* * *
Ошарашенная и возбужденная ведьма, безумно восхитительная и желанная ведьма, осталась в доме. Он же, окунувшись в теплую, словно парное молоко, августовскую ночь, без спешки оделся.
Вероника легко приняла факт, что он дамониец и «теневой» инквизитор, и соврала, что внешность под иллюзией ее не разочаровала. И тем самым, смешно сказать, она пробудила в нем ревность к неожиданному сопернику. Подумать только, его ведьма запала на заурядного человека! Придется доказать, что дамонийцы лучше.
На лице наблюдателя играла улыбка, и он подозревал, что подчиненные назвали бы ее глупой. Что ж, от любви теряют рассудок, и с этим придется смириться. И как после последнего разговора пытаться понять Веронику? Правду говорят: выбор девушки, кому она вручит свое сердце, не поддается логике, не высчитывается с помощью самой мудреной формулы.
Личину возвращать сложнее, чем сбрасывать. Прогнав забавляющие его мысли, Мэйтус сконцентрировался на заклинании. Следовало спешить к неожиданному визитеру — сама Вероника может не справиться.
Вскоре иллюзия крепко прилипла к нему, пряча за внешностью Германа Волкова резкие черты и пугающий взгляд золотых глаз.
Глава 11
Темное искушение
Гости… я ожидала увидеть кого угодно. Да хоть внезапно вернувшегося Германа!.. Но на пороге стояла Роза Змеева.
— Поговорим, Вероника?
Я поморщилась: этот вопрос мне задавали уже второй раз за вечер.
— О чем, Роза? Что я нарушила правила, уйдя с озера раньше времени?
Включив в гостиной свет, я немного щурилась после темноты и магического освещения, более мягкого для глаз, чем искусственное.
— Чхать я хотела на правила, — отмахнулась ведьма. — Меня интересует, что происходит с тобой?
— Вы о чем? — удивилась я, недоуменно всматриваясь в ее бледное лицо.
— Ты изменилась, стала сильнее. Я хочу знать почему.
К слову, Змеева и сама изменилась: плечи распрямлены, подбородок приподнят. Вдобавок она в белом. Понятно, что траурный цвет — дань традициям, и все же показательно, что ведьма как будто подросла и помолодела после смерти сестры.
— Я каждый день теперь купаюсь в Темном. Наверное, потихоньку раскачиваю резерв?
Не солгала, о чем Розе прекрасно известно. Жаль, на преодоление страха ушло слишком много времени — целых восемь лет.
— Сомневаюсь, что помогло озеро — слишком разительные, быстрые изменения. — Ведьма исподлобья смотрела на меня, поглаживая алый кулон указательным пальцем. — У меня есть теория, Вероника, но она пугает меня саму. Надеюсь, ты не совершила ошибку, что и я в молодости…
— Тетя, ты пришла ругаться из-за того, что мы с Никой ушли почти сразу после омерзительного обряда?
Я вздрогнула — и резко повернулась к демону, вошедшему в гостиную в облике Германа Волкова. Зачем он вернулся?! Я думала, он сбежал! Запредельная наглость с его стороны, ведь Роза отлично знала племянника и могла быстро уличить в обмане самозванца.
— Омерзительного?! — предсказуемо возмутилась ведьма.
— Да, тетя. Отправлять тело родного человека туда, откуда вырываются на свободу духи, мерзко. Я не вижу в этом возвышенного смысла.
— Ты что, пьян, Герман?! — Роза нахмурилась. Агрессия внезапно сменилась удивлением: — Ты нашел свой медальон?
Лже-Волков опустил взгляд на охотничий знак, выскочивший поверх рубашки. Ой-ой… Если настоящий Герман потерял его на берегу, то это существенный прокол в облике демона!
Я не видела ни капли сомнения в нахальных глазах Мэйтуса, когда он подтвердил:
— Да, медальон зацепился за ветку ивы.
— Ах, точно! Я же видела, как ты его нашел. — злобно оскалилась Роза. — Вот только не видела, как восстановил порванную цепочку!
С последним словом в демона полетел сгусток огня.
Демон отразил его выпуклым серебристым щитом. Пламя срикошетило в стену. Штора вспыхнула гигантской свечой.
— Кто ты? Что с моим племянником?!
В который раз убеждаюсь в коварстве ведьм: с какой же легкостью Роза вычислила самозванца! И как невозмутимо сейчас на него напала!
Вскинув руки, она качнулась вперед всем телом — силовая волна ударила по мужчине. Он, как непоколебимая скала в шторм, устоял на ногах. Над нашими головами взорвались лампочки в пятирожковой люстре, обдавая осколками.
Чужое заклинание задело меня по касательной — я отлетела к горящей шторе, чуть не угодив в огонь. Это отрезвило: почему я ничего не делаю? Ведь надо тушить пожар! Обжигая пальцы, я сорвала ткань на пол. Схватив диванную подушку, несколько раз ударила, пытаясь сбить пламя. Тщетно. Оранжевый ручеек растекся по ковровому покрытию.
— Прекратите! Мы горим!..
Я бросилась к сражающимся за помощью, позабыв, что могу справиться и сама. Эта умная мысль пришла, когда я оказалась на траектории заклинания Розы. Черный клубок дымчатых змей впечатался в щит, которым меня прикрыл Мэйтус… Ох, демон закрыл меня!..
Его отвлеченностью ведьма воспользовалась с толком: одно за другим в него полетели заклинания. И мужчина рухнул, словно подкошенный невидимой косой. Уже когда падал, с его вытянутой вперед руки сорвалась клякса из мрака. Она залепила Розе лицо — и ведьма, завизжав, тоже повалилась на пол.
Я оцепенела, увидев, как клякса, превратившись в чернильно-черного червя, вползла ведьме в рот. Она надрывно застонала, выгибаясь дугой. Сверкнув белками, глаза Розы закатились, тело обмякло.
Вокруг расползались язычки пламени. Они весело танцевали под музыку из треска и шипения паркетной доски. А я стояла столбом и смотрела на огненную вакханалию, не в силах пошевелить и пальцем.
Пожар… Перед моими глазами так ярко пронеслись картины прошлого. Та ночь, когда я стала последней ведьмой дома Вороновых. Я вновь ощутила горький вкус дыма, глаза слезились. Все повторяется… Я запаниковала, не зная, что делать.
Тихий стон выдрал из липкой ловушки воспоминаний.
Я бросилась к мужчине, к которому подбиралось пламя. Удивительные золотые глаза смотрели на меня с ужасом и гневом.
— Ты почему еще здесь? Уходи, Вероника! — рявкнул он командным тоном так, что я дернулась, почти подчинившись приказу. — Уходи, пока огонь не перекрыл выход!
Смерть при пожаре — страшная смерть. Я не желала подобной участи даже своим врагам, поэтому вцепилась в рубашку лже-Волкова, пытаясь его поднять.
— Уходи, Ника! Ниже пояса меня парализовало заклинанием! — гаркнул он вновь.
Жаль, что язык не онемел — в какофонии пожара не хватало только его криков в ухо.
Крепко сжимая в кулаке край рубашки, я потащила Мэйтуса к выходу. Буквально через секунды руку пришлось сменить — напомнили о себе ожоги, да и запястье заныло. Сколько же весят эти стальные мускулы?..
— Оставь меня, я тяжелый! — приказал упрямый демон, чуть приподнимаясь на одной руке.
— О, я знаю, что тяжелый, чуть не раздавил, — прокряхтела в ответ и продолжила тащить.
От боли темнело в глазах. Никогда еще гостиная не казалась настолько огромной.
— Оставь, я выползу сам!
— Конечно-конечно! — Откуда и силы у меня брались на иронию в ответе.
Я обезумела? Спасая врага ведьм и своего персонального губителя? Я почти на сто процентов убеждена, что именно он восемь лет назад проник в наш мир через портал в озере. Он разорвал наш круг, убил дежурных охотников, осушил Вику до дна, искалечил мой резерв. И он же, выждав несколько лет, вернулся за кулоном Верховной.
Да, по всем раскладам я обезумела. Но меньше всего на свете я хотела бы, чтобы он превратился в головешку. Ненавижу его… Боюсь… Трепещу… Желаю…
— Вздумала поиграть в спасителя, вытяни Розу, — не унимался самозванец.
Его огромное тело сейчас весило, казалось, тонну. Странно, что ранее его тяжесть мне очень даже пришлась по вкусу.
— Вернусь и за Розой, — кашляя, я напряглась для очередного рывка.
Задачу по спасению усложнял едкий дым. Дышать с каждой секундой становилось сложнее, а до входной двери еще несколько бесконечных метров.
— Стоп!
Властный приказ предназначался не мне — замерло пламя.
Я выпустила из ослабевших пальцев ткань и потрясенно огляделась. Жадные язычки огня застыли, будто кто-то нажал на паузу фильм.
— Какая же ты… — процедил Мэйтус, текучим движением поднимаясь с пола, — какая же ты сложная, Вероника.
И почему мне показалось, что хотел обозвать дурой? Может, потому что я и ощущаю себя ею?..
Воздуха в комнате прибавилось — и мои мозги прояснились.
— Ты притворялся?! — Я ударила кулаком по его широкой груди. — Гад! Сволочь!
— Вероника, ты ведь поняла, кто я? — вкрадчиво спросил мужчина.
Временно присвоенная внешность подернулась рябью.
— Да. Это ты восемь лет назад напал на нас. — Я задрожала, понимая, что мы подошли к одному из главных вопросов в моей жизни. — Почему? Если не желал зла? Неужели камень важнее человеческих жизней? И почему не снял с меня его сразу? А убил охотников? Выпил дар Вики?..
Рябить перестало, лишь глаза стали золотыми. Он передумал сбрасывать личину Германа? Похоже на то.
На скулах мужчины заиграли желваки. Линия рта ожесточилась, искажаясь в кривую гримасу, глаза похолодели — казалось, золото прикрыла легкая изморозь.
— Пространственный туннель дамониец преодолевает в боевой форме, что предполагает исступление, боевой раж.
— Как у берсеркера?
— Да. Когда я вынырнул из озера, меня продолжали вести инстинкты убийцы.
Он не оправдывался, просто излагал факты, а еще смотрел не в глаза, а куда-то поверх моего левого уха. Впрочем, я тоже не могла долго на него смотреть — меня переполняла горечь и обида на судьбу.
— Охранников ты убил, сметая со своего пути, потому что мешали… — Я выдавливала из себя слова через силу. Я все еще не могла до конца осознать, что разговариваю именно с ТЕМ демоном. Разговариваю вместо того, чтобы упасть в обморок от ужаса или визжать, как полоумная. — Викину магию выпил, а мою — не до конца… Почему?
— Не успел — поспешила подмога, если помнишь, а я был сильно ослаблен, крохи вашей силы помогли мало.
Убийственно честный ответ. Я же надеялась, что пощадил, уже тогда чувствуя ко мне что-то. Любовь с первого взгляда по-демонически, ага.
— Если ваша боевая форма настолько специфична, может, не стоит использовать ее?
— Без нее не пройти мимо духов, которые в переходе между мирами почти всесильны и обретают плотность. Из Дамонии на Землю идти сложнее, чем от вас к нам.
— В смысле?.. Ты хочешь сказать, что те, кого бросают в портал, выживают? — Подозреваю, у меня сейчас глаза выскочили на лоб. А еще смутная мысль крутилась рядом, но я не могла ухватить ее за хвост.
— Более того, раньше ведьмы из добровольцев переходили в Дамонию по договору. После разрыва отношений к нам отправляли сначала преступниц, затем, в насмешку — мертвых старух-Верховных. Почему я и назвал сбрасывание трупа омерзительным.
Меня осенило:
— Подожди! Получается, сброшенные восемь лет назад в озеро девушки живы? — Это была по-настоящему удивительная новость. — И это ты вытащил Лисицыну из камеры и изгнал из нее духа? Ты рассказал ей про Дамонию и потребовал передать те странные слова?..
Он пожал плечами.
— Изгнание воплотившегося духа — щелчок по самолюбию ваших ведьм из первейших семей. Хотел напомнить, что они потеряли, отказавшись от сотрудничества и закрыв нам дорогу на Землю.
Лежащая неподалеку Роза надсадно закашлялась. Демон поднял ее на руки и велел мне следовать за ним.
На пороге я обернулась и ужаснулась, увидев, во что превратилась почти вся гостиная. Обуглившиеся стены, чуть дымящийся ковер, черный паркет… Комнату спасет только капитальный ремонт, и, хотя в некотором роде он понадобился из-за меня, организовывать его я не хотела.
На улице Мэйтус опустил свою ношу на веранду и обернулся ко мне.
— Еще вопросы, Вероника?
Под верандой пел сверчок, не подозревая, что каких-то десять минут назад его убежище могло сгореть. Небо усыпали крупные звезды. Ветер шевелил мои волосы, охлаждая разгоряченное лицо.
Я дышала полной грудью, наслаждаясь свежим воздухом. Еще тихо радовалась, что демон не прибил Розу, даже в некотором роде позаботился о ней.
— А как вы поняли, что погибнет ваш мир? А не наш?
— Духи из межмирья. Они стремятся в измерение, которое уцелеет. Спрашивай еще, Вероника, пока у нас есть время.
Я задумалась. Что еще спросить? Что дальше? Так я и сама знаю: ничего не изменится в моей жизни, просто я узнала больше, чем требовалось.
— Вопросов много, но задавать их сейчас я не готова — в голове мысли кружатся, как на карусели.
— Хорошо, потом расспросишь, — согласился мужчина. — Теперь ты понимаешь, что должна отдать мне кулон вашей Верховной? Я знаю, что его спрятала ты.
Минуточку! О том, что это сделала я, знала только Виктория! Я вспомнила дневник Матвея, историю, как он добил демона, преследовавшего жену.
— Ты тогда не умер?
Вопрос вырвался, прежде чем я хорошенько подумала.
Дамониец вперил в меня удивленный взгляд. Нет, какие все-таки у него красивые глаза…
— Когда я не умер?
— После ДТП, в которое попал с Викторией. Ее муж добил демона, о чем позже написал в дневнике…
Мой голос становился все тише. Глуповато выгляжу. Он жив, стоит рядом, а я спрашиваю, не умер ли он тогда. Получается, он обманул Матвея.
— Нельзя верить всему, что где-то там написано, — усмехнулся брюнет. — Итак, где кулон, Вероника?
Если не признаюсь, он начнет меня пытать?
Паникуя, я попятилась. Налетев на ротанговое кресло-качалку, чуть не упала.
— Не надо меня бояться, Вероника, я не причиню тебе зла. — Демон, приблизившись, обхватил мое лицо ладонями. — Прости.
Закономерный вопрос «За что?» задать не успела — его губы захватили в плен мои и не выпустили, пока у нас не закончился воздух.
В голове немного звенело. Я чувствовала себя пьяной. Даже не подозревала, что бывают такие поцелуи — крышесносные и без приворотного зелья.
Он смотрел на меня так, как будто не мог наглядеться. И в золотых глазах я видела сомнение и грусть.
— Ника, я ухожу, — сообщил он наконец.
Куда? Зачем? А как же я?.. Я стиснула зубы, чтобы не задать дурацкие вопросы, которые выдадут меня с головой. Ничего, переживу разочарование, как и раньше. А чего я ожидала? Любви до гроба? После парочки занятий сексом? Надо сказать, очень горячим… И все-таки он не повод влюбляться в демона.
Влюбляться… Это даже не влюбленность. Желание. Совместимость, физическое притяжение — и больше ничего. Вот только почему мне больно? Почему скулит душа, от которой будто откололи кусочек?
— И хочу, чтобы ты ушла со мной, — добавил после паузы Мэйтус. — Нет, ничего сейчас не говори, Вероника. Я даю тебе время подумать — семь дней.
Сердце забилось быстрее. У надежды отросли крылья. Я ему небезразлична!
— Почему неделю?..
— Больше не дам, иначе надумаешь лишнего, — подтрунил по-доброму, не обидно. — Встретимся в воскресенье в полдень в «Дежавю».
Он назвал адрес столичного кафе, в котором я завтракала, когда следила за Матвеем и Авророй. Странное совпадение. Неужели он уже тогда наблюдал за мной? Но разбираться не буду, в принципе мне все равно — я не приду на встречу.
— Если не придешь, — он словно прочитал мои мысли, — я исчезну из твоей жизни, не стану преследовать.
Еще один поцелуй, прощальный, и он оставил меня одну.
Через несколько минут двор наполнился людьми: Герман с братом и отцом, переваливающаяся уткой беременная Жанна и ее дети. Учинившийся переполох вогнал в ступор, и я толком не продумала, как объяснять пожар и состояние Розы.
К счастью, мне и не пришлось. Очнувшаяся ведьма ничего не помнила. Ни причину, по которой явилась ко мне, ни лжеплемянника, ни сражение, завершившееся ее поражением. Я стала единственной, кто мог что-то внятно рассказать. И я смело заявила, что сама ничего не понимаю: Роза пришла, не узнала меня и начала швыряться заклинаниями.