— Он не сын моего отца… — Стоун повторил то, что я уже знаю. В замешательстве я не могу ничего сделать, кроме как ждать. В своей голове он всё ещё цепляется за что-то. Что-то, к чему не готов. — Так же, как и я.
Те последние слова заставили меня замереть и проговорить их в своей голове. Как и он? Я запуталась. Он так же — что? Не сын своего отца? Я медленно осознала то, что он сказал, и моя челюсть упала.
— У Уилла нет общей ДНК с моим отцом. Совсем. Если он мой сын, тогда он также должен иметь часть ДНК моего отца. Он безусловно мой. У него даже мой тип крови. Его глаза — не единственное, что я ему передал. — Его голос был глубоким, охрипшим от эмоций. Я сделала шаг к нему, и он потряс головой, будто не может в это поверить. — Он не мой отец. Человек, с которым я рос в страхе, которому пытался угодить и которого, в конце концов, возненавидел, не является тем, кто дал мне жизнь. Он жестоко со мной обращался. Сломил меня. Ещё ребёнком он научил меня никому не доверять. Он держал меня в стороне от любого вида отношений и даже любви до тебя.
Я открыла рот, чтобы сказать что-нибудь, но он отбросил бумагу на кровать и издал жёсткий смешок. Тот, в котором нет и доли веселья. Тот, что настолько наполнен злостью и отвращением, что я отступила назад.
— Она знала. Моя мать… знала. Она знала, что я не его сын, и позволила мне расти под кулаками этого мужчины. Когда она могла бы меня забрать. Всё, что ей нужно было сделать, это доказать, что я не от него. Это всё. Но деньги… эти чёртовы деньги. Это всё, что имело значение. Всё, что, нахер, имело значения.
Моё сердце разбивается, пока он говорит. Маленький мальчик, которым он был, так отчаянно хотел быть любимым. Он так отчаянно хотел угодить тому мужчине. Тому, кто ненавидел его, зная, что он не его сын. То, что его собственная мать допустила это, когда знала, что Стоун мог быть освобождён от этого человека, кажется бессердечным. Она хуже, чем Порция. По крайней мере, та оставила свою дочь с кем-то, кто растил её с любовью и обожанием. Её оставили с матерью, которая убедилась, что о ней всегда позаботятся и она будет в безопасности.
— Возможно, что она не знала? — Хочу верить, что его мать не такая.
Он не посмотрел на меня.
— Она знала, — повторил он, но теперь его голос лишён эмоций. Там, где была боль, теперь появилась пустота.
Слова не приходят ко мне. Хочу сказать что-нибудь, что сможет его утешить, но не могу. Вместо этого я подошла к нему и обвила руки вокруг его талии. Жёсткое тело не расслабилось в моих объятиях. Я практически могу ощущать эмоции, пульсирующие в его теле. Даже сейчас, будучи мужчиной, ему приходится сталкиваться с монстрами своего детства.
Секрет, который я, возможно, храню внутри себя, пока останется там. Это всё, что я могу сделать. Стоуну нужно, чтобы я была сильной и оставалась на его стороне. И это то, что я буду делать.
Глава Семнадцатая
СТОУН
На следующее утро Хильда не выходила из своей комнаты до девяти часов десяти минут. Я расхаживаю по гостиной в попытках успокоить себя, потому что в голове проигрываются различные сценарии. Существует большая вероятность, что человек, которого я считал своим отцом, уже знал, что он таковым не является. Он также мог знать, что Уилл не его сын. Мне нужно быть готовым к этому. Мне также нужно поговорить с Хильдой и выяснить, что она знает.
Столько всего сейчас происходит, а она решила выспаться. Мне совершенно не кажется, что она беспокоится за Уилла.
Когда она, наконец, вышла из комнаты, то совершенно одета с причёской и макияжем. Запах её парфюма, который когда-то делал меня похотливым, теперь вызывает тошноту. Сожаление единственная вещь, ассоциирующаяся с этим запахом.
— Доброе утро, — сказала она с яркой улыбкой, будто маленький мальчик не оставлен напуганным в одиночестве. Будто ребёнок, которого мы создали, не нуждается в спасении. Она не спешила одеваться, а теперь эта улыбка. Мои руки сжались в кулаки, и я мечтаю о том, чтобы пробить ими стену. Моя нервозность становится сильнее, пока не перерастает в ярость.
— Он мой, — я сказал ей и жду, наблюдая за её реакцией. Мне нужно знать, знает ли она больше, чем говорит.
Она застыла на мгновение. Её глаза закрылись, и она улыбнулась.
— Отлично. Это всё облегчает, не правда ли? — Её ответ не демонстрирует облегчения. Он более отрепетирован, чем что-либо ещё.
— Ты знала? — потребовал я. — У меня нет времени на твои грёбанные игры. Ты знала, что он мой? — Мой голос становился громче.
Её глаза широко раскрылись в ответ на мою ярость, которую невозможно замаскировать.
— Как я могла это знать, Уинстоун? — Защищаясь, она положила свои руки на талию. — Я трахалась с тобой и с твоим отцом в одно и то же время. Я была тупой и беззаботной. Но он был стар, а мне нужна была твоя красота и молодость. Твой член всегда стоял и был готов ублажить меня. Он не мог удовлетворить мои нужды. А ты мог. Я попала в сети его власти и денег, но я не могла перестать трахаться с тобой. Так что нет, я никогда не была уверена, кто отец Уилла! — Её щёки покраснели. Я могу видеть, как она движется по направлению ко мне, и то, как её грудь слишком часто поднимается и опускается. Очевидно, чего она хочет. О чём думает. Она абсолютно точно не сфокусирована на Уилле прямо сейчас.
— Но тебе было просто наплевать, правда? — высказался я в ответ и отошёл, увеличивая расстояние между нами. Не хочу, чтобы она стояла близко ко мне. Её решения, её эгоизм… вызывают отвращение у меня. Однако её путешествие в прошлое заставило её вспомнить о вещах, которые она хочет и по которым скучает. О вещах, которые я никогда больше не хочу повторять.
— Я запуталась, Уинстоун. Была напугана. Твой отец влиятельный человек. Я делала то, что было необходимо, чтобы защитить нас обоих.
Снова ни одного упоминания об Уилле. Будто его самочувствие для неё ничего не значит.
— Кажется, ты не единственная женщина, которая вышла замуж за моего отца и не была уверена, он ли отец ребёнка. Моя мать сделала то же самое. Кто мой биологический отец, однако, не известно. Мне нужно спросить её. Что я знаю так это то, что она оставила меня с этим мужчиной точно так же, как ты оставила Уилла. Не уверенная на сто процентов, он ли отец твоего ребёнка. Но деньги, которые он заплатил тебе, значили для тебя больше, чем благосостояние твоего ребёнка. — Боль, которую мне причинила моя мать, пробивается наружу, и я срываюсь на Хильде. И она это заслуживает. Она сделала то же самое. Они похожи — тщеславные и эгоцентричные.
— О чём ты говоришь? — Её идеально выщипанная бровь едва ли приподнялась из-за ботокса.
— Моя мать поступила так же, как ты. Она трахалась с кем-то другим, пока была с моим отцом. Результаты ДНК-теста пришли и подтвердили, что Уилл мой сын, — я сделал паузу и посмотрел на неё. Хочу быть уверен, что она поняла всё. Каждое чёртово слово. — Уилл даже не его внук. Между Уиллом и мужчиной, которого я всегда считал отцом, нет никакой кровной связи. Несмотря на это, Уилл мой сын. Так о чём это тебе говорит?
Её глаза округлились, а челюсть упала. Она моргнула несколько раз. Я позволил ей впитать всю информацию. Она прикрыла рот своей левой рукой. Я развернулся и начал уходить. Её искренний шок только больше приводит меня в ярость. Результаты всегда были чем-то, что нужно было только мне. Она никогда не подталкивала меня сделать тест на отцовство. Я сделал его без какого-либо давления. Я единственный, кто хотел знать. Она не хочет Уилла. Её появление здесь не имеет ничего общего с Уиллом, теперь я это знаю. Я видел дальше её поверхностных оправданий.
— Почему ты здесь Хильда? Чего ты хочешь?
Она изучает меня в течение минуты. Правда и ложь сверкают в её глазах, пока она решает, что именно хочет сказать.
— Скажи мне грёбанную правду, чёрт тебя подери! — срываясь, закричал я.
Она не дрогнула. Не кажется напуганной и не изображает жертву вместо этого она сделала шаг ближе ко мне.
— Я пришла из-за тебя. Я хочу тебя. Ты хочешь Уилла, и я могу помочь тебе получить его. Но я хочу тебя, — она говорила и в то же время проводила своей рукой по левой груди. — Нам было хорошо вместе, Уинстоун. Ты это знаешь.
Я стою. Меня уже мало что может удивить. Но момент, выбранный ею, чтобы провернуть этот трюк, словно пощёчина по лицу. Ещё больше доказательств, что ей нет дела до нашего сына. Я создал ребёнка с бессердечной женщиной. У него мать очень похожая на мою, и это сделал я. Это моя вина.
— Я буду бороться за своего сына с твоей помощью или без, Хильда. Теперь у меня есть необходимая для этого сила. Эта идея в твоей голове, что мы можем вернуться к тому, что у нас было, когда я был ребёнком, просто идиотская. Жалкая. Это также пустая трата моего времени. Ты мне не нужна. Если бы ты переживала по поводу Уилла, я бы уважал твоё присутствие здесь. Но это… предложение, которое ты сделала? Я не хочу. Даже не думаю, что могу без тошноты его повторить.
Она отвела назад плечи, будто родилась при деньгах, а не вышла за них замуж.
— Из-за той девчонки? — Её слова отдаются горечью.
— Та девчонка — женщина, которую я ждал всю жизнь, чтобы полюбить. Она спасла меня.
Хильда закатила глаза и вздохнула.
— Я думала, ты умнее этого. Иисус, Уинстоун. Это жалко. Ни одна вагина не может быть так хороша. У тебя их было много. Не говори, что её волшебная.
Я не собираюсь продолжать подобный разговор, особенно с Хильдой.
— Если ты хочешь помочь с Уиллом, оставайся. Но тебе лучше помнить причину, почему ты остаёшься здесь и своё место. Если всё, чего ты хочешь, это трахнуться со мной, уходи сейчас. Ты тратишь моё время.
Большая часть меня хочет, чтобы она вышла за дверь. Боюсь, её присутствие может навредить моим отношениям с Бьюлой. Я не доверяю Хильде, но она мать Уилла. Даже если она беспечная стерва, она его мать. Ему необходимо видеть, что она борется за него.
— Он мой сын. Я остаюсь.
Глава Восемнадцатая
БЬЮЛА
Джеральдина предложила мне навестить Хейди, когда я пришла к ней этим утром. Она уже приготовила тесто и начала делать кремовую прослойку, когда я вошла в дверь. Мысль о том, что я увижу сестру, сделала мир для меня ярче.
Покидая Стоуна сегодня, у меня было чувство, что нас относит к разным берегам. У меня нет причин так думать, и я осознаю, что моя неуверенность возросла после того, как я узнала, что у него есть ребёнок. Мне также не помогает тот факт, что Хильда остановилась в его доме. Не стоит и упоминать, что я, возможно, ношу нашего ребёнка. Мои эмоции бьют ключом.
Идея Джеральдины замечательная. Сфокусировать внимание на Хейди безопасно.
К счастью для меня, Джеральдина также заставила меня приготовить печенья по рецепту её бабушки, потому что знала, они понравятся Хейди и Мэй. Эта мысль заняла мою голову. Когда мы закончили с выпечкой, и Джеральдина подправила последние штрихи, уже пришло время обеда.
Я думала, что Стоун заскочит сюда, или же надеялась, что он это сделает. Быть порознь сейчас очень трудно. Всё кажется таким нестабильным, и я внезапно стала невероятно нуждаться в нём. Мне совсем не нравится это чувство.
— У меня есть это потрясающее платье с оборками. Ты можешь крутиться и оборки будут танцевать вокруг тебя. Само совершенство. Думаешь, Хейди оно понравится? Оно висит в моём шкафу. Каждый раз, когда я его вижу, то мечтаю, чтобы кто-нибудь наслаждался бы им так же, как это когда-то делала я. Мы обе знаем, что в конце концов я провальсирую в нём сюда, когда буду в бреду. По крайней мере, я могу отдать его кому-то, кто найдёт ему применение.
Не думаю, что Хейди может пригодиться такое платье. Однако могла бы она им наслаждаться? Без сомнений. Она будет думать, что является принцессой, и сомневаюсь, что когда-нибудь его снимет. Что означает, оно всё покроется грязными пятнами. Джеральдина никогда не скажет, сколько стоит такое платье. Я нервничаю от того, что его можно отдать Хейди поиграть.
— Знаю, она влюбится в платье, но боюсь, она не будет его ценить. Она захочет играть на улице в нём. И на нём появятся пятна от грязи и сахара, — объяснила я с улыбкой. Предложение невероятно щедрое. Не думаю, что Джеральдина хорошо понимает Хейди. Даже после её визитов.
Джеральдина рассмеялась и взмахнула рукой.
— Да всем наплевать на это! Я хочу, чтобы она веселилась в нём. Это платье было сделано для веселья. Волнения. Приключения. А не для пыли в шкафу старой женщины, — сказала она, хлопнув в ладони. — Я достану его прямо сейчас. Мы возьмём его с собой. Она может надеть его, когда будет есть эти кексы и печенья. Это будет самым волнующим, что это платье видело за последние десятилетия.
Я открыла было рот, чтобы поспорить, но Джеральдины уже и след простыл. Она очень быстрая для своего возраста, особенно когда хочет такой быть. Я наблюдаю, как она взбегает вверх по лестнице или же, скорее, шустро идёт. Предстоящий визит к Хейди всегда поднимает ей настроение. Я благодарна за это, потому что на меня это влияет точно так же. Мне необходимо увидеть Хейди сегодня. Её улыбка облегчит постоянную боль в моей груди. Ту, что предвещает нечто неминуемое.
Сегодня днём я увижусь со своим врачом. Джеральдина уже знает, что я уйди пораньше на приём. Чем ближе время моего приёма, тем более нервной я становлюсь. Я буду там одна. Стоун думает, что это обычный приём насчёт противозачаточных таблеток. Я не смогла сказать ему, что буду делать тест на беременность. У него и так многое на плечах.
Сколько бы ни старалась, я не могу перестать думать о нём и Хильде наедине. Вместе. Думать о том, что они делают и о чём говорят. Привязан ли он всё ещё к ней? Помнит ли, как ощущался секс с ней, и хочет ли повторить? Я сама себе кажусь смешной, но моё любопытство съедает меня живьём.
— Какой у Хейди размер обуви? — спросила Джеральдина, когда спускалась по лестнице с парой розовых сатиновых тапочек в руках. Если бы это были туфли на каблуках, я бы отказалась, но тапочки похожи на балетные пуанты, и Хейди они пойдут. У Хейди проблемы с равновесием. И ей всегда трудно давались каблуки. Она подвернула лодыжку, когда примеряла мои туфли перед выпускным.
— Седьмой, — сказала я ей, зная, что тапочки в её руках идеально подойдут.
— Эти семь с половиной, — лучезарно улыбнулась она. — Теперь я ношу восьмерку. Мои ноги стали больше с годами. Но в этих кажется, будто ты ходишь по облакам. Она полюбит их.
— Она не сможет справиться с волнением. Неожиданно навестить её это одно. Мы также принесём ей сладости, платье и обувь. Она подумает, что наступило Рождество.
Джеральдина улыбается от уха до уха. Ей нравится делать что-то для других. Это одна из многих причин, почему её так легко полюбить. У неё огромное сердце. Хейди сразу же к ней привязалась. Она будет счастлива снова её увидеть.
— Стоун навещал Хейди с тобой?
Её вопрос заставил меня притормозить. Не хочу отвечать на него. Каким бы несовершенным ни был Джаспер, он навестил Хейди со мной. Он знал, как она дорога мне, и хотел быть частью моей жизни. Стоун никогда не спрашивал или не проявлял интереса.
Снова мои эмоции оголены. Я чувствительна. Отбрасывая эти мысли, я улыбнулась и убедила себя, что всё будет прекрасно. Стоун замкнутый, тихий, держащий всё в себе. Джаспер другой. Ему нравится толпа.
Стоун тоже любит толпы народу. Или, по крайней мере, так казалось, когда он был на вечеринках Джаспера. Эти люди окружали его всю жизнь, он вырос с ними и ходил в школу.
Нет. Я не буду делать это с собой. Раздувать драму там, где её вовсе нет.
— Стоун занят. Ему едва ли хватает времени на сон. Я не могу ожидать от него, что он найдёт время навестить мою сестру, — сказала я, зная, что не обязана защищать его перед Джеральдиной. Она понимает его лучше, чем кто-либо ещё.
— Хм-м. — Она нахмурилась и пошла к двери. — У него хватает времени кое-чем заниматься в моей кладовке, когда он думает, что я сплю. Полагаю, если он может делать это, то и навестить с тобой твою семью он тоже может.