Криво усмехнулась им в ответ.
Шейх чуть ли не силком затолкал меня в кабину лифта. Нажал на нужную кнопку и прижал меня к стене, недовольно шипя:
- С-с-салли, перес-с-стань злитьс-с-ся. Ты прос-с-сто не понимаешь. Ты не должна делать выводы с-с-столь пос-с-спешно. Они недовольны тем, что я прохожу мимо каждый раз. Каждый раз я разбиваю их надежду. Они там не прос-с-сто так с-с-стоят. Они надеютс-с-ся на мою помощь, а я не могу им помочь. Пока не могу. Или возможно уже не могу. Они это знают, но не могут принять. Упорно приходят. Другие кес-с-сши заняты. Очереди большие. Понимаешь? Не надо думать о них плохо, С-с-салли. Я прошу тебя. Не надо. Они нуждаютс-с-ся в с-с-сочувс-с-ствии и понимании. Кес-с-сши для таких, как они, пос-с-следняя надежда. Они привыкнут к тебе, они поймут, и ты должна понять и перес-с-стать отвечать злобой. Ты превращаешьс-с-ся в колючку, к которой не подойти.
Мне было стыдно за себя. Стыдно, что Шейху пришлось макнуть меня носом, отчитать, построить.
Обхватив лицо ладонями мое лицо, лацерт заставил посмотреть на него.
- Я не виню тебя. Я прос-с-сто объяс-с-сняю. Я хочу, чтобы ты поняла, что мы не враги. Мы можем жить в мире. Можем быть полезны друг другу. Можем с-с-смотреть друг на друга как на равного. С-с-салли, не закрывайс-с-ся от меня. Ты мне…
Шейх резко замолк, прижимая меня к себе.
- Что я тебе? – с трудом пробурчала, чуть отстраняясь, чтобы было чем дышать.
- Потом, мы приехали, - нашел отмазку лацерт, еще одна недомолвка, еще одна капля сомнения.
Двери лифта автоматически раскрылись, ожидая, когда мы выйдем, чтобы тут же закрыться за нашими спинами.
На этом уровне я еще не бывала. Но он не особо отличался от того, где лежала Кэс. Те же расписные стены, тот же мозаичный потолок, только орнамент другой и цвета более приглушенные, больше зелени. Я привыкла, что при виде Шейха все встречающиеся лацерты склонялись. Тут происходило так же. Даже те, кто в жестких корсетах, преклоняли голову в знак уважения. И мне вдруг стала понятна спешка Шейха. Я вдруг отчетливо поняла, почему он спешил покинуть коридор. Он не мог им помочь, и был собой недоволен. Он вел себя так от бессилия.
Только зайдя в кабинет, где находился дядя Майкл, Шейх расслабился, тепло мне улыбнулся и подтолкнул к родственнику. Дядя увлеченно набирал текст, неотрывно глядя в монитор. Но стоило ему почувствовать наше присутствие, сразу воровато закрыл документ.
- О, детка, тебе лучше? - воскликнул дядя, вставая с кресла и направляясь ко мне, протянул руки для объятий. Я удивленно нахмурилась. Дядя никогда так себя не вел. Заметив мое замешательство, родственник стушевался и, прячась за маску строгости, кивнул на лацерта за моей спиной и спросил:
- Чем он тебя накормил?
- Кашей, - ответила, приближаясь к нему.
Обернувшись к Шейху, попросила оставить нас одних. И лацерт сдался. Он вышел в коридор. Дверь закрылась за его спиной. А я сразу перешла к делу.
- Дядя Майкл, я пришла умолять вас не доверять Шейху.
Родственник нахмурился, отступая от меня и пряча взгляд.
- Детка, ну что ты такое говоришь? - со вздохом ответил.
- Правду говорю. Он изворотливый манипулятор. Он заставляет нас делать так, как ему на руку. Он играет нами, дядя.
- Салли, остановись! – несдержанно окрикнул меня в ответ родственник.
Но я не собиралась молчать. Хотела объяснить, что нельзя идти у лацерта на поводу. Он ведь не просто так показал мне ту картинку. Он ведь все делает, чтобы я сдалась. Чтобы сама захотела испытать на себе ту страсть. И я чуть не сдалась. Пошлые мысли подтачивали мою силу воли.
- Дядя, - взмолилась, в порыве даже схватила его за руку. – Нельзя ему верить, он враг. Надо бежать отсюда, как можно скорее!
- Детка, хватит, - одернул меня родственник, накрывая ладонью мою руку. – Ты просто устала. Я тебя прекрасно понимаю. Страшно перейти на другую сторону, пойти против системы. И тебя сейчас терзают сомнения, это временно. Это пройдет. Понимаю, что ты дала слабину. Ты и так на грани нервного срыва. Но, Салли, уже поздно. У нас с тобой пути обратно нет. Земляне уже прибывают сюда. Они поверили тебе, они доверились тебе. Мы должны стать оплотом новой силы. И не надо сейчас отказываться от своих же слов.
- Каких слов? – опешила я.
- Салли, перестань. Не смешно, если честно. Понимаю, что у Шейха есть определённый дар. И он пользуется им, чтобы придать тебе храбрости, стойкости. И еще, чтобы ты ни говорила, я знаю, что ты его любишь. И я поверил его словам. Он по-настоящему сильно любит тебя. Не надо этого стесняться и наговаривать на него.
- Какая любовь? – вскричала я, готовая вытрясти из дяди правду.
Я хотела выбить из него эту дурь.
- Салли, я вас видел вместе, видел, как ты смотришь на него. Я знаю, что ты давно с ним. Я не осуждаю, поверь. Только не надо разыгрывать здесь из себя обиженную. Он приходил ко мне и объяснил, что ты стыдишься его. Стыдишься своих чувств.
- И ты ему поверил? – в шоке переспросила.
В голове не укладываете, что вообще происходит.
- Я видел вас, Салли. Сразу после передачи. После того как ты призывала всех скинуть с себя гнет правительства. После того, как выключили камеры, и все разошлись. Я видел, как вы с ним целовались.
Все. Больше я слушать ничего не хотела. Я бросилась прочь из кабинета на поиски Шейха. Но его и искать не надо было, он стоял под дверью и ждал меня.
Я фурией набросилась на него. Я хотела глаза ему выцарапать, наплевав на все приемы, которые учила в военной школе. Обида съедала изнутри.
- Это подло! – выкрикнула ему в лицо, когда он меня опять мастерски спеленал, не дав и пальцем к себе прикоснуться.
Лацерт завел руки за спину, до боли поднимая мои кисти вверх по спине.
- С-с-салли, я же обещал, что больше не буду целовать. Я и не буду, не пс-с-сихуй.
- Шейх, ты ублюдок! Это… Это… - никак не могла подобрать слово, чтобы выразить чувства, распирающие меня изнутри. – Это бесчеловечно!
- С-с-салли, ящерка моя маленькая, - прошептал лацерт, сильнее сжимая в объятиях так, что ребра затрещали. – Я не человек, С-с-салли. Я лацерт. Я кес-с-сш. Я мужчина. Но я не человек. Я не землянин.
Бить я его не могла, но мне было доступно кое-что другое. Уткнувшись ему в грудь, резко укусила, с силой сжимая зубы.
Лацерт зашипел и укусил в ответ. Острые клыки вонзились в плечо, отзываясь острой болью во всем теле. Ахнула, больше от удивления, замирая на мгновение. Этого было достаточно, чтобы Шейх вытащил свои клыки.
- А говоришь, не питаешься, - прошептала ему, прежде чем сознание заволокло странным туманом.
- Не питаюсь, С-с-салли. С-с-сама же с-с-сказала, что подавлюс-с-сь, - в ответ недовольно сказал лацерт, поднимая меня на руки.
Я чувствовала себя, как будто напилась, или нет, словно покурила. Странная легкость в голове, мир перед глазами кружился и оживал. Мозаичный потолок играл волнами, словно ветер качал траву в поле.
- Шейх, что опять случилось? – встревоженно совсем рядом спросил дядя Майкл.
Вспомнилось, как он за мной ухаживал в детстве. Ругал отца, не боясь его гнева. Дядя меня любил, как дочь. Ведь своих детей у него не было.
- Прос-с-стите, не с-с-сдержалс-с-ся. Она с-с-совершенно нес-с-снос-с-сна иногда бывает. Прос-с-сто с-с-сил нет. Вс-с-сего боитс-с-ся, - шипел Шейх, хмурясь и поглядывая на меня.
Слезы навернулись на глаза, я обиженно уткнулась ему в грудь.
- Зачем ты меня укусил? – с трудом сдерживая рыдания, спросила.
- А ты зачем? – вернул мне вопрос Шейх и таким укором, что мне опять стало стыдно.
- А ты мне руки за спину закрутил больно. Я не могла тебя стукнуть, - стала оправдываться перед ним.
- Что? Ты ее укусил? Она же умрет! – тут же всполошился дядя, чем-то брякая стеклянным на рабочем столе.
- Вовс-с-се нет, - отмахнулся от паникующего родственника лацерт, садясь на кушетку и удобно устраивая меня у себя на коленях.
- Да как же нет. Кэс с трудом выкарабкалась! – возмущался дядя, вставляя ампулу в шприц-пистолет и, вооружившись им, направился ко мне.
- Мис-с-стер Онуро, то от чего с-с-страдала Кэс, является с-с-синтезированным вещес-с-ством, яд лацертов в котором лишь малая доля. То количество яда, которое получила С-с-салли для профилактики полезно. Чтобы впредь думала, кого кус-с-сает, маленькая злобная ящерка.
- Мистер Шейхник, - обратился к нему дядя, - помогите мне, приспустите с плеча ткань.
Осторожно, лаская пальцами кожу, Шейх пробрался под ткань моей туники. Медленно, вызывая трепетную волну, оставляя после себя обжигающую дорожку, лацерт потянул ткань туники вниз.
Судорожно вздохнув, вскинула лицо, желая понять, он специально это делал или нет. Глаза лацерта потеряли свой зеленый цвет, наполняясь затягивающей чернотой. Она опять тянула к себе.
Боль от укола не дала потерять голову и даже вернула мне воспоминание о нашем поцелуе.
Глава 10. Обещание.
Осторожно открыв глаза, никак не могла понять, где я нахожусь, но точно не на корабле. Это была чья-то спальня. Очень непривычный дизайн в зелено-голубых тонах. Изящные линии рельефов стен, плавно перетекающие к аркообразному потолку. Многослойные легкие ткани портьеры шевелил легкий ветер из приоткрытого окна. Соскочив с кровати, удивленно осмотрела себя. Меня кто-то переодел в белую тунику, расшитую по вороту и украшенную мелкими камнями. И нога странным образом не болела.
Спросить где я, было не у кого. В спальне я была одна. Отодвинув портьеру в сторону, замерла, глядя на открывшийся вид города. Высокие небоскребы стального цвета отражали свет заходящей звезды. Длинные тени хищно тянулись, окутывая дома поменьше, расположенные далеко внизу. Я с трудом могла различить улицы и движущийся транспорт по ним. Ветер приносил привычные городские запахи и крики пролетающих птиц.
На миг я даже подумала, что я на Земле, но нет. Эта планета была чужая – планета лацертов. Неожиданно рама окна резко захлопнулась, заставляя вздрогнуть и внутренне подобраться.
- С-с-салли, ты очнулас-с-сь, - развернулась на знакомый голос лацерта, сжимая кулаки и готовясь к бою.
Бывший пленник был одет в зеленую тунику и брюки в тон. Он шел ко мне, тепло улыбаясь, разведя руки в стороны, показывая, что оружия с собой у него нет.
- Это радует, - поведал меня лацерт и, увернувшись от удара в лицо, обнял, приподнимая над полом. Я не стерпела такого к себе обращения и ударила лацерта по ушам. Противник взвыл и отбросил на кровать.
- С-с-салли, это бес-с-сполезно, - недовольно взревел лацерт.
- Я доберусь до тебя и убью, - с усмешкой пообещала ему.
Я не собиралась так просто сдаваться. Свою жизнь я хотела сторговать задорого, если и погибну, то прихвачу его с собой. Встала на кровати, сжимая руки в кулаки.
- Вот как, - потирая ушные раковины, ответил лацерт. Он ходил вдоль кровати, внимательно следя за каждым моим движением. – А как же Кэс-с-с? А твой дядя? Они тоже должны умереть?
- При чем тут они? – вскинулась, готовая в любой момент наброситься на врага.
- Ес-с-сли я умру, умрут и они. С-с-себя тебе не жалко, так пожалей их.
В груди стало так тревожно. Я чувствовала, что он меня загнал в ловушку. Теперь я была в плену. И я, в отличие от лацерта, не держала ситуацию под контролем.
- Они здесь? – осторожно поинтересовалась, хотя и так было понятно, что здесь.
Лацерт кивнул.
- Чего ты хочешь? – я опять задала вопрос, на который он никак не хотел отвечать.
- С-с-содейс-с-ствия, - я усмехнулась, а лацерт добавил: - Добровольного с-с-содес-с-ствия.
- Не дождешься, - злобно ответила, сильнее сжимая кулаки.
- Дождус-с-сь. Я умею ждать. А вот у Кэс-с-с нет такой рос-с-скоши, как время.
Взревев, бросилась на него, но опять была отброшена на кровать одним лишь движением ноги. Сильно ударившись спиной, ослепла от боли.
- С-с-салли, подумай с-с-сама. Ты с-с-спас-с-сешь подругу, разве она не дос-с-стойна жить? - шептал лацерт, обнимая меня.
Пытаясь вырваться, я лишь тревожила боль, которая разрасталась на спине.
- С-с-салли, подчинис-с-сь, - соблазнял лацерт.
Он успокаивающе водил рукой по больному месту, и мне становилось легче дышать. Я упрямо пыталась отодвинуться от лацерта, но он бережно прижимал меня к себе. Я осторожно выпрямилась, отмечая, что спина больше не болит. Он меня вылечил? Удобно: сам бьет, сам же лечит.
- Дашь слово, что она выживет? – с нажимом спросила у него, желая получить гарантии. Жаль, конечно, что голословные, но отчего-то лацерту хотелось верить на слово.
- Да.
Очень быстро, но уверенно он ответил. Я решила обезопасить своих дорогих людей от подвоха со стороны лацерта. Словами ведь легко играть.
- Ты их отпустишь?
- Да.
Робкая надежда забрезжила в сердце. Но осталось выяснить очень важный момент.
- Я опять должна кого-то убить?
- Нет, ты должна с-с-стать лучом надежды.
Прыснув в кулак, я не сдержалась и рассмеялась, глядя в лицо безмятежному лацерту. Я не ожидала столько пафоса от него. Я и луч надежды. Бред чистой воды.
- Это невозможно, - категорично ответила ему, как только сумела отсмеяться.
- Просто доверьс-с-ся, - заверил меня лацерт. - У нас-с-с вс-с-се получитьс-с-ся.
И почему я ему верю? Почему у него получается все, что он задумал? Каждый свой продуманный шаг он прошел, не оступившись. Он целенаправленно попал в плен, но сумел провернуть все так, что теперь он сидел здесь на кровати в окружении зеленых подушек и спокойно рассматривал меня, сидящую рядом. Все так, как он и задумал.
- Ты с-с-соглас-с-сна?
- Да.
- Я очень рад, что не ошибс-с-ся в тебе, С-с-салли. Меня зовут Шейхник.
- Без разницы, - пренебрежительно отмахнулась. Задерживаться в плену я была не намерена, а значит, и запоминать имен не обязательно.
А затем я беспрекословно выполняла все, что он мне говорил. Лацерт предупредил, что будет съемка, что я должна смотреть в камеру и читать текст так, чтобы мне поверили.
Я объясняла ему, что бесполезно призывать людей. Никто не осмелится пойти против правительства. Что за предательство карают не только предателя, но и всю его семью. Лацерт не слушал, твердил, что я обязана поверить в то, что я говорю, и только тогда мне поверят. Я пробовала и не могла. Мне не позволяла совесть врать людям. Лацерт давил. Другие его сородичи кидали на меня косые взгляды. Я чувствовала, что у меня не получается. Я слышала, как дрожал мой голос. Сбивалась и начинала все заново. Ловила на себе недовольные взгляды.
Шейх терпеливо стоял за спиной оператора. Слов упрека не было произнесено, но я все больше раздражалась и злилась на себя. И когда я решила, что все это будет последний раз, я встретилась с Шейхом взглядом. Я неожиданно приобрела спокойствие, собранность. Я читала текст так, как чувствовала. Читала для него и ему. Я хотела услышать его одобрение. Хотела слов похвалы. Для меня никого не существовало в это момент, мы были одни. Только он и я. И для него я старалась.
Когда последние слова затихли, я неотрывно смотрела, как он приближается. Нервно сминала край туники, словно мне было пятнадцать лет.
Лацерт приблизился и осторожно обхватил руками мое лицо. Я не могла отвести взгляд от его глаз. Они завораживали, не отпускали. Шейх склонился надо мной и поцеловал, проникая раздвоенным языком между моих губ. Ужас от осознания, что он делает, накрыл, словно обдавая ледяной водой. Я отшатнулась, задыхаясь от омерзения. Меня всю трясло.
А лацерт не собирался отступать, он шел на меня, пытаясь дозваться. И когда его рука вновь коснулась меня, во мне что-то сломалось - я закричала. Стала вырываться, понимая, что попала в плен сильных рук.
- С-с-салли, вс-с-се хорошо.
Хотелось закрыть уши руками, чтобы не слышать больше никогда этот голос.
- Нет, не трогай. Не прикасайся! – в панике кричала, осознавая, что никуда мне не деться.