Меня чуть не стошнило.
— Нет!
Рванули вперед мы с Эндрю одновременно — я к выходу, он ко мне. Получилось неудачно, только ускорила сближение. Секунда, и парень валит меня на грязную постель и сам наваливается сверху. Еще мгновение, и я оказываюсь на животе с заломленными руками, что делает невозможным использование магии, а Эндрю задирает мне юбки.
— Сейчас все будет быстро, уж извини, но ты меня жутко возбуждаешь, а девушки не было довольно давно, мать сейчас сократила мне эту статью расходов, а нам надо закрепить договор. Не волнуйся, тебе понравится, потом сама просить будешь.
Пытаюсь вырваться и ударить парня, но пока не получается. Плохо, что вообще не успела навесить на комнату никакой защиты, это надо было делать, а не за дровами бегать. Так, надо сконцентрироваться и по возможности беречь силы, выбрав удачный момент для сопротивления. Козел!
— Знаешь, чем ты особенно возбуждаешь? — спрашивает Ольтон, немного отстраняясь, кажется, он расстегивает ремень. — Тем, что так похожа на покойную бабку. И внешне, и повадками. Можно представить, что это я ее, только в молодом варианте, кхм, покоряю. Извини, но уж очень она меня бесила. Тварь высокомерная.
На себя бы сначала посмотрел.
Спасло меня то, что окна в комнате выходят на подъездную аллею, и как раз сейчас стал слышен цокот копыт и звук подъезжающей повозки, а потом, когда грохот затих, громкий командный женский голос. Пока Эндрю напряженно прислушивался и рычал сквозь зубы проклятия и что-то насчет не вовремя вернувшейся матери, я смогла с помощью переката вывернуться из немного ослабевшей мужской хватки, сбросила с себя тяжелое тело и в мгновение оказалась у двери, отбросила стул и скрылась в коридоре. Когда надо, я и ветер могу обогнать, и пусть сейчас я убегаю, но это лишь для того, чтобы подготовиться и страшно отомстить.
Вначале у меня, как у бедной родственницы, было желание мирно договариваться, идти на уступки. Теперь нет. Не хотят меня принимать нормально — уйду. Хоть на улице буду ночевать, хоть за первого встречного замуж выйду, чтобы получить в наследство дом. Правда, дом тогда будет принадлежать уже мужу… Ай, да вдовой, в конце концов, стану, если совсем туго будет!
Спряталась в итоге под лестницей. Нервно поправляю юбки. Руки дрожат, а по щекам катятся слезы. Хочется и вовсе разреветься в голос, но я сильная, я справлюсь. Еще какое-то время посидела под лестницей, приводя нервы в порядок. И вроде бы морально успокоилась, а тело все еще мелко потряхивает от пережитого ужаса, ведь у Эндрю все могло бы получиться.
Дом наполняется звуками. Хлопают двери, слышен топот, голоса. Вылезаю из своего укрытия и вскоре встречаю экономку.
— Тамата, подскажите, это шения Ольтон прибыла?
— Да, вместе со своей дочерью.
— Могу я с ними увидеться?
— Конечно, вас искали и сейчас ждут в розовой гостиной, это на первом этаже по этому коридору направо.
Все, иду. Быть твердой, уверенной, сильной. Захожу в указанную гостиную, где пьют чай, по всей видимости, шения и шена Ольтон и… Эндрю. Подрастеряла немного свою смелость. Парень глядит на меня с довольной, многообещающей шакальей улыбкой.
— Надо же, пришла, наконец.
Шения оглядела меня с головы до ног высокомерным взглядом и поморщилась. Видимо, мой внешний вид баронессе не пришелся по вкусу, мне она тоже. Тучная женщина с довольно грубыми, мужскими чертами лица и тонкими, презрительно поджатыми губами. Блондинка. Волосы тщательно уложены в высокую затейливую прическу и украшены драгоценностями.
— Мама! На ней мое платье! — возмущенно восклицает юная шена.
Перевожу взгляд на дочку барона. Красивая. Немного пухленькая, но ее это не портит и скорее придает изюминку. Пышная, сильно подчеркнутая платьем грудь. Платье просто-таки до боли розовое, волосы светлые, как у мамы, завиты в крупные кудряшки и заколоты наверх. Лицо вполне миловидное, видимо, больше в отца пошла, глаза большие, светло-серые, почти голубые, губы тоже пухлые, сейчас сжаты в капризный бантик.
Шения приглядывается к платью, которое сейчас надето на мне.
— И правда, — баронесса нахмурилась.
Хочу заметить, что присесть мне никто не предложил, да и в принципе кажется, что смотрят на меня, как на прислугу.
Ой, да бросьте, — неожиданно произнес Эндрю, не скрывая насмешливых ноток в голосе. — Видно же, что если это и твои платья, сестренка, то явно старые, потому как сейчас на тебя такой размерчик не налезет, слишком ты распышнела и подросла. Разве что в детстве тебе это было впору, даже для этой миниатюрной шены они немного коротковаты.
— И что? — Ансона поджала губы еще капризнее. — Они ведь мои!
— Вот ты жадина, — хохотнул Ольтон. — Будешь такой жадиной, мордашка скоро треснет.
— Дурак! Конь патлатый!
— Дети! Немедленно прекратите! — возмущается шения. — Иначе лишу вас денег.
Какие высокие отношения в семье. Молодежь притихла. Чувствую, угроза шенией Ольтон произносится не впервые и является наиболее эффективной.
Мне никто так и не предложил сесть, но я ведь не служанка, а потому прошла и села в свободное кресло, а потом еще и сама себе налила чаю, и все это под возмущенным взглядом онемевшей от такой наглости баронессы. Отпила глоток чая и невольно сморщилась. Не то, вот кофе — напиток, который как раз сейчас пришелся бы кстати, но какой теперь кофе.
— Шения и шена Ольтон, прошу простить меня за то, что попросила у вашей экономки одежду для себя, к местным холодам я оказалась не готова, а последние деньги у меня ушли на переезд сюда. Спасибо за выделенную комнату, она чудесная. Сейчас же я бы хотела узнать у вас, как вы видите мою дальнейшую жизнь здесь. Честно сказать, я уже успела заметить, что мне оказан не самый теплый прием, — сразу перешла к делу я.
— Как вижу? Живи уж, раз приехала, — далеко не самым вежливым тоном ответила мне шения. — Родственница, как никак, хотя официально твоя ветвь отлучена от семьи. Хочешь есть и носить теплую одежду — помогай по дому. На этом все.
Ну, на самом деле, не так уж плохо в моей ситуации.
— Что насчет денежного содержания? Мне оно будет выделяться? — в этой семейке деньги — главный вопрос, вот с чем сразу нужно разобраться. Даже если моя задумка удастся, и я поступлю в академию, деньги все равно понадобятся, а достойную работу я пока точно не найду.
Баронесса выпучила глаза.
— Какое такое денежное содержание? С какой стати? У нас и денег-то нет!
Глубоко вздохнула. Терпение.
— К вам под управление, согласно нашему договору, переходит городской дом.
— И что?!
— Самое логичное — это сдать дом, чтобы получать с него доход, в том числе и на мое содержание. У нас ведь с вами официальный договор, по которому барон берет надо мной опеку, за что получает во временное владение дом, предназначенный мне в наследство, и там прописано, что вы не можете отказаться от опеки и обязаны достойно меня содержать вплоть до моего замужества, моей или вашей смерти и еще пары исключительных случаев, когда права могут быть отчуждены согласно законам страны пребывания.
Шения Ольтон морщится, в глазах пустота, из того, что я сказала, она, кажется, поняла от силы половину.
— Мы не будем сдавать дом, — в итоге ответила женщина сварливо. — А денег свободных нет.
— Почему не будете?
— Совсем скоро начнется брачный сезон, большую часть времени мы будем проводить именно там. Дом в отличном состоянии, в нем будет не стыдно провести бал и потом организовывать приемы для будущих женихов моей дочери.
Вздернула брови.
— То есть на дорогостоящий бал у вас деньги есть, а на мое содержание нет? Заметьте, я многого не прошу, но мне нужна будет одежда к зиме и прочие личные вещи. Или вы предлагаете мне донашивать вещи вашей дочери и работать здесь прислугой за объедки с вашего стола? Такого не будет. Я немедленно уеду отсюда и обращусь к нотариусу, который разорвет наш с вами договор ввиду его ненадлежащего исполнения. Дом вы не получите. Да, в случае моей внезапной смерти дом вам все равно не достанется, я подготовилась, составив и свое завещание — дом отойдет короне.
Шения Ольтон нахмурилась, но потом вдруг натянула на лицо вежливую улыбку.
— Да будет тебе, я же не всерьез. Ну что мы, не оденем и не накормим нашу бедную, несчастную сиротку? Не надо так нервничать.
Едва заметно перевела дыхание. Неужели получилось? Но расслабляться рано.
— Какое содержание вы мне назначите?
Оказалось, что баронесса торгуется, словно лучший продавец на центральном базаре, проще уступить, чем спорить, но не в этом случае, на кону мое будущее, так что о размере ежемесячно выплачиваемой мне на личные расходы суммы я торговалась не менее жарко и настойчиво. В какой-то момент даже поймала на себе восхищенный взгляд Эндрю, а вот Ансона явно заскучала и сидела, зевая, бренные цифры не ее профиль, вот говорили бы о фасонах платьев — другое дело.
Когда говорить уже стало не о чем, из гостиной уходить не тороплюсь, хоть в ней и холодно, а комната моя так и не обустроена, да и чай давно допит. Дело в том, что и Эндрю не торопится уходить, явно меня карауля, видимо, хочет продолжения своего развлечения, так что пока есть время, я делаю вид, что задумалась и медитирую над пустой чашкой, а на самом деле плету защитные заклинания, ну и атакующие. Все, что можно успеть в такой срок, без слов и дополнительных ингредиентов, только руками и силовыми линиями. Дам красавчику бой, пускай проиграю, но никто не скажет, что я не сделала все, что возможно в этой ситуации. На помощь госпожи Ольтон не рассчитываю. Судя по наглости и уверенности этого подонка, насчет меня он договорился заранее. Обесчестит меня, и брака ни с кем из знати мне не видать, а его выгородят, даже если пожалуюсь. Я тут одна, без денег и поддержки, против целой семьи.
И вот, настал момент, которого я так боялась. Шения Ольтон, демонстративно сцедив широкий зевок в ладошку, засобиралась к себе, а вместе с ней и Ансона. Я остаюсь. Коридор мне почти незнаком, зато диспозицию в комнате я изучила и примерно знаю, как буду действовать, так что дам бой здесь. Вот баронесса степенно выходит из гостиной, а ее дочка следует за ней, но в дверях оборачивается и со злорадной улыбкой закрывает за собой дверь. Слышу, как проворачивается в замке ключ. Мы с Ольтоном заперты.
Глава 3
Эндрю выждал, когда шаги родственниц стихнут, затем неспешно встал и эдак вальяжно подошел ко мне, встав напротив.
— А ты хорошо с матерью разговор провела, даже отец не может себе позволить так с ней говорить, а ты прямо жестко. Я так понимаю, ты обдумала мое предложение о помощи и поддержке, раз осталась здесь, а не попробовала пораньше сбежать. Ну, это правильно, все равно стала бы моей, да и ты не глупая, понимаешь, что сироте любая поддержка и финансовая подпитка нужна.
Тут Ольтон демонстративно расстегивает свои штаны, приспускает их и достает свое напряженное достоинство, которое взял в руку и направил в мою сторону.
— Давай соси. Умеешь хоть?
Не умею, и вообще, меня сейчас вырвет. Едва сдержала позыв из желудка. Все! Превозмогая себя и тошноту, схватилась за рукой за… это.
Самодовольная улыбка на лице Эндрю потухла, он заорал от боли. Дело в том, что благодаря заклинанию, для него сейчас моя ладонь словно раскаленные угли. Ожога как такового внешне не будет, но даже при наличии должного лечения у Эндрю с месяц еще ничего не поднимется. Вот так я обезопасила себя от изнасилования со стороны Ольтона, но осталось обезопасить себя от мести и наказания.
Эндрю падает на пол и сворачивается калачиком, лелея свое достоинство и громко подвывая на одной ноте, а я в это время подбегаю к двери и колдую над замком. Нет, не для того чтобы открыть дверь, наоборот, закрыть так, чтобы снаружи ее никто не открыл и не ворвался помочь Ольтону, затем надо так же заколдовать окна, времени может уйти немало, надо спешить.
К тому моменту, как я закончила, в дверь уже со всей силы бьются мать и сестра Ольтона, услышавшие крик родственника, а сам очень злой Эндрю пытается подняться с пола. Женщины угрожают мне всеми возможными карами и пытаются дозваться Ольтона, которому сейчас немного не до них.
— Ах ты… — парень цедит сквозь зубы ругательства, характеризующие меня как падшую женщину с не самым лучшим характером. — Значит, ты маг! Никто об этом не сообщил. Да еще и без лицензии атакующую магию используешь. Тебе конец, готовься к грязным казематам.
Эндрю дрожащими руками пытается сформировать атакующее заклинание, лицензию, кстати, как раз со второго курса где-то дают магам. Наблюдаю с любопытством и недоумением.
— Эндрю, а почему ты так медленно и неуверенно формируешь заклинание первой ступени? Оно же простейшее. Еще и путаешься в векторах. Даже с учетом твоего состояния, где там путаться?
— Мы только начали проходить атакующие заклинания, — огрызнулся Ольтон, продолжая свое дело.
Хм. Ну, может быть. У меня ведь был опытный наставник, который плевал на то, когда и какие заклинания надо изучать. Тогда, получается, у меня есть куда более существенное преимущество перед Эндрю? Хотя бы в плане опыта в атакующих заклятиях. Без проблем блокировала заклинание противника и, подойдя к Эндрю, больно схватила его одной рукой за волосы, а другой накладываю на его тело парализующее заклинание, одновременно следя за тем, чтобы парень не напал самым обыкновенным физическим способом, но пока не похоже на то, что он готов драться. Под крики родни объясняю Эндрю расклад:
— Нажаловаться на меня ты, конечно, можешь. Но у следователя, положа руку на сферу правды, я расскажу, что это была самозащита, а ты хотел меня изнасиловать. Твоя репутация сильно пострадает, ты можешь оказаться за решеткой по соседству со мной, и не факт, что у барона хватит денег, чтобы тебя вытащить. К тому же, в твоей академии об инциденте узнают, и если попытку насилия над бедной родственницей и сиротой еще как-то примут, то факт, что тебя эта девочка победила и страшно унизила (я в подробностях расскажу на следствии, как тебе мстила), твоей репутации настанет конец, и проще будет забрать документы из учебного заведения, позор тебе будет обеспечен. Так что если ты все осознал, успокой свою мамочку, и мы продолжим, но все то, что сейчас здесь будет происходить, так и быть, останется между нами.
— Что ты хочешь сделать? — севшим испуганным голосом произносит Эндрю. Охотник и жертва вдруг поменялись ролями.
— Ничего такого уж страшного, может быть, тебе даже понравится. Главное, жить будешь, никаких шрамов не останется. Шению успокой уже.
— Мам, да уйди уже, я занят, — кричит Эндрю.
По моим расчетам, конечности парня уже должны начать неметь.
— У тебя все в порядке? Почему ты так кричал? А потом не отзывался!
— Мне было очень хорошо. Уйди уже!
Чуть не расхохоталась. Отойдя от Ольтона, потрясла столик, выбивая определенный ритм, и даже пару раз простонала. Мне все равно, что будет думать обо мне баронесса, мне важнее по факту остаться не тронутой. За дверью тут же стихло, но удаляющихся шагов не слышно — караулят.
Тело Эндрю окончательно застыло, но головой вертеть и говорить он может, что и делает, когда я вновь подхожу к нему и с трудом, так как туша тяжелая, обратно спускаю штаны, которые парень успел натянуть, пока пытался подняться.
— Что? Что ты будешь делать?! — опять спрашивает Эндрю, глаза его забавно выпучены. Штаны спустили, предчувствия наверняка самые скверные, но я ведь добрее этого подонка.
— Буду с тобой заниматься тем, чем не занимались отец и мать. Воспитывать тебя буду, — одновременно с этими словами сформировала в руке магическую розгу. — Будешь кричать, сам знаешь, какие последствия.
Била Ольтона до тех пор, пока уже моя рука не перестала двигаться от усталости. Все это время, если кто-то и стоял за дверью, то мог услышать от аристократа лишь приглушенные стоны «наслаждения», магические розги бесшумны. Вообще, больше всего хотелось Эндрю кое-что отрезать, но родственник, как-никак, пожалела.
После окончания воспитательной процедуры кое-как натянула штаны герою-любовнику обратно, еще раз предупредила о последствиях, если кому-либо что-либо расскажет (по большей части блефую, наверняка инцидент замнут, Эндрю выйдет сухим из воды, а я вряд ли, но придумать более безопасный вариант самозащиты в столь экстренной ситуации не смогла). Сняла обездвиживающее заклинание и взамен наложила сонные чары на Ольтона. В момент, когда я открыла дверь гостиной, парень уже мог двигаться, но практически засыпал. Все же удачно все вышло. Повезло, что Эндрю не знал, что я маг, у меня был элемент неожиданности, как у него в первое его нападение на меня. Я тоже такого не ожидала. Теперь мы квиты, и лично я буду всегда настороже.