— Вот, а вам все равно снится. Вы слишком много думали о таких вариантах, поэтому приняли меры, но при этом настолько ярко представляли их реализацию, что она теперь лезет вам в голову и во сне.
— Возможно, — проворчал Лев, — но это все равно не объясняет, почему мне раньше такого не снилось. Я всегда стараюсь учесть все варианты, учитываю, насколько они реализуемы, и, разумеется, представляю последствия реализации того или иного варианта, почему бы и нет? Голова на плечах есть, воображением я не обделен, так что все это привычная процедура, которую я проделывал сотни раз.
— Тем не менее, — мягко, но настойчиво сказала капитан Зайцева. — Либо непрерывно думайте и представляйте варианты, в которых вы побеждаете тварей. Всех тварей на планете. Либо ускорьте проведение операции.
— Успешное проведение поможет избавиться от снов, переведя их окончательно в плоскость нереализованного? Интересная мысль, но ускорить, никак не получится. Через неделю и ни минутой раньше!
Лев встал и начал собираться. Казалось, какая-то неожиданная мысль его посетила, но генерал всего лишь «проветрил голову», поговорил, убедился, что в целом ничего страшного с ним не происходит, ну а сны. Что ж, бывали с ним ситуации и страшнее, и наяву. Взять хотя бы навязшую в зубах операцию «Огненное кольцо»! Вот уж там был кошмар так кошмар, а здесь так, мелочь, не стоящая даже потраченного на визит времени.
* * *
И вот 29 ноября 2399 года началось.
В день «Х» были вскрыты конверты, и командиры, думавшие, что будут учения, с удивлением узнали, что учения будут, скажем так, чересчур реальны. Выдвинуться в Рим, перекрыть такие-то и такие-то улицы, занять такие-то перекрестки, никого не пропускать, взаимодействовать с соседями, таблица кодов и пропусков прилагается, и так далее. По замыслу Льва, и в полном соответствии с мудростью Прежних, «слона следует есть по частям». Поэтому часть войск блокировала все въезды и выезды из города, получив приказ стрелять на поражение в любого.
Другая часть взаимодействовала с проверяющими группами, и, продвигаясь, с севера на юг, постепенно охватывала весь город. Третья часть заранее блокировала основные магистрали и дороги внутри города, делая перемещения больших масс горожан невозможным.
Город оказался полностью парализован, и жизнь замерла.
Объявления в громкоговорители, что проводится военная операция и всем следует оставаться в своих домах, мягко говоря, не добавляли спокойствия горожанам. Как и было задумано Львом. Ему как раз требовалась взбудораженность, чтобы псионики поддались общему настроению и начали суетиться и паниковать, выдавая себя. Для отдельных проверок еще присутствовали сотрудники подразделения 23, но их было слишком мало. Поэтому генерал заранее распорядился водить к ним на проверки только «подозрительных», выдав их за следователей по особо важным делам.
Все во имя того, чтобы псионики, их руководство, не прочло в головах солдат и оперов истинную причину операции. Одно время Лев размышлял на тему того, чтобы заранее довести до всех истинную причину, рассуждая так, что раз псионики будут о причине знать, то будут нервничать вдвойне и выдадут себя. Потом он сообразил, что в первую очередь тогда псионики надежно спрячутся или сбегут из города, и начал разрабатывать планы маскировки.
Управляющая компонента столицы в виде Совета не должна была пострадать: Октагон зачистили вчера, и пока что никого оттуда и туда не впускали и не выпускали. Паралич города, по планам Льва, должен будет продолжаться минимум двое суток, и как сократить это время, генерал так и не придумал. Неизбежны будут перестрелки, трупы, бюрократические накладки, неразбериха и прочее, но это все будет оправдано достижением цели.
Если. Если цель будет достигнута, думал Лев, жуя сигарету.
Потом понял, что от начала операции прошло всего пять минут, а он уже успел передумать все мысли на сутки вперед, и если так пойдет и дальше, то он просто измотает сам себя, и в нужный момент не успеет среагировать так, как должно. Поэтому Лев встал, надел легкий бронежилет, проверил оружие и патроны, и покинул бункер.
— Выдвигаемся на полевой КП возле Октагона, между шестой и седьмой башнями, — распорядился он на ходу. — Машину мне, БТР «Дикобраз — 3», и трех сопровождающих в охрану.
— Товарищ генерал.
— Бегом! Связь организуйте!
Попутно, пока БТР ехал, а Льву поступали краткие отчеты, он оценивал расположение войск, как организованы пропускные пункты, как действуют солдаты и наблюдатели. Подобные операции не проводились уже давно, так что опыта ни у кого особого не было. Зачищать и защищать города от тварей немного не то же самое, что аккуратно взаимодействовать с горожанами, ожидая противодействия. При эвакуациях и выселении тоже все по-другому проходило, не говоря уже о том, что город — миллионник на планете был один, и его эвакуацию еще ни разу не проводили.
Максимум, отводили часть населения, и то, это было давно и в других условиях.
Поэтому Лев спокойно смотрел на то, что запланированное расходилось с воплощением на практике. Только бросал короткие, отрывистые замечания, мол, исправьте, переделайте и так далее. Глубокие теоретические познания из материалов, оставленных Прежними, помогли Льву в разработке этой операции, и позволяли подмечать самые грубые ошибки. Но можно было не сомневаться, что там, где он не проезжал и не видел, дела обстоят примерно также. Лучше, чем можно было ожидать, но хуже, чем требуется.
Оставалось уповать только на психологические расчеты, наблюдателей, и на то, что у противной стороны тоже нет опыта противодействия таким операциям. Как говорится, кто больше совершит ошибок, тот и проиграл. Расходясь часовыми стрелками, с севера, из позиции 12.00 две волны должны были поочередно проверить весь город и схлопнуться на 6.00, на юге. Разумеется, город по площади не являлся кругом, но такие мелочи никогда не смущали Льва в изобретении образов и аналогий.
* * *
«Полевой» командный пункт, оказался огромным зданием, в котором, подобно муравейнику, носились люди. Видимый хаос изнутри оказывался четко упорядоченной структурой, в которой сведения и данные доставлялись с максимально возможно скоростью. Доставлялись в центр здания, где в огромном зале группа офицеров их обрабатывала, сводила, отправляя потом Льву, управляла перемещениями войск и реагировала на обстановку.
Огромная карта Рима на стене, на столе, гул, шум, экраны, донесения, и Лев с удовольствием окунулся в эту стихию. Здесь его хотя бы не осаждали чрезмерные мысли, так как мозг получил достаточную нагрузку и сосредоточился на сиюминутных аспектах операции.
— Полностью проверена седьмая линия.
— Выдвинуть полевые кухни рокадно, вот здесь.
— Взрыв на...
— Проверяющие обстреляны вот здесь, двое погибли.
— Обнаружено убежище в подвале на углу Гарибальди и двадцатой, идет проверка.
— Десять убитых, подрывник — смертник.
— Выдвигаются резервы второй волной, перехвачены трое подозрительных личностей.
— Медики развернулись полностью, парк и озеро имени двадцатого августа полностью оцеплены.
— Перехвачены двое, пытавшиеся проникнуть за периметр Октагона. Ведется допрос.
* * *
Лев дирижировал операцией, как оркестром, успевая реагировать, и не следя за временем. На седьмой час операции, во второй половине дня, появились первые признаки недовольства горожан. Сопротивление помаленьку нарастало, темпы продвижения снизились. Лев учитывал это в расчетах, но без конкретных цифр.
К исходу десятого часа операции, генерала вызвали в Совет.
Лев вначале отмахнулся, в конце концов, полный доклад о том, что происходит, и будет происходить, он отправил сразу после начала операции. Этого, по мнению генерала, было достаточно, но его продолжали вызывать, и Лев, с огромным раздражением, оторвался от операции и ответил на вызов.
Начало разговора было спокойным, но уже через пять минут Лев почти кричал.
— Да, я осознаю, что делаю! Осознаю! Не будет бунта в Рима, не будет, я сказал! Ничто вам не угрожает, а даже если бы угрожало, вы за стенами Октагона! Там можно полноценную осаду против кого угодно держать! Да, я направлю вам еще батальон охраны, и танковый взвод, да, и роту огнеметчиков, вы и вправду отдадите приказ стрелять по горожанам?! Что значит у меня то же самое? Войска проинструктированы, никто из солдат не стреляет первым. Только в ответ, да, только в ответ! Что значит трупы? Где вы видели операции такого уровня без трупов? В фильмах Прежних? Да мне плевать, что там вам навоображалось, я один отвечаю за результат! Да, отвечу, если его не будет! Да насрать мне, что горожане возмущены, они бы раньше активно псиоников сдавали, не потребовалась бы операция! Да, против псиоников!
Из трубки что-то долго выговаривали, и Лев, в конце концов, не выдержал.
— Да не угрожает вам ничего! Октагон — самое безопасное место! Да, я могу отправить к вам половину подразделения «Пси», только это затянет сроки операции вдвое, и вот уж тогда горожане точно взбунтуются! Что? Вас это не устраивает? Тогда не мешайте мне делать свое дело! Да, по результатам операции Рим будет очищен от псиоников, а кто останется, потом переловим! Нет, вам ничего не угрожает! Как это почему? Они мне будут мстить, а за себя я вполне в состоянии постоять! Да, вам не о чем волноваться! Все проблемы будут у меня, да! Да, я сделаю официальное заявление, потом, когда операция закончится! Не мешайте мне ее довести до конца!
Бросив трубку и утерев пот, Лев прошел в другой конец здания, плюхнулся в кресло и закурил, ощущая, как отступает раздражение. Мысли невольно соскользнули на псиоников и их историю, то, что запечатлели бумаги из архивов Совета.
Глава 14
Первые псионики, если верить слухам, появились еще при Прежних, но должного развития они тогда не получили. Только в Темные Года, когда человечество вымирало, псионики вошли в силу, и тогда они работали в симбиозе с людьми, рука об руку, помогали друг другу выжить. Что же случилось такого, едва не приведшего к их уничтожению, и то, почему псионики стали восприниматься как зло априори?
Псионики решили, что они следующая ступень эволюции человечества, и что твари подают пример, как все должно быть устроено. То есть псионики, подобно Мозгам, должны править обычными людьми и вести их в светлое будущее. И все бы ничего, но главы псиоников имели неосторожность высказать это вслух. Нравы во времена Первой Волны были суровые, это сейчас они немного смягчились, и вначале к затылку прикладывают детектор, а уже потом пистолет. Тогда же церемониться не стали, и псионики были восприняты как пособники тварей.
На самом деле, там, конечно, все было сложнее, но Лев не стал проходиться по всем хитросплетениям тогдашней политики. Самое главное, что тогда руководство псиоников повело себя неправильно, в сущности, было готово предать человечество, за что и поплатилось. Лев не мог не провести аналогию с текущей ситуацией, и, как говорили Прежние, предавший один раз — предаст и второй.
Мысли Льва продолжали скользить по истории, и генерал даже не догадывался, что в этот момент как раз о нем беседуют двое в Риме. Двое, занимающие верхние места в иерархии псиоников, и сейчас немного злые, что не уделили Льву должного внимания в свое время.
* * *
— Почему все, что мы предпринимали, не подействовало на Льва?
— Видимо, он нечувствителен к нашему влиянию, — пожал плечами собеседник.
— Такого не бывает.
— Не бывает. Но люди, слабо восприимчивые к псионике, бывают. И представьте себе, что это ослабленное воздействие наталкивается на стальную волю генерала и его ненависть к нам. Неудивительно, что оно не действует. А если бы Лев Слуцкий мог ощутить наше воздействие, то ненавидел бы нас еще больше!
— Это не объясняет, почему его ближайшее окружение тоже нечувствительно к нашему влиянию.
— Возможно последствия… кстати, а как им удалось прожить столько?
— Судя по отчетам, они сами не знают. Просто в один прекрасный день, полгода назад, пришли в себя.
— И сразу сориентировались и помчались действовать?
— Это же Римский Лев, что тут удивительного?
— Хорошо, Лев и те, кто был с ним сто лет назад, вне зоны нашего влияния. Почему бы не подействовать на других людей… скажем, просто парочка рядовых, решивших сбежать и убить Льва?
— Его охрана не даст приблизиться, уже пробовали. Первое покушение было самым результативным… нам удалось его ранить, хоть нашим людям и не хватило подготовки. Потом Лев насторожился, и теперь его уже так просто не достанешь, при всем желании. Верхушка Федерации также отпадает, Лев стремительно принял меры противодействия. Средние звенья чистятся, и мы не успеваем обрубать хвосты.
— Плохо.
— Очень плохо, — бесстрастно согласился собеседник. — В сущности, мы проиграли партию, и нам остается только смириться с поражением. Уйти в подполье. Спрятаться. Надеяться, что Льву будет не до нас, пока он будет сражаться с тварями.
— Не согласен! Что с нами сделает Сверхмозг, узнав об отказе от договора?
— А что он нам сможет сделать, пока мы на территории людей?
— Где нас быстро достанет и найдет Лев, а?
— Да, ловушка, ловушка. Значит, надо бежать морем… хотя да, ни один военный корабль сейчас отсюда не уйдет, а транспортник могут легко потопить. Значит, надо ждать транспортного конвоя, а он еще непонятно когда будет!
После чего оба собеседника из руководства псионов погрузились в напряженное молчание. Выхода из ситуации не виделось, точнее говоря, они не хотели и думать о том, чтобы прийти и сдаться Льву. Да, также им не хотелось обращаться за помощью к тому, кто создал такую ситуацию, кто сподвиг псиоников вмешаться в дела людей. К Сверхмозгу. Да, можно бежать к тварям, но что там делать? Переработают их там всех, вот и всё. В лучшем случае переправят на другой материк и отпустят к людям, только там уже не выйдет сладкой жизни. Придется внедряться, придется отрабатывать, придется ускользать от проверок и жить в вечном страхе.
Вот если без помощи тварей ускользнуть, как добропорядочные люди, на человеческом транспорте и по-человечески, то тут ни у кого подозрений не будет, и обустроиться можно будет со всем комфортом. Одна проблема: выскользнуть из кольца тварей вокруг Рима просто так не получится. Можно — самолетом, но кто его им даст? Можно через войска на Балканах, и там дальше, вдоль Черного моря, по полосам ничейной земли, рискуя каждую секунду получить пулю или ядовитый плевок. Пешком — более тысячи километров. То есть абсолютно неприемлемо для руководства псиоников.
Либо затаиться и спрятаться так, чтобы никто и никогда не нашел. Но как?
— Канализация!
— Коллега, меньше смотрите боевиков Прежних. Канализация, водозабор, водостоки и прочие водные дела на особом контроле всегда были и будут. В канализации невозможно спрятаться, она вся под отдельным наблюдением, на случай тварей и диверсий.
— Замаскированное убежище с водой, едой и вообще полностью автономное!
— Которое мы забыли построить заранее, а теперь уже слишком поздно.
— Бежать подальше от Рима, осесть в поселке на конце полуострова.
— Только никого из города не выпускают.
— С каких это пор патрули и пропускные пункты стали проблемой?
— С тех самых, когда были приняты меры против псиоников, и уже с десяток решивших выскользнуть были убиты на месте. Как сообщают «за попытку несанкционированного доступа в чужой мозг».
— Спрячемся в Октагоне!
— Он нашпигован следящими системами, там мышь не спрячется!
— Прикинемся мертвыми, и будем отводить глаза проверяющим!
— Повторяю, они приняли меры против псиоников. Тем более, что нас обязательно сдаст кто-нибудь из своих, и войска Федерации не успокоятся, пока не получат наши тела.
— Изготовить поддельные тела, и подбросить! Самим сменить внешность и прикинуться добропорядочными горожанами из респектабельного района!