Резиденцией ордена, куда, как говорил незнакомый голос, доставят Маринса, оказалась сырая камера в казематах, а допросом — молчаливая работа скучающих палачей. К утру он сознался в измене, не глядя подмахнул тонким пером подсунутый дознавателем свиток. Подписывая, он вздрогнул и измазал свиток кровью. Дознаватель, молодой мэйр, не повел и бровью — он с безразличным выражением лица свернул окровавленный свиток и сунул в наплечную сумку.
Маринс подписал себе и своей семье смертный приговор, но был настолько измучен, что слабо воспринимал реальность происходящего. После признания его тут же оставили в покое, и следопыт провалился в черные сны без сновидений. Он очнулся на холодном полу в собственной запекшейся крови и с ужасом понял, что совершил. Жена и дочка обречены. Его и их постигнет та же кара, какую он дарил без оглядки десяткам людей, доставленных им на Солх. Дархум.
Осознание породило приступ безумия. Кэльв метался по маленькой камере, лупил по каменным стенам кулаками и ногами, рассаживая их в кровь, истошно кричал, сбиваясь то на хохот, то на плач, пока маленькая смотровая щель в двери не приоткрылась. В Маринса полетел магический импульс, отшвырнувший его в противоположную стену. Удар выбил из него сознание, даруя желанное беспамятство.
Когда Маринс пришел в себя, он стал вести себя тихо. Следопыт был настолько подавлен своими мрачными мыслями, что в какой-то момент уже и сам желал своей смерти. Но смерть не шла. Не пришла она и на следующий день. И через неделю. А после кэльв потерял счет времени. Его исправно кормили и поили, скверно, но вполне сносно, если не смотреть, что суешь в рот. Маринс, душа которого рвалась в клочья от пожирающей тоски и горя, постепенно начал сходить с ума. Спасла лишь одна мысль — если его еще не убили, значит, он был зачем-то нужен. Что-что, а дархум — смертельный обряд извлечения энергии — на Солхе делали быстро и с удовольствием. Вскоре он убедился в своей правоте.
Дверь камеры со скрипом отворилась, и внутрь зашел мужчина в черных одеждах с золотым тиснением. Несмотря на преклонный возраст, который выдавали седые волосы и глубокие морщины на лице, посетитель держался прямо, его походка была уверенной, а жесты стремительны и энергичны. Увидев его, Маринс бросился на колени и прижался лбом к холодному каменному полу, боясь вздохнуть. Старик с любопытством окинул взглядом измазанные запекшейся кровью стены, кивнул своим мыслям и небрежно щелкнул пальцами. Повинуясь его воле, один из камней в кладке стремительно удлинился, превратившись в подобие лавки. Посетитель сел, поморщившись от вони в камере, и обратился к Маринсу.
— У меня к тебе есть дело, следопыт, — старик явно не хотел тратить время впустую. Голос его, тихий, но властный, так и излучал силу.
— Я согласен на все! — выпалил Маринс, не поднимая глаз от длинных носков сапог старика.
— Похвально, — удовлетворенно кивнул головой старик. — Знаешь, кто я?
Маринс посмотрел старику в глаза, всего на мгновение, и тут же вернулся к сапогам.
— А ты не глуп! — усмехнулся мэйр после того, как заключенный коротко кивнул. Ему явно пришлась по душе такая сговорчивость и смирение. — Слышал о Мертвом Лесе?
— Я согласен на все! — Маринс судорожно сглотнул, но ответил, не задумываясь.
— Какое рвение! Хорошо, когда каждый осознает свое положение, — мэйр встал, и камень вернулся к своему прежнему состоянию.
Старик провел рукой в воздухе в сторону оков Маринса. В следующий миг они раскрылись и со звоном упали на пол.
— Иди за мной, — коротко приказал мэйр, встал и вышел за дверь. Следопыт, не мешкая, юркнул следом. Никто не попался на их пути и ни о чем не спросил. Весь путь под землей, по сырым и мрачным лабиринтам, в которых пожилой мэйр безошибочно ориентировался так, словно ходил тут всю жизнь, они проделали в тишине и одиночестве. Даже выбравшись из резиденции ордена потайным ходом и оказавшись в самой Алой Цитадели, Маринс не увидел ни одной живой души, словно люди заранее попрятались подальше с их пути. Вскоре они оказались в пустом порту. Даже стража, дежурившая у входа круглосуточно, исчезла. Но Маринс этому уже не удивлялся. Старик был главой ордена Тихих Надзирателей, его боялись все, даже сильнейшие мэйры. Сам дор-мэйр уважал его и одаривал своим расположением. Маринс не удивился, даже если бы старик на его глазах заставил уйти Солх под воду, настолько он верил рассказам о его силе и могуществе. Они взошли на небольшой добротный корабль, напомнивший Маринсу его судно, на котором он успел проплавать не один год, а затем спустились под палубу. Старик обернулся к нему и заговорил, впервые за всю дорогу.
— Я всегда был сторонником того, что работа будет выполняться лучше за награду, а не из-под палки, — мэйр без тени брезгливости достал из кармана белоснежный платок и поднес его к лицу Маринса. — Я хочу от тебя слишком много, но и награда будет не меньшей.
Кэльв с трудом удержался, чтобы не увернуться. Протянутая рука с платком пугала не меньше поднесенного ножа. Лис слышал, как легко она могла убивать. Старик неловко отер кровь со лба Маринса, а затем сунул испачканный платок ему в руку.
— У тебя есть день, Маринс Блэйс. В качестве аванса, — мэйр указал рукой на одну из дверей, ведущих в каюты. — Используй его с умом, другого шанса может не быть.
Маринс покорно шагнул в полутьму каюты, освещаемой тусклой лампой на столе. Дверь беззвучно закрылась за ним. Только сейчас Маринс в полной мере осознал, насколько он был грязным и какую вонь источал. Следопыт, стараясь делать все беззвучно, неловко скинул рваную одежду, оставив только лохмотья штанов, прикрывающие пах. На подгибающихся ногах он прокрался к маленькому окну в стене и открыл его, впуская малоприятные запахи порта в каюту, которые казались ему чистейшим воздухом после душной камеры. После этого он подошел к столу, потушил магическую свечку кончиками пальцев, пламя которой даже не шелохнулось от сквозняка, и улегся на скамью, сотрясаясь от беззвучных рыданий. Он еще долго лежал так, повернув голову в сторону кровати, на которой в темноте едва угадывались два спящих силуэта — его жены и дочери, и без остановки благодарно молился Милосердному Арбизу за это чудо.
Следующий день был для Маринса самым ярким и счастливым в его жизни, хоть и прошел в маленькой каюте плывущего корабля. Два рослых матроса с угрюмыми лицами внесли с утра в помещение большую бадью с горячей водой и чистую одежду. Они же дважды приносили еду. С ужином передали короткую записку — «утром». В ту ночь Маринс так и не смог заснуть. Он до утра лежал в кровати, обнимая жену и дочь. С рассветом в каюту зашел матрос и молча увлек Маринса за собой. Его привели в просторную капитанскую каюту, полную людей. В центре за внушительным столом сидел старик-мэйр. Рядом в глубоком кресле устроился молодой юноша в скромном дорожном костюме. Они переговаривались вполголоса, не обращая внимания на семерых мужчин, замерших у входа, к которым присоединился Маринс. Некоторых из них он знал, таких же ищеек, как и он, с кем-то даже успел поработать в паре, а кого-то видел впервые.
— Это последний, — почтительно, хоть и неуклюже, поклонился матрос и отступил к двери.
Старик и юноша еще несколько минут обменивались фразами, а в конце дружно посмеялись над последними словами главы ордена Тихих Надзирателей. Они повернулись к кэльвам.
— А вот и наши помощники, — голос старика был бодр и полон энергии, а лицо так и излучало симпатию и внимание, в отличие от юноши, который не скрывал своей скуки. — Как вы все могли заметить, я не люблю слишком долгих вступлений, поэтому сразу приступим к делу. Ко мне вы можете обращаться «господин арк-мэйр», к моему спутнику и помощнику — «господин мэйр». Со всеми остальными членами экипажа обращайтесь на свое усмотрение, но я вам советую проявить должное уважение.
Вальдэн встал и неспешно вышел из-за стола, замерев напротив неровного строя мужчин, шестеро из которых были выше него и гораздо сильнее физически, но все они старательно избегали встречаться с арк-мэйром взглядами.
— Как вы понимаете, ваш побег с Солха не был случайностью.
Старик заложил руки за спину и медленно пошел вдоль строя ищеек, жадно ловящих каждое его слово. Возле Маринса он остановился.
— Вы все обвинялись в измене. Все сознались в содеянном, — мэйр приблизился к Маринсу и похлопал его тонкой и сухой рукой по плечу, таки незамысловатым жестом выделяя его из группы. — Всех вас казнили неделю назад. Ваших близких тоже. Вы мертвы для Солха. Ваша участь и участь ваших семей зависит только от меня и моего помощника. Мы предлагаем вам честную сделку, ищейки.
Вальдэн выдержал паузу, давая кэльвам осмыслить свои слова. Он отошел к столу и обвел весь строй довольным взглядом.
— Все предельно просто и ясно. Вы кое-что находите и приносите нам. Вам ведь знакомо это, ищейки? — тепло улыбнулся мэйр, и в его улыбке не было и намека на издевку. — В обмен на эту маленькую услугу мы щедро одариваем вас золотом и отпускаем вместе с вашими семьями на свободу, скажем, на землях Давора, где вы сможете начать новую жизнь, если вам достанет ума молчать о своем прошлом.
В каюте повисла тишина. Кэльвы, почувствовав доброжелательность мэйра, стали переглядываться с соседями по строю.
— Не слишком ли щедрая награда, господин арк-мэйр? — подозрительно спросил один из соседей Маринса, Рэнди Хайерс, первым нарушивший молчание. Он носил прозвище Малыш за свои скромные габариты — человеку среднего роста он с трудом доставал до груди, и он был тем единственным в каюте, кто уступал Вальдэну ростом.
— Верно, господин Хайерс, — кивнул мэйр с самым добродушным видом. — Так ведь и задание под стать награде, пусть и, откровенно говоря, для нас она абсолютно не обременительна. Есть только один важный нюанс в этом деле. И именно из-за него мы собрали вас тут.
Маринс уже понимал, что скажет арк-мэйр, намекнувший об этом ему еще в камере. Плевать. За такое вознаграждение он был готов рискнуть головой. Хотя выбора у него, как и у остальных кэльвов-ищеек, не было. Не нужно было обладать особым умом, чтобы понимать — за отказ любого из них пустят на корм рыбам, а не отпустят с извинениями за потраченное время и принесенные неудобства. Мертвый Лес? Подумаешь. Он бывал в местах и похуже.
— То, что нам нужно, находится в Мертвом Лесу, в сторону которого мы и плывем.
Маринс заметил, как несколько ищеек вздрогнули, осознав, что от них требуют. «Всемогущий Тан Орбиз и все Темные Боги!» — мысленно воскликнул Маринс, продолжая стоять с самым невозмутимым видом. «Да плевать! Такой шанс нельзя упускать ни за что!»
Остальные выглядели озадаченными, хоть, Маринс был почти в этом уверен, ликовали и радовались в душе, как и он. Все это заметил и арк-мэйр, от цепкого взгляда которого не ускользала ни одна мельчайшая деталь всей картины.
— Признаюсь, выбора у вас нет. Вы войдете в Мертвый Лес и найдете кое-что. Затем вынесете это обратно и отдадите мне в руки. Только в мои руки. Лишь тогда сделка будет выполнена, и вы получите свою награду, — тон Вальдэна из добродушного стал жестким и мрачным. Так мог говорить только убийца, знающий всему цену. — Отказаться вы не можете, так как в этом случае вас просто выбросят за борт с перерезанным горлом. Семья пойдет следом. Нам ни к чему лишние люди на борту.
Маринс убедился в своих мыслях, которые подтвердили слова старика. Жаль, что некоторые оказались не столь сообразительными.
— Откуда мне знать, что вы не обманете? — хриплым голосом спросил один из ищеек, Вэлми Пойс. Маринс не знал его лично, но был наслышан о его сварливом и тяжелом характере, за что тот получил прозвище Угрюмый По.
— Мы скрепим наш договор дархумом, — очередная улыбка Вальдэна была зловещей. — Это вас устроит? Сделка крови нерушима. Нарушитель умирает, кем бы он ни был и какой бы силой ни обладал.
В это было трудно поверить, но это было правдой. Мэйр сам предлагал им единственные гарантии, которым кэльвы могли бы поверить. Пусть и говорили, что при огромном желании клятву можно было частично перехитрить и нарушить, но в этом случае, как казалось Маринсу, усилия того не стоили. Мэйрам проще было сдержать уговор, чем обманывать кэльвов и тратить немало сил на гашение отката заклинания.
— Я согласен! — тут же выпалил Угрюмый По, нервно облизывая губы.
— А кто спрашивал твоего согласия, кэльв? — бросил молчавший до того юноша с презрением в голосе. — Вам дали шанс спастись. Хватайте его, пока мы не передумали. Выбора и торга здесь нет.
Кулаки Угрюмого По за спиной сжались, но он ожидаемо смолчал — тягаться с мэйром, даже таким молодым и наглым, было глупо, а в их положении — глупо вдвойне. Маринс бы первым преградил дорогу кэльву, решись он на такое безумство.
— Мой помощник немного несдержан, но прав, — подвел итог их разговора Вальдэн и вернулся за стол. — Он займется вашей подготовкой. С нашей скоростью до Черного побережья еще два дня пути. Не тратьте время впустую, вам предстоит усвоить и узнать много нового. Своих близких вы не увидите до выполнения сделки. Но, смею вас уверить, они все будут в полном порядке и ни в чем не будут испытывать нужды.
Маринсу нравился пожилой мэйр и его хитрая и обходительная манера вести дела. Награда вместо кнута могла заставить сделать кэльвов больше, чем они были способны. Воодушевление от предстоящей встречи и свободы давали куда больше сил, чем страх. Другой мэйр, окажись он на месте Вальдэна, просто взял бы семьи в заложники и угрозами загнал злых и напуганных кэльвов в Мертвый Лес. А тут они сами уже порывались лезть вперед, отталкивая друг друга.
— За мной, кэльвы! — небрежно бросил Дьюс через плечо, проходя мимо следопытов и направляясь к двери такой же неспешной походкой, как и у его учителя.
— Старшим я назначаю Маринса Блэйса, — голос старика заставил их замереть в дверях. — Запомните, у вас одно задание и одна награда. На всех.
Оставшиеся два дня пути прошли тяжело для следопытов. Началось с того, что юный мэйр Дьюс осмотрел каждого из них, оценивая физическое состояние. Все они прошли камеру и пытки. Многие переломы неправильно срослись, небрежно залеченные дежурным лекарем. Кости ломали заново и правильно сращивали магией. Двое ищеек держали несчастного с кляпом во рту, пока третий бил небольшой стальной трубой в места, указанные Дьюсом. К чести молодого мэйра, боль он снимал почти мгновенно и лечил, не скупясь на силу. Потом последовал долгий разговор с мэйром за обедом. Юноша рассказывал, что знал о Мертвом Лесе. Ищейки добавляли. Двое из них, Угрюмый По и Подрик-Туз, уже бывали там, но далеко не ходили — боялись наткнуться на Стражей. Постепенно выработался план действий. К удивлению кэльвов, Дьюс лишь пренебрежительно отмахнулся рукой, когда Туз все же набрался смелости и озвучил главный вопрос — как преодолеть Серую Хмарь.
— Пусть вас это не волнует. Этот вопрос уже решен.
Затем Дьюс достал лист бумаги и перо из ящика стола. Он быстро набросал им карту, показав примерно их маршрут.
— Это разрушенный город Кираэль. На его южной окраине вы найдете несколько заваленных входов в подземную часть горда. Вам нужен тот, который будет возле разрушенного храма. Завалы не сильные, больше похожи на маскировку, управитесь голыми руками. Спуститесь под землю в склеп. В нем нужно будет найти запечатанный каменный саркофаг. Под его крышкой вы найдете шкатулку. Внутри будет камень. Его вам и надлежит доставить нам. Как только вы возьмете камень, положите его в этот футляр, — он протянул Маринсу, как старшему, кожаный футляр с едва заметными рунами на поверхности, — он скроет силу камня. Эта сила способна натворить бед и привлечь ненужное внимание, если камень потревожить. О ловушках в склепе, как и во всем лесе, упоминать не буду. Они есть, и вам стоит быть весьма и весьма осторожными. Сейчас в футляре лежит другой камень. Он светится голубым светом. Чем ближе вы будете к нужному месту, тем свет будет становиться зеленее. Это поможет вам в поиске, ибо одним Темным Богам известно, что с этими развалинами. И самое главное, камни нужно поменять местами. Забрать тот, а вместо него положить наш.