Радиосводки устами ведущих периодически напоминают, что государственная граница России с Казахстаном, в отличие от границ бывшего Советского Союза, весьма прозрачна и всё ещё не имеет войсковой, как и аппаратной охраны. Этой ситуацией активно пользуются контрабандисты и прочий преступный элемент. Товарами из Китая вагоны загружаются в Алма-Ате, оттуда они без всякого таможенного оформления отправляются якобы в другой город Казахстана. Однако в пункт назначения груз так и не пребывает, вместо этого контрабанда перегружается в автомобили на той или иной российской станции, например в Исилькуле, что неподалёку, откуда беспрепятственно расходится по всему Западно-Сибирскому региону.
Благих намерений у региональных властей много. Здесь идёт вечная «подготовка двусторонних совещаний по достижению назревшей договоренности о предстоящей полной демаркации границы», но сторонам постоянно мешают проклятые вопросы о том, как делить нефтегазовые месторождения.
Сотрудники Западно-Сибирской таможни стараются перекрывать каналы незаконной поставки в Россию товаров из Китая, проводят широкомасштабные, во всяком случае, на словах операции. В ходе последней из них задержали партию контрабандных китайских товаров стоимостью в несколько миллионов рублей. Против челноков возбудили уголовные дела и, как едко заметил радиоведущий, вполне возможно, что некоторых преступников действительно удастся наказать.
Однако же, по мнению самих таможенников, остановить поток контрабанды может только по-настоящему охраняемая граница. Самая крупная спецоперация в текущем квартале — «Анаконда», когда на российско-казахстанской границе всех трясли и мяли две недели, возбудив более пяти сотен дел. Привлекались силы УФСБ и Пограничного управления ФСБ России по Новосибирской области, наркоконтроля и таможни. В ходе «Анаконды» из незаконного оборота были изъяты более двух сотен единиц нарезного и гладкоствольного оружия. Самая большая проблема — наркота и нелегальные стволы.
За окном — то степь, то лесостепь. Уже несколько раз довелось увидеть над горизонтом рождение больших смерчей, но это было так далеко, что ничуть не пугало. Леса мелькают исключительно берёзовые, жиденькие, местами пейзаж почти среднеазиатский. Много мелких озёр с серебристой рябью, болотин с пятнами ряски и плоскими берегами, встречаются солончаки в обрамлении красноватой травы. Неудивительно, что всё напоминает Казахстан, ведь он совсем рядом. Так ведь здесь некогда и были казахские кочевья. А теперь пролегает Транссиб, стальная хорда России, самая длинная на Земле железная дорога.
От симпатичного тихого Ишима поезд пошёл скоро, но после Новоандреевки начал то и дело сбрасывать скорость. Плохое состояние путей?
Вскоре я заметил на юге густой чёрный дым, поднимающийся над какой-то дальней деревенькой, затем ещё один, а на железнодорожном переезде у небольшой станции Мангут нечто чрезвычайное произошло уже почти на моих глазах. Поезд тащился совсем медленно, что позволило разглядеть картину во всех красках. Внезапно зашипела пневматика тормозной системы, эхом лязгнули сцепки вагонов, поплыли за окнами, притормаживая, одноэтажные складские здания. На переезде с мигающими огнями и верещащей сигнализацией перед опущенным шлагбаумом скопились автомашины.
Ближняя к путям автотехника — песочного цвета автобус ПАЗ — горела синим пламенем. Передняя дверь была открыта, салон вроде бы пуст. На асфальте перед автобусом, совсем близко к рельсам, лежали несколько неподвижных тел, точное их количество я сосчитать не успел. Трупы!
В этом месте автотрасса круто поворачивала налево, а возле железнодорожных путей на переезде стоял стандартный домик дежурного по переезду, яркий, ухоженный и поэтому выпадающий из окружающего пейзажа. Словно пограничная застава на фронтире, на краю другого мира...
Стёкла маленького оконца, выходящего в сторону шлагбаума, были разбиты выстрелами. Дежурная, полная женщина в сигнальном жилете, лежала навзничь прямо возле двери. Открыла, несчастная, вышла и упала... Моё ошалевшее от увиденной картины сознание всё-таки смогло зафиксировать часть убранства этой маленькой, по-спартански аскетичной дежурки. Чёрный телефонный аппарат на простеньком столе со скатертью. Необычный, таких в гражданской жизни не встретишь — с тяжёлой вытянутой трубкой и кучей кнопок, по нему можно связаться напрямую с машинистом подъезжающего поезда.
Остановившиеся на дороге разномастные легковушки тоже застыли с распахнутыми дверями, водители и пассажиры разбежались кто куда.
— Ничего себе, настоящая бойня... — послышался сбоку хриплый голос Потапова, я и не заметил, как он проснулся. — И полиции не видать!
— Как и медиков, ещё не доехали, — добавил я к описанию картины.
Метрах в пятнадцати от чадящего автобуса у обочины замер белоснежный внедорожник «Ленд Крузер Прадо», пассажир и водитель которого прятаться не собирались. Они склонились над раскрытым задним багажником, что-то там доставая, одновременно выпрямились и, не размышляя и не сомневаясь, открыли дружный огонь из двух АКМ, щедро поливая длинными очередями подходившую к шоссе лесопосадку.
— В рот мне ноги! — заорал я, невольно пригибаясь.
Состав уже проходил мимо, оставляя чудовищную мизансцену позади. Что там происходит? Открыв окно, я полез наружу, высовываясь чуть ли не по пояс в стремлении рассмотреть, как будут развиваться дальнейшие события, но Ваня вцепился в меня клещами и за штаны затянул обратно.
— Охренел, что ли? Оно тебе надо? — рявкнул он.
Дверь купе со стуком отъехала в сторону, и к нам ввалился взъерошенный Кромвель, торопливо приглаживающий руками мокрые волосы.
— Вы это видели, не? Боевые действия в прериях! — оповестил личный состав командир, невпопад добавив: — Я уже чай у Эльвиры Петровны заказал.
Состав постепенно набирал ход.
Чай в трёх подстаканниках взволнованная проводница внесла через пару минут. Всегда пусть и строгая, но улыбчивая, женщина сейчас была явно не в себе. Мрачный металл, постоянный лязг и грохот, нервотрёпка с начальством и скандалы с пассажирами, вся поездная жизнь с годами начинает угнетать всё больше и больше. А тут ещё скачки со стрельбой в каждом рейсе.
— Хозяюшка, это и есть то самое Дикое поле, о котором вы нас предупреждали? — сходу поинтересовался Иван.
— Оно, проклятущее, оно! Считайте, от самого Ишима и началось, — кивнула проводница, водружая звякнувшие подстаканники на стол. — То свои местные разбойники беспредельничают, то казахские банды налетят от границы. А то и все сразу, когда у них разборки начинаются... Видели, какой ужас случился на переезде? И нас предупредить не успела, бедная.
— По телефону? — вспомнил я диковинный аппарат на столе дежурки.
— Сейчас не прежние времена, связь часто не работает. Тогда они машинистов чаще петардами предупреждают. Видели? Это такие круглые бляшки в металлическом корпусе с порохом внутри и со скобами по бокам. Петарды — вещь особенная, применяется в экстренных случаях, когда на путях преграда, поезд близко, а экстренная кнопка с пломбой, закрывающая шлагбаум, не сработала. Когда сильный туман или на переезде забуксовала машина, или рассыпалось зерно, нужно не растеряться, закрыть переезд, сообщить ближайшим поездам. А если связи нет? Ой, я присяду, ноги не держат.
— Конечно, садитесь! — торопливо подвинулся Паша.
— Сахарок берите, мужчины. Так вот, в этом случае дежурный должен выбежать на пути в сторону приближающегося поезда на нормативное расстояние и закрепить на рельсах петарды в шахматном порядке. При наезде на них локомотива петарды сработают и подадут сигнал опасности. Состав остановится, — рассказала Эльвира и добавила:
— Нам с Нюрой пока что везёт, всего один случай был за лето, чтобы фирменный поезд петардами останавливали... Ох, что ж такое делается-то, а? Мы, конечно, уже сообщили, кому положено, но людей ведь не вернёшь.
— Прямо настоящий вестерн, — покачал головой Кромвель. — На поезда эти команчи, надеюсь, не нападают?
— Напрасно вы надеетесь, уважаемый, ещё как нападают! — тут же ответила она. — Догоняют на машинах и прыгают на полном ходу! На крышу лезут, окна бьют, двери пытаются открыть, взламывают!
— Прямо на крышу? — удивился Павел.
— Обезьянами! Они же тут все укуренные, работы для молодёжи нет. Деточки сами не ведают, что творят.
— Ещё как ведают, — не согласился Потапов.
— Да вот же они, вот, субчики, полюбуйтесь! — вскричала проводница, привставая и наклоняясь к окну. — Догоняют!
Мы повернулись к окну и увидели, что по идущей параллельно железной дороге жёлтой грунтовке, поднимая пыль, быстро мчит открытый УАЗ-469 с большими внедорожными колёсами и блестящими дугами безопасности, в который набилось шестеро молодых парней самого безбашеного и решительного вида. На несколько секунд показались два чёрных мотоцикла сопровождения, да тут целая банда!
— Вы на них вообще не смотрите, от греха, не провоцируйте! А ещё лучше и шторку опустить, — горячо советовала проводница.
Парням в джипе, судя по всему, было очень хорошо. Воля, простор, скорость! И беззащитный поезд, мчащийся по степи. По их степи. Они что-то орали, размахивали руками и полупустыми бутылками, отхлёбывали, водитель постоянно сигналил. «Уазик» то и дело опасно подскакивал на неровностях дороги, порой пролетая метры по воздуху, однако наездников это ничуть не смущало. Как до сих пор никто из них ещё не вывалился?
Кажется, я начинаю догадываться, почему на обочинах и у насыпей полотна так много печальных белых столбиков с хромированными табличками...
— Страшно бьются, придурки, — подтвердила мою мысль Эльвира Петровна, заботливо размешивая ложечкой сахар в командирском стакане. — Я ведь вам серьёзно говорю, лучше не дразните их, господа, они ведь и пальбу могут начать.
И верно, один из сидевших в джипе удальцов достал помповое ружьё и пару раз пальнул в воздух, сразу же бодро пополняя магазин. Почти тут же через приоткрытое окно купе до нас донеслись слабые ответные хлопки.
— Вот видите, что я говорила! — торжествующе объявила хозяйка вагона. — Из плацкартов отвечать начали! Значит, опять у нас такие же гаврики нашлись!
— Дружно стреляют, гаврики, — отметил я, считая в уме выстрелы.
— Месяц назад «плацики» так настрелялись за Называевском у озера Фомиха, что один вагон пришлось вывести из состава в капитальный ремонт, трое раненых среди пассажиров, — пожаловалась проводница, уже собравшись уходить.
Джип немного отстал, быстро пропав из вида.
Преследующая «Енисей» банда оголтелых команчей, получив неожиданный отпор со стороны презренных, но смелых плацкартных бледнолицых, сразу обрела конкретную цель преследования — надо проучить пришельцев! Пальба продолжилась, но быстро затихла. Индейцам пришлось отступить.
Минут через двадцать Потапов захотел курить, он у нас один такой нездоровый.
— Пойду в дальний тамбур, — предупредил он, доставая из кармана куртки пачку сигарет. Иван на каждой остановке выбегает покурить. Я, впрочем, тоже выскакиваю, иногда успевая купить у станционных бабушек-торговок что-нибудь вкусненькое, варёная картошка с рыжиковым маслом у них вкуснейшая.
— Составлю компанию, — я тоже поднялся, желая сменить обстановку. В тамбуре не так тесно, как в купе, там хоть чуть-чуть можно размяться.
Пропустив симпатичную молодую англичанку, возвращающуюся в соседнее купе, пошли к курилке. Иностранная гостья старалась не поднимать глаз, мы же пару раз обернулись вслед стройной фигурке, как на такую соблазнительную попку не обернуться. Хороша девка, надо будет пообщаться в вагоне-ресторане.
Я никогда не курил, поэтому табачный дым ничуть не мешает, тем более что вентиляционная система в люксовой курилке работает отлично, сразу всё вытягивает. Запах табака не будит во мне эмоции, личную память. Известно, что нет большего ханжи, чем бывшая проститутка, ярыми противниками курения становятся отказавшиеся от пагубной привычки, но не сумевшие избавиться от зависимости окончательно. Их периодически тянет затянуться во время стресса или пьянки с друзьями. Думаю, острое противостояние «курцов» с антиподами закончится лишь после ухода поколения массово бросавших в двухтысячных.
Ваня заскочил в туалет, а я прошёл дальше, сразу подходя к окну. Запаха табака не было. Кроме упрямо гробящего здоровье Потапова, в вагоне курит лишь ещё один мужчина средних лет. Отвлекаясь от всего, я немного поприседал, а затем привычно уставился в окно.
Коридорная дверь тамбура хлопнула, я услышал глухое бормотание Ивана, а следом и взволнованный женский голос. Оторвавшись от окна, глянул в мутное дверное стекло. По коридору быстрыми шагами шёл насупившийся человек средних лет в кожаной куртке и серых джинсах, за ним с причитаниями семенила проводница. Вышедший из туалета со скомканным бумажным полотенцем в руках Потапов растерянно отпрянул в сторону, пропуская стремительного незнакомца, мне в тамбуре тоже пришлось подвинуться к окну.
Буквально ворвавшись, незнакомец резко рванул ручку двери, длинно и замысловато выругался, умудрившись ни разу не выматериться, и сразу же полез в карман, доставая характерный крестообразный ключ, которым пользуются все проводники. Этот, желтоватого цвета, был сделан на заказ из какого-то сплава. Он наклонился к замку и выругался ещё раз, убедившись, что дверь вагона, как оказалось, заперта несколько сложней, чем ему представлялось.
— Кто закрыл, падлы? — рявкнул он сипло и выпрямился.
Нормальное начало.
Чувствую, будет дело.
Я видел перед собой невысокого крупного мужчину лет сорока пяти. Злого и наглого. Коротко стриженная большая голова, некогда мощная, а теперь ожиревшая шея, покато переходящая в широкие плечи, волевое злое лицо. Неоднократно ломаный нос и пересекающий правую бровь светлый шрам говорили о том, что его обладателю неоднократно доводилось попадать в непростые ситуации. А жёсткий взгляд и уверенная властность позы выдавали многолетнюю привычку отдавать распоряжения. Непростой мужчина. На его открытой груди висела золотая цепура, примерно такая же, как у бандюгана в самолёте. Этот — то же не из гопоты местечковой, матерый волчара.
— Чё замер, дылда? Рыло опусти!
Я лишь ухмыльнулся, спокойно изучая противника. Чего-то подобного мне, пожалуй, не хватало. Он работал правой рукой, но клипсы складного ножа на джинсах не видно.
— Зубы спрячь! — рыкнул он снова, царапая меня взглядом.
Ваня, не входя в тамбур, стоял у него за спиной, а я сбоку.
— Где эта профура обсосанная?! Сюда её! — скомандовал он Потапову. — Слышь, ты, мужик, быстро пригони эту болонку!
Какие же они одинаковые… Первым делом ищут послушных женщин. Верещание в коридоре перепуганной Эльвиры Петровны прерывал голос Кромвеля, судя по всему, не пускавшего женщину к месту разборок.
Нет, не разойтись. Впереди разборки с ментами, вызванными на драку, а они, если этот тип действительно в блатном звании, начнут решать, заминать дело с избиением авторитета или нас сливать.
— Подержи Эльвиру! — крикнул Иван через плечо. — Ага, пусть там побудет!
— Что-о?! Да я тебя раком поставлю, сявка! — это было похоже на последний вопрос перед уже запрограммированной расправой.
Горячая кровь толчками била в крупную бандитскую голову.
В привычном ему уголовном мирке всегда крайне важно поступать так, как хочешь, не считаясь с мнениями и желаниями других. Более того, окружающих следует быстро подчинять своей воле, заставлять их делать то, что нужно тебе. Покорность он воспринимал, как нечто само собой разумеющееся. Мужчина в кожанке не привык вглядываться в безликую для него людскую массу, умело определяя и фокусируя взгляд только на старших в иерархии, равных ему и на соблазнительных в его понимании женщинах, остальная двуногая ботва ему была попросту неинтересна, заслуживая внимание только в качестве жертвы.
— Ты тупой? — неожиданно поинтересовался Потапов спокойный голосом.
Бандит обалдел от такой наглости.