— Спрашивай, Вячеслав, — кивнул герр Баум, когда его супруга, убрав пустую посуду со стола, скрылась на кухне. В деловые разговоры мужа она предпочитала не вмешиваться… что, как точно знал сам Вячко, совершенно не мешало ей влиять на решения своего мужа.
— Зачем? — тихо спросил тот.
— Что «зачем»? — изобразил недоумение мастер.
— Зачем вы так старательно подсовывали мне материалы по «живому» оперированию? — упрямо проговорил Вячеслав.
— Чтобы ты учился, это же логично, — невозмутимо пожал плечами Герхард, но его усы дрогнули, скрывая легкую улыбку, коснувшуюся губ старика.
— Логично, — кивнул Стрелков, старательно сдерживая поднимающийся в груди гнев. — А то, что эти знания сделают из меня мишень для профессиональных артефакторов, — это мелочи, должно быть? Сопутствующий риск, да?
— С какой стати коллегам охотиться на моего ученика? — На этот раз герр Баум не стал скрывать широкой улыбки.
— Вы… артефактор?.. — неверяще выдавил Вячеслав, когда отошел от шока.
— Был таковым, — согласно наклонил голову Герхард. — К сожалению, годы не щадят никого, и в последние несколько лет я вынужден был отойти от дел. Но по сложившейся в нашей организации традиции я обязан подготовить преемника. Мой выбор пал на тебя.
— Почему?
— Хм… ты упрям, настойчив, талантлив и более чем мотивирован, — коротко пояснил мастер. — Не понимаешь?
— Не совсем, — покачал головой Вячеслав.
— Что ж, уточню. Мне известно о твоей проблеме с Даром. Известно с первого дня, с того самого момента, как Рита предложила отдать одного из своих «волчат» на обучение в мою мастерскую, — медленно заговорил герр Баум. — Именно тогда, просматривая досье на мальчишек с Заднего двора, я обратил внимание на мелкого десятилетку, в чьем личном деле стояла отметка об имеющемся у него Даре и полной невозможности его использовать. Я мог бы взять в учебу любого из твоих соседей, но ни одному из них не предложил бы стать артефактором. Даже тем двоим, что могли похвастаться наличием Дара. Но вот ты… о, я посчитал тебя откровенной удачей. Кто еще может оценить всю прелесть живой работы с рунами, как не тот, кто, имея доступ к Эфиру, не может им управлять? Кто отчаянно завидует одаренным и будет из кожи вон лезть, чтобы их превзойти? И ты оправдал мои надежды. У меня никогда не было ученика, столь исступленно изучающего все, до чего могут дотянуться его руки и разум. А скорость, с которой ты запоминаешь и обрабатываешь информацию? За неполных четыре года ты изучил больше, чем другие усваивают за восемь — десять лет! Как я мог отказаться от такого ученика, Вячеслав?
К концу этой тирады Стрелков смотрел на сидящего перед ним мужчину абсолютно пустым взглядом. В его голове с трудом укладывался тот факт, что он четыре… точнее, уже почти пять лет учится не просто в оружейной мастерской, а у одного из немногочисленных артефакторов Свободных территорий. Но в конце концов Вячко все же пришел в себя.
— Выходит, я должен буду занять ваше место в…
— Ассоциации? — улыбнулся герр Баум. — Ну, положим до этого момента тебе еще расти и расти. Все же каким бы ты ни был талантливым учеником и как бы я хорошо к тебе ни относился, но отдавать юнцу кресло торгового представителя ассоциации в восточном секторе Свободных территорий было бы нерационально, согласись. Но свое место в производственной части организации ты займешь… как только сдашь экзамен.
— Экзамен? — переспросил Вячко.
— Конечно, — кивнул мастер. — Каждый ученик, приходящий в ассоциацию артефакторов, сдает вступительный экзамен, по результатам которого наши специалисты определяют уровень его знаний и умений. Но тебе об этом думать рановато; вот в следующем году, после того как ты выйдешь из-под крыла Риты и выкупишь у меня свой контракт, я с удовольствием подам заявку на твое вступление в ассоциацию.
— Почему именно так? — поинтересовался Вячеслав.
— Потому что вступить в наше общество может только свободный человек. Непреложное правило. Артефакторы независимы. Так было, так есть, так должно быть всегда, — резко ответил герр Баум, но тут же смягчил тон: — Нас немного, Вячеслав, и мы вынуждены защищаться от давления извне. В нашей истории уже бывали моменты, когда зависимые от посторонних людей или организаций артефакторы приводили нашу организацию на грань краха. С тех пор мы старательно следим за тем, чтобы участники ассоциации были максимально защищены от посягательств со стороны.
— Расскажите мне о вашей организации, — попросил Вячко после недолгого молчания. — Если уж я стану ее участником, мне нужно знать об ассоциации побольше, не так ли?
— Хм, пожалуй, ты прав, — протянул Герхард и вдруг хохотнул: — Если бы ты не спросил об этом, я был бы разочарован. Давай сюда свой коммуникатор.
Вячеслав протянул учителю потертый браслет, и уже через секунду тот тихо звякнул, оповещая о пришедшем файле.
— Изучишь на досуге. Возникнут вопросы — задавай, обязательно отвечу, — произнес мастер, возвращая ученику коммуникатор. — А сейчас вали домой, а то сестра взбучку устроит, время-то уже за полночь.
ГЛАВА 5
ВСЕМУ ПОЛОЖЕН СВОЙ ПРЕДЕЛ
Время вновь ускорило свой ход. Вячеслав разрывался между учебой и попытками контролировать происходящее вокруг его сестры. Да и сама Анна стала вести себя куда более настороженно, что, правда, не было замечено ни ее соседками по комнате, ни наблюдателями хозяйки. А вот факт, что Ирма вдруг прекратила попытки затащить Вячеслава в койку, заставил его осторожность совершить качественный скачок. Еще чуть-чуть — и начнется паранойя. Но тут Анна только поддерживала брата, поскольку видела, какие взгляды начали бросать на него старшие обитательницы Заднего двора… и пару раз слышала их разговоры. Нет, с работой и учебой Стрелкова он мог легко игнорировать бурление эмоций вокруг себя, но, скрываясь в мастерской Баума от домогательств бабьего царства, Вячеслав рисковал упустить из виду Анну, и это его не устраивало совершенно, несмотря на имеющуюся возможность быстрой связи с ней через браслеты.
Из опасения за сестру он вынужден был даже несколько сократить пребывание во владениях учителя, против чего тот не особо и возражал. И укрытие на крыше пристройки почти перестало пустовать. Анна или Вячеслав то и дело скрывались там от совершенно озверевших в своей настойчивости девиц.
О том, что на Анну тоже открыта охота, они узнали совершенно случайно, аккурат после дня рождения Вячеслава. Просто в один прекрасный майский день кастелянша, словно между делом, заявила, что Стрелкова достаточно подросла и отныне будет посещать не «детскую» душевую, а «девичью», расположенную на том же этаже, где находятся комнаты старших обитательниц Заднего двора, включая спальню самой Ирмы. А чтобы не бегать по этажам, она переедет на свободную койку в одной из комнат там же, все как положено.
«Как положено», да? Ничего странного? Вот только помимо Анны такой «чести» не удостоилась ни одна из ее соседок, а ведь среди них были и девчонки постарше Стрелковой. Но их оставили следить за «детским садом» дальше, а вот Анну переселили. Хотя должно было быть наоборот. По сложившейся в доме традиции, старшие из младших переезжают первыми, выбирая из подрастающих детей тех, кто будет приглядывать за малышней вместо них до тех пор, пока не подойдет и их время для переселения. Анну этот обычай обошел стороной.
Оберегать сестру стало не в пример труднее. Вход на «девичий» этаж был закрыт для других обитателей Заднего двора чисто номинально. Но в случае Вячеслава этот запрет стал абсолютно реальным. Стоило кому-то из девиц заметить его в коридоре «их» этажа и… вариантов развития событий было только два. В первом его ласково, не забывая прижаться к парню выступающими частями тела, выпроваживали прочь. Во втором тут же пытались любыми средствами затянуть в одну из свободных в этот момент комнат. Черт! Да если бы Вячко не осознавал причин такого поведения этих совершенно раскрепощенных девиц, он бы не продержался и недели и давно кочевал бы по их комнатам и постелям. Но понимание причин их домогательств, вкупе с эмоциями, легко ощущаемыми Вячеславом, убивали в нем любое желание продолжить общение со здешними обитательницами… в другой плоскости. Ему вообще хотелось держаться от них как можно дальше, но куда деваться со двора?!
А тут еще и сестричка вдруг заявила, что ее новые соседки начали «сокращать дистанцию». Объятия, будто бы случайные прикосновения в душевой, и нескрываемые обсуждения ее почти детской фигурки… Анне пока удается ускользать от цепких девичьих рук, но долго так продолжаться явно не может. Однажды бешеные девки до нее доберутся, причем, скорее всего, куда раньше, чем до самого Вячеслава. Обстановка вокруг Стрелковых продолжала накаляться, пока однажды котел их терпения не лопнул… с оглушительным треском!
— Анни, мама Ветки нам тортик подарила, большой, присоединишься? — заскочившая без стука в комнату черноволосая и черноглазая малявка с радостной улыбкой на лице протараторила вопрос и тут же, не дожидаясь ответа, потянула ее за руку прочь из комнаты, где Анна уединилась, чтобы почитать дневник брата, написанный им по рассказам матери, специально для занятий сестренки Эфиром. Стрелкова только и успела сунуть небольшую тетрадь под подушку, как черноволосый ураган вцепился в нее словно клещ.
В другой ситуации — например, если бы «на тортик» ее пригласила какая-нибудь из нынешних соседок, — Анна, скорее всего, отказалась бы, но это же мелкие! Мать Веты действительно частенько радовала дочку сластями, которыми та честно делилась с соседками-подружками, и сама Анна не раз участвовала в таких посиделках младших обитательниц Заднего двора, и этот раз не стал исключением.
В маленькой «детской», сейчас пустующей ввиду отсутствия совсем маленьких детей у нынешних работниц заведения, устроилась теплая компания девочек возрастом от девяти до одиннадцати лет, а перед ними на низком журнальном столике были расставлены чашки с чаем, среди которых, белоснежным айсбергом меж мелких льдин, возвышался огромный торт, который уже резала и раскладывала по тарелкам одна из приставленных к малышне девчонок постарше. Вторая же сидела чуть в стороне и, внимательно следя за порядком среди хихикающих, радующихся незапланированному празднику девочек, потихоньку прихлебывала горячий чай.
— О, Анни! — отвлекшись от нарезки торта, улыбнулась Барбара. — Рада, что ты пришла. Справиться с этим гигантом без посторонней помощи мы не сможем!
Услышав это кощунственное заявление, малышня дружно надула губы, что не осталось не замеченным старшими девочками. Барбара обвела «детский сад» строгим взглядом:
— Без вреда для желудка и фигуры, я имею в виду.
— Что ж, помощь прибыла! — Уперев левую руку в бок, Анна отставила правую ногу в сторону и, сжав ладонь правой руки в кулак, воздела его к потолку. Застыв на миг в этой пафосной позе, Стрелкова смерила хохочущих девчонок суровым взглядом и, нахмурив брови, договорила: — Где враг?! Сейчас я покажу ему истинную силу Принцессы Света!
Мультики в доме на Заднем дворе любили все. Даже «волчата», хоть и ворчали, когда женская половина голосовала за просмотр «этой детской чепухи», нет-нет, да и косили взглядом на экран старой обшарпанной видеопанели, где очередные герои пафосно повергали Зло. Так что заход с Принцессой Света удался на все сто. Изображавшая неприступность Билла, отгородившаяся от праздника чашкой с чаем, и та соизволила улыбнуться в ответ на выступление Анны. Ну а Барбара тут же вручила ей в награду блюдце с кусочком торта и налила большую чашку сладкого чая с лимоном. Кажется, Вета не только сласти для дочки приносила, но и в холодильник закинула кое-какие продукты из тех, что Рита считала пустым расходом средств.
Праздник удался. Малышня шушукалась о чем-то своем, изредка хихикая и смеясь над чем-то понятным только им, а «воспитательницы» вовлекли Анну в свою беседу… о мальчиках по большей части. Долго допытывались, сумел ли кто из «волчат» обойти ее цербера-брата…
— Ну, Анни, ты же теперь во взрослом крыле живешь! — докапывалась отчего-то раскрасневшаяся Барбара. — Неужто никто из мальчишек не пытался к тебе подкатить?
— Ха! Да они же братца ее как огня боятся! — чуть громче, чем обычно, проговорила Тилла. — И правильно делают, Вячик за сестренку даже Поггера порвет. У-у, Анни, как я тебе за-видую-у! Он такой… такой!
— Он мой брат, Ти! — фыркнула та, взмахнув рукой и, неожиданно потеряв равновесие, еле успела ухватиться за подлокотник старого кресла. — Ой.
— Так, Стрелковой больше не наливать, — решительно тряхнув кудрями, сурово сообщила Барбара и, очевидно, чтобы убедиться в верности решения, потыкала в покачивающуюся Анну пальцем. Та захихикала от щекотки.
— Девочки, что вы мне налили? — спросила она, справившись с приступом смеха, и попыталась обвести бывших соседок по комнате мутноватым взглядом.
— Чуть-чуть бальзама в чае, — пьяно улыбнулась Тилла. — Стянули у старших.
— С-с-с ума… с ума сошли? — округлила глаза Анна. — Меня же Славик убьет!
— Да ладно тебе! — неуверенно отмахнулась Барбара. — Мы по капельке, он и не заметит. Или наша правильная девочка — трусиха?
— Вот еще! — гордо фыркнула та, но тут же скуксилась. — Но нам та-ак достанется!
— И что он сделает, отшлепает нас? — деловито осведомилась кудрявая.
— А я бы не отказалась… — мечтательно протянула Тилла, прихлебывая чай с бальзамом.
— Извращенка, — одновременно фыркнули Анна и Барбара. Последняя еще и укусить не постеснялась: — Говорила же тебе, не подглядывай за играми Ирмы.
— Так, девчонки… — неожиданно резко рубанула ладонью воздух Стрелкова. — Мне, кажется, хватит. Пойду в свою комнату, попробую поспать. Может, успею отойти до возвращения Славика.
— Э-э… так и мы тоже тогда пойдем, — согласно кивнула Барбара. — Слышишь, Тилла? Если Вячик встретит тебя в таком виде, он точно никогда не обратит на тебя внимания!
— Да? — удивилась та и, пару раз промахнувшись, все же почесала кончик своего носа. — Это плохо. Я согласна. Но сначала нужно… эй, мелкие!
Рядом тут же нарисовалась черноволосая малявка. Тилла смерила ее долгим, совершенно пьяным взглядом и приказала:
— У вас еще час. После чего посуда должна быть вымыта, торт съеден до последнего кусочка, а в комнате чтоб было чисто, как в кабинете доктора. Ясно?
— Ага, — ухмыльнулась мелкая, и ее черные глаза сверкнули хитрым огоньком. — А вы?
— А мы ушли, — веско сообщила Барбара, обнимая пошатывающуюся Анну за талию. Стрелкова же тем временем пыталась с помощью Эфира и пары знакомых ей из дневника брата целительских техник, к которым тот сам был совершенно неспособен, но старательно записал для Анны, привести себя в порядок. Не очень-то удачно.
В голове шумело, а по телу расползался какой-то странный жар… и томление. Вновь и вновь накидывая на себя постоянно срывающуюся технику, девочка совершенно не следила за тем, куда ведут ее бывшие соседки по комнате. И лишь упав на неожиданно широкую кровать, она вдруг сообразила, что обстановка комнаты совсем не напоминает ни ее старую, ни нынешнюю спальню. А чьи-то нежные руки тем временем принялись весьма сноровисто стягивать с нее одежду. Попытавшись сфокусировать взгляд на личности той, что уже успела стянуть с нее платье, Анна, неожиданно томно вздохнув от ощущения скользнувших по ее коже теплых ладоней, узнала Барбару… и стоящую за ее спиной и гладящую по обнаженным плечам Лотту. Сознание мутилось, и последнее, что услышала вдрызг пьяная и возбужденная девушка, прежде чем упасть в темноту о-очень неприличного сна, был грохот сорванной с петель двери и визг полураздетых девиц, которым, кажется, так и не удалось воспользоваться ее невменяемым состоянием.
Нехорошие предчувствия начали терзать Вячеслава незадолго до позднего обеда в мастерской. А когда все работники Герхарда уже собрались за столом, парень вдруг вздрогнул от накатившей на него волны эмоций, переданных браслетом… Слов было почти не разобрать, будто радиоволну забивают помехи, но то, что с сестрой произошло нечто странное, он понял моментально. Сколько они ни проводили опытов с браслетами-передатчиками, подобных фокусов никогда не наблюдалось, а значит, проблема не в них, а в состоянии мелкой. Впрочем, называть так сестру, за прошедший год выросшую почти на голову и уже начавшую превращаться из хрупкой девочки в изящную девушку, Вячко больше не мог.