Лобов, выслушав доклад Пуха, остался доволен результатами поездки в Мензелинск. Пуху удалось решить основные задачи — ликвидировать Мингазова и временно устранить из города Кашапова.
— Молодец, Пух, — произнёс Лобов. — Если бы ты ещё избавился от наркотиков, тебе бы вообще не было цены. Ловко ты зарядил Мингазова под Ленара. Было бы вообще хорошо, если бы они перестреляли бы друг друга. А сейчас иди, отдыхай, нужно будет, найду.
Пух словно ждал этого и моментально исчез за дверью. Лобов посмотрел на часы и стал одеваться. Накануне ему позвонил Хромов и попросил его подъехать к нему на работу. Отдав все необходимые указания, Лобов поехал в милицию.
Открыв дверь приёмной, Лобов поздоровался с секретарём и напрямую направился в кабинет Хромова. Судя по лицу, тот очень ждал этой встречи. Он поздоровался с Лобовым и, взяв его под локоть, повёл в комнату отдыха. Войдя в комнату, Лобов обратил внимание, что в углу комнаты стоит небольшой столик, на котором бутылка коньяка и тарелочка с нарезанным лимоном. Лобов сел в кресло и приготовился к разговору.
— Анатолий, у меня к тебе вот какое дело. Насколько я знаю, ты неплохо знаешь Алика из Челнов. Так вот, я хотел бы от тебя услышать, что он из себя представляет. Всё, что есть на него в милиции, я уже знаю. Мне интересно лично твоё мнение об этом человеке.
— Геннадий Алексеевич, я не настолько хорошо знаю этого Алика, чтобы давать ему свою характеристику. Я с ним встречался всего один раз, и он не вызвал у меня каких-то приятных ассоциаций. Могу сказать лишь то, что знаю о нём. Бывший спортсмен, ранее занимался плаваньем. За последний год сумел высоко подняться за счёт своего родственника из милиции. Эти связи дают ему возможность уходить от уголовной ответственности и прессовать другие бригады в городе. Сам Алик — человек вполне вменяемый, но часть его людей, которыми руководит некто Мотор, просто отмороженные. Им всё равно, кого мочить, женщину, ребёнка, старика. Насколько я знаю, сейчас Алик пытается подмять под себя не только сам «КАМАЗ», но и торговлю в городе.
Лобов сделал паузу и посмотрел на Хромова. Лицо его было словно каменное, лишь только двигающиеся на скулах желваки говорили Лобову о том, что перед ним сидит живой человек.
— Геннадий Алексеевич, ты зачем интересуешься этим Аликом? — задал ему вопрос Лобов. — Не собираешься ли с ним сражаться?
— Да нет, Анатолий, — сказал Хромов. — Моё положение не позволяет мне это делать, а так бы удавил, как щенка. Ты представляешь, его бандиты избили женщину, которую я очень уважаю. Я переговорил со знакомыми ребятами, все разводят руками и советуют мне не связываться с этим человеком. Ты знаешь, я ведь не знал о его родственнике, теперь мне всё понятно.
— У меня есть там ребята, которые могут с ним поговорить, но ты знаешь, это не делается просто так, всё это стоит денег. Я думаю, нужно отдать самое малое, чтобы сохранить большее.
— Может, ты и прав, Анатолий. Я об этом подумаю и переговорю с человеком. Я думаю, что я смогу убедить этого человека. Если что, я рассчитываю на тебя, на твою помощь.
— Хорошо. Я всегда готов оказать Вам свою помощь, — Лобов направился к двери.
— Толя, может, махнём по маленькой? — произнёс Хромов и направился к столику.
— Извините, не могу, у меня дела.
* * *
Вернувшись в офис, Лобов разыскал Гаранина и пригласил его к себе.
— Костя, вот что. Я сейчас от Хромова, лёд, кажется, тронулся. Нужно ещё раз навестить этот магазин. Директора там сейчас нет, поэтому особо изгаляться не стоит. Так, легко пошуметь и передать через продавцов свои старые требования. Единственно, прошу тебя, будьте предельны осторожны.
— Всё ясно, Фомич. Сейчас свистну пацанов, и сразу же в Челны, — ответил Гаранин.
— Вот что, Костя. Пусть кто-нибудь из ребят прогонит в отношении Мотора, думаю, лишнего не будет.
Гаранин молча кивнул и вышел из кабинета.
Через час Гаранин и с ним ещё два человека уже были в Челнах. Выбрав момент, когда в магазине практически не было покупателей, двое молодых людей вошли в магазин. Молодые люди прошли вдоль прилавков магазина. Судя по их внешнему виду, это были не покупатели. Первой об этом догадалась одна из продавщиц.
— Молодые люди, — обратилась она к ним, — вы будете покупать или нет? Что вы мотаетесь по магазину?
— Мотор, по-моему, эта курица обращается к нам? Ей не нравится наше присутствие в магазине, — произнёс один из парней, обращаясь к своему товарищу.
Молодой человек, которого его товарищ назвал Мотором, медленно направился к продавщице. Подойдя к ней, он поинтересовался:
— Где директриса? Пусть выйдет, нужно поговорить.
— Директора нет, она в отпуске, когда будет, я не знаю, — ответила продавщица.
— А что ты вообще знаешь? Кто сейчас вместо неё? — спросил её парень.
Продавщица, взглянув на напарницу, громко крикнула:
— Фая, позови Клаву, скажи, что её здесь ждёт молодой человек.
Фая исчезла за дверями подсобного помещения и вскоре вышла в сопровождении молодой полной женщины.
— Ну, кто меня разыскивал? — спросила она, обращаясь к продавщице.
— Вот он, — продавщица показала пальцем на Мотора.
— Что тебе нужно? — спросила Клава. — Говори, я слушаю тебя.
— А где старый директор? — спросил её Мотор. — Неделю назад мы договорились с ней о встрече.
— Я ничего не знаю, она мне ничего не передавала.
— Так вот что. Передай ей, если она не хочет нормально с нами разойтись, то пусть не пищит, когда мы её отловим. Ещё передайте, если она ещё рассчитывает на мента, то это зря, он ничего не решит в этом деле.
— Ты погоди. Скажи, как тебя зовут, — поинтересовалась Клава. — Я же должна ей передать, кто к ней приезжал.
— Она и так хорошо меня знает и сразу догадается, кто к ней приезжал, — сказал парень и направился на выход из магазина. Вслед за ним магазин покинул и второй. Покупатели и продавцы, наблюдавшие за этим диалогом, молча проводили их взглядом, а уж затем стали громко обсуждать случившееся.
Клава прошла к себе в кабинет и набрала номер Хромова.
— Здравствуйте, Геннадий Алексеевич. У нас сейчас были гости, два бугая и интересовались Вершининой. Одного из них, похоже, зовут Мотор.
— Спасибо, Клава. Я думаю, вы не сказали им, где она отдыхает? Вот и правильно, я сам сообщу ей об этом, — сказал Хромов и положил трубку.
Вечером он направился в санаторий «Ижминводы». Встретившись там с Вершининой, он рассказал ей о повторном визите бандитов, чем привёл её в шоковое состояние. Расставаясь с Вершининой, Хромов уже знал, как ему поступить. Мысль о мести не давала ему покоя всю обратную дорогу, и он едва сдерживал себя от претворения этого чувства в жизнь прямо сейчас.
* * *
Лобов был ещё дома, когда утром ему позвонил Хромов. Коротко поинтересовавшись его здоровьем, Хромов произнёс:
— Толя, ты помнишь наш вчерашний разговор? Так вот, я вчера разговаривал со своей знакомой, она готова рассмотреть предложения в отношении продажи своего бизнеса.
— Это, Геннадий Алексеевич, громко сказано. Нужны конкретика и цены, без них разговора с этими людьми просто не получится.
— Толя, ты переговори с ними, что они хотят получить взамен своей услуги, вот это и будет предметом нашего обсуждения.
— Хорошо, Геннадий Алексеевич. Я сегодня постараюсь с ними встретиться и обсудить этот вопрос. Я Вас непременно проинформирую о состоявшемся разговоре.
Позавтракав, Лобов отправился к себе в офис. Вечером он позвонил Хромову и предложил ему встретиться в ресторане. Хромов прибыл в строго назначенное время. Зайдя в ресторан, он отыскал среди посетителей столик, за которым сидел Лобов, и сразу же направился к нему.
— Ну что, Толя? — задал он вопрос Лобову и с надеждой посмотрел на него.
— Вы, Геннадий Алексеевич, можете мне не верить, но их заинтересовал объект в этом городе, а если конкретнее, вот этот ресторан. Они навели справки и утверждают, что эта женщина имеет здесь десять процентов бизнеса. Вот за эту часть они и готовы помочь Вам. Поймите их, они не хотят ничего, что она имеет в Челнах. Это в первую очередь связано с тем, что они не хотят сами конфликтовать с Аликом в отношении этой недвижимости. Их полностью устраивает эта доля в Елабуге.
Услышав это, Хромов с нескрываемой радостью откинулся на спинку стула. Его рука машинально потянулась к бутылке с водкой, и он, не спрашивая разрешения, налил полный фужер водки. На лице его появилась язвительная улыбка. Он одним залпом выпил фужер водки и поставил его на край стола.
— Ну что, Толя? На кого будем оформлять эту долю? — всё так же улыбаясь, спросил он Лобова. — Может, на тебя? Ты же так хотел приобрести этот ресторан?
— Ты дурак, Хромов, — произнёс Лобов. — Говорят, жадность — один из самых больших пороков человечества. Это не я к тебе прибежал, а ты. Вот и решай сам.
Лобов встал из-за стола и, бросив салфетку на стол, направился на выход.
* * *
Вершинина вышла из дома и, остановив проезжавшую мимо автомашину, попросила водителя отвезти её на работу. Водитель взглянул на неё и назвал цену. Ей ничего не оставалась, как согласиться с названной ценой, она села в машину и они поехали.
Приехав, Ольга Семёновна поспешила в магазин. Около входа она столкнулась лицом к лицу с одним из молодых парней, который принимал участие в её избиении.
— Как Ваше здоровье? — с заметной улыбкой спросил он её. — Как санаторий, хорошо отдохнули?
Вершинина замерла от неожиданной встречи и с опаской стала крутить головой, разыскивая глазами других участников того налёта.
— Что, не ожидали нас здесь увидеть? Вы не пугайтесь, мы Вас сегодня не тронем. Уделите мне минуту, мне хочется с Вами переговорить.
— Говорите, — еле слышно произнесла Вершинина. — Что Вам нужно от меня?
— Ваш покровитель отказался от нашего предложения. Мы попросили лишь маленькую толику того, чем Вы владеете. Нам нужна была доля ресторана в Елабуге, но он отказался разговаривать с нами на эту тему. Он, наверное, не верит нам, что мы можем вот так просто взять и зарезать Вас. Скажите ему, что на кону стоит Ваша жизнь.
Молодой человек развернулся и быстро скрылся за углом магазина. Вершинина схватилась за ручку двери, стараясь не упасть на пороге. Ноги отказывались ее держать. Выходящая из магазина женщина успела подхватить её, прежде чем она упала на землю. Выбежавшие продавцы помогли ей дойти до её кабинета. Пока она сидела в кресле, кто-то из продавцов вызвал карету скорой помощи. Прибывшие по вызову врачи замерили давление и сделали ей несколько уколов. Почувствовав некоторое облегчение, она сняла трубку и набрала знакомый номер.
— Здравствуй, Гена, — произнесла она спокойным голосом. — Я долго думала, прежде чем сказать тебе об этом. Я хочу вернуть тебе всё то, что ты записал на меня. Может, это грубо, но я не собака, чтобы защищать твоё добро. Сегодня у меня снова были эти бандиты и угрожали мне убийством. Они требуют от меня то, что не принадлежит мне и чем я, в принципе, не распоряжаюсь. Я не хочу умирать, охраняя твоё добро. Наконец, я женщина, а не мужчина, который должен защищать не только своё добро, но и свою женщину. Сейчас, я думаю и спрашиваю себя, почему ты не оформил всё это на свою жену. Теперь я знаю, ты просто любишь её и жалеешь. Кто я для тебя, никто? У тебя была возможность защитить меня, но ты не захотел это сделать, теперь я знаю, что деньги для тебя намного дороже, чем я.
Она положила трубку и, достав из сумки сигареты, нервно прикурила. Её била мелкая нервная дрожь. Раздался телефонный звонок. Ольга Семёновна положила сигарету на край пепельницы и подняла трубку.
— Оля, — услышала она его голос, — ты не права, обвиняя меня в том, что я не могу защитить тебя…
Вершинина бросила трубку и, взяв сигарету, глубоко затянулась.
* * *
Лобов был на работе, когда к нему заехал Хромов. Он по-хозяйски прошёл в кабинет и сел в кресло напротив Лобова. Анатолий Фомич удивлённо поднял на него глаза и, отложив в сторону бумаги, спросил:
— Чем обязан этому визиту, Геннадий Алексеевич? — поинтересовался он. — Вот уж не рассчитывал Вас больше увидеть среди посетителей этого офиса.
Лицо Хромова мало чем напоминало лицо уверенного в себе человека. Сейчас перед Лобовым сидел беспомощный и растерянный человек.
— Слушай, Толя? Давай забудем прошлое, мне не к кому больше обратиться с этой просьбой. Помоги мне.
Лобов посмотрел на него безучастным взглядом и тихо сказал:
— Что, подпёрло? Прибежал за помощью? Ты же ещё три дня назад был уверен, что это я проворачиваю это дело, что мне нужен этот грёбаный ресторан? Что же произошло за столь короткий промежуток времени?
— Толя, я готов отдать больше, чтобы эти люди отстали от неё. Помоги мне, ведь это в твоих силах?
— Ты что-то путаешь, Геннадий Алексеевич? Ты же сам имеешь громадные связи с милицией Челнов, заплати нормальные деньги и реши этот вопрос. Всё же так просто, взять и заплатить.
— Дело не в деньгах, Анатолий, дело в принципе. Я не хочу стать посмешищем в глазах своих знакомых. Все дело в том, что Вершинина — моя любовница. Сейчас моё любое обращение к своим ребятам из милиции станет известно моей семье. Я не хочу терять свою семью и не хочу терять Вершинину.
— Значит, ты решил потерять своё самолюбие и притащился ко мне в офис? Это тоже немалая для тебя потеря. Теперь ставки поднялись. Я тоже хочу участвовать в этом деле. Десять процентов уйдут в Челны, а остальные я бы купил по минимуму. Уговори этого Сулейманова продать мне свою долю, и я решу важный для тебя вопрос.
— Побойся Бога, Фомич. Причём здесь Сулейманов и я? Почему я должен его уговаривать продать этот ресторан? А если он не согласится?
— Значит, ты просто посадишь его как мошенника, что тут неясного. У тебя же целый отдел милиции, есть оперативники и следователи. Неужели они не смогут накатать на этого Сулейманова? Так что, думай, Геннадий Алексеевич, баш на баш. Не захочешь это сделать, значит, потеряешь намного больше, чем сейчас.
Хоромов сидел в кресле с опущенной головой. Его распирали злость и ненависть к сидящему напротив него молодому и самоуверенному человеку, и он делал громадное над собой усилие, чтобы всё это не вырвалось наружу. Сделав такое вот неимоверное усилие, Хромов произнёс вполне спокойным голосом:
— Хорошо, Анатолий Фомич, я постараюсь что-то предпринять в отношении Сулейманова.
— Значит, мы с Вами договорились. Я завтра поеду в Челны и обговорю этот вопрос с ребятами. От Вас, Геннадий Алексеевич, требуется, чтобы Вершинина подъехала к назначенному месту и в присутствии нотариуса переписала эти десять процентов на одного из них. Если Вы согласны, считаю наш разговор законченным.
Хромов встал с кресла и, не говоря ни слова, направился к выходу.
— Погоди, сука, я ещё посмотрю, как ты запищишь, когда я тебя придавлю к ногтю, — подумал он про себя, выходя из офиса. — Мы ещё увидим, кто кого унизил, ты меня или я тебя.
Он сел в ожидавшую его автомашину и поехал в городской отдел милиции.
* * *
Прошло несколько дней. Пакет в десять процентов уставного капитала был успешно переписан на Чёрного из Менделеевска. Теперь Лобов ждал от Хромова выполнения второй части его требования — о передаче бизнеса. Однако, судя по всему, Хромов не спешил этого делать.
Утром Лобову позвонил Васин. Он сообщил, что только что от него ушли работники милиции. Они предъявили ему постановление на обыск, изъяли у него все бухгалтерские документы. Это сообщение вызвало в душе Лобова лёгкое замешательство. Он на какой-то миг растерялся и, вызвав к себе секретаря, попросил её срочно разыскать Пуха и Гаранина. Пока секретарь разыскивала их, ему позвонила Сухарева и сообщила, что у неё в магазине был обыск. Милиционеры изъяли договор аренды, платёжные документы по оплате этой аренды. Лобову стало всё ясно, он вышел из-за стола и подошёл к окну. За окном стояла весна, но она его уже не радовала. Услышав скрип двери, Лобов повернулся и увидел, что в кабинет один за другим входят Пух и Гаранин. Они прошли и сели напротив его стола.
— Вот что, мужики. Похоже, у нас начался шмон. Судя по всему, менты уговорили написать заявление Гиви Вахтанговича. Нужно срочно его разыскать и жёстко поговорить с ним на эту тему. Пусть он напишет встречное заявление, в котором укажет, что сотрудники милиции, угрожая ему, потребовали у него, чтобы он написал заявление на Лобова. Пусть также напишет, что боится работников милиции и поэтому решил на время выехать за пределы города.