- Не понимаю, чем вызваны ваши улыбки. Вижу только, что смешной вы находите именно меня. Хотелось бы узнать причину вашего веселья. Я одета или выгляжу неподобающе? Веду себя неприлично или сказала что-то не то? Я настаиваю на объяснении вашего поведения. Быть причиной вашего веселья, не понимая его причины, не желаю категорически ни сейчас, ни в будущем.
Герцог вскинул голову, откинулся на спинку стула и удивленно уставился на меня. Оба весельчака встали, склонив головы и прижав руки к сердцу. Но молчали, как партизаны. Я поднялась и вышла в свою комнату. Что-то это меня напрягает. Что это было? Что за мышиная возня? Похоже, что дружеских отношений со мной устанавливать не собираются. Может, уже воспринимают, как объект охоты? Внешность не отталкивала, и мужики щерились в предвкушении забавы? Возможно, и ставки уже делались, кто преуспеет? А этих герцог притащил, как основных кандидатов? С его стороны разумно, но самонадеянно. Меньше всего меня сейчас интересует замужество, как бы ему ни хотелось привязать меня им к этому миру. Нужно обозначить какие-то границы в отношениях.
В комнату вскоре зашла Марашка, постояла со мной минутку возле окна:
- Пора, деточка, тебя ждут.
Я вышла на улицу. Все трое стояли у входа с нарочито серьезными лицами. А в глазах герцога плескалось веселье. И меня понесло:
- Герцог, а вы женаты, есть дети? Может невеста? Что с вами, почему теперь вам не весело, вопрос элементарный?
- Невеста.
- Не стенка. – И я пошла во двор. Повеселись теперь, гад, если сможешь. Вот упрусь рогом - хочу герцога, и что ты делать будешь? Явно ухмыляться перехочется.
Тишина за спиной была приятной. Оглянулась вокруг – а как я буду ехать? Нет ни кареты, ни телеги. На лошади, что ли?
- Вы поедете на лошади, повозка не везде пройдет. Если не умеете – поедете с одним из нас.
- Поеду с одним из сопровождения, с вашего разрешения. Мне так будет удобнее. Покажите, пожалуйста, у кого из них скотинка выносливее.
Герцог проводил меня к чьей-то лошади. Остановился, и внимательно глядя мне в глаза, спросил:
- Что значат ваши слова? Что значит – не стенка?
- Это значит, что невеста – не стенка, можно и отодвинуть. Вы очень привлекательны, ваше сиятельство, крайне привлекательны, как мужчина. Боюсь, что могу не устоять. Прикажите прекратить охоту на меня. В ближайший год я не собираюсь выходить замуж. Разобраться бы со всем остальным.
- Я вас понял. Не думал, что внимание мужчин может так не нравиться женщине. Но я сделаю то, о чем вы говорите.
- Я сейчас не женщина, а служащая на ответственной должности. Не хотелось бы отвлекаться на лишнюю суету, отбиваясь от ухажеров.
Он коротко поклонился и отошел с застывшим лицом. Я же знакомилась с лошадью и с ее хозяином. Решали, как мне удобнее будет ехать. Я изучила седло – спереди был выступ, сидеть на котором было бы невозможно. Был вариант – сидеть сзади, хотя там была вероятность съехать по заднице лошади во время быстрой езды. Придется крепко обнимать всадника за талию и прижиматься к нему. Ехать в этом случае придется по-мужски. Широкая юбка позволяла сделать это. Так мы и решили. Я предварительно поинтересовалась у мужчины - нет ли чего компрометирующего меня в таком варианте передвижения? Меня успокоили на этот счет.
Когда садилась, принципиально не смотрела вокруг. Закидывая ногу, нечаянно оголила ее почти до колена. Спокойно поправила юбку, стараясь заправить ее под себя, придерживаясь за пояс напарника одной рукой. Обвела взглядом заинтересованных мужиков, пробормотала:
- Чего стоим? Кого ждем? Зрелищ больше не будет, можем выезжать.
ГЛАВА 3
ГЛАВА 3
Ехали почти весь день. Сказать, что это была пытка – ничего не сказать. Я сначала клялась себе, что никогда больше не сяду на лошадь. Потом, подумав, поняла, что не получится. Нужно будет учиться самостоятельно держаться на этой скотине. Со мной мучился и весь отряд. Ехать быстро не получалось и они плелись почти шагом, иначе я просто свалилась бы им под ноги. Их пристальное внимание, раздражение и недовольство я ощущала просто физически. Мелькали иномирные пейзажи, но рассмотреть их толком мешала сильная боль в спине и стертых ногах.
Где-то в середине пути сделали большой привал. Меня сняли с лошади, и я некоторое время так и стояла, раскорячившись и привалившись спиной к спасителю. Им оказался Назар. Постояв немного, подождав пока ноги начнут мне повиноваться и не дождавшись этого, он подхватил меня на руки и отнес, посадив на расстеленную кем-то попону. Сил не было, все они ушли на то, чтобы удержаться на проклятой лошади и не орать от боли. Молча легла, свернувшись калачиком и стиснув зубы. Кожи на внутренней поверхности бедер, по ощущениям, не было. Там жгло огнем, и было мокро. От боли темнело в глазах. Нужно было что-то делать. Проложить нижнюю юбку я боялась – присохнет, а отдирать потом будет невыносимо. Как поеду дальше – не представляла. Сейчас просто лежала, ожидая, когда станет хоть немного легче. Нужно смыть свой и конский пот, а потом попробовать лечить себя самой. Если нарастила волосы, то смогу нарастить и кожу. Лежала, закрыв глаза.
Ко мне кто-то подошел. Сел рядом. Глянула – герцог. Он молча показал мне свою ладонь в крови.
- Это было на седле. Что у вас под юбкой?
- Короткое белье.
- Насколько короткое?
Я чиркнула рукой по месту края трусиков. Герцог зло зашипел.
- Покажите, где я могу смыть кровь. Потом попробую восстановить кожу, - примирительно заговорила я.
Меня подхватили на руки. Мужик тащил меня в лес вдоль ручья, около которого устроили привал. Когда нас не стало видно за кустами, остановился, опустив меня на траву. Бедра разлепились, и у меня вырвался стон. Мне вторил злой стон начальства.
- Не злитесь. Очень больно, невозможно сдержаться.
- Я не на вас злюсь. Марашка видела ваше исподнее?
- Видела.
- Заходите в ручей. Я принесу попону. Попробуйте лечиться. Позже будет еда. Я ушел.
Я подождала, пока он скроется из виду и, отвернувшись и раскорячившись, заглянула под юбку. Лучше бы не смотрела... Как я ехала последнее время? Сжав зубы и терпя изо всех сил, не желая стать посмешищем уже за дело и уронить себя в чужих глазах – вот как. Доброго отношения к себе я не видела, а давать повод для очередных усмешек не хотела. Холодная вода обожгла огнем. Я закричала от боли и, оступившись, села в ручей прямо в юбке. Сидела и плакала. Послышался топот, и я заорала сквозь слезы: - Вон! Уйдите отсюда! Справлюсь сама.
Из-за кустов никого не появилось. Тихий разговор отдалялся. Задрав юбку, стала на колени в воде, давая ей омывать бедра. Постепенно ледяная вода подействовала, как обезболивание. Стояла, пока не перестала чувствовать ноги от холода. На берегу развернула попону, которую перед этим швырнули из-за кустов. Сняла и выкрутила верхнюю и нижнюю юбки. Прилегла и сосредоточилась на болевых ощущениях. Представляла, как боль уходит, и какая кожа там чистая и здоровая, плотная и гладкая. Отвлекалась от исчезающей боли, прислушиваясь к звукам на поляне. Оттуда тянуло дымком и запахом мяса, подгорающего на огне. Вкусно... Рот наполнился слюной. Согнув ноги в коленях и слегка раздвинув их, легла на спину и прикрылась мокрой юбкой. Закрыла глаза на минутку и поплыла.
Сколько спала – не знаю. Меня легонько трясли за плечо - герцог.
- Пора ехать, вставайте.
Вскинулась и потянула на себя… герцогский жупан? Провела рукой по внутренней стороне бедра и потрясенно протянула:
- У меня получило-ось.
- Я знаю.
- Откуда? Вы что, рассматривали?!
- Ну да! Мне же нужно было воспользоваться вашей беззащитностью. Как я мог такое упустить? – зло прошипел он сквозь зубы, – пора ехать. Тут штаны, оденьте под юбку. Она еще слегка влажная, в дороге высохнет. Поедите в пути, мы и так задержались.
- Спасибо, добрый начальник. Уйдите, пожалуйста. Я одеваться буду.
Он молча ушел на поляну. Скоро мы уже ехали дальше, а я, уцепившись одной рукой за пояс всадника, давилась всухомятку хлебом и жестким мясом, с трудом удерживая их в руке. Да что вообще происходит? Где обещанное доброе отношение? Когда в очередной раз еле подхватила мясо в воздухе, просто швырнула еду на дорогу. Не сдохну.
В город въезжали ночью. Света на улицах не было. Перед каждым всадником над землей плыл светящийся теплым светом шар, освещая каменную мостовую. Темнели высокие и низкие строения, иногда доносились запахи еды, дыма или навоза. Слышались какие-то звуки.
Я воспринимала все это заторможено, сквозь сон или полуобморочное состояние. Кожу я на этот раз не снесла, но вот боль в зафиксированных в одном непривычном положении и почти вывернутых суставах была почти невыносимой. Неприятные ощущения в спине я пыталась облегчить, распластавшись на мужчине, используя его, как разгрузку. Он понимал это и ехал, склонившись вперед, бедный. Хоть один добрый человек - думалось мне. Как его там зовут? Сквозь сон не вспоминалось ничего. Меня сняли с коня и понесли в помещение. Было темно. Головой бы не стукнул обо что-то – плыло в голове сквозь плотный туман.
Сгрузили на что-то мягкое, я сонно оглянулась – полумрак в комнате. От меня воняло потом – моим и лошадиным. Поморщилась, но мыться сил не было, не буду проситься. Меня осторожно раздевал герцог. Я была не против. Что он там не видел? Туфли, штаны, юбка, корсаж... Вынимая корсаж из-под меня, приподнял и притянул к себе, и я уткнулась носом ему почти подмышку. Он тоже пах совсем не духами. Укрыл меня одеялом. Вытащил шпильки из косы и расплел ее, опустив волосы с кровати. Дверь скрипнула, в коридоре послышались негромкие мужские голоса – герцога и охранника? Заботливый. Работодатель.
Утром проснулась очень поздно – солнце стояло высоко, почти в зените. Комната днем выглядела неплохо – большая, светлая. На стенах гобелены в цветах, гладкий ковер почти во весь пол. Ткани на окнах слишком много и в ширину, и в длину – шторы лежали волной на полу. Высокие кованые подставки под толстые желтые свечи. В углу дверь. Надеюсь, что там ванная и туалет. Встала с трудом. Суставы еще болели. Но это ничего, просто нужно расходиться. Поковыляла в угол. Да, это то, что мне нужно. Ниша, полностью занимающая дальнюю стену, огорожена бортиком наподобие маленького бассейна. Кранов нет. Воду сюда носят или как? Самой не разобраться.
Выглянула, приоткрыв дверь в коридор. Охранника, голос которого слышала вчера, не было. Я дождалась, когда мимо пройдет какая-то женщина. Попросила ее прислать служанку. Девочка пришла немедленно. Черненькая, симпатичная, как и все тут. Вымыться хотелось невыносимо, поэтому сразу заговорила по существу:
- Как мне помыться и где взять одежду?
- Да, Хозяйка, сейчас, я быстро. Меня зовут Яшка, я ваша служка буду. Я пока на испытании, если не понравлюсь вам, то другую служку пришлют. Но я все тут знаю, буду стараться, – лепетала Яшка, набирая бассейн. Отверстия обнаружились почти под потолком, вода водопадом хлынула вниз. Я подставила руку – теплая. Сил не было ждать, и я, раздевшись, стала под водопад. Волосы намокли и оттягивали голову. Вода текла по запрокинутому вверх лицу – я блаженствовала.
- Это не самая красивая комната, но здесь самая большая моечная. Я думаю, что вас поэтому тут и поселили. Я и сама бы эту комнату выбрала. В этом крыле самая красивая комната у госпожи Марияны, потом та, что рядом с ней, но моечная там с корытом из камня – холодным. А тут деревом выложено – тепло, – щебетала девочка, выливая мне на голову пахучую липкую жидкость. Я лежала в бассейне и понимала, что жизнь налаживается.
- Кто такая Марияна?
- Невеста герцога. Она приезжает погостить каждые три месяца. В тех покоях рядом с ней живет ее мамка. Она же не приедет одна - не положено. Но там холодное каменное корыто.
- Ты сказала – покои, там не одна комната?
- Там три: большая комната, спальная и моечная, но там хо…
- Я поняла, поняла.
Главное, что я поняла – у меня сейчас есть неисчерпаемый источник информации. Ей нужно просто подбросить тему – и готово, дай бог переслушать все. Вымывшись, вытерлась и, закрутив волосы чалмой из полотенца, вышла в комнату. Яшка раскладывала на убранной кровати платье – длинное, в пол, из серого бархата с золотистой шнуровкой корсажа. Белая рубашка, отделанная кружевами, лежала рядом.
У меня глаза полезли на лоб.
- Яшка, я же сдохну в такую жару в бархате. Что, больше нет ничего?
- Так вы же без одежды, так герцог сказал госпоже Марияне дать что-нибудь на первый случай. Она спросила, какой у вас цвет глаз. А он сказал, что серо-голубые. Так она под цвет и дала платье. И рубашку, и нижнюю юбку. А потом вам сошьют все новое или выберете готовое.
- А готовое где можно выбрать? - заинтересовалась я.
- Так торговцы принесут, только позвать. Есть тут одна госпожа, у нее самые лучшие наряды – она каждый раз новые придумывает. Двух одинаковых еще не шила.
- А почему ее не позвали?
- Не знаю, может, вам срочно нужно было одеться?
- Отнеси наряд госпоже Марияне, поблагодари ее за внимание и вели кому-нибудь позвать ту торговку. Мне не к спеху. Скажи ей, что нужно несколько платьев для жары, исподнее и, ладно – про обувь поговорю с ней сама. Я пока не принимаю никого, отдыхаю. Жду, когда накормят. А где у вас все едят?
- Так утром – у себя, в обед – тоже, а вечером все собираются в большом зале. Правда, когда гости, то и обедают все вместе.
- А сейчас гости или не гости?
- Так узнаю и скажу вам.
Забавная девочка, такое впечатление, что я старше лет на двадцать. В дверь постучались. Я, сидя завернутой в покрывало, ответила. В комнату вошла женщина с подносом, на котором было полно еды. Я улыбнулась с предвкушением и попросила поставить поднос ко мне на кровать. Глаза разбегались от этого изобилия. Поблагодарила и отпустила ее. Закутавшись в покрывало, отвернулась от двери, чтобы не сверкать голым телом и принялась за еду.
Женщину-швею привела сама Яшка. Ее звали Агата, и она пришла совсем без товара, но очень быстро. Ей нужно было посмотреть на меня, чтобы предложить подходящую одежду. Я, волоча на себе покрывало, прошла в ванную и там дала ей возможность снять мерки. У меня не было даже запасных трусиков, я извинилась за это. Она махнула рукой – была занята. В местной моде я ничего не понимала, поэтому попросила все подобрать на ее усмотрение. Только просила найти или пошить мне темные брюки с высокой талией, а лучше - двое и посоветовать, где найти обувь, в том числе высокие сапоги на небольшом каблучке. Я намеревалась учиться верховой езде. Такой поездки я больше не переживу.
Пока мы снимали мерки в ванной, мне принесли письменные принадлежности. Проводив Агату, задумалась, что можно написать? Записку проверят. Достав из своей сумочки шариковую ручку, написала, что прошу прощения за то, что заставила их беспокоиться. Что у меня все более чем хорошо, просто отлично. Я имею возможность заняться любимым делом. Меня тут ценят и оберегают. Нужно помочь людям. Увидимся через год. Сочините что-нибудь и увольте меня с работы. Целую всех и очень люблю. Не скучайте. Ваша Наташка.
Яшка умчала записку. Обед я просила не приносить, как и ужин. У меня еще оставалось полно еды с подноса. В том числе экзотические фрукты. Любопытно было попробовать их. Оранжевые сливы были и у нас, но вкус у этих был насыщеннее. А вот виноград был мелковат. У нас таким был бескосточковый кишмиш. А в этом косточки были, хоть и мелкие.
Под самый вечер, когда я уже собралась укладываться спать, подошли Агата с Яшкой, принесли одежду. Я влезла в батистовые штанишки и короткую сорочку, и начались примерки.
Тряпишницей я никогда не была, но сейчас в одежде возникла острая необходимость, и еще интересно было взглянуть на местную моду для знати. Несколько платьев сразу оставила. Основное я поняла – длина почти до земли. Видны только носочки обуви. Моя юбка была короче, и стало ясно, почему мужиков закоротило при виде голой ноги. Для них, скорее всего, это эротика. Хотя все равно – странно. Ведь у всех были жены или любовницы. Смотри на ноги – не хочу. Или чужое интереснее? Так - подобие халата или туники, ночнушка, штанишки. Рубашки под платья, корсаж. Завтра мне будет в чем выйти. Штаны и остальное необходимое, а главное – платье для торжественного представления местному высшему обществу, Агате предстояло пошить.