Завтра утром улетаем. Мы с Григорием, изрядно приняли на грудь, когда я вспомнил, что за всей этой туристической мишурой, чуть не забыл о главном. Мне же надо было с Борькой поговорить. Дальше тянуть некуда, поэтому я иду искать, а кто не спрятался, я не виноват:
- Борис, мне нужно с тобой поговорить! Крикнул я с балкона в гостиную.
- Да, я думаю, что нам есть что обсудить, тем более что у меня для вас предложение,- возникает откуда-то Борькин голос. То ли он сидел на полу у балконной двери? Впрочем, не до того сейчас!
- Борис, надо нам с тобой поговорить один на один. Папа твой меня за неделю просто умотал. Спасибо ему, конечно, но я ехал в основном для того, чтобы с тобой о грядущем поговорить. Хотя, конечно, интересно познакомиться со столицей Сибири, с Алтайской природой, какая там медову…. стоп! я, кажется, опять отвлёкся… Так, о чём я?
- Ага, Николай Иванович, что-то родитель вас заездил сегодня, - усмехнулся я. – Вы собирались рассказать мне о ваших соображениях после нашей зимней дискуссии.
- Вот-вот! О зимней дискуссии. Точно! Я, признаться, поначалу не поверил, но с каждым совпадением, меня это стало беспокоить всё больше и больше. М-да… После Съезда, - пожал плечами, после выходки Садата задумался, потому что это был явный экспромт египетской обезьяны. Олимпиада еще сильнее поколебнула? поколебала! мой этот, как его? Спексис? Нет! Да! Скепсис. Я решил поговорить со своими друзьями на тему предательства верхов. Мнение однозначное – те верхи, что сейчас вокруг Лёни сплотились, не пойдут на изменение курса ни под каким видом. Брежнев перенес клиническую смерть и очень вероятно, что на его трон скоро сядет кто-то новый или Романов, или Машеров, а может и этот кагебешник, как там его? да, Андропов. Кое-то уверен даже, что Андропов уже сейчас всем заправляет. Никто из них не настроен валить систему, но кто придёт после них при тех тенденциях, что у нас процветают, совершенно не понятно. И кстати – куртку бомбер-реглан я тебе привёз, с тебя 56 рублей…
- За куртку огромное спасибо. Деньги я вам завтра отдам? А на счёт политики, я вам сразу скажу, что всё несколько лучше и времени у нас больше, потому что Брежнев проживёт до ноября 1982 года. По некоторым данным ему помогут отойти в мир иной. На его место встанет Андропов и начнет одной рукой закручивать гайки, а другой проталкивать наверх будущих могильщиков. Его подведут почки, и он загнется через год, но всё, что от него требуется, он сделать успеет.
- А, что там говорить, всё равно никаких рычагов влияния на этих «небожителей» ни у кого нет. Хотя поделился со мной один летун. Он как-то раз перевозил чету Брежневых из Москвы на юга. Подменял заболевшего пилота в постоянном экипаже. Так вот, этот летун рассказал очень интересную вещь. Оказывается, Брежнев очень прислушивается к мнению своей Виктории Петровны. А та, как женщина, пользуется услугами всяких парикмахеров, портных, массажисток, модисток и прочей прислуги. Вот! Вот через кого единственная реальная возможность выйти наверх. Как же это всё не правильно! Получается, что великой страной могут управлять цирюльники и модистки! Думали ли Ленин и Сталин, что получится так смешно?
- Что-то я перебрал… Что же я хотел у тебя спросить? - Б-б-борис, а что-нибудь простое мы можем уже сейчас сделать? Какую-нибудь катастрофу предотвратить, спасти кого-нибудь? Помнишь что-нибудь.
- Николай Иванович, давайте я вам список напишу, что смогу вспомнить, завтра вам прямо в руки вручу. Потом позвоню в Москву, чтобы проверить, не потерялся ли. Главное вы об источнике своей информации никому не рассказывайте.
- Нет, что я не понимаю что ли? Ты меня совсем за дурака то не держи. Ладно, хватит на сегодня, у нас ещё будет время поговорить и подумать. А сейчас пора бы уже и на боковую. Всё-таки утомил нас твой папаня по этим вашим сибирским ебеням таскать. Пойду я...
Я уже собрался идти на вынужденную, но на подлёте внезапно был сбит, атаковавшим меня Григорием.
- Николай! Отходную на посошок! За то, чтобы вы завтра хорошо долетели!
Мы опрокидываем стопки. И Григорий затягивает:
Там, где пехота не пройдёт!
И бронепоезд не промчится!
Угрюмый танк не проползёт!
Там пролетит стальная птица!
- Лейтенант Рогов, а чего это ты мне подливаешь, а сам не пьешь? Ну и что, что ты хозяин, ты должен гостя уважать и пить вместе с ним. Давай еще по последней тяпнем! И… От винта! Песню мы допели, но проснулся я почему-то уже в такси по дороге в аэропорт.
Дома из кармана куртки выпал тетрадный листок с довольно большим текстом:
Ядрит твою раскудрит! Вот так финал сибирского отпуска. И что мне теперь с этим делать? К тому же голова болит после вчерашней попойки просто ужас… В нашем возрасте так нажираться нельзя! Ладно, приеду домой полечусь, а потом думать будем, что ветераны могут поправить. С пожарами точно ничего не сделаем, а до ближайшей авиакатастрофы время ещё есть.
13. КАК ХУДОЖНИК ХУДОЖНИКУ
8 октября. Тришин Александр Семёнович и Борис Рогов
Дождливым октябрьским вечером на кухне в квартире художника Тришина горит мягкий уютный свет. За окном ветер сечёт стекло ледяными мокрыми розгами. На плите в очередной раз закипает чайник. Воздух пропитан крепким табачным дымом. Женщины в семье Тришиных не выносят дым табака и по этой причине не присутствуют
Сегодня к нам зашёл Ленкин кавалер, Калиостро недорезанный. Дочка говорила, что что-то он мне собирается предложить интересное. Мы уже скоро час сидим, но всё никак до дела не дойдём. Крутит чего-то вокруг да около. Я тут уже всю кухню задымил… Галя мне голову за это оторвёт. Надо самому брать быка за рога.
- Борис, Лена меня уверяла, что ты что-то придумал интересное. Я заинтригован. Может уже достаточно вежливых разговоров ни о чём? Давай, докладывай!
- Как скажете, Александр Семёнович. – Борис заметно обрадовался смене темы. - Скажите, а часто в Худфонд обращаются производственники с просьбой об оформлении наглядной агитации?
–- Ты знаешь, не часто, крупные заводы предпочитают держать в штате своего оформителя или даже бригаду, мелкие – ищут всяких леваков. – Странный вопрос у молодого творчески одарённого человека. Я немного ошарашен и всё ещё не понимаю, куда он клонит. – Иногда, конечно, такое бывает, но достаточно им Худфондовские расценки услышать, и желание у них пропадает. Боря, а почему это тебя вдруг заинтересовало?
- Есть у меня одна идея коммерческого свойства. Из ваших рассказов следует, что писать транспаранты, раскрашивать доски почета и ваять лозунги «Слава КПСС» живописцы и графики не любят. Я правильно понял?
От неожиданности я давлюсь дымом и начинаю кашлять. Кашель внезапно переходит в приступ смеха. Чтобы прийти в норму, встаю и, на правах хозяина, наливаю в чашки свежего кипятка. Попал сопляк в самую точку. Только сегодня в Союз звонили из Горкома, спрашивали, сколько будет стоить доска почета в центре города.
- Ну, ты и спросил! Какому нормальному мастеру доставит радость «датское» [44] искусство? Ясно же, что мы все от этого отбрыкиваемся по мере сил. Хоть и платят за всю эту «политику» неплохо. Да и сделать можно быстро. Но и обмануть могут, сославшись на сознательность и коммунистическое отношение к труду. Тут на кого нарвёшься.
- Вот тут я вам и хочу помочь. Существует много талантливых, но бедных студентов-архитекторов, готовых за деньги рисовать и красить хоть про КПСС, хоть про НСДАП. Что самое примечательное, делают они это хорошо и быстро. Деньгами не избалованы, поэтому готовы работать по более низким расценкам, чем официальные, были бы заказы. В общих чертах, Александр Семёнович, идея такая. – Борис аккуратно отодвигает от себя чашку и начинает активно жестикулировать.
- Приходит к вам в Худфонд клиент – Борис изображает пальцами на столе этого «клиента», - и, весь такой важный, говорит, что ему очень надо, например, доску почета своего нефтемясодорожного треста. Вы ему – дорогой товарищ, мы бы с радостью, но стоить такая доска будет стопитсот тысяч рублей. Деньги у вас есть? Показываете ему смету с госрасценками, мол, мы по закону работаем, по-другому не можем. Если по деньгам его устраивает, то идёте по вашему обычному пути, если нет, то предлагаете обратиться в «подшефный» коллектив. – Борис делает небольшую паузу в своём выступлении, чтобы набрать новую порцию воздуха.
Ну, что он несёт! Какой ещё подшефный коллектив? Я откладываю трубку.
- Борь, подожди, так нельзя! Это же будет дискредитация работы художника! Демпинг, девальвация и всё такое! К тому же нарушение финансовой дисциплины, а это дело вообще подсудное – Я неожиданно для себя начинаю горячиться.
- Александр Семёнович, подождите минуту. Что касается девальвации и демпинга, то демпингуют самоучки-халтурщики, готовые за бутылку изобразить хоть чёрта лысого. Им деньги и несут, а так будут нести вам и нам, то есть профессионалам. – Борис пристально посмотрел на меня. - Я остановился на том, что нужен теневой коллектив художников-оформителей, нацеленный как раз на массовые агитационные объекты. На днях у нас на факультете родился такой коллектив. Готовы будем работать даже немного ниже сложившихся в городе расценок, качество гарантирую вполне приличное. Под крышей комитета комсомола, между прочим.
- Так, стоп, не торопись, - я останавливаю поток красноречия молодого пройдохи, - надо ещё проще. Мы с тобой садимся и обсуждаем объём работ, я называю сумму, которую готов буду отдать исполнителю. Дальше можешь делать с ней всё, что тебе совесть подскажет.
- Можно и так. Я вас понимаю, не хочется выпускать контроль над деньгами заказчика? Александр Семёнович, давайте так и сделаем первый заказ, а там проанализируем, как получилось и если что, то подкорректируем. Тогда и договор составим о сотрудничестве. Неофициальный, просто для взаимного понимания. Правильно?
Паренёк действительно придумал вполне работоспособную схему. Думаю, что должно получиться. Через месяц праздничная демонстрация намечается, а это «сенокос» у оформителей.
- Да, дело интересное. Стоит попробовать. Но для безопасности сделать надо так – студентов оформлять по всем правилам, подписывать с ними трудовой договор, составлять смету и график, брать подоходный, проводить все операции через счет. Тогда всем выгодно! Студенты получают деньги и опыт работы, Худфонд – деньги и славу, заказчики – наглядную агитацию. Вот такая схема должна пройти.
- Мне кажется, главное – начать! А там, как только результат появится, сарафанное радио заработает и клиент попрёт. У нас же все ищут исполнителей через знакомых и родственников.
Звучит заманчиво, но надо подумать, посоветоваться с руководством. Сам понимаешь, в нашем деле очень важен, как говорит наш любимый шеф – реализьм [45]. С Никольским и Бухаровым переговорить в любом случае придётся. Я, конечно, со своей стороны, распишу выгоды для них, но ничего гарантировать не могу. Они же оба не из архитекторов. Толик Никольский, кажется, поимел какие-то неприятности, когда в Сибстрине работал, поэтому перешёл на худграф в Пед [46]. С ним могут быть проблемы, а он с этого года председатель НОСХа [47]. Витя Бухаров из оформителей, тоже тёртый калач. Ещё и считает себя авангардистом. Подозреваю, что сделает так – нам откажет, а сам однокашников подтянет.
- Может оно и так, но неужели у него столько однокашников, что нам не хватит?
- Да, кто его знает. Я его знаю шапочно, всё-таки между нами разница 17 лет, он ко всем мастерам старшего поколения относится свысока, но поговорить в любом случае обещаю.
- Тогда я вам завтра и позвоню вечером? Хорошо?
- Да, звони, я думаю, завтра всё и решится.
На этой оптимистичной ноте мы закругляем нашу беседу. Из прихожей слышен нетерпеливый шорох. Дочка, полностью экипированная для вечерней прогулки, исстрадалась в ожидании кавалера. Поэтому Борька быстро накидывает куртку и выскакивает из квартиры.
На следующий день специально поднялся в мастерскую Никольского и осторожно, не вдаваясь в детали, рассказал ему идею. На удивление Толик отнёсся к этой мысли благосклонно.
- Семёныч, идея мне нравится, можно под это дело студентов привлечь, им деньги всегда нужны. Я думаю, что из архитектурного и с худграфа можно команду набрать. Конкурс провести для первичного отбора и привлекать по мере появления заказов. – Толик, вытер руки об испачканное краской вафельное полотенце. - Чаю, кофе, пива, водки? Присаживайся, Семёныч, потолкуем о делах наших скорбных. Кстати, мне тут одна сволочь хороший анекдот рассказала:
На выставке картин экскурсовод - Брежневу:
- Вот Шишкин, «Утро в сосновом бору».
- Хорошая картина, - говорит Брежнев
- Вот Айвазовский, «Девятый вал».
- Тоже хороша.
- А вот «Демон». Врубель.
- Картина конечно не очень, зато недорогая!
Похоже, что Анатолий уже успел с утра остограмиться, но к счастью, не до потери памяти, поэтому такой лучезарный и довольный. Да и хорошо! Главное, чтобы не забыл, что принципиальное согласие дал. Детали потом, когда первый блин комом пойдёт. А что он пойдёт комом, я ни минуты не сомневаюсь.
Вечером, едва успел добраться до дому, как юный делец уже звонит:
- Александр Семёнович, здравствуйте! – чувствуется, что парня так и распирает любопытство, но он сдерживается, - Сложился ли разговор?
- И тебе, Боря, не хворать. – Я тоже держу фасон. Говорю солидно и весомо, - Никольскому твоя идея понравилась, особенно, когда я назвал её авангардной. Он же сам себя провозгласил наиглавнейшим авангардистом-соцреалистом. Короче, принципиальное «добро» получено. Надо будет ещё с Колей Бухаровым перетереть и всё.
- Тогда какие у нас следующие действия?
- Да какие тут могут быть действия? Сидим и ждём, когда придёт заказчик. Как только что-нибудь появится, я тебе сообщу. А там уже по ситуации. – Я протягиваю трубку, вертящейся рядом дочурке и в пол уха прислушиваюсь к тихим звукам разговора.
- Привет, милашка! Как ты? Гулять сегодня пойдём? Почирикаем?