Автобусы замерли между машинами охранения. Вот с ними, как раз, все было нормально: муры боялись повредить ценный груз: иммунных, отправившихся на профилактику. Несколько бойцов конвоя засели за броней автобусов, отстреливаясь от нападающих, но в целом, было понятно, что здесь уже все. Их пока спасало только то, что муры не могли причесать автобусы из крупняка.
- Поживее! - проорал кто-то.
Мы пробежали еще с полусотни метров, залегли и открыли огонь. Первый залп оказался фатальным для муров, не ожидавших нападения со спины. Пятеро словив по очереди ткнулись в землю и больше не двигались. Зато остальные сориентировались неожиданно быстро, развернулись и ударили по нам со всех стволов.
И тут я понял, что мы встряли. Потому что муров оказалось реально дохрена, почти с полсотни народа. По меркам Улья - настоящая армия.
Кто-то из бойцов Айвэна поднялся на колено и вскинул на плечо трубу гранатомета. Спустя секунду в отдалении грохнуло, и крупнокалиберный пулемет заткнулся: боец выцелил пикап муров. Правда, на этом атака захлебнулась, и все, что нам оставалось — ткнуться в землю и кое-как огрызаться.
Я не представлял, что мы будем делать без поддержки тяжелой техники. Даже подогнать второй пикап не представлялось возможным, потому что, скорее всего, его будет ждать участь первой машины. Пулемет мы заткнули, но я сильно сомневался, что муры пожаловали с одной машиной.
— Бум! Выводи автобус! — проорал рядом в рацию Айвэн. — Бегом! Всем: давим огнем, прикрываем Бадабума! Дымы! — трейсер выхватил из разгрузки дымовую шашку.
У меня такие тоже были: когда мы только выезжали из стаба, Скоростной сунул мне пару. Я понятия не имел, зачем они мне, и сначала отказывался брать, но потом решил, что пригодятся. И ведь действительно пригодились.
Вырвав предохранительное кольцо, я швырнул одну из шашек в сторону позиций муров, а потом вторую, но чуть ближе к себе. Трейсеры делали то же самое, и через несколько секунд кластер заволокло клубами разноцветного дыма. Теперь мы не видели противника, но и сами оказались скрыты от его взглядов, и ублюдкам пришлось палить наугад.
Бадабум добрался до автобуса, пролез в кабину, а через мгновение оттуда выпал труп убитого мурами водителя.
— Айвэн! Айвэн! — закричал я. — Пусть Бум спросит Сандру в автобусе!
Командир трейсеров сначала отмахнулся, но потом, взглянув на мое лицо, выругался и крикнул в рацию.
— Бум! Узнай у пассажиров, есть среди них Сандра?
Я замер. Айвэн вслушался в ответ, и, не глядя на меня, покачал головой. А у меня будто сердце ухнуло в желудок.
Автобус зарычал, наконец, мотором, и сдал назад, пытаясь отпихнуть бампером останки гантрака. Муры поняли, что теряют часть добычи, и ударили из всех стволов. По броне автобуса застучали пули, посыпались искры рикошетов.
— Подавить их! — скомандовал Айвэн.
Вот только скомандовать было проще, чем осуществить.
В сторону врагов по пологой дуге ушли несколько гранат из подствольных гранатометов. Послышались хлопки и крики боли, но интенсивность огня не уменьшилась.
Перекатившись в сторону, я жестко ударился боком о землю, но, по крайней мере, укрылся за какими-то железобетонными конструкциями, прицелился и высадил подряд три короткие очереди. Автоматик нещадно брыкался, но совместные с Сандрой тренировки сделали свое дело, и у меня более-менее получалось контролировать отдачу. Одного из ублюдков я вальнул наглушняк, еще одного заставил залечь.
Только вот были у нас и потери. Двое из трейсеров уже лежали на земле, не подавая признаков жизни. Автобус буксовал, не в силах сдвинуть гантрак, муры, прикрывая друг друга, короткими перебежками приближались к нему. Становилось понятно, что вырваться Бадабуму не удастся. Гоблин, лежавший за поваленным столбом метрах в трех от меня, со странным выражением на лице посмотрел на автобус, затем перевел полный ярости взгляд на тела товарищей.
- Не сметь! - заорал Айвэн.
Но боец, уже принял решение.
Вскочив с места, он побежал вперед, отвлекая внимание муров на себя. Отморозки обрушили на него настоящий свинцовый шквал, но какая-то непонятная сила будто останавливала пули, даруя парню неуязвимость. Впрочем, было ясно, что Гоблин воспользовался каким-то из даров Улья, и судя по реакции Айвэна, что-то с этим даром было не так.
Я воспользовался моментом, вновь вскинул автомат и выстрелил в одного из муров. Зацепил, но только вскользь, потому что ублюдок выронил автомат, схватившись за плечо, и скрылся в укрытии.
А вот Гоблин творил что-то невообразимое. Он бежал вперед, поливая муров от бедра. До позиций муров оставалось не больше десяти метров, когда автомат Гоблина замолчал. Отбросив в сторону бесполезное сейчас оружие, Гоблин что-то заорал, сорвал с разгрузочного жилета гранату, рванул прочь предохранительное кольцо и швырнул взрывоопасный подарок в сторону муров. Вслед за ней отправилась еще одна граната.
Один за другим раздалось два глухих взрыва. А потом волшебство перестало работать, Гоблина достали сразу с полдесятка стволов, он упал на колени и медленно осел.
Но свое дело сделал. На земле осталось валяться трое изуродованных муров – один из них даже бросился на гранату грудью, непонятно, на что рассчитывая. Остальным пришлось рвануть в сторону, спасаясь от осколков и взрывной волны.
Воспользовавшись замешательством врага, трейсеры открыли беглый огонь. Я тоже присоединился, стараясь стрелять только наверняка: патронов было не так уж и много. Тут мы собрали гораздо более богатый урожай, замочив еще около пятерых. Тем не менее, Айвэн был в ярости, и я его понимал: он потерял в этой вылазке пять человек: штурмана и стрелка головного пикапа, двоих безымянных бойцов и Гоблина.
Получившие щелчок по носу муры также рассвирепели. Огонь стал таким плотным, что мы не могли даже высунуться. Более того, откуда-то со стороны их позиций послышался гул мотора, а следом — стук крупнокалиберного пулемета, заставивший меня рефлекторно сползти на землю в попытке ужаться уж до совсем микроскопических размеров.
Знаю я, что «двенадцать и семь» делают с бетоном. И что бывает с людьми, если в них такая пуля попадает.
Автобус взревел мотором, и, наконец, отпихнув с дороги грузовик, резво поехал назад. Бадабум, сидевший за рулем, управлял тяжелой машиной просто виртуозно: не думаю, что у меня получилось бы так даже на уже почти забытом, родном «Рейндже».
- Отступаем! – заорал Айвэн. – Больше никого не спасти! К машинам! Джек, — скомандовал он водителю второго пикапа, прятавшегося за поворотом и в битве не участвовавшего, — готовьтесь прикрывать отход! Скоростной! Нужно забрать тела!
- Там люди! – не веря собственным ушам, прокричал я. – Наши!
- Нам их не вытащить! То, что один автобус отбили — уже чудо! Если не выберемся, то никто даже не узнает, что с ними случилось! – достаточно резонно возразил командир отряда. – Надо прорываться к машинам и валить отсюда. Возьмем людей, прочешем все, достанем ублюдков!
- Да, мать твою, там моя девушка, - прорычал я, высунулся и тут же нырнул назад, чуть не поймав головой шальную пулю.
Перекатился в сторону и пополз, только не туда, куда двигались трейсеры, а наоборот, по направлению к врагам. Выругался, когда очередная пуля распахала грязь прямо перед моим лицом.
- Назад! - заорал Айвэн. – Куда, завалят, дебил!
Я лишь отмахнулся. Командир трейсеров выругался.
— Кэп, назад! Мы уходим, с тобой или без тебя!
Я упрямо полз вперед.
Мне удалось преодолеть около двадцати метров, когда прямо передо мной упала, закрутившись, гладкая овальная тушка РГД-5. Тело сработало без вмешательства разума, схватившись обеими руками за край плиты, я прыгнул, перебрасывая тело через препятствие. Приземлился неудачно, врезавшись макушкой в бетонную плиту. От удара потемнело в глазах, а еще через секунду по ушам ударил взрыв. Я оглушенно помотал головой, ощупал пальцами ссадину, на которой разошлись швы и посмотрел на испачканные красным пальцы.
Что-то подсказало мне, что оставаться на месте не стоило, поэтому я возобновил движение, загребая землю. Только вот куда именно — непонятно. Я совсем потерял ориентацию.
Выползти из дымовой завесы я так и не успел: перед лицом появились армейские ботинки с высокой шнуровкой. Я успел поднять голову в попытке разглядеть хозяина этой распространенной в Улье обувки, но успел увидеть только мелькнувшую в воздухе резиновую набойку приклада и потерял сознание.
Глава 18
Меня привел в себя крепкий запах солярки и низкий рык дизельного двигателя. Кое-как разлепив склеенные запекшейся кровью веки, я поднял голову и осмотрелся вокруг. Клетки, и люди в них. Пленники.
Мысли в голове перекатывались тяжело, напоминая многопудовые валуны. Ощущение было, будто вчера хорошенько так посидел в баре, отметил что-то, смешав разные сорта алкоголя, и теперь пожинаю последствия. К сожалению, дело было совсем не в этом.
Я осмотрел себя на наличие повреждений, ощупал голову, заодно отметив, что меня лишили всего имущества, включая кожаную куртку. Ладно хоть ботинки оставили.
На голове красовались две большие ссадины и шишка от приклада. В целом ничего хорошего, да и признаки подступающего сотрясения мозга у меня позитивных мыслей не вызывали. Но больше повреждений не было, меня не били, и хорошо. Черт его знает, как еще одна встряска сказалась бы на моих и так сломанных ребрах.
- Стас, - услышал я и поднял взгляд.
В клетке напротив была Сандра. Именно она звала меня, называя имя, которое я, по всем законам Улья, должен был забыть. Не знаю почему, но меня наполнило чувство облегчения. По крайней мере, моя девушка не валялась в поле с простреленной головой, не поймала грудью гранатный осколок, и не была разделана на органы на месте.
Что нас, скорее всего, ожидало в скором времени. Но на какую-то отсрочку мы вполне могли рассчитывать. Оставалось только правильно распорядиться этим временем.
Эх, лишь бы Улей, или кто там управляет нашими судьбами, дал мне шанс… Уж я им воспользуюсь, да…
Двигатель сменил тональность, водитель явно притормаживал. Я встал с резинового коврика, которые муры заботливо постелили на пол. Заботились ублюдки, конечно, не о нас, а о машине. Кому захочется оттирать от днища кровь, мочу и блевотину?
Подойдя к маленькому зарешеченному окошку под самым потолком, я схватился за нижний край, чуть не порезав пальцы, и подтянулся, выглянув в него. В лицо ударил поток показавшегося восхитительно чистым воздуха, я жадно глотнул его и сосредоточился на том, что мне удалось увидеть.
Похоже, что мы подъезжали то ли к базе, то ли к перевалочному пункту. В том, что это была не финальная точка нашего путешествия, я не сомневался, ведь не организуют же внешники базу на какой-то заброшенной свиноферме? Нет, у них все должно быть строго: стена, вышки, техника и прочие атрибуты серьезных военных организаций.
Тут же пастораль - амбары, какое-то административное здание, даже прудик. Все любовно восстановленное, кое-где даже видны следы свежей краски. Похоже, что муры устроили здесь более-менее постоянную базу, даже забор — и тот восстановили.
Ну, а что, неплохое место. Поставил койки в администрации, да ночуй себе. А загоны можно чуть-чуть модифицировать, и вместо свинок вполне успешно держать там людей. Особенно, если не бухать и охранение наладить.
В том, что типичного для уголовников разгула здесь не будет, я был абсолютно уверен. Чувствовалась во всем этом рука каких-то серьезных людей, не могла без таких обойтись и спланированная акция по похищению иммунных в Новограде, и нападение на конвой. Да и отстроенная база тоже о многом говорила.
Грузовик повернул, и свиноферма исчезла из поля зрения. Я разжал пальцы, мягко упал на пол, подвигал руками, разминая затекшие мышцы рук, и медленно уселся на пол. Сейчас важно было не спровоцировать муров, дождаться, пока нас загонят в хлев, а уже потом думать, как делать оттуда ноги.
Дизель порычал еще с полминуты, после чего машина остановилась. Хлопнули двери, лязгнули засовы и большие двери кузова открылись, впуская внутрь свет. Судя по тому, что солнце было еще высоко, мы уехали не так далеко от места нападения на конвой. Ведь не могли же мы ехать дольше суток.
Один из муров поднялся в кузов и, звеня ключами, принялся открывать замки на клетках. Впрочем, никто не пытался покинуть их без команды, потому что пятеро автоматчиков, стоявших у выхода из кузова, всем своим видом прозрачно намекали, что дергаться смысла нет.
Я готов был прикинуться шлангом и медленно и печально покинуть машину вместе с остальными, но такого шанса мне не дали. Трое муров запрыгнули в грузовик и подошли к моей клетке. Двое стали у клетки, третий, с не предвещающим ничего хорошего, лицом, принялся ковыряться в замке. Я отошел к стенке, от греха подальше. Вот только это меня не спасло.
Мур сделал два шага вперед, и резко, с оттяжкой, ударил меня по лицу. Закрываться, как и сопротивляться, смысла не было: двое с автоматами будто только этого ждали. Голова мотнулась в сторону, в ушах зазвенело. За ударом по лицу последовал удар в пах. Я согнулся, шипя от боли, и тут же меня бросил на пол пинок в живот. Где-то в стороне вскрикнула Сандра. Меня схватили за шиворот и поволокли. Грубо выбросили из машины, и тут я понял, что в клетке была лишь разминка. Сжавшись в комок, стараясь защитить жизненно важные органы, я корчился под ударами ботинок. Били меня муры молча, стараясь не искалечить, но сделать как можно больнее. Вымещали злобу за погибших товарищей. Ну, да, а я чего ждал? Что мне тут стол накроют и тост в мою честь произнесут? Хоть бы не убили, уроды.
Избиение продолжалось около минуты, потом кто-то скомандовал прекратить. Меня подхватили под руки, и куда-то потащили спиной вперед. Сквозь кровь, текущую по лицу, я увидел, как муры выгоняют из грузовика остальных пленников. Хоть бы Сандра не дергалась!
Тащили меня недолго — до административного здания. На пороге я получил еще несколько ударов, потом меня толкнули в дверь. Споткнувшись о порог, я упал на пол, чем тут же воспользовались конвоиры, снова начав меня пинать ногами.
— Хватит, — послышался низкий голос. — Мне нужно, чтобы он разговаривал, а не мычал. Поднимите его.
Меня схватили за руки и дернули вверх.
Передо мной стоял невысокий, лысоватый мужик в камуфляже. Здоровый, гад! Расплющенные уши борца, перебитый несколько раз нос, близко посаженные, небольшие и колючие глаза. С виду — совершенно спокоен. Это плохо. Обычно такие люди — самые опасные.
— Давайте ко мне его, — скомандовал мужик, смерив меня взглядом, развернулся и пошел по коридору. Меня больно ткнули в спину пламегасителем:
— Слышал? Двигай давай.
Прихрамывая, я пошел следом за предводителем муров. А что еще оставалось делать? Прыгнуть на него и вцепиться зубами в затылок, чтобы сдохнуть, как герой? Так даже это не получится. Опять унизительно и больно отмудохают, да и дело с концом. Я зачем-то нужен мурам, раз не убили до сих пор. И я, кажется, знаю, зачем.
Вслед за борцом я вошел в небольшой, прокуренный кабинет. Главарь уселся за обшарпанный, еще советского производства, стол, откинулся в глубоком кожаном кресле и сделал жест рукой. Один из муров поставил стул напротив стола, второй пихнул меня в его сторону.
— Садись, и без фокусов, — прошипел он мне на ухо. — Будешь артачиться — то, что было на улице, нежными поглаживаниями покажется.
Главарь закурил и уставился на меня. Один из муров, долговязый, одетый в камуфляжные штаны и куртку, явно из разных комплектов, подошел к столу и положил на него что-то. Что-то, ага. Мой смартфон и удостоверение. Главарь мотнул головой, и долговязый отошел ко входу, став справа от меня.
Главарь полистал ксиву, глянул на смартфон, и бросил его в ящик стола. Выпустил густой клуб дыма и задумчиво проговорил: