— Не переживайте, я на Вас нисколько не обижаюсь и прекрасно понимаю Ваш скепсис, Джордж. Скорее было бы подозрительно, веди Вы себя по-другому. Могу заверить Вас в одном. Вам выпала уникальная возможность принять участие в невероятном эксперименте, и я Вам доверяю, не сомневаюсь, что груз будет доставлен моему человеку в целости и сохранности.
— А если у него по дороге шерсть и клыки появятся?
— Такого не будет. До полнолуния еще две недели.
— Ладно, тогда порядок, — сказал Джордж, все еще не понимаю причину охватившего его беспокойства. — Я обычно не особенно слежу за лунными циклами.
— Правила просты. Даже несмотря на то, что сейчас не опасный период, в который он может превратиться в оборотня, ни при каких обстоятельствах не выпускайте его из клетки. С ним ничего не должно произойти. А вы держитесь подальше от клетки. Это, в том числе, означает: не давайте ему никакой еды, воды, никаких книг, газет, дабы помочь ему скоротать время в поездочке. И! Не пускать в ход руки, если он будет трещать без умолку. Полагаю, не обязательно отдельно останавливаться на том, что если вас остановит полиция, вы попадете в достаточно щекотливую ситуацию, так что вести машину аккуратно, правила не нарушать. Вопросы?
— За ним кто-то стоит?
— Насколько нам известно — нет. Но осторожность никогда не повредит, и надеюсь, что вы выполните задание со всей возможной скрупулезностью и осмотрительностью.
— Конечно, — Джордж посмотрел в сторону Лу. — У тебя есть вопросы?
Лу задумался.
— А что, если он захочет в туалет?
— Пусть делает свои дела в клетке.
— Да ладно! Вы что, на полном серьезе? — лицо Джорджа скривила гримаса отвращения. — Нам же четыре, а то и все пять часов ехать!
— Мне представляется, что несколько часов вы сможете потерпеть неприятный запах. Мы вам дадим канистру «Лизола» [2], — Бэйтмэн повернулся к клетке и заговорил громче. — Но, если он хочет, чтобы к нему хорошо относились, возможно, он и потерпеть может.
Человек в клетке молча посмотрел на только что говорившего мужчину.
— А как его зовут?
— Иван.
— Ясно. Ну что, Иван-Волчара, пора нам в путь-дорогу.
* * *
Парни быстро погрузились, закинули костюмы в фургон (за сидения, но на почтительном расстоянии от клетки, чтобы не искушать Ивана), оставили свою малогабаритную неудобную машину в складском помещении Бэйтмэна и направили свое новое транспортное средство по центральной улице. Теперь была очередь Лу сесть за руль, и Джордж спрятал дипломат с наличными под пассажирское сидение, затем повернул голову и осмотрел мини-автобус.
Ивану с виду было немногим за тридцать. Худой, длинные черные волосы. По правде, если его с нечистью можно сравнить, то скорее с вампиром, чем с оборотнем. На парне была голубая рубашка, похоже, из дорогих, пусть и было очевидно, что ее не меняли несколько дней.
Конечно, катать чувака в клетке — занятие достаточно позорное, но что делать: работа есть работа. Да, у Джорджа и Лу принципы, они могли позволить себе отказаться от самой презренной работы — парни не ввязывались ни во что, связанное с детьми, и не брались за убийства. Но этот эскорт какого-то чувырлы в клетке… это было за гранью моральных убеждений.
— В какое паскудное дело влезли, — произнес Лу.
— И не поспоришь, — Джордж повернул голову обратно, в сторону лобового стекла.
— Кто вообще верит во всю эту чушь про оборотней? «В полнолуние превращается в яростного зверя». Что за бред?! Сейчас же не 17 век!
— А тогда люди верили в оборотней?
— Не знаю. В ведьм, наверное, верили. Но глянь за окно, посмотри на в каком мире мы живем, — Лу нажал на GPS-приемник, лежавший на приборной панели. — Вот эта штуковина может нас вывести на любую улицу в мире, на какую только захотим. В обществе, где человек изобрел и внедрил такие технологии, какой олух все еще верит во все эти сверхъестественные силы?!
— А может, GPS и есть сверхъестественное изобретение? — улыбнулся Джордж. — Может, все эта навигация по всем улицам мира как раз происки дьявола? Или призраков?
— Тебе бы все шутки шутить. А я, между прочим, серьезные вещи говорю!
— Прости-прости. Но, знаешь, не думаю я ни разу, что этот Бэйтмэн сам в оборотней верит.
— Думаешь, это просто ширма?
— Да. У нашего парня либо живот набит герондосом и ребята свои дела крутят, а нас за идиотов держат. Либо наше внимание сознательно отвлекают от чего-то еще, более существенного. Положение весьма мутное, так что смотрим в оба.
— Согласен, — кивнул Лу.
— Вообще могли бы и у меня спросить — раздалась сзади первая фраза Ивана.
Джордж повернулся в сторону пленника.
— Чего ты сказал?
— Можно же напрямую у меня спросить: оборотень я или нет. С вашей стороны это было бы, во-первых, вежливо, во-вторых, разумно. Вместо этого вы, парни, друг с другом раздумьям предаетесь.
— Справедливо. Так ты оборотень?
— Да, конечно, нет! Ну какой из меня, к черту, оборотень? Вы что, с ума все посходили? Нет, ну серьезно, вот вы, двое, вы реально такие дебилы? Вы на полном серьезе собираетесь ехать в Тампу, чтобы какой-то псевдо-доктор меня на куски раскромсал?
— Так, слушай, мне плевать, кто ты. Если бы нам тебя представили в качестве рождественского зайца, это все равно бы ровным счетом ничего не изменило. Мы просто тебя перевозим из точки А в точку Б. Вот и вся работа.
— А, ну конечно. Они меня просто перевозят. Джордж, этот мужик сказал вам, что я оборотень! Если ты вдруг не в курсе, это существо такое мифическое, которое в полнолуние превращается из человека в страшенного волка, которое пожирает маленьких детей, и убить его можно только серебряной пулей. Ну не можете же вы не понимать, что их не существует! Вас вообще не беспокоит, что вы на таких полоумных людей как Бэйтмэн работаете?
— Мне кажется, ты не слышишь меня. Ты просто груз. Ничего больше.
— О, как же мило. Вы просто господин гуманность, Джордж. Рабами в свободное время, часом, не приторговываете?
— Так, ты мне начинаешь надоедать. Если не хочешь, чтобы я тебе запретил рот раскрывать, следи за своим языком.
— А что Вы мне сделаете? Я, если Вы забыли — не просто груз, а ценный груз.
— Послушай меня, Волк-Иван. Я могу быть добрым парнем, если ты относишься ко мне соответственно. Так что не жди, что я буду оставаться таким, если ко мне не будут проявлять уважение. У этой поездки есть конечная станция. На ней ты будешь передан получателю. Все. Больше никаких вариантов быть не может. А вот доехать до этой остановки мы можем по-разному: в милой доброжелательной атмосфере или обстановке, далекой от этого. И изволь хорошенько подумать, какой вариант тебе более приемлем.
Иван нахмурился и спросил:
— Вы везете меня к человеку, которого зовут мистер Дьюи?
— Так Дьюи — фамилия? А я думал это имя. Но да, к нему.
— И Вы знаете, что он хочет? Не так ли?
— Ни малейшего представления. Может, игрушку.
— Очень смешно. Ой, какая великолепная шутка, преподнести такую игрушку в лапы какого-то конченного безумца. У Вас что, вообще нет души?
— Согласен, парень я не должен был так говорить, хлебнул через край, — признался Джордж, он и в самом деле чувствовал, что перешел черту. — Поверь мне, я сожалею, что ты попал в этот переплет. Не повезло тебе.
— Ему не нужна никакая игрушка. Знаете, что он действительно хочет?
— Что?
— Чтобы я укусил его!
— Ты о чем?
— Ровно о том! Представляете? Больной чокнутый безумец хочет, чтобы я сделал из него оборотня! Да чтобы просто верить в оборотней нужно быть наглухо долбанутым, но представьте себе персонажа, который хочет, чтобы его укусили и превратили в оборотня, и он убежден, что это реально…
— Да, мужик явно с причудами, — согласился Джордж.
— А как вы думаете, что ждет меня, когда я укушу мистера Дьюи и ничего не произойдет? Может он скажет: «Ох, покорно, прошу простить, я заблуждался» и отпустит меня на все четыре стороны? Да он просто прикончит меня. И моя смерть будет на вашей совести. Как вы жить с этим будете?
— Я не являюсь знатоком легенд, но из того, что слышал, чтобы тебе, к примеру, превратить кого-то в оборотня, сперва самому нужно измениться из человека в волка, так? Он не будет ждать от тебе укуса, пока ты в человеческом обличье.
Иван разочарованно вздохнул:
— Ладно, хорошо, он прикончит меня после того, как поймет, что я не могу превратиться в оборотня и укусить его, будучи оборотнем. Это что, коренным образом все меняет? Как вообще можно работать на таких больных людей? Я не знаю вас, но, представьте себе, есть люди настолько ненормальные, что способны заказать похищение абсолютно ни в чем не повинного человека, потому что думают, что тот ни с того ни сего обратится в оборотня и примется их кусать. Не знаю, может, я чего-то не понимаю, но, мне кажется, от таких нужно держаться подальше.
— Значит, ты просто больше знаешь, чем мы, парень.
— Да уж с этим сложно поспорить. Мне нужно в туалет.
— Терпи.
— Не могу.
— Переключись. Подумай о десерте.
— А у тебя есть эта штука на руке? — вступил в разговор Лу.
— Какая штука?
— Ну, эта, пентаграмма, ну ты понимаешь?
— Да за что же мне все это?! — Иван вытянул руки, чтобы Лу мог их рассмотреть в зеркало заднего вида. — Видишь. И как ты думаешь, почему же это у меня вдруг на руках нет никаких пентаграмм?
— Потому что ты не оборотень? — предположил Лу.
— Эврика! Да посмотрите на меня: какой из меня оборотень? Ну это просто какой-то дичайший бред! Я самый обычный парень, управляющий из агентства по временному трудоустройству.
— Еще раз, — прервал беседу Джордж. — Мы доставляем груз, у нас одна дорога, четкая конечная остановка. И мы доставим груз, как и обещали. Поездка может быть спокойной. В любви и согласии. А может быть весьма неприятной для некоторых. Преимущественно наши пассажиры выбирают первое.
— И еще меня оборотнем называют! Да это вы — нелюди! — возмутился Иван. — Если кто здесь монстр, то это вы, а не я.
— Красиво сказано, — признал Лу.
— Сделаете так, и всю жизнь будете жить с этим. До конца ваших дней вас будет грызть чувство вины за смерть невинного человека, которого чья-та больная фантазия выставила оборотнем. Это просто так из головы не выкинешь. И спустя тридцать лет со дня, когда меня замучают и убьют, вы будете помнить, что это именно вы отдали в лапы слетевшему с катушек маньяку обычного человека, про которого вам кто-то сказал, что тот — оборотень, а вы с готовностью поверили в эту ахинею. Оборотень! Подумать только! Вас не пугает перспектива провести последующие годы, лишившись сна и покоя?
— Через тридцать лет не уверен, что хоть один из нас в живых будет, — сказал Джордж. — У нас весьма опасная работа. А Лу… если честно, я вообще удивлен, что с его образом жизни он до этих лет дотянул.
— И вы не просто люди, которые эскортировали на верную смерть невиновного человека, вы намеренно прикидывались, что не понимаете, когда вам объясняли абсолютную абсурдность ситуации. Да даже будь я оборотнем, вы — намного большее зло.
— Слушай, хорош уже языком чесать, — сказал Джордж. — Ты можешь хоть ненадолго замолкнуть?
— О, я так раскаиваюсь, что мольбы отчаявшегося ни в чем не повинного человека сохранить ему жизнь наскучили вам. Меньше всего желал причинить вам дискомфорт. Также смею надеяться, что когда меня будут резать на части, мои крики не осквернят ваши уши, видите ли, я не совсем уверен, что смогу выдержать все пытки и невольно потревожить ваш слух.
Джордж протянул руку к магнитоле и выкрутил ручку громкости. И наконец голос незамолкающего парня заглушили риффы «Металлики».
Глава III. Болтливый ликантроп
— Блин, да ты только посмотри на все это, — Лу указал рукой на восемь (или девять) крокодилов, загорающих на берегу. По мере продвижения по шоссе Тамайами Лу казалось, что он насчитал уже с сотню злобных созданий, здесь их было больше, чем он видел за всю предшествовавшую этому моменту жизнь. И пусть аллигаторов отделяла ограда, было достаточно неприятно взирать на этот пейзаж.
— Вот именно поэтому я никогда не буду жить во Флориде, — сказал Джордж.
— Из-за крокодилов?
— Ага.
— А мне кажется, эти не едят людей. Ну если, конечно, не находится какой-нибудь совсем безумный балбес, которому в голову взбрело подразнить их. А в иных случаях, думаю, они редко сами на людей нападают.
— Все равно это не прибавляет мне желания жить с ними по соседству.
— А в Нью-Йорке крысы!
— Крысы людям ноги не откусывают.
— Если ты живешь во Флориде, почти наверняка тебе гарантирую, что никакой аллигатор тебе ногу не откусит. А вот в Нью-Йорке почти на сто процентов уверен, что какой-нибудь голубь непременно нагадит на твою машину.
— Из стопроцентной гарантии попасть под птичий помет и однопроцентной вероятности укуса крокодила я выберу первое.
— Слушай, да вероятность укуса даже многим меньше одного процента.
— Все равно мне это не подходит.
— Да тут даже один к миллиону можно поставить. Так, это что же тогда получается… один процент, это один из ста, так?… Чтобы из миллиона… тогда потом этот один умножить нужно… на сколько же… на десять тысяч? — Лу вдумчиво погрузился в арифметические подсчеты. — Во! Одна десятитысячная процента, что крокодил откусит твою ногу. Шанс вообще мизерный.
— Здесь еще бывают ураганы.
— И опять, ставки на них низкие.
— Адская жара, — Джордж вырос в Кливлэнде и переехал в Нью-Йорк, когда ему было уже под тридцать. Джордж не исключал того, вся южная часть США в какой-то момент запросто со всеми этими природными катаклизмами может уйти под воду.
— А вот здесь соглашусь! Да, это веский аргумент держаться подальше от Флориды — климат, но точно не крокодилы.
— Какие же у вас содержательные беседы, — раздался голос Ивана.
Джордж повернулся и посмотрел на парня.
— Это называется дискуссия. Тебя что-то не устраивает?
— Нет, нет, ни в коем случае. Прошу вас. Продолжайте ваши разговоры о высоких материях.
— Слушай, мы вынуждены ехать по убогому штату, где не на что посмотреть, кроме как на крокодилов вдоль дорог. И почему бы нам о них не поговорить? Если у нас на пути встретится рекламный щит, призывающий запретить аборты, уверяю, ради того, чтобы тебя развлечь, мы устроим одухотворенные философские дебаты на этот счет. Но сейчас у нас на повестке дня крокодилы и голубиный помет. Теперь успокоишься?
— Конечно. Продолжайте.
— Ты, умник, наверное, думал, что я не догоню словосочетание «высокая материя», что не моего уровня слог? Ты будешь удивлен, но я знаю, что это означает.
— Сказать, что я удивлен — ничего не сказать. Я попросту обескуражен тем, что Вы настоль интеллектуально развиты.
— Вот и замолкни тогда, волчара сраный, достал уже.
Иван откинулся на прутья клетки.
— Да вы подумайте: будь я оборотнем, эта клетка смогла меня сдержать, захоти я до вас добраться? Да полминуты бы не прошло, как ребра вам выдрал.
— Серьезно?
— Абсолютно.
— Ну если бы ты добрался до меня, значит я бы потерял концентрацию и проиграл. В таком случае ты полностью бы заслужил свой приз и чистил бы свои клыки нашими ребрами. Но мы с Лу не те ребята, чтобы быть до такой степени на расслабоне, чтобы дать тебе до нас добраться. Как тебе такой аргумент?
— С ним сложно не согласиться.
— Знаешь, что бы я хотел сейчас больше всего на свете? Смазать эту самодовольную ухмылочку с твоей морды. Я не люблю ни пытать, ни мучить людей, но просто врезать по твоей физиономии руки чешутся. Всего один разок. Но от души. Если бы мы остановили машину, я на девяносто девять целых, девяносто девять сотых процента уверен, что смог бы сделать это без малейшего риска для себя. А потом бы мы продолжили нашу счастливую поездочку. Но какое бы удовольствие это мне ни доставило, я не буду делать этого. Твоя волчья задница продолжит путешествие в Тампу ровно так, как было запланировано.