Страшила лёг рядом и пожелал спокойного сна. Мы опять поцеловались, но в этот раз я не стала растягивать удовольствие: неизвестно, к чему могут привести длительные поцелуи. Точнее, очень даже хорошо известно, чем они могут закончиться.
Поэтому скоро спали все, кроме меня. А я всё пыталась осторожно подступиться к воспоминаниям, чтобы не получить привычной головной боли. У меня были мужчины, это я знала совершенно точно. И почему вопрос о детях оказался таким болезненным? Где-то во мраке неизвестности хищная мигрень подняла свою змеиную голову и пристально уставилась на ослушницу.
Зазвонил телефон. Вот интересно, всё этой шайке-лейке нечем заняться, кроме как чесать языками со мной? Я уже думала послать всех подальше и просто спать, но услышала знакомый кашляющий звук и посмотрела на экран. Понятно, мамашка волнуется за своё чадо. Вон и птичку прислала.
Я осторожно поднялась и отошла в сторону: не стану мешать товарищам. Тотчас из-за края обрыва выплыл металлический диск с надписью: «КК-2» и повис рядом со мной.
— Когда вы уже дадите спокойно отдохнуть? — осведомилась я, — Остальные, между прочим, уже вовсю храпят.
— Вижу, — Волшебница покашляла, — Ты уже меня прости, у вас была такая ночь, а лезу… Просто есть кое-что, о чём ты должна знать. Я сижу на перехватах и ночью засекла, как Чародей общается с Баст. Они вообще-то весьма прохладно относятся друг к другу. Поэтому, для долгой беседы должны иметься очень веские основания.
— Например?
— Чародей что-то затевает и решил использовать эту психованную дуру. Поскольку вы, как раз, находитесь в зоне её влияния, рискну предположить, что он натравит её на вас. По определённым причинам, как ты и сама понимаешь, меня это очень тревожит.
— Угу, — сказала я, — Угу. Я ему на пуп соли насыпала?
— Ты — неизвестная величина, а Чародей любит примеры со всеми известными. Желательно — уже решённые. Причём, кем-то другим. А поскольку он — большая сволочь и манипулятор, то проще всего натравить на тебя Баст, чтобы она сделал всю работу за него.
— Сволочь, это понятно. Манипулятор, хм, — ухмыльнулась я, — И в чём это выражается?
Некоторое время в трубке царило молчание. Всё это время беспилотник перемещался вдоль обрыва, точно оберегал покой спящих. И то дело, кстати. Ведь никто из нас не додумался выставить охрану. Совсем булки расслабили.
— Послушай-ка сказку, — тон, вроде бы, шутливый, но сквозь слова пробивалась застарелая горечь, — Жил-был на свете один дровосек, сильный, весёлый да удачливый. Он любил девушку из своего посёлка и они собирались пожениться. Но у него имелся соперник — злобный и завистливый. Как-то раз тот отправился к колдунье, что жила в самой глубине лесной чащи и заплатил её много денег, чтобы она извела жениха. Ведьма заколдовала топор дровосека и оружие отрубило хозяину руки, ноги, а потом — разрубило грудь, остановив сердце. Конечности заменили на металлические, но дровосек так и не вернулся к любимой, потому что у него больше не было сердца.
— Интересно, — согласилась я, — Насколько понимаю, это была какая-то замысловатая преамбула?
— Да. Она самая, — Чародейка тяжело вздохнула, — Твой Лесоруб когда-то занимался разработкой боевых андроидов и у него была подруга. Они любили друг друга и собирались поженится в ближайшее время. Соперник тоже имелся — один из его коллег. Напрямую навредить Лесорубу он не мог, уж больно хорошо того охраняли. Поэтому соперник обратился за помощью к… Ведьме, — она смолкла. Мне показалось, что я различила всхлип, — Ко мне. Наплёл с три короба, дескать его хотят прикончить и нужно срочно что-то предпринять. Я оказалась дурой, доверившейся подонку. Не стала ничего проверять, а просто поверила на слово. Взломала программное обеспечение одного робота и тот набросился на создателя. Изуродовал и почти прикончил. Чародей, тогда его звали по-другому, предложил обезумевшей от горя невесте спасти её любимого. Если она уйдёт к нему. Та согласилась и Лесоруба превратили в то, что ты видишь.
— Стоп, — сказала я, пытаясь переварить услышанное, — История конечно впечатляющая. Ты вот что объясни, почему он, когда превратился в эдакую машину для убийств не вернулся и не ввалил своему доброжелателю?
— Во-первых, не знал, кто это задумал, а во-вторых, — Волшебница совсем невесело рассмеялась, — Местная жизнь имеет свою специфику. Вирус вынуждает тебя забывать, а уж потом человеку можно наплести всё, что угодно. Даже заставить поверить, что убийца, укравший твою любовь — ближайший друг и работодатель. Ясно?
— Ух ты! — я не знала, что сказать. — Круто. Не повезло Лесорубу.
— Да. Не повезло ему, мне, всем нам. И сволочи Чародею тоже не повезло.
— Ему-то в чём?
— Обычная проблема всех диктаторов, которые хитростью и подлостью завладели властью. Я же иногда общаюсь с ним, по важным делам. Иногда он сам звонит, по личным вопросам. Так вот, у гада натурально едет крыша, от страха, что кто-то доберётся до его шкурки и сдерёт её к чёртовой бабушке. Последний год он не доверяет собственной тени.
— Офигеть, — пробормотала я, силясь понять, как-меня-то угораздило попасть в это осиное гнездо. Этот вопрос упирался в другой: кто я такая вообще?
— Ладно, — казалось, Волшебница махнула рукой, — Просто прими к сведению и знай, кому можешь доверять. Отдохни, моя птичка вас покараулит.
Засыпала я с двояким чувством. С одной стороны, сны определённо позволяли получить доступ к той информации, которая скрывалась где-то в голове. Недаром же они настойчиво возвращали меня в одно и то же место. С другой, попытка доступа была связана с весьма болезненными ощущениями, а испытывать очередной приступ я точно не хотела. Однако, судя по всему, выбора просто не имелось.
Когда сознание ещё барахталось на тонкой ниточке дремоты, мне в голову внезапно пришла странная мысль. Тогда, на ночной дороге, пара ботинок была всего одна, а нас, босых — двое. Кому именно принадлежала обувь и почему вторая пришла туда босиком?
Мрак набросился на меня исполинским чёрным кабаном и ударив огромным рылом, выбросил в ночь, звенящую тревогой. Я вновь кралась вдоль огромного поваленного дерева, а кто-то грозный тяжело топал во тьме. Ещё несколько секунд и…
Вопль, который делал голос человека похожим на взбесившуюся сирену, разрывал уши и наполнял тело странной тёмной энергией. «Ты предал меня! Как ты мог?!» Хрустящий удар и протяжный стон, полный боли.
«Медленно стань на колени и положи руки на затылок», — казалось я слышу голос ядовитой змеи, шипящей в самое ухо. От его звуков всё дрожало внутри и пропадало желание сопротивляться. «Теперь опусти голову к земле».
И вдруг ослепительный свет хлестнул по глазам, мелькнуло размазанное пятно испуганного лица и вопль: «Не-ет!» ушёл куда-то в бесконечность.
— Привет, — сказал щенок и взмахнул передней лапкой. — Поиграем?
— В гробу я видела твои игры, — проворчала я и помотала головой. Две косички с пышными бантами мелькнули с обоих сторон и тут же пропали. — Неужели нельзя сразу добраться до конца дорожки?
— Вообще нельзя! — каркнула ворона и плюхнулась рядом с собачкой.
— Вообще-то все эти правила устанавливаю совсем не я, — заметил пёсик и покосился на птицу. — Я их очень хорошо знаю и могу подробно пересказать, но отменить их может лишь тот, кто придумал.
— И кто же? — я рассматривала серебристые туфельки на своих ногах.
Ворона изошла протяжным кашлем: «Кагги Карр! Кагги Карр!» Или это смех?
— Ты придумала, — кротко сообщил щенок. — Когда встал вопрос, в каком виде должна работать многоуровневая защита, именно ты предложила этот самый вариант. Не самый худший, должен заметить.
— Тебе-то откуда знать? — хмыкнула я и дёрнула себя за косичку. Проклятье, очень не хотелось идти вперёд. Хотелось греться на солнышке, собирать цветочки у дороги, может быть сходить в лес и уж точно — дать пинка злобной взъерошенной птице.
— Потому что мне известно всё, что знаешь ты, — щенок топнул лапкой. — Ты думаешь идти? У нас не очень много времени. Таблетки, которые ты принимаешь, удерживают клетки мозга от разрушения, но не способны полностью остановить процесс. Если в ближайшие трое суток не восстановишь воспоминания, твоя жизнь возьмёт отсчёт с той ночной дороги и уже ничего изменить ты не сможешь. Понятно?
— А там, в памяти, вообще есть, за что копья ломать? — тихо спросила я и ворона иронически каркнула. — Или, ну его?…
— Это решать только тебе самой. Но если воспоминания пропадут безвозвратно, ты уже этого никогда не узнаешь. Как по мне, так бороться всегда стоит.
— Ага, — проворчала я, собираясь с духом. — Не тебе же топать!
Одно могу сказать точно: в этот раз я сумела преодолеть целых пять шагов. На последнем, когда голова натурально взрывалась от боли, а перед глазами пульсировало нечто алое, град лупил по телу, а от близких разрядов молний, волосы вставали дыбом. Потом показалось, будто небо обрушилось прямиком на меня, и я проснулась с криком, застывшим в глотке.
Оказывается, я была самой большой соней, из всех. Лев сидел на краю обрыва и клонил голову то в одну, то в другую сторону, рассматривая жужжащий дрон с надписью: «КК- 6» на исцарапанном борту. Очевидно наша охрана сменилась. Лесоруб, привалившись спиной к ближайшей сосне, сосредоточенно изучал механизм полуразобранного пулемёта. Судя по длине лежащей ленты, патронов у него оставалось совсем немного.
— С добрым утром, — сказала Страшила на ноге которого, как выясняется, располагалась моя голова. — Если это можно так назвать, конечно. Должен сказать, что ты очень беспокойно спишь.
— Снится всякая фигня, — я зевнула и поднялась, опёршись рукой о траву. Солнце почти добралось до зенита и теперь светило прямо в глаз, неудивительно, что я проснулась. — Вы то уже давно не спите?
— С часок уже, — Страшила пожал плечами и встал на ноги. Протянул руку и смогла рассмотреть шрам на руке: практически зажил. — Первым Лев подскочил: сказал, что проголодался. Поймал в лесу какого-то хомяка-переростка и съел. Притащил в старой бутылке воды из ручья. Пить будешь?
— Какое двусмысленное предложение, — ухмыльнулась я, оценивая, где кусты погуще. — Но сначала девочки желают прогуляться в заросли. Может и я какого хомяка поймаю.
Осле мы употребили то, что осталось в рюкзаке и выпили воду. Она тоже пахла хвоей. То ли в ручей упала ветка, то ли просто весь воздух пропитался ароматом деревьев и казалось, будто всё превращается в часть соснового бора. Впрочем, бодрость вернулась и на том спасибо.
— В лесу кто-то был, — сообщил Лев, наотрез отказавшийся есть наши припасы, — следил за мной. Может — не один. Запах неприятный.
— Угу, а я-то думала, что тут водятся исключительно единороги, — съязвила я и сделала несколько наклонов и приседаний. — Всю дорогу, блин, попадается или странное, или скверное.
— А я? — спросил Лесоруб, захлопывая затворную крышку.
— Странно-скверное, — я вспомнила разговор с Волшебницей и мне стало неловко. Мужику и так досталось, от жизни, — но ты улучшаешься с каждой секундой.
— Ещё скажи, будто имеет место твоё благотворное влияние.
— Ну, не без этого, — согласилась я и железный человек соблаговолил улыбнуться. — Видишь, ты даже улыбаться начал.
— Я тоже умею улыбаться, — несколько ревниво заметил Страшила и сделал попытку растянуть губы шире. Вышло весьма забавно и стало ясно: шрамы на лице зажили ещё не до конца. — Ну, как?
— Ты хорош и просто так, — я щёлкнула его по носу и осмотрев себя, стряхнула прилипшие крошки. — Поскольку всё съедено и выпито, предлагаю продолжить наше путешествие.
— Надо было всё-таки прихватить одну из тех винтовок, — немного не в тему проворчал Лесоруб и вздохнул. — Дерьмо, но всё же… Или две.
— Или — три, — фыркнула я. — Вернёшься?
— Неохота, — гигант перевалил через край склона и через пару секунд я услышала, как он напевает что-то неразборчивое.
— А я уже могу держать палку! — решил похвастаться Страшила и взяв в руки гнилой сук, попытался им взмахнуть. Дубина тут же выскользнула из его пальцев и пролетев пару метров, едва не приложила Льва по голове. Парень меланхолично отбил летящий снаряд и покрутил пальцем у виска. — Прости…
— Неуклюжий, — сообщил Лев и отправился следом за Лесорубом. Я расслышала брошенное им вполголоса: — Элли нравится — и ладно.
Кажется, расслышала не только я, потому что мой неуклюжий товарищ стоял красный, точно морозное солнце. Я похлопала его по плечу. Поцеловала в щёку и отпустила лёгкий пинок, отправив в направлении спуска. Уже там взяла его под локоть, и мы начали осторожно ступать по осыпающейся земле.
За это время Лев успел обогнать Лесоруба и почти достиг нижней точки. Беспилотник следовал за парнем, повторяя каждый зигзаг его пути иногда принимаясь кашлять так, словно страдал от туберкулёза. Кажется, птички Волшебницы нуждались в основательной реконструкции.
На полдороге пришлось остановиться. Я-то ничего, а вот спутник основательно запыхался. Кроме того, он сказал, что у него подгибаются ноги. Правда, вместо того, чтобы присесть и отдохнуть, начал срывать какие-то крохотные алые и синие цветочки. Как я и предполагала, в конце концов букет достался мне.
— Ну и куда прикажешь девать всю эту красоту? — я понюхала цветы и обнаружила, что они приятно пахнут кисло-сладким. — Росли бы… Спасибо, дорогуша. Один ты, из всей этой компании — такой славный бесполезный романтик. За что тебя и люблю.
Страшила прищурился, а я сделала вид, будто ищу, чем скрепить цветы. Нашла в суке резинку для волос и воспользовалась ей. Положила подарок Страшилы рядом с телефоном и тот немедленно зазвонил. Чёрт, да они подглядывают, что ли? Причём, звонил именно тот, с кем, после рассказа Волшебницы, я вообще не желала общаться. Чёрт, если бы мы ещё не нуждались в его помощи.
— Привет, — сказал Чародей. У меня возникло ощущение, будто этот гад ковыряет в зубах. Да и вообще, первоначальное ощущение огромной мерзкой змеи, научившейся разговаривать по-человечески, достигло своего апогея. — Как дела?
— Ещё не родила, — отрезала я, испытывая сильное ощущение отключить проклятый телефон. — Ты по делу или, как обычно?
— Не в духе? — он хохотнул, а мне вдруг стало так тошно, что хоть вешайся. Ниже по склоны тяжело передвигал механическими протезами тот, у кого этот выродок украл жизнь, а теперь ещё и гыгыкает мне в ухо.
— Зуб болит, — коротко пояснила я.
— Сейчас пройдёт, — он вновь рассмеялся. — Звоню по делу, так что слушай очень внимательно. В самое ближайшее время вас атакуют большие злые зверушки с целью разорвать на множество мелких кровоточащих частей. Какие именно зверушки — не знаю, но очень предполагаю, что волки и вороны. Советую укрыться в охотничьем посёлке. Кстати, в дальнем домике твой Лесоруб когда-то делал какие-то припасы.
Угу, уже — мой.
— Погоди, — я пыталась сосредоточиться, а Страшила, преданно глядящий в глаза, здорово отвлекал. — Волки и вороны внезапно нападут, но ты знаешь уже сейчас, так? Что за бред?
— Всё это — зверушки, которыми управляет наша милая Баст, — теперь он уже совершенно откровенно развлекался, — Дура впаяла себе в башку кучу электродов и теперь может приказывать своим питомцам делать то, чего желает хозяйка. И если кошаки её летающие ещё способны кое как размышлять самостоятельно, то волки и вороны просто прут напролом и им пофиг, живы они или сдохли.
— Хорошо, — это я ещё могла переварить, учитывая весь остальной дурдом, творящийся вокруг. Однако же, ночью мы вполне себе адекватно общались и Баст даже немного помогла. — А с какого перепугу она решила нас всех извести? Встала не стой ноги?
— Я посоветовал, — Голова хмыкнул. — Чегой-то я начал в тебе разочаровываться, моя милая Элли. Как-то ты себя совершенно неправильно ведёшь, не так, как я ожидал. То, что ты убила киллера — хорошо, но всё остальное — нехорошо. Баст мне тоже не нравится, поэтому, если хочешь вернуть моё расположение — выживи и доберись до неё. Но для начала — выживи. Так что — удачи.
— Сука! — выдохнула я, когда телефон отключился. — Нет, ну, когда уже понимаешь, что эта тварь такая, какая есть, он берёт и прошибает очередное дно.
— Ты о чём? — почти спокойно осведомился Страшила и посмотрел вверх. Брови его устремились в том же направлении. — Смотри, это же…