Раздался звонок телефона. Мужчина принял вызов, и услышал голос Наби, своего помощника.
— Я всё сделал, как вы просили, господин Алим.
— Спасибо Наби. Завтра скорбный день и придут все, кто был знаком с отцом. Разумеется, тебя и помощника отца мы тоже ждём. Увидимся на церемонии прощания.
Алим отключился и, встав, подошёл к окну. Небо сделалось серым и на улице начало темнеть. «Неужели так поздно?» — мужчина посмотрел на часы: «Уже десять вечера?! Что они там такого делают, что операция длится столько часов?»
— Господин Эйрани, — позвал кто-то.
Алим повернулся. На пороге стоял доктор в белых брюках и рубахе.
— Как всё прошло, уважаемый Сабир? — спросил Алим с надеждой.
— Мы сделали всё, что в наших силах. Остановили внутреннее кровотечение, и скрепили позвоночник специальной конструкцией. У вашего брата был компрессионный оскольчатый перелом. Нам пришлось доставать несколько осколков из костного мозга. Если ваш брат выживет, то я не смогу поручиться, что сможет ходить. Пока он находится в коме. Состояние тяжёлое, но стабильное. Будем уповать на Всевышнего, уважаемый Алим.
— Спасибо доктор, вы вселили в меня надежду.
— Надежда есть всегда, уважаемый Алим. Поезжайте домой. Вам необходимо отдохнуть, ведь у вас завтра скорбный день. Сочувствую вашему горю.
— Спасибо уважаемый Сабир. Вы правы, я приеду завтра вечером.
★★★
Джабира нервно ходила по комнате. Да, она хотела отомстить, но только так, чтобы видеть, как ненавистный Джалиль страдает. Смерти она ему вовсе не желала, она никому не желала смерти. Но подлая натура всё равно дала о себе знать. В душе красавицы просыпалось ликование, что хоть ей ещё семнадцать лет, но теперь она старшая женщина в доме. Теперь она не обязана подчиняться никому кроме мужа. Джабира даже не предполагала, что если Алим признался ей в любви, то из него не получится вить веревки, как это делала мать с отцом.
Девушка разгладила подол чёрного льняного платья в пол. К платью прилагался такой же платок, но она его не надела. Зачем? Всё равно других мужчин кроме мужа в доме нет. Ей был не по-душе этот скорбный наряд, но что поделать, его придеться носить два дня. Считалось, что в день смерти душа прощается с родственниками и друзьями. На второй день живые прощаются с умершими. На третий день душа прощается с землей, и возносится к небесам. Женщины не ходили здесь в черных нарядах. Для особо набожных были серые платья больше похожие на балахоны. А в остальном одежда была спокойных тонов, светло-голубой, нежно розовый, коричневый. Ничего яркого не допускалось, особенно так называемых кислотных оттенков. Ни мужчина, ни женщина не должны привлекать к себе пристального внимания. Джабира иногда завидовала иностранкам. Они могли одеваться ярко, броско, и не носить в жару платья, укрывающие тебя от горла до пят. Она закрыла глаза, представляя, как бы выглядела в ярко-красном платье без рукавов, и улыбнулась. Однажды, она видела такое на одной туристке, когда ездила на курорт.
— Джабира! Ты в каких облаках витаешь! Смотри, как бы я тебя не приземлил больно на эту грешную землю! — послышался грозный рык мужа.
— Прости, я задумалась, — потупила взор.
— Задумалась?! У нас в доме настали скорбные дни, а ты стоишь и улыбаешься!
— Прости, Алим. Я просто вспомнила, как ласково матушка Малика принимала в первый раз меня в этом доме. Как ухаживала, когда я носила нашего малыша. Просто это очень светлые воспоминания, — по щеке поползла слеза.
Джабира подошла и обняла мужа.
— Прости, я никак не могу поверить, что их уже нет. Как Джалиль? — всхлипнула притворно.
— Он в коме. Доктор говорит нужно надеяться.
— Я буду за него молиться всевышнему, — снова пустила слезу, а про себя добавила, — Конечно, буду, ведь я ему ещё не отомстила.
Алим, поверил ей. Он и не предполагал, что на самом деле жена может не скорбеть о смерти свёкра и свекрови.
— Ладно, пойду к себе отдыхать, — тяжело вздохнул мужчина отстраняясь.
★★★
Всё кто мог приехать в этот скорбный день, были здесь. Даже партнёр по бизнесу Николаус Димитракис успел прилететь из Греции.
— Алим, приветствую тебя. Крепись, сынок, — обнял, похлопывая по спине.
— Приветствую, уважаемый Николаус, — ответил Алим.
Мужчина отстранился. В его глазах светилась неподдельная печаль. Он пригладил седые волосы и спросил.
— Как там Джалиль? Я всё не могу поверить, ведь ещё пару дней назад мы с ним пили чай на веранде моего дома.
— Он в коме. Вечером я поеду навестить его.
— Хорошо, буду ждать новостей. Джалиль должен был отдать на согласование новый контракт. Останусь на пару дней, чтобы обсудить детали.
— Завтра мы всё обсудим Николаус, не переживайте. Пора начинать церемонию, кажется, всё собрались.
Алим прошёл вдоль большого зала, полностью отделанного чёрной плиткой. И встал на небольшом возвышении у гроба.
— Друзья, вы все знали моего отца и мою мать, кто больше, кто меньше. Но, несомненно, одно, всё кто сейчас пришёл сюда, скорбит вместе со мной. Я благодарю вас за это. В моём доме вас всех ждёт поминальный стол, а пока давайте с ними простимся, как и положено, — провозгласил мужчина.
Всё встали в цепочку и по очереди подходили к гробу. Он был один на двоих, и Гамаль с Маликой лежали в нем рядом. Рука мужчины покоилась на ладони жены. Они жили рука об руку, и будут сожжены также.
Люди подходили, каждый говорил негромко теплые слова и выходил на улицу. Наконец настала пора иностранного гостя.
— Гамаль, ты знаешь, что был для меня не просто партнёром, ты был другом. Мне будет не хватать тебя, но я обещаю, что буду сотрудничать с твоим сыном. Малика ты была светом в глазах Гамаля и поэтому, когда пришло его время, ушла вместе с ним. Я обещаю что буду молиться за здоровье Джалиля, пусть даже мы и разной веры.
Николаус вышел, оставив Алима одного, именно он должен проститься последним и отправить родителей в последний крошечный путь.
— Отец, мама, моё сердце плачет. Моя душа рвётся на части. Но я должен быть сильным, чтобы поддержать Джалиля в трудный час. Обещаю, что позабочусь о нём, — сказал он и дал знак служителям храма.
Двое мужчин в чёрных балахонах закрыли гроб крышкой. Алим нажал на красную кнопку на стене. Открылась дверь печи, и заработал железный транспортер.
Через некоторое время сын поставил урну с прахом в соседнем помещении в специальную нишу. Затем закрыл её плитой с именами родителей.
Понурив голову, Алим вышел на улицу.
— Поехали Джабира, — сказал жене, и та поспешила за ним.
Они отправились домой, а за ними вереница машин. Здесь в основном были мужчины и всего несколько подруг матери. Алим знал, что они придут, поэтому приказал накрыть для них в отдельной комнате. Как только приехали, Джабира увела их туда.
Мужчины же расположились в столовой. На столе хватало всего и всем, разве что здесь не было вина. Всем наливали виноградный сок, кто-то попросил чай.
Через час люди стали разъезжаться. Николаус отправился в гостиницу, а Алим в больницу.
★★★
Джалиль лежал на постели бледный, накрытый белым покрывалом, весь опутанный проводами. Противно пищала аппаратура, но она давала понять, что сердце больного бьётся. Алим стоял у него в ногах, когда зашёл доктор.
— Доброго времени, уважаемый Сабир.
— Доброго, господин Алим. Могу сказать, что пока всё идёт неплохо.
— А сколько будет длиться кома?
— Только Всевышний знает. Кто-то может очнуться через пару дней, а кто-то спит годами. Но для него пока так лучше. Спина немного заживёт, и ему не придется терпеть сильные боли, — ответил доктор.
— Наверное, вы правы, я в медицине не силен.
— Вы можете посидеть рядом с ним. И ещё, побольше разговаривайте с ним, он это почувствует, — сказал доктор и ушёл.
Алим подвинув стул к кровати, сел рядом с больным. Он осторожно коснулся ладони брата и произнёс.
— Джалиль, настали скорбные дни в нашем доме. Ты ещё не знаешь, но сегодня я провел церемонию в храме скорби. Я потерял обоих родителей, как и ты, брат. Но я не хочу потерять ёщё и тебя. Моё сердце разрывается от горя. Моя душа полна черноты, не дай горю затопить мой разум окончательно. Вернись ко мне, брат, пожалуйста, молю тебя.
Джалиль не ответил, и даже не пошевелился, только размеренное пищание аппаратуры давало понять, что он всё ещё жив.
Глава 9
Мама, как всегда задерживалась на работе. Аля сделала уроки и сейчас слушала музыку на ноутбуке. Почему-то выбрала «Адажио соль-минор» Томазо Альбинони. Стало настолько грустно, что по щекам без спросу потекли слезы. Она подтянула колени к груди и положила на них голову. В таком виде её и застала мама.
— Алечка, что случилось, тебя кто-то обидел, — заволновалась Ирина.
— Нет, — хлюпнула носом девушка.
— А почему плачешь? Ты не скрывай, скажи, если что-то не так? Мы ведь можем разобраться во всём вместе, ты же знаешь, — Ирина присела рядом и погладила по голове.
— Скажи, мам, — а тебе бывает так грустно, что хочется выть как волку? Вроде бы всё хорошо, а вот так вдруг накатило, что прямо тошно стало, бывает?
— Конечно, бывает. Но я в такие моменты стараюсь отвлечься, чтобы не впадать в депрессию. Например, если лето, то хватаю Маринку за одно место, и мы едем к ней на дачу полоть грядки, — улыбнулась мама.
— Шутишь?!
— Ну, не совсем. Один раз так и было. А если ты будешь слушать такую депрессивную музыку, то твоё состояние быстро не пройдет. Позови Катю куда-нибудь сходить, завтра ведь выходной.
— Во-первых, это — Томазо Альбинони мировой классик. Во-вторых, уже не лето, и у Кати нет грядок с капустой. В отличие от тёти Марины у них вообще дачи нет, — провозгласила дочь.
— Эх, и в кого ты у меня такая. Я в твоём возрасте за мальчиками бегала, а ты читаешь романы и слушаешь классику. Я вот, например, её не люблю. Хотя знаешь, вспомнила, мой прадедушка играл на скрипке в ресторане. Это ещё до войны было.
— Ну, вот, а ты спрашиваешь откуда. Я сварила ужин, только, кажется, слегка пересолила, — буркнула недовольно.
— Твои слезы упали в кастрюлю? — улыбнулась женщина.
— Почему? Вовсе нет, — удивилась Аля.
— Это выражение такое. Потому, что если бы у тебя был парень, я бы сказала, что ты влюбилась.
Мама ушла ужинать, а Аля задумалась над её словами. «Да, нужно действительно отвлечься. Почитать книгу, например». Так как в квартире стоял роутер, девушка закрыла ноутбук и улеглась на свою кровать со смартфоном. В последнее время Аля редко покупала книги. Зачем, когда всё есть в интернете. И потом романы про средневековье уже надоели. Она открыла сайт, где писали книги любители, а затем продолжила читать одну из книг. Ей очень нравились эти книги, но она не могла иногда понять, написанного. Может в силу того, что ещё даже не целовалась ни с кем. «И вот как это? Разве такое может быть? Он весь такой жестокий. Она такая боится его, и в тоже время смотрит на него и думает, ах какие у него пухлые губки. Две совершенно противоположные эмоции. Как возможно одновременно бояться человека и хотеть с ним переспать? Эх, если бы знала мама, какие книги я читаю».
★★★
Алим зашёл в палату. Возле кровати брата сидел парень, нанятый, в качестве сидели, и читал книгу вслух. В их стране было строгое разделение, часть больницы только для женщин, часть для мужчин. И те и другие не пересекались даже. В мужском отделении работали строго мужчины, как и наоборот. Так как женщинам было не принято работать, то для них нанимали врачей и медсестер из других стран.
— Доброго времени, господин Эйрани, — парень оторвал взгляд от книги.
— Доброго времени, Рауф. Как мой брат?
— Доктор говорит, что для его положения более чем хорошо.
— Это радует, но уже месяц прошёл. Хорошо, иди ужинать, я посижу с ним.
Рауф поспешил уйти. Он почти постоянно находился при пациенте. Ему даже кровать поставили в палате, чтобы он мог спать. Хотя господин Эйрани не пожалел денег на оплату его услуг, поэтому юноша был всем доволен.
Алим сел на стул, и посмотрел на книгу, оставленную на тумбочке.
— Питер Уоттс. Ложная слепота. Серьезно?! Похоже, юноша увлекается научной фантастикой. Наверняка ты негодуешь про себя, брат, ведь ты никогда её не любил. Но не надейся, я даже ничего не скажу Рауфу. Может быть, тебе надоест, и ты, наконец, очнёшься, лишь бы больше это не слушать. Прости, Джалиль, что прихожу не часто, но на меня навалилось столько дел на фирме. Я скоро ночевать в офисе буду. А у Икрамчика режутся зубки. Джабира всё время ворчит, что ей надоел, его плач. Просит хоть раз посидеть с ним целый день. Интересно, а что же она тогда делать будет? Две служанки в доме. Убирают, готовят еду. Единственное, что в выходные ей приходится всё делать самой. Но слугам тоже нужен отдых. Ах, Джалиль, если бы ты женился, она бы проводила больше времени с другой женщиной. А так ей, видите ли, скучно. А общаться со слугами она считает ниже своего достоинства. Если бы мне раньше кто-то сказал, что у неё такой характер, я бы даже думать о свадьбе не стал. Но, она красивая, и я люблю её, непонятно только за что. Джалиль, выздоравливай поскорее, мне без тебя тяжело. Лучший аналитик в нашей фирме, несомненно, только ты.
Алим сидел с братом ещё какое-то время, а когда вернулся Рауф, уехал домой. Он устал. Без брата и отца все дела свалились на него. Помощник отца и его Наби, сидели теперь в одной приемной, объединив усилия. Это помогало, но не намного. Мужчина знал, что нужно потерпеть ещё недельку, а дальше всё пойдёт ровно. Это сейчас нужно было срочно переписывать всё договора. Менять многие документы. Ведь имя владельца Аль Кей Корпорейшн поменялось с Гамаля Эйрани на Алима.
Амаль открыл автоматические ворота и заехал во двор. Выйдя из машины, он увидел в беседке жену. Сын спал в специальной колыбели, а жена что-то читала. Алим неслышно подошёл к ней и, обняв сзади, прикоснулся к груди.
— Хочу тебя сегодня, соскучился, — сказал, лизнув красивое ушко.
«Фу, опять он лижется. Как мне это надоело», — она захлопнула книгу и улыбнулась.
— Алим, ты же знаешь, что можешь всегда позвать меня, — постаралась, чтобы в голосе не звучала ложь.
Джабира была недовольна, что сегодня муж вернулся немного раньше и застал её за чтением этой книги. Книга была на английском языке, но девушка прекрасно её читала. Из-за того что их страна была вынуждена нанимать на некоторые работы иностранцев, английский язык как международный, был вторым государственным.
Что читаешь? — Алим присел рядом.
— Приключения крошки Эйо, — быстро ответила жена.
— С каких это пор тебя интересуют детские книги? — удивился Алим, посмотрев на рисунок гнома на книге.
— Так, я же Икраму читала, — голос предательски дрогнул.
Джалиль пригляделся, книга чуть высунулась за края обложки. А ещё насторожило то, что когда он подходил, она не читала вслух, но так увлеклась, что даже не заметила звук автомобиля.
— Дай книгу! — сказал строго, протягивая руку.
— Алим, ну зачем тебе сказки?
Алим заметил, что всего на секунду, но глаза расширились в испуге.
— Дай, сюда!
Он вырвал книгу из рук. Из обложки выпала другая книга без корочек. Алим поднял её с земли и прочитал вслух, название на титульном листе.
— Э.Л. Джеймс. Пятьдесят оттенков серого, — он встал, а глаза сверкнули гневом.
Мужчина размахнулся, ударяя жену по щеке. Её голова дёрнулась, а на щеке расползлось красное пятно.
— Ты же знаешь, что эта книга запрещена у нас в стране! Где ты её взяла! Отвечай, пока я из тебя дух не выбил!
— Моя подруга Аиза из свадебного путешествия привезла. Не сердись, Алим, пожалуйста, — она встала на колени и обхватила его ноги.
Алим отодвинул её от себя. Затем подошёл к мангалу стоящему неподалёку. Рядом на столике лежали спички. Мужчина поджег книгу и кинул её в мангал догорать.
Вернувшись назад в беседку, он посмотрел на жену. Она стояла, опустив голову.
— Пусть твоя подруга скажет спасибо, что я её пожалел. Всё-таки они с Камалем только поженились. Не стоит омрачать их жизнь такими откровениями. А ты благодари Всевышнего, что я не покалечил тебя. Сегодня вечером придёшь ко мне в комнату, и я буду делать с тобой всё, что захочу, — процедил сквозь зубы и развернулся, чтобы уйти.