Глава 1
Пролог
Жизнь на Земле изменилась. Изменилась кардинально. И бесповоротно. Сейчас уже не ищут виновных, слишком много воды утекло. Сейчас — да. А поначалу, во всем винили Россию. Но России, вместе со всем ее населением, было на эти обвинения, что называется, глубоко плевать. Не было России. Исчезла Россия. Спряталась за тягуче-белесой полосой тумана. Как это произошло, спросите вы? А никто и не знает. Просто однажды, в один момент, вся территория Российской Федерации стала недоступна. Ни пешим, ни конным, никаким другим.
Стоит упомянуть, что Россия исчезла не одна. Вместе с ней, чудесным образом, за пеленой тумана скрылось несколько стран, бывших когда-то республиками СССР.
Думаю, если сейчас посмотреть на Землю из космоса, то можно увидеть, что практически большая часть Евразийского континента скрыта с глаз. И в этом не вина плотных облаков и циклонов.
Когда это случилось, весь остальной мир пришел в ужас. Особо истерила Америка. Самой безобидной и общепринятой была версия, что «русские что-то снова задумали». Было еще множество разных других вариантов, порой настолько нелепых и абсурдных, но все же обсуждаемых в СМИ. Американцам поддакивали европейцы, но как-то нехотя, скорее, по инерции. Те проблемы, что возникли у Старого Света с исчезновением России, были гораздо актуальнее, нежели переливание из пустого, в порожнее.
Восток наоборот притих. Лидеры азиатских государств не привыкли голословно и публично обсуждать то, что им непонятно, то, что может оказаться совершенно не тем, чем кажется. Все попытки проникновения в «Зону Зеро», как сразу же окрестили ее журналисты, заканчивались одним и тем же. Любой объект, будь то человек, транспорт или даже самолет, войдя (въехав, влетев и проч.) в Зону, буквально через несколько секунд, вновь оказывался в той самой точке, откуда и начинал свой путь.
Наконец, после многочисленных, но совершенно бестолковых попыток проникнуть на территорию когда-то одного из ведущих акторов земной экономики и политики, американцы, в одностороннем порядке, объявили России войну. Объяснили они это очень просто: «Россия своим поведением сеет хаос, нестабильность и насилие во всем мире». Так же была выдвинута идея, что Россия, там за пеленой, «изобретает новое оружие» угрожающее мировой демократии.
Не слушая предупреждения ученых изучавших загадочную завесу, президент США дал отмашку на ядерную атаку. Вернувшиеся бумерангом боеголовки, полетели по обратной траектории, чуть не угробив те самые базы, с которых и были запущены.
После этого, весь остальной мир наложил на США экономические санкции, с требованием полного ядерного разоружения. Те, конечно, заартачились и полезли в бутылку.
Неизвестно чем бы все это закончилось, возможно, третьей мировой, но тут случился Апокалипсис. И случился он на территории США.
Многие ученые-вулканологи предупреждали, что в самом центре этой страны давно назревает природная катастрофа и Иеллоустонский национальный парк, известный своими лесами, природными источниками и медведями гризли, на самом деле является бомбой замедленного действия.
И это произошло. Вулкан взорвался. В тысячу раз мощнее, чем взрывался два миллиона лет тому назад. Природа устроила американцам грандиозное шоу, а они все стали его участниками.
Горячая лава вырвалась из жерла Иеллоустонской кальдеры до самого неба. Когда давление чуть ослабло, она огромной лавиной, сжигающей все на своем пути, обрушилась на окрестности. На территории в 10 тысяч квадратных километров бушевали потоки раскаленной грязи, выжить в которых было невозможно. Пепел покрыл близлежащие территории слоем в пятнадцать метров. От токсичного воздуха погибло практически все живое. Вызванные этим взрывом цунами довершили дело. От Америки остались одни лишь воспоминания.
Катастрофа постигла не только американский континент. Через две недели Солнце, источник жизни на Земле, скрылся в пылевых тучах и температура на поверхности планеты резко упала. Наступил ледниковый период.
Из-за долгих морозов погибла растительность и большая часть животных. К этой проблеме прибавилась еще одна. Многие опасные и вредные предприятия, брошенные людьми на произвол, нанесли природе еще один сокрушительный удар. Земля, воздух и пресные воды пропитались отравой, сделав многие районы непригодными для биологической жизни. Люди мерли как мухи, особенно в бедных странах. Началось массовое переселение.
Старый Свет, значительно пострадавший от произошедших событий объединился в Единую Европу, которая отринула все свои гуманистические «сопли». Вопрос выживания расставил все по местам. Власти огородили территорию Новой Европы неприступной стеной, через которую не могла проскочить даже мышь.
В Азии случилось нечто подобное. Китайцы предложили индусам Союз. Вместе, хотя и потеряв большую часть всего населения, они сумели продержаться в то страшное время. Помощь от этого союза получили и все остальные народы, сумевшие каким-либо чудом выжить в том аду. Юго-запад не сумел найти компромиссного решения и раздробился на многочисленные анклавы.
От множества когда-то развитых стран Америки и Евразии, как это ни печально, остались лишь мифы, как от древней Греции. Австралийский континент опустел. Страны Северной Африки может, и переждали бы холод, но бегущая из глубин континента толпа оголодавших людей, словно саранча смела все на своем пути.
Так изменился наш мир. И только Россия не видела этого Хаоса.
Со временем все стало налаживаться. Европейцы разрушили свою стену, понимая, что так выжить в новых обстоятельствах не получится. Правительствами новообразованных государств была создана Конфедерация Мира, главным кодексом которой стали лозунги «Все люди братья», «Мы за мир во всем мире», «Земля наш общий дом», «Восстановим флору и фауну» и прочие.
Кое-кто даже предлагал лозунг: «Вернем Россию», хотя совершенно и не представлял, как это сделать.
Человечество сократилось. Но теперь, как ни странно, стало умнее. Природные ресурсы стали использоваться более рационально. Развивались новые технологии, не отравляющие воздух, воду и почвы. Наконец-то открыли способ холодного синтеза. Вредные, но необходимые в промышленности производства свели к минимуму. Активно внедрялась программа, по переносу их на Луну.
К середине первой трети ХХII века жизнь на Земле стабилизировалась. Исчезли глобальные конфликты, терзающие и разрывающие ее на части. И хотя человечеству было еще далеко до совершенства, первый шаг был сделан. Оставалось лишь двигаться в этом темпе и никуда не сворачивать, но не забывать оглядываться назад, помнить историю, свои ошибки и просчеты, чтобы уже никогда не совершать подобного.
Глава 1
— Ландора! Второй номер!
Зычный голос оторвал меня от созерцания голубого неба, в котором медленно проплывал пассажирский цеппелин. Ландора это я. Точнее Дора Лан, но все почему-то зовут меня именно Ландора.
Я перевожу взгляд на свой сток-кар. Вон он, такого же цвета, что и сегодняшние небеса. Говорят, что такими они были не всегда. Долгое время небо было затянуто пылевой завесой. Я видела фотографии тех времен, это страшно. Страшно, когда солнца не видно, а на планете царит бесконечная зима. Теперь все иначе. Небеса снова чистые, а земля оттаяла ото льдов.
Говорят еще, что раньше людей на Земле было семь миллиардов. Я в это не верю. Нас сейчас итак слишком много, чтобы прокормить всю эту ораву, в количестве пятисот миллионов, а не то, что целый миллиард.
Мои размышления прерывает Лео. По-отечески приобняв за плечи, он увлекает меня в сторону наших машин. Сегодня финал Погони за Кубком на звание Чемпиона. Участников, как и всегда, лишь двенадцать. Они лучшие из лучших. И среди них я — «какое-тонедоразумение». Так считают все. Даже Лео. Хоть и молчит об этом. Но я знаю. Вижу по глазам, по обрывкам оброненных фраз. Обидно. Но я привыкла к такому отношению. Ничто и никогда не заставит меня отказаться от любимого дела.
Свой сток-кар я собирала сама. Не буду скрывать — не одна. Мне помогал мой отец. По правде говоря, он мне не родной. Но в наше время это совсем не важно. Этот человек воспитывал меня с малых лет, с тех самых пор, как я осталась без матери.
Моя мать была индианкой. У Лео сохранилась ее фотография. Они были близки. Он очень любил ее. А она любила моего отца. Настоящего, биологического. Но о нем мне ничего не известно. И даже Лео не может ничего стоящего рассказать, поскольку мать упорно молчала. Она была биохимиком, работала в Национальном институте по восстановлению флоры и фауны. После Апокалипсиса земля была отравлена ядовитым пеплом, приносимым на наш континент циклонами, и люди выжили лишь благодаря высоким технологиям. Только недавно появилась возможность восстановления экосистемы из тех немногих запасов, которые человечество все же умудрилось сохранить.
Биохимики — элита, впрочем, как и другие ученые, чьи умения могли принести пользу пострадавшей Земле. Я уже упомянула, что мать была индианкой. Ее звали Дивья Шарма, и она принадлежала к высшей касте. Я иногда думаю, что же должно произойти такого, чтобы индусы наконец-то отказались от эндогамии. Но после произошедшего апокалипсиса в голову ничего стоящего не приходит.
Моя мать нарушила правила и родила меня от человека другого сословия, но замуж за него выйти так и не решилась. Или не смогла. Второе вероятнее всего. Так говорит и мой приемный отец, с которым мать познакомились на вечеринке в честь чествования Чемпиона Кубка Индокитая. Им тогда и оказался Лео Лан, красавец-метис, имевший европейско-азиатские гены.
Однажды уже прогнувшись под устои своей семьи, Дивья взбунтовалась и наперекор всем вышла за Лана. Мне тогда было три года. Когда она умерла от скоротечной болезни — шесть.
Когда мамы не стало, меня на воспитание хотели забрать родственники, но Лео им меня не отдал. По причине моего им удочерения. Это было осознанное решение взрослого мужчины, знающего, что собственных детей у него никогда не будет. Но как он говорит — я самая любимая его дочка, и в моих глазах он видит отражение Ее, своей ненаглядной Лакшми, богини его грез, обожаемой Дивьи.
Лео доводит меня до моего кара, помогает умоститься в кокпит, и отходит. Дверь я закрываю сама, по старой суеверной примете и меня отрезает от внешнего мира тишина. Я надеваю виар-шлем и регулирую настройки. Контакт со спутником — есть! Программа маршрута установлена. У меня есть немного времени его изучить. В Астрале я вижу все сверху. Будто птица парю над землей. Но это не виртуальная реальность. Здесь все по-настоящему. Смерть в том числе. Уменьшаю масштаб и вижу весь маршрут полностью. Ого! Один из участков проходит вплотную к Стене. Надо быть очень, очень осторожной!
Через пару десятков лет после природной катастрофы перевернувшей все вверх тормашками и изменившей мир до неузнаваемости, люди, привыкшие держаться подальше от Стены, сделали удивительное открытие. Именно здесь, у завесы, сокрывшей одну из самых могущественных стран до времен Апокалипсиса, жизнь начала восстанавливаться быстрее: прорастать трава и кустарники, появляться исчезнувшие виды деревьев и, что удивительно, некоторые виды животных, птиц и насекомых. Люди стали перебираться ближе к Стене. Вдоль границы выросли три мегаполиса. Индианаполис — мой родной город, то место, где я появилась на свет — один из них.
Сигнал по внутренней связи предупредил о готовности к старту. В Астрале я вижу всех участников гонки. «Лучшие из лучших» выстроились на стартовой решетке в шахматном порядке и завели двигатели. На поул-позиции Марк. Отличный гонщик. Меня, если честно, не любит. А кому понравится, когда тебе девчонка постоянно наступает «на хвост», намереваясь отобрать титул Чемпиона. И сегодняшняя моя цель сделать именно это. Звучит повторный сигнал. Нога отжимает педаль. Я словно не думаю. Все части тела работают в автоматическом режиме.
Мы с Марком лидеры. Остальные нам не конкуренты. Но эта мысль запретная. Она может привести к поражению, и я выкидываю ее из головы. Большой шлем явно нервничает. С чего бы это? — ехидно задаю сама себе вопрос и вырываюсь в лидеры.
Мы достигли опасного участка. Стена совсем рядом. В Астрале она выглядит неровной каменной кладкой. На самом деле это совсем не так. В детстве, украдкой, хоть и зная, что это строго-настрого запрещено, мы не раз развлекались тем, что на спор забегали в плотный, белесый туман Стены и были в курсе, что ориентация там нарушается. Главным правилом было не паниковать, просто идти вперед, и тогда через какое-то время вновь окажешься в точке входа. У нас ходила байка, что если свернешь в любую сторону, никогда уже не выйдешь оттуда и станешь «потеряшкой». Проверять так это или нет, дураков не было.
Марк нагоняет. Прижимает меня к Стене. Зараза! — шиплю я, пытаясь как-то исправить положение. — Он что, охренел! Для обоих нас столкновение чревато и он это знает. Неужели его амбиции так велики?
Удар сотрясает мой кар. Я отказываюсь верить в происходящее. Картинка, которую я вижу со спутника, устойчива. Словно в замедленном темпе я наблюдаю, как от столкновения, мою машину закручивает и кидает навстречу Стене. Тело чувствует перегрузку. Моя личная катастрофа длится секунды, но за это время я заново проживаю всю свою недолгую девятнадцатилетнюю жизнь.
В какой-то момент связь с внешним миром исчезает. Я слышу лишь шум эфира, а перед глазами рябь и мельтешение. Телу становится легко, будто понизилась гравитация. Ощущаю новый удар, но не значительный, на излете. Нога все еще жмет на тормоз. Кажется, она уже в него вросла. Наконец я понимаю, что стою. Аэрбеги опали, освободив от упругих объятий. Я снимаю шлем. Плотная тонировка стекла мешает рассмотреть, что снаружи. Выхожу. Кругом туман, но не такой, как когда-то в детстве. Этот более… — не могу сразу подобрать слово. Жидкий, что ли. Хорошо вижу на расстоянии тридцати — сорока метров. Оглядываюсь. Что это там? Подхожу. Человек!? Мужчина лежит лицом вниз. Рядом сумка. Я переворачиваю его, совершенно забыв правила. Он дышит. Черт! Похоже это я его!
Соображаю, что делать. Его надо срочно в больницу! Мужчина худ, но высок, боюсь — не дотащу до кара. Все же пытаюсь поднять и удивляюсь. Здесь все не так, как в привычном мире. Здесь не действуют законы физики. Кажется, что его вес не более десяти — двенадцати килограмм. Тащу его на руках, как какую-то девицу. Да, сравнение неудачное. Ничего, если выживет, будет мне должен пару кругов на руках меня потаскать. Господи! О чем я думаю, человек умирает. Я смотрю на его лицо. Навскидку лет тридцать. Молодой и красивый. Как же тебя угораздило встретиться у меня на пути, исследователь Стены! Кто он такой у меня не вызывает вопросов. Очередной сумасшедший. Жалко. Слишком уж симпатичный.
Вот и мой кар. Кладу парня на второе сидение, которое осторожно раскладываю уже с пассажиром. Под сидение летит его сумка. Он еще в отключке. Потерпи немножко! — говорю я, не то ему, не то себе. Трогаемся. Еду очень медленно. Не видно ни зги. Еще эта чертова тонировка! Но ругать приходится только себя. Это был мой каприз.
Кажется, туман плотнеет. Начинаю нервничать, в голову приходят детские страшилки, про «потеряшек» в тумане и с дури, или от страха, жму на газ. Неожиданно свет снаружи наполняет кабину. Уф, вырвались! Я радуюсь, будто получила Кубок Чемпиона. Выруливаю на трассу и на ходу надеваю шлем. Связь восстановлена. Максимально уменьшаю масштаб и вижу петлеобразную тридцатикилометровую трассу. Мониторю обстановку — я в десяти километрах от финиша. Ничего себе! Все мои соперники далеко позади. Похоже, в тумане время течет по другому. Сегодня Стена повела себя совершенно иначе — я выскочила через пятьсот метров от нашего с Марком столкновения. Он только-только выровнял свою машину, но, несомненно, меня уже видит и понимает, что для него все кончено. Не успев как следует разогнаться, я пересекаю финишную прямую.
Лео бежит навстречу. На лице чувства радости и беспокойства, которые по очереди сменяют друг друга, делая ситуацию не то комичной, не то трагичной. Отлепляю его от себя и пытаюсь рассказать о пассажире. До Лео доходит.