Я собрала столько нитей магии, сколько могла удержать, используя воображение, и потянула из самого центра. Некоторое время мне пришлось бороться с ними, словно с щупальцами, вцепившимися в мое тело, но затем я потребовала, чтобы они начали двигаться, и они подчинились. В конце концов, это был мой особый дар. И вместе с тем проклятие.
Я направила их подальше от тела, позволяя влиться в древесину, пока не почувствовала себя легче, пока пульсация силы не стала мягче, а шум не сменился гулом.
Затем я выдохнула и приоткрыла один глаз, чтобы посмотреть на пень.
Я не взорвала его. Не подожгла, и он не излучал потусторонний свет. Он просто стоял вкопанным, как и положено обычному пню.
— Это успех, — пробормотала я, мысленно похлопав себя по плечу.
Затем я поднялась, потянулась, расслабилась и посмотрела на медленно бегущую воду.
Словно стройный и гибкий бог, из воды выходил Лиам, его мокрое тело было обнажено до камуфляжных штанов. Вода струйкам стекала по его туловищу, огибая бедра.
Мне потребовалось время, чтобы понять, что это он, а не какой-то мираж, вызванный моим предательским воображением. Закрыв глаза, он провел руками по волосам, напрягаю каждую мышцу, каждый мускул.
А когда он их открыл, наши взгляды встретились… и мы смотрели друг на друга, пока, как мне показалось, воздух между нами не наполнился напряжением и жаром.
На этот раз он не удивился, увидев меня.
— Извини, — сказала я, резко разворачиваясь, пока вид его тела снова не поработил мой мозг. — Я просто любовалась видами, пока мы не ушли. На бухту, — быстро добавила я.
— Все в порядке, — произнес Лиам, но напряженность в его голосе произвела прямо противоположное впечатление. Он стащил полотенце, свисающее с близлежащей ветки, и накинул его на шею. — Я рад, что ты здесь.
Я медленно повернулась, ища признаки хоть каких-то эмоций. Он был рад, потому что я здесь, и хотел меня видеть. Или потому, что он оценил то, что мы пришли его предупредить?
Но его лицо снова ничего не выражало. И это вновь заставило меня задаться вопросом, что он пытается скрыть. Или от кого.
— С тобой все в порядке? — спросила я его.
— Со мной все хорошо.
Но в его голосе слышалась напряженность, было что-то еще, о чем он явно не был готов говорить. Внутренний конфликт, который я не понимала.
— Правда? — спросила я. — А выглядишь, будто это не так.
В его глазах вспыхнуло золото.
— Как я выгляжу, Клэр?
— Не знаю. Ты мне скажи. Или покажи, — пробормотала я и сделала шаг ближе.
Впервые я была настолько близко, чтобы почувствовать магию, которая нас окружала.
Инстинктивно я подняла руку, чтобы прикоснуться к ее нитям, позволив течь ей сквозь мои пальцы, но Лиам сделал шаг назад, увеличив между нами расстояние.
— Поверь, ты не хочешь этого делать.
Прежде чем я успела спросить, что он имел в виду, на поляну вышел Гэвин.
— Извините, что потревожил, но нам нужно идти. Мы и так выходим позже, чем планировали.
У меня что-то сжалось в груди, останавливая слова, которые нужно было сказать, прежде чем нас снова разделят километры. Прежде, чем я снова его потеряю.
Лиам покачал головой, не сводя с меня глаз, но ответил Гэвину:
— Я пойду с вами.
— О, нет, не пойдешь, братишка. — Гэвин сделал шаг ближе, его глаза загорелись возмущением. — Я не для того тащил свою задницу сюда, в болота, чтобы ты самостоятельно передал себя в руки Сдерживающих. Я пришел сюда, чтобы уберечь тебя от неприятностей. Тебя и Элеонору, обоих.
— Это меня обвиняют в убийстве, — сказал Лиам, переводя свой взгляд на брата. — Думаешь, я буду отсиживаться здесь? Прятаться, пока кто-то подставляет меня? Заочно меня судит?
— Кажется, прятаться здесь после битвы для тебя было нормально.
— Это другое, — произнес Лиам, тщательно проговаривая каждое слово. — Для этого были причины… — он покачал головой. — Я не готов обсуждать это прямо сейчас. Если кто-то готов меня подставлять, он может быть готов и на худшее. Если я не вернусь, если не изменю это, кто еще это остановит?
— Мы, — ответил Гэвин. — В конце концов, именно за этим мы здесь. Если ты вернешься, то подвергнешь опасности всех.
— Если останусь здесь, тогда я подвергну опасности всех. Включая Элеонору, Эриду, Роя и его семью. Большинство охотников не заботит, кому они причиняют боль, чтобы получить вознаграждение. Если я останусь здесь, они могут использовать его или его детей, чтобы найти меня. Если уйду, он сможет сказать им правду, сказать, куда я делся и, может быть, даже заработать немного денег.
— И они хвостом последуют за тобой обратно в Новый Орлеан, — сказал Гэвин. — Где тебя уже дожидаются Сдерживающие. Если с тобой что-нибудь случится из-за того, что я сюда пришел, я не смогу с этим жить.
Лиам сделал шаг к Гэвину. Я уже видела, как они дрались, и было непонятно, к чему сейчас все идет.
— Кто-то убил Бруссарда, прикрываясь моим именем. И я не могу с этим жить.
Гэвин не ответил. Над бухтой повисла тишина.
— Я иду с вами, — сказал Лиам. — И ты либо поможешь мне, либо я пойду без тебя. Что выбираешь?
Гэвин чертыхнулся, затем развернулся и пошел к дому, в каждом его шаге был различим гнев. Я последовала за ним, а Лиам за мной на достаточно близком расстоянии, что я могла чувствовать тепло, исходящее от его тела.
Малахи и Эрида дожидались нас на крыльце.
Лиам вытер волосы полотенцем, затем перекинул его через перила, взял футболку из уже стоящего тут вещевого мешка и натянул через голову.
— Куда-то собираешься? — спросил Малахи.
— С вами, — ответил он.
Малахи посмотрел на Гэвина, а Гэвин на него.
— Этот упертый осел собирается вернуться, нравится нам это или нет. Поэтому идет с нами.
Думаю, этой фразой все было решено. И я подумала, что, наверное, лучше не размышлять о том, что это значило для меня. Мне хотелось сначала обдумать, ждать Лиама, или оно того не стоит. Но я не была готова принимать это решение прямо сейчас.
Эрида шевельнулась, привлекая наше внимание.
— Я могу остаться с Элеонорой, но думаю, нам понадобится снова менять место. Возможно, придется сделать так, чтобы дом выглядел пустующим уже некоторое время.
— Думаю, это хорошая идея, — произнес Гэвин. — По крайней мере, пока не решится ситуация с Бруссардом.
Эрида кивнула.
— А сейчас, когда вы уже все решили, могу ли я выразить свое мнение?
Мы оглянулись. На крыльцо вышла Элеонора. Гэвин подошел, чтобы помочь ей, но Эрида подняла руку и покачала головой.
Элеонора медленно подошла к креслу-качалке, используя руки, чтобы ориентироваться в пространстве, и осторожно села.
— Я с удовольствием останусь здесь, — сказала она. — Я привязалась к болотам. Но Лиам должен вернуться в Новый Орлеан. Его дом там, а не здесь. Это его место рождения. И это не значит, что он не сможет навещать меня время от времени. — Она перевела взгляд в сторону Лиама. — Мне очень понравилось проводить это время с тобой. Но тебе пора возвращаться домой. Как ты, наверняка, и планировал все это время.
Ее взгляд скользнул ко мне, и я почувствовала, что мое тело дернулось, но я не поддалась на соблазн впасть в размышления над этими словами, позволить возможным перспективам полностью завладеть моим сознанием. «Он собирался вернуться? Когда? Как?»
«И, самое главное, почему?»
— Планы пошли наперекосяк, — сказал Лиам, и это убило мою вновь появившуюся надежду. — Я не хочу оставлять тебя одну.
Элеонора улыбнулась, как кот, наевшийся сметаны.
— Мой мальчик, я жила на этой земле в течение десятилетий, прежде чем вы появились на этот свет. У тебя есть дела, которые надо решить. Пришло время заняться ими. — Она качнулась, от чего скрипнул деревянный настил. — А теперь собирайся в путь и разберись с этими делами.
И, подобно креольской королеве болот, Элеонора перевела взгляд на деревья и воду, словно ожидая, что ее поручение будет выполнено.
* * *
Лиам не смог выдвинуть контраргумент своей грозной бабушке — а кто бы смог?
Мы помогли Эриде собрать некоторые вещи Элеоноры, в том числе книгу, в которой она вела каталог цветов магии, которые встречала на протяжении многих лет. Малахи нашел Роя, который привел лодку к причалу. Она была большой и бледно-зеленой, скорее всего, бывший траулер, с которого сняли все оборудование.
Мы помогли Элеоноре сесть в лодку, а затем они уплыли, двигаясь еще вниз по течению, дальше к морским болотам в направлении к Мексиканскому заливу.
Когда звук мотора стих вдали, Гэвин положил руку на плечо Лиама.
— Всему свое время.
И быстро убрал ее, когда Лиам зарычал.
— Похоже, ты выпил недостаточно кофе, — пробормотал Гэвин. — Но уже слишком поздно. Пора в путь.
* * *
Мы шли друг за другом: Гэвин, я, Лиам, и, если не занимался воздушной разведкой, Малахи. Я чувствовала тяжелый взгляд Лиама на своей спине, как если бы его взгляд был каким-то предметом. Его молчание было почти таким же угнетающим, как жара и влажность, но все мы были сосредоточены на дороге.
А ещё ситуация усугублялась тем, что я не знала, что ему сказать, а он не был готов говорить со мной. Каждый пройденный километр в этой духоте раздражал меня все сильнее.
— Кому-нибудь нужен перерыв? — спросил Гэвин.
Тропа пролегала с левой стороны от дамбы, которая сдерживала Миссисипи и шла вдоль железной дороги справа от нас.
Гэвин подошел к небольшой полосе деревьев, сорвав апельсин, и принюхался.
— Спелый, — сказал он.
Он сорвал еще несколько, передав остальным. Даже Малахи взял один, и мы поднялись на дамбу, чтобы насладиться ими. Тропа была крутой, но сверху была круглая площадка. Под нами текла бурая вода, резко поворачивая на юг.
— Я всегда считал, что эта вода похожа на кофе с молоком, — произнес Гэвин, скидывая свой рюкзак и присаживаясь.
— Вот почему в один прекрасный день тебя обнаружили в нескольких километрах вниз по течению.
Гэвин ухмыльнулся Лиаму.
— Что уберегло меня от воскресной школы, и это было замечательно.
Я положила свой рюкзак, усевшись на него и начала разделывать свой апельсин. Только сейчас до меня дошло, что мы не проходили мимо апельсинового дерева по дороге в Дулак. Мы возвращались по другому пути.
— Мы обошли пристань, — сказала я.
Гэвин, жуя, кивнул.
— Не хотел испытывать судьбу.
— Ты не доверяешь Шерри? — спросила я.
Лиам хмыкнул и начал очищать апельсин от кожуры по кругу, образуя спираль, точно так же, как вчера отрывал этикетку с бутылки.
— Шерри преследует свои интересы, — ответил Гэвин. — А не чьи-то еще. Не могу винить ее за это в наши-то дни. Но всегда надо быть на чеку.
— Вероятно, она уже направила людей по-нашему следу, — сказал Лиам.
— Возможно, — произнес Гэвин. — Но нам нужна была информация. Это риск, на который нам пришлось пойти.
Если она собирается рассказать о нас Сдерживающим, я не буду торопиться отправлять ей выпивку.
— Так куда мы идем? — спросил Лиам. — Это не прямой путь в Новый Орлеан.
— Джип в Хауме, — сказал Гэвин. — Плантация Вашери.
Малахи кивнул.
— Я хочу проверить Синду.
— Кто такая Синда? — спросил Лиам.
— Одна из моих, — ответил Малахи, откусывая дольку. — Она была больна, когда мы прибыли туда. Хочу посмотреть, как у нее дела.
— И, может быть, у Анх еще найдутся эти рисовые лепешки.
Малахи наградил Гэвина суровым взглядом.
— Но, конечно же, в первую очередь проведаем Синду, — сделал поправку Гэвин. — Потому что забота о наших Паранормальных друзьях важнее моего желудка. — Он посмотрел на Лиама. — Такой вариант действий устроит тебя, frère?
— Вполне.
— Ты уже думал, где остановишься в городе? Ты не можешь вернуться в свой дом на Острове Дьявола.
— Я займу какой-нибудь дом. — Он имел в виду, что будет спать в заброшенном доме. — Так будет безопаснее для всех. И я хочу увидеть дом Бруссарда — место преступления.
— Подожди, пока мы не переговорим с Гуннаром, — сказал Гэвин. — Может быть, он может организовать для меня осмотр, и я возьму тебя с собой.
— Не буду ничего обещать.
Лиам очистил апельсин, отломил дольку и откусил, а затем посмотрел на воду.
— Ты не сделаешь лучше ни нам, ни Элеоноре, если тебя поймают, — сказал Малахи.
Лиам посмотрел на него.
— Я хорошо понимаю, что должен делать, а чего нет.
Малахи перевел свой взгляд на меня.
— Я в этом не сильно уверен.
Гэвин фыркнул, прикрывая этот звук довольно неубедительным кашлем.
— Если мне нужно будет твое мнение, я его спрошу.
— Это не мнение, — произнес Малахи. — А факт.
Во взгляде Лиама появилось напряжение.
— Тебе есть что мне сказать?
— Нет, — лицо Малахи ничего не выражало. — А должно быть?
Лиам выкинул остатки апельсина и встал, его глаза мерцали золотом.
— Леди, — произнес Гэвин. — Перестаньте, это нам не поможет. Малахи, пожалуйста, прекрати его злить. Ты слишком стар, чтобы вести себя как идиот. Ну, я так предполагаю. — Он посмотрел на Малахи. — Я не особо уверен, сколько тебе лет.
— Думаю, нам стоит кое-что обсудить, — сказал Лиам, прищурившись глядя на Малахи. — Можете пойти прогуляться.
— Я готов поговорить, — сказал Малахи.
Я закатила глаза, затем встала, подобрав свой рюкзак.
— Давай пройдемся, — сказала я Гэвину. — Нам еще предстоит пройти уйму километров, чтобы добраться до Вашери.
— И то правда, — произнес Гэвин, спускаясь за мной с дамбы.
Я один раз оглянулась назад, увидев Малахи и Лиама, словно свет и тень, смотрящих друг на друга, как воины перед битвой.
— Он так ничему не поможет, — сказала я.
— Он и не пытается помогать. Он старается стать занозой в заднице для Лиама, и это работает.
— И как это должно положительно повлиять на ситуацию?
Гэвин посмотрел на меня.
— Ты не можешь быть такой наивной. Он пытается заставить Лиама избавиться от той хрени, что мешает этому идиоту поговорить с тобой. Он однозначно все еще любит тебя, Клэр.
Я фыркнула.
— Как скажешь. Он едва ли сказал мне пару слов.
— Упертый засранец, — напомнил мне Гэвин с улыбкой. — Он очень упрям, уж я-то знаю, у нас одна генетика. Я предполагаю, что его гложет магия изнутри. Может быть, так же и вина из-за Грейси, злость на то, что он застрял здесь, пока ты одна в Новом Орлеане. И если ты этого в нем не увидела, значит, ты не смотрела. Или, может, в этом и проблема — ты не видишь. Он смотрит на тебя, словно измученный жаждой путник на воду. В конце концов ты должна была видеть взгляды, которыми он обменивался с Малахи.
— Между мной и Малахи ничего нет. Мы просто друзья, а Малахи злит его специально.
— Ага, но ты не можешь разозлить того, кому все безразлично. Поверь мне — ему не безразлично. Он просто должен найти свой путь справиться с этим или рассказать тебе об этом.
«И как долго я должна ждать?»
* * *
Прошло минут двадцать, прежде чем Лиам и Малахи нагнали нас, а к тому времени после полудня мы уже подошли к Вашери. Мы перехватили по паре апельсинов по дороге, но все еще были голодны.
— Рисовые лепешки, — снова произнес Гэвин. — Просто напоминаю, что в списке важных дел это номер два. Проведать Синду было номером один.
— Это так великодушно, — сказал Лиам. Это были первые слова, которые он произнес за это время.
— Дипломатия — мое особое искусство, — ответил Гэвин. Во что никто не поверил.
Мы достигли окраины леса и увидели дом, который возвышался среди деревьев, словно корона. А откуда-то с полей ветром до нас доносились звуки плача и стенаний.
— Нет, — проговорил Малахи, подталкивая нас, наклонившись вперед и напрягшись. — Нет, нет, нет.