. — Этот серебряный недоносок сказал, что я поеду с ним к Драконьей горе!
— Не знал, что принцессы умеют ругаться, — хмыкнул Сэм.
— Можно подумать, ты знал много принцесс, — съязвила Лилейна. Запустив обе руки в золотые кудри, она зажмурила глаза. — Что же мне делать? Что делать?
— Выполнять приказ короля, — ответил Сэм.
— В этом и есть разница между нами, Сэмми, — сказала Лилейна. — Ты создан для того, чтобы выполнять приказы, а я — чтобы их раздавать.
Взгляд ее упал на сломанный кофейный столик, и лицо ее озарилось.
— Точно! — воскликнула она. Задрав синюю атласную юбку, села на кровать. — Иди сюда.
Сэм медленно подошел, не отрывая взгляда от стройных ножек принцессы, обтянутых белыми чулками.
— Что вы хотите, чтобы я сделал? — хрипло спросил он.
— Сломай мне ногу! — выпалила Лилейна.
— Что? — опешил он.
— Глухой, что ли? — саркастично спросила она. — Сломай мне ногу! Тогда Дерек вынужден будет оставить меня в замке! Не потащит же он меня с переломом через весь континент. Давай же! Возьми вон шарахни серебряным подносом или ножкой от стола. Только не по колену.
Сэм присел на корточки у кровати, обхватил пальцами тонкую щиколотку Лилейны, рука его поднялась вверх, мягко очертила коленку, скользнула еще выше — к самому краю чулка. Палец медленно погладил теплую гладкую кожу. Сэм вопросительно посмотрел на Лилейну, и та лениво отвесила ему пощечину, от которой голова его мотнулась.
— Приди в себя, — сухо приказала она. — Ломай.
— Я не стану, — ответил он, поднимаясь.
— Вот как? — Она сузила синие глаза, полыхнувшие яростью.
— Вы можете остаться калекой на всю жизнь!
— А могу стать обедом для чудовища. Что лучше? Королеве можно и прихрамывать. Когда я буду сидеть на троне, это не будет заметно.
— Да вы с ума сошли! — возмутился Сэм.
— Пошел вон! — выпалила Лилейна. — Ни на что ты не годишься! Даже какого-то кота не смог побить. Думаешь, я не видела, как он утром тебя опозорил?
Ноздри Сэма раздулись, он повернулся и пошел к двери.
— Беги-беги, тренируйся на кошках! — выкрикнула Лилейна ему в спину.
Когда дверь за ним захлопнулась, она поднялась, дернула поломанную ножку стола так, что та окончательно оторвалась, и столик с дребезгом рухнул. Сев на кровать, она вытянула ногу, оперев ступню на трюмо. Примерившись к голени, глубоко вдохнула.
Дверь снова распахнулась, и в комнату влетел Сэм. Он вырвал из ее рук ножку стола, отбросил прочь. Схватив за плечи, встряхнул так, что золотистые волосы взметнулись.