— Скелеты видел, но не более того. С ними никаких историй не связано.
Я слышала по голосу, что он стесняется — вернулся тот самый ершистый мальчишка, с которым я познакомилась так давно.
Я обняла его за пояс, прижалась щекой к его тёплой спине.
— Истории всегда с чего-то начинаются. Возможно, эта начнётся с тебя?
Я почувствовала, как напряглись его плечи. Как он ими пожал. Высвободился из моих объятий, внезапно повернулся.
— Айда проедемся. Хочу тебе кое-что показать.
— Куда? — подозрительно полюбопытствовала я. В нашем маленьком ущелье уже не осталось ни одного неисследованного уголка.
— Недалеко. — Он взял меня за руку. — Обещаю. Там озеро, оно…
Я, нахмурившись, вырвалась. Мы уже говорили на эту тему. Наш маленький мирок день ото дня казался теснее. Джафир стремился раздвинуть его границы. Он привык свободно скакать по открытым равнинам и полям, а я не могла так рисковать.
— Джафир, если меня кто-нибудь увидит…
Притянув меня к себе, он закрыл мне рот поцелуями.
— Да я, скорее, собственное сердце вырежу, чем поставлю тебя под удар. — Джафир погладил меня по голове. — Не рискну ни единым твоим волоском, даже выпавшей ресничкой. — От его нежного поцелуя во мне разлился жар.
И вдруг Джафир отпрыгнул, поднял руки, напряг мышцы.
— Взгляни! — На его губах играла лёгкая улыбка. — Я сильный! Я грозный воин!
— Глупыш! — рассмеялась я.
Он напустил на себя потрясённый вид и с притворным страхом посмотрел в небо:
— Побойся богов!
Похоже, я рассказала ему слишком много историй.
Его улыбка поблёкла.
— Морриган, пожалуйста, — прошептал он. — Доверься мне. Никто нас не увидит. Позволь тебя прокатить и показать то, что я люблю.
Сердце грохотало, я уже собиралась сказать «нет», но… мне и впрямь нравилось ездить с ним на лошади. Сначала было страшно, однако Джафир оказался хорошим учителем. Исподволь уговорил сесть на огромного зверя, а потом я быстро поняла, что мне нравится чувствовать под собой скакуна и сильные руки его хозяина вокруг талии, ощущать нашу общность и нераздельность навеки. Нравится, как на головокружительной скорости проносятся мимо луга, как у нас, будто вырастают крылья, и мы становимся стремительными и могучими, и ничто в мире не может нас остановить.
Я глянула на него и кивнула:
— Всего разик.
— Всего разик, — повторил он.
Однако я знала, что отрываю новую дверь и, как раньше, закрыть её не выйдет.
Глава одиннадцатая
Морриган
— Ама, что за теми горами?
— Ничего хорошего, дитя.
Мы сидели в тени платана, густой благодаря обилию летней листвы, и перемалывали в муку последние семена амарантового дерева.
— Уверена?
— Ты уже слышала эту историю. Именно оттуда прибыл твой отец. Выбраться удалось лишь ему и ещё горстке людей. Разрушения там куда сильнее. Великая Буря по эту сторону гор бушевала меньше. Твой отец тогда видел смерть многих.
Ама уже рассказывала об удушающих облаках, пожарах, землетрясениях и диких зверях. И людях. Обо всём, что услышала от папы.
— Отец в тогда был всего лишь ребёнком, к тому же прошло столько времени, — ответила я.
— Не так уж и много. Помню, с каким страхом в глазах он обо всём этом рассказывал. И как радовался тому, что оказался здесь, по эту сторону гор.
Я видела, что Ама уже не молода. Для своего возраста она всё ещё была крепкой, даже цветущей женщиной, но лицо уже исчертили усталые морщины. Её жизнь проходила в вечных переселениях и заботе о безопасности племени. В этой долине Ама обрела покой почти на два года, но в последнее время я всё чаще замечала, как она тревожно обшаривает взглядом окрестные холмы и скалы. Почувствовала ли она что-то? Или просто возвращались старые привычки? Может, боится поверить в столь долгий мир?
Мне отчаянно хотелось сказать ей: «Стервятники вот-вот покинут наши места». Оставшись, мы бы жили ещё более мирно и вольготно. Но Ама начала бы задавать вопросы, а я бы не смогла признаться, что узнала об этом от Джафира. Его клан, ближайшая к нам угроза, хотел уехать. Они поговаривали о переселении за горы, а может, и того дальше. Я видела тревогу в его глазах, когда он рассказывал об их планах. Чувствовала её сердцем. Если уедут они, уедет и он?
— А что там за звери? — спросила я.
Ама оторвалась от работы и глянула на меня. Пытливо, изучающе.
Просто любопытство, — добавила я и с новым пылом принялась молоть семена.
— Я не знаю названий всех. Одного твой отец называл тигром. Он меньше лошади, зато с волчьими зубами и силён, точно бык. Твой отец видел, как один такой зверь утащил человека за ногу, и никто не смог помешать. Животные тоже хотели есть.
— Если Древние были сродни богам, строили башни до небес и летали среди звёзд, почему позволили жить настолько опасным и неуправляемым зверям? Неужели не боялись?
Взгляд серых глаз Амы уподобился стали.
— Повтори-ка. — Она склонила голову набок.
Я глянула на неё, пытаясь понять, отчего вдруг так посуровел её голос.
— Ты назвала их Древними. Где ты подхватила это слово?
Я сглотнула. Им пользовался Джафир.
— Не уверена. Вроде бы услышала от Паты. Или от Онни? Метко сказано, да? Ведь эти люди жили давным-давно.
Ама обдумывала моё объяснение со всех сторон. Взгляд снова потеплел, и наконец она кивнула:
— Порой я забываю, как давно это было.
После того случая я стала осторожнее в выборе слов, осознав, что многие наименования узнала от Джафира. Не только я его учила. «Аройо, меза, палисад, саванна» [1] — этими словами он описывал просторы под открытым небом. Мчась со мной по низинам или опытной рукой ведя лошадь по каменистому склону, Джафир оживлялся, открываясь с новых сторон. То был его мир, и он чувствовал себя в нём уверенно — ничего общего с робким мальчишкой, который поцеловал меня в том тесном ущелье.
Я тоже оживлялась, позволяя себе поверить, пусть и на миг, что это и мой мир, что вон там, за следующим холмом, сбудутся все наши мечты, а если не за ним, то за следующим, и у нас есть крылья, способные доставить нас туда. И всё же я постоянно посматривала через плечо, никогда не забывая, кто я и что по воле судьбы мне придётся вернуться в укромный мирок, куда Джафир ни за что не впишется.
«У нас нет будущего, Морриган. Нет, и никогда не будет».
Джафир тоже обладал Знанием. Знанием того рода, о котором я предпочитала не думать.
Глава двенадцатая
Джафир
— Ты, как волк-одиночка, вечно бродишь сам по себе. — Фергюс накинул одеяло на круп лошади. — Поедешь сегодня с нами.
Я уже пообещал Морриган, что встречусь с ней поутру и мы прокатимся к водопадам, где растёт горец. Она заметила его в одну из наших поездок. Если бы повезло, я бы тоже не остался с пустыми руками — в затопленных ямах водилась рыба.
Фергюс отвесил мне затрещину, и я упал на свою лошадь, а восстановив равновесие, почувствовал во рту кровь. Руки сжались в кулаки, но я был не настолько глуп, чтобы бросаться на вождя клана.
— Да что с тобой такое? — заорал он. — Ты слушаешь или нет?
— Не вижу ничего плохого в том, чтобы охотиться в одиночку. Я всегда возвращаюсь с дичью для всех.
— Кролики! — фыркнул Стефан, готовя своего коня к выезду. — Да какой он волк-одиночка! Обычная утка, не более того. Вечно залезет в воду и айда чистить пёрышки!
— Это называется мыться! — крикнула Лаурида от очагов, где она стояла вместе с Глинис и Тори. — Пожалел бы наши носы и последовал примеру Джафира!
Все, кто тоже седлал лошадей, рассмеялись. Фергюс, пропустив слова Лауриды мимо ушей, хмуро разглядывал меня.
— Мы сегодня не охотимся. Отбираем. Лиам вчера заметил одно племя.
— Племя? Где?
Ошибочно приняв мой немедленный отклик за рвение, Фергюс расплылся в улыбке — редкое зрелище, в особенности если предназначена мне.
— В часе езды на север. У них жир на брюхе и полные корзины.
Я облегчённо выдохнул. Племя Морриган жило к юго-востоку. Наш клан не ходил в набеги с прошлой весны. То ли племена начали прятаться лучше, то ли сбежали от нас подальше.
— Вы и без меня управитесь. — Я посмотрел на Пиерса, Лиама и остальных. — У вас полно…
Фергюс дёрнул меня к себе за рубаху, глаза его метали молнии.
— Ты едешь с нами. Ты мой сын.
Переубеждать его не имело смысла. Я кивнул, и он меня выпустил. «Интересно, что за муха его укусила? — недоумевал я, глядя, как он взбирается на жеребца. — В кои-то веки вспомнил, что приходится мне отцом».
Они не отбивались. Мне было даже тошно от той лёгкости, с которой мы отобрали у них пищу. В этом маленьком, всего девять человек, племени никто не попробовал дать отпор. Возле костра лежала железная кочерга, с грубого деревянного стола можно было схватить нож, у ног валялись камни, но никто не пошевелил пальцем. Хотелось крикнуть «Деритесь!», но я знал: мы их прирежем, если осмелятся. Не всех, но достаточно, чтобы донести послание: «Не сопротивляйтесь. Мы голодны, как и вы, и точно так же заслуживаем эту еду, даже если её собрали ваши руки». Раньше это послание казалось вполне разумным, но теперь смущало, виделось по-другому, как будто слова переставили.
«Либо они, либо мы», — шёпот в голове последнее время совсем ослаб. Да и слышал ли я его когда-нибудь? Я больше не помнил материнского лица, даже цвета волос, но всё ещё чувствовал прикосновение её губ к уху, жаркое, горячечное дыхание, кислый запах смерти из губ, наставлявших на путь клана. «У племён есть Знание, они умеют наколдовывать еду из сухих трав на холмах. Раз боги благословили их, значит должны благословить и нас».
Я возился, привязывая мешок желудей к лошади, а остальной клан тем временем грабил или грозно размахивал оружием. Я опустил взгляд и сосредоточился на верёвке, стараясь поменьше смотреть по сторонам, но не мог не слышать всхлипов. Собранные другими жёлуди вовсе не казались мне благословением, к горлу подступил ком. Снова вспомнилось хмурое лицо отца. «Да что с тобой такое?»
Стефан разглядывал девушку, прятавшуюся за спинами соплеменниц постарше.
— Поди-ка сюда, — окликнул он её.
Девушка бешено помотала головой, огромные от страха глаза налились слезами. Соплеменницы, защищая её, стали плечом к плечу.
— Иди сюда! — рявкнул он.
— Мы закончили, — сказал я, хватая его за руку. — Оставь девчонку в покое.
— Джафир, не вмешивайся! — огрызнулся Стефан и, оттолкнув меня, направился к ней.
— Твой брат уже сказал: мы закончили, — заступил ему путь Пиерс.
Стефану было не впервой лезть на Пиерса с кулаками, но Фергюс, Лиам и Рив уже тронулись в путь, а остальные взбирались на лошадей.
— Я ещё вернусь, — предупредил Стефан, злобно посмотрев на девчонку, и последовал за остальными.
Мы быстро возвращались лугами и полями в лагерь, и с каждой милей нарастал мой гнев. «Деритесь!», «Либо они, либо мы!» — стучало в голове, раздирая душу надвое.
К тому времени, как мы добрались до лагеря, я был уверен только в одном.
Больше никогда не поеду с остальными в набег.
Лучше голодная смерть.
На следующий день я вернулся в разграбленный лагерь с двумя павлинами, на поимку которых убил целый день. От лагеря остались только остывшие кострища да разбросанный в спешке мусор.
Племя перебралось туда, где мы их не найдём. Ну и хорошо.
***
На следующий день явились наши северные родичи. Фергюс позвал их сюда, а Лиама это разозлило. Они превосходили нас числом, но в основном клан состоял из женщин и детей. Дополнительных ртов, которых надо кормить. Нас было одиннадцать, причём восемь — сильные мужчины, а их — четырнадцать, но мужчин только четверо.
— Они наша родня, — оборонялся Фергюс. — Чем нас больше, тем мы сильнее. Посмотри на Харрика Великого. В его клане сотни… вот это я понимаю мощь! Он может раздавить нас одной левой. Мы сможем стать такими же могущественными, только если наши сыновья возьмут жён и наше число вырастет.
Лиам заявил, что на здешних холмах нам самим едва хватает еды.
— Значит, найдём новые холмы.
Я взглянул на сбившихся в кучу детей. Такие напуганные, слово боятся сказать, под глазами синие круги от голода и многодневного пешего пути.
Лаурида подлила воды в котелок над огнём, чтобы получить больше рагу, и подбросила в него две большие жмени солёного мяса, привезённого из недавнего набега. Одна из прибывших матерей расплакалась. Звук пронзил мне душу, показавшись странно знакомым — «либо они, либо мы» — и на краткий миг я обрадовался, что украли мы.
Вечер прошёл скомканно и неловко, дети за едой помалкивали. Перепалка Фергюса с Лиамом, который всё ещё бросал сердитые взгляды на новичков, подействовала на всех. Покончив с супом, дети и матери хмуро уставились в огонь. Тишина действовала удушающе. Уж лучше ссоры и драки, чем натянутое молчание.
Во мне поднялся гнев, и я прошептал Лауриде:
— Почему мы никогда не рассказываем историй?
— Истории — роскошь для сытых, — пожала она плечами.
— Пусть не животы, но тишину они хотя бы заполнили! — вспылил я. — Или помогли бы понять прошлое! — И, потупившись, уже тише буркнул под нос: — Я даже не знаю, как умерла моя мать.
Внезапно перед глазами появился сапог Фергюса. Я вскинул голову. Его взгляд пылал яростью.
— Твоя мать умерла от голода. Прятала свою долю еды и отдавала вам со Стефаном. Она умерла из-за тебя. Ну что, такую историю ты хотел услышать?
Возможно, в другую ночь, Фергюс вновь отвесил бы мне затрещину, но, судя по отвращению во взгляде, на этот раз счёл это не стоящим подобных трудов.
Нет, не такую историю я хотел услышать.
Глава тринадцатая
Морриган
— Где ты был? — спросила я, подбежав к Джафиру, как только он слез с лошади.
Его не было трое суток, и я уже боялась худшего.
Он заключил меня в объятия и со странным отчаянием прижал к себе.
— Джафир?
Он отстранился. По его щеке от скулы до подбородка тянулся багровый синяк, а под глазом синел фингал.
На меня нахлынул страх.
— Что за зверь тебя так разукрасил?
Я потянулась к щеке Джафира.
— Не обращай внимания, — отмахнулся он от моей руки.
— Джафир! — не отступала я.
— Это был не зверь. — Он привязал лошадь к ветке. — Мой отец.
— Твой отец? — Я не смогла скрыть потрясения, да и не хотела. — Тогда он хуже любого зверя!
— Мой отец не зверь! — развернувшись ко мне, вспылил Джафир. — И уже спокойнее добавил: — Прибыл северный клан. Надо кормить много дополнительных ртов. Отец должен показывать силу, иначе ослабнем все мы.
Я, заледенев от ужаса, уставилась на Джафира. Новость была не просто безобидными разговорами. Стервятники пересекут горы.
— Ты уедешь вместе со всеми? — спросила я, пытаясь скрыть страх.
— Они моя семья, Морриган. Среди новеньких есть маленькие дети… — Покачав головой, он со смиренной грустью добавил: — Я лучший охотник клана.
Это потому, что его родичи ленивые и лишены терпения, подумала я. Хотят получать всё, не работая. Я видела, с каким старанием Джафир расставляет силки, как терпеливо он затачивает стрелы, как осматривает травы сосредоточенным ястребиным взглядом, выглядывая малейший шорох.
— Ты мог бы обучить их, пока не уехали. Ты мог бы…
— Морриган, я не могу всю жизнь провести в этом ущелье! Куда мне идти?
Говорить что-либо не требовалось. Он увидел ответ в моих глазах: «Идём со мной, к моему племени».
— Я не такой, как вы, — покачал головой Джафир. И уже более резко, почти обвиняющим тоном добавил: — Почему вы ходите без оружия?
Я ощетинилась, распрямляя плечи.
— У нас есть оружие. Просто мы не используем его против людей.
— Лучше бы использовали. Возможно, не были бы такими слабыми.
Слабыми? Руки сами сжались в кулаки, и я врезала ему в живот, двигаясь быстрее зайца. Джафир, крякнув, согнулся пополам.