Голос Ревика зазвучал твёрже и немного громче.
— …А его не так-то просто взбесить. Балидор настолько невозмутимый, что взбесить его — это настоящее достижение, бл*дь.
Помедлив, он добавил ещё суровее:
— …И ты также оскорбил его жену.
Прежде чем Блэк успел что-то сказать, Ревик показал в его сторону почти агрессивным взмахом запястья, указывая на структуру в свете Блэка.
— Вы завершили связь, — прорычал он. — Я понимаю, что ты щенок, но у тебя же проблемы отнюдь не с дерьмом незаконченной связи… она твоя пара. Вы полностью вместе. Но всё в твоём свете говорит, что ты злишься на неё. Более того, я видел, как ты ведёшь себя с ней как мудак… уже дважды… даже не осознавая, что ты это делаешь. Оба раза это было с супругами других мужчин, к слову говоря. Оба раза это было с поразительным идиотизмом, который сложно учинить без предварительного плана…
Блэк почувствовал, как его лицо заливает жаром.
Прежде чем он открыл рот, старший мужчина перебил его.
— Обычно мне было бы посрать, — прорычал Ревик, резким жестом приказав Блэку замолчать. — Разве что я надрал бы тебе задницу, если бы ещё хоть раз посмотрел так на мою жену. Но при таких обстоятельствах… и учитывая, как ты молод, мать твою… видимо, слишком молод, чтобы знать, как подобает обращаться со своей супругой, бл*дь… я дам тебе бесплатный совет, младший кузен.
— Не хочу я твоих советов, бл*дь… — зло начал Блэк.
— Какая ж, бл*дь, жалость, — рявкнул другой. — Иди и поговори со своей женой, маленький брат. Выясни немедленно, почему ты её наказываешь, и исправь это. Пока Балидор не решил грохнуть тебя за то, что ты пялишься на сиськи его жены… или пока я не выбил из тебя всё дерьмо за то, что ты заглядывался на задницу моей жены.
Помедлив — может, чтобы дать его словам отложиться в сознании — он жестом показал на просторное помещение и добавил:
— Всё это для неё. Ты ведь это понимаешь, верно? Эти священные видящие? Конструкция, которую они создали здесь? Они вышли из пещер для неё. Некоторые из них прервали тридцатилетние медитации для неё. Они сделали это для того, чтобы спасти её жизнь, черт подери… и твою заодно… пока один из этих пространственных прыжков её не убил. Или для тебя это уже неважно, кузен? Может, тебе скучно, а? Раз ты взял в привычку трахать взглядом жён других мужчин, мы не можем не задаваться вопросом, всё ещё ли спасение её жизни важно для тебя?
Блэк почувствовал, как его злость превратилась в ожесточённую ярость.
Его лицо покраснело, руки сжались в кулаки.
Однако Ревику явно и на это было посрать.
Не дожидаясь ответа Блэка, он слегка толкнул его в грудь, и следующие его слова донеслись низким рычанием.
— В чём бы ни была твоя проблема, разберись с ней. Немедленно. И прекрати, бл*дь, врать мне. И ей. И себе. Все видящие здесь только что видели, как ты это сделал… и все до единого знают, что ты сделал это, чтобы ранить свою жену.
Всё ещё глядя Блэку в лицо, на выражение, которое там проступало, Меч фыркнул.
— …Все, кроме тебя, видимо, — холодно добавил он. — Так что может быть, тебе стоит подумать над этим, пока ты будешь искать её там… и подумать, почему ты даёшь ей причины отплатить ей тем же самым, тогда как сейчас ты должен помогать ей, мать твою. Gaos.
Блэк почувствовал, как краснеет ещё сильнее.
И всё же слова другого мужчины постепенно просачивались в какую-то часть его мозга, почти вопреки его желанию. Осматривая свой свет, Блэк прокрутил в голове, что он только что сделал, как он смотрел на жену прославленного генерала Адипана.
Он почувствовал свой свет, свои мотивы.
Сделав это, он ещё крепче стиснул челюсти.
Он прокрутил в голове, что он думал, что делал его свет, пока он смотрел на Мост в том доме на холме, который выходил на то, что должно было быть — да и есть, на самом деле — Бейкер Бич в Сан-Франциско.
При этом он осознал, что в словах другого есть некоторая правда.
— Некоторая правда? — Ревик фыркнул, всё ещё сердито глядя на него. — Да ты с таким же успехом мог врезать ей кулаком по лицу, маленький брат.
— Ладно… просто прекрати, ладно? Хватит нотаций. Хватит этого дерьма про «маленького брата», — сказал Блэк, раздражённо поднимая ладонь. — Я тебя услышал.
Другой видящий лишь крепче стиснул челюсти.
Когда Блэк не сдвинулся с места и продолжил стоять там, хмуро уставившись на дверь, которая вела наружу, Ревик протянул руку и снова толкнул его, но уже грубее.
— Иди за ней, мудак ты тупорылый, — прорычал он. — Или ты хочешь, чтобы я вместо этого послал за ней кое-кого из наших холостых мужчин?
Блэк застыл, наградив его по-настоящему сердитым взглядом.
Он говорил себе, что его взбесил лишь толчок, тот факт, что этот высокомерный сукин сын то и дело лапает его — но он уже знал, что это неправда. Он понимал, что другой мужчина просто подначивает его, но это тоже не помогало.
Вопреки своему желанию, он чувствовал, как его свет реагирует на угрозу другого видящего жёсткими вспышками, настолько интенсивными, что несколько секунд он не мог пошевелиться.
Что-то в выражении лица Ревика изменилось, когда он в этот раз смерил Блэка взглядом.
— Так ты всё-таки связан, — сказал он, фыркнув. — Хорошо. Хотя возможно, тебе стоит сказать ей об этом, мой очень юный брат… если ты ожидаешь разделить с ней постель в ближайшие этак шесть-семь месяцев.
Всё ещё хмурясь, Меч показал пальцем в сторону двери.
— Её же недавно изнасиловали, так? — прорычал он. — Да что, бл*дь, с тобой не так? Ты на голову больной, что ли?
Блэк ощутил, как его злость нарастает до откровенно убийственных высот.
Несколько секунд он не позволял себе ни шевелиться, ни говорить.
Похоже, увидев это на его лице, а может, ощутив в его свете, светлоглазый видящий немного сдал назад своим светом.
Блэк чувствовал — это не потому, что он его боится.
Скорее, он пытался не превратить это в настоящую драку.
— Да какая разница, — прорычал Ревик. — Просто знай одно. Ни один видящий из присутствующих здесь не стал бы винить её практически за любой поступок, которым она решила бы отплатить тебе… и многие из моих братьев уже заметили, что у твоей жены весьма неплохая попка, и сиськи тоже имеются. Не говоря уж об ошеломительных глазах, милой улыбке, совершенно потрясающем свете… особенно для тех из нас, кому хватает структур, чтобы увидеть её во всей красе… и ещё и ноги до ушей. Я знаю, что не я один заметил это в ней, маленький брат, потому что я видел, как они пытаются забраться к ней в трусики. Неоднократно. Каждый раз, когда она приходила в этот мир без тебя… Квентин.
Блэк ощутил, как ярость в его свете ожесточается.
На протяжении долгого мгновения он лишь пристально смотрел в эти пронзительные глаза, похожие на стекло, и старался контролировать свою злость.
В этот раз ему очень хотелось ударить этого мудака.
Ему хотелось ударить его не один раз.
По правде говоря, ему приходилось сдерживать себя, чтобы не ударить его.
Однако он его не ударил.
После кратчайшей паузы, во время которой он заставил свой свет отступить, Блэк развернулся на пятках и прошёл к выходу, не оборачиваясь.
Глава 17
Правда
Он нашёл её на поросшем травой склоне.
Она стояла у скопления деревьев, наполовину спрятавшись за ними.
Прямо под ней группа молодых видящих смотрела на странные фейерверки, похожие на фонтаны, которые оставляли после себя сине-зелёные искры и извивающийся цветной дым.
Он пошёл по склону в её сторону, не спеша и пользуясь возможностью присмотреться к ней, когда она не увидела его сразу же и не почувствовала своим светом.
Она стояла, балансируя на одной ноге, наполовину прислонившись к дереву.
Похоже, ей было неудобно со скрещёнными руками, но внешне это была почти одна из её поз психолога, когда она играла роль мозгоправа или объективного учёного. Она смотрела на световое шоу внизу, но судя по её лицу, на самом деле она ничего не замечала. Вместо этого он буквально видел, как она думает.
Держа свой свет за щитами, он осторожно подошёл ближе.
Он смотрел, как её глаза мельком следят за фейерверками, как поджимаются губы.
Он буквально видел, как она пинает себя и пытается решить, как вернуться в здание, из которого она только что ушла. Может, она пыталась придумать способ сделать это, избегая его, или придумать отговорку, чтобы просто не говорить с ним — как минимум, пока они не окажутся наедине. Может, она просто гадала, сумеет ли придумать оправдание своему внезапному уходу.
Он знал, когда она стыдится.
Именно так выглядела его жена, когда стыдилась.
Почему-то простая уязвимость, скрывавшаяся в этом факте, вызвала в его сердце тоскливую ноющую боль.
Он смотрел, как она переводит взгляд с фейерверков на дверь здания, из которого она вышла. Он оставался вне её поля зрения, подходя сверху, с небольшой возвышенности над главным двориком, чтобы иметь возможность посмотреть на неё.
Он смотрел, как она кусает губы.
Он смотрел, как она думает — наверное, говоря себе, что она должна вернуться.
Боль кружила в его свете, когда он смотрел на неё.
Его кузен-засранец прав.
Он высказал это всё по-мудацки, но он был прав в каждом слове.
Блэк стиснул зубы и направился к ней более целеустремлённо.
В этот раз он не подходил осторожно… он шёл прямиком к ней, и она повернулась, почувствовав его, затем опешила, подняв взгляд, сделала шаг назад и покраснела, заметив выражение его лица.
Посмотрев ему в глаза, она как будто с трудом выдержала его взгляд.
Её полные света, многогранные, до безумия проницательные глаза посмотрели на него прямо перед тем, как её челюсти сжались. Её лицо все ещё очаровывало его сочетанием изящных черт и суровой, почти упрямой силы в линиях подбородка и высоких скул. Она смотрела на него почти с дерзким вызовом, плотно собрав свет вокруг своего тела.
Он увидел в этом жесте самозащиту, и это тоже ранило его в самое сердце.
— Блэк, — произнесла она, и в её голосе прозвучала смесь раздражения и стыда. — Всё хорошо. Я как раз собиралась возвращаться.
— Ладно, — сказал он, не отводя взгляда от её лица.
— Я вернусь, — сказала она.
— Ладно, — сказал он, всё так же глядя ей в глаза.
Она, похоже, ожидала, что после этих слов он уйдёт.
Когда он этого не сделал, она как будто растерялась.
Боль выплеснулась из её света, затем она обхватила руками свою грудь и торс, посмотрев на него. Похоже, сама она не замечала, как она держалась, как смотрела на него в этот самый момент. Когда он посмотрел на неё, на её губы, на длинную шею, его боль усилилась настолько, что он стиснул зубы.
Он почувствовал, как его раздражение вливается в неё, превращаясь почти в злость.
Затем он осознал, что это и была злость.
Мудак был прав и на этот счёт.
— Я зол на тебя, — прямо сказал он. — Я вёл себя как мудак. И я знаю, что не имел на это никакого права. Я зол на тебя, и я всё ещё веду себя как мудак… но я знаю, что неправ, — щёлкнув языком, он покачал головой, адресуя это самому себе. — Я знаю, что у меня нет на это никакого права, док. Я знаю, что я неправ… поэтому я ничего не сказал. У меня нет ни единого, бл*дь, права… и не только из-за того дерьма, через которое ты прошла за последний месяц, Мири.
Она моргнула, уставившись на него.
Он смотрел, как она прищуривается, глядя на него. Такое чувство, будто она почти сканировала его, но он не чувствовал её свет.
В первую очередь она выглядела сбитой с толку.
Почему-то когда она смотрела на него вот так, ему хотелось встряхнуть её.
— Мири, чёрт подери, — прорычал он.
Его горло сдавило.
Глядя на неё, он сжал пальцы в кулаки, скорее чтобы не дать себе прикоснуться к ней.
— Я видел тебя с ним, — его голос прозвучал хрипло, почти осипшим. — Ты это понимаешь? Бл*дь, я видел тебя с ним. Мне пришлось стоять там, выжидать удобного момента для выстрела, и я смотрел, как он тебя трахает… — он крепче стиснул зубы и зло мотнул головой. — …насилует тебя. Не трахает… насилует. Я знаю, это было изнасилование. Я это знаю. Я могу сказать себе, что это был яд… я знаю, что это был бл*дский яд. Я сам испытывал на себе этот яд. Я знаю, что он делает. Я знаю, что ничто из этого не твоя вина. Но я не могу выкинуть этот бл*дский образ из моей головы. Я смотрел, как ты кончаешь с ним. Я смотрел, как ты кончаешь… с ним.
Она уставилась на него.
В какой-то момент его речи она застыла.
Он видел, как понимание просачивается в выражение её лица, в эти полные света глаза.
Он видел, как эти ореховые глаза с зелёными и золотыми крапинками смотрят на него, раскрывшись так широко, что это могло быть вызвано лишь страхом. Её глаза всматривались в него, свет в их центре содержал какую-то панику, глубинную панику в её aleimi, шёпотом проносившемся вокруг них обоих.
Затем он видел, как она прикрыла глаза.
Он видел, как изменилось её лицо, когда его слова отложились в сознании, как накатывающая масса стыда и боли затопила его свет от неё.
Посмотрев на неё, он больше не мог это выносить.
Он шагнул вперёд и схватил её за руки.
Он ощутил, как её боль усиливается в разы, заставив его хрипло втянуть воздух.
Она подняла руки, словно пытаясь заслониться от него, заслониться от его света, качая головой. Ощутив, как она толкает его своим светом, ощутив, как в ней усиливается стыд и паника, он обнял её рукой за талию, нежно прижав к себе.
Он обвил её своим светом, окутал собой, пока она не вскрикнула.
Она сильно ударила его в грудь, и он тут же её отпустил.
Когда он сделал шаг назад и посмотрел на неё, на её глаза навернулись слезы.
Она всё ещё не сказала ни единого бл*дского слова.
— Я люблю тебя, — прорычал он. — Я люблю тебя, Мириам… и я сожалею. Я безумно, бл*дь, сожалею о том, каким инфантильным, тупым, бл*дским мудаком я был.
Видя, как её глаза опять блестят, как слезы катятся по её лицу, он остановился, лишившись дара речи.
Его горло сдавило, отчего стало сложно дышать.
Когда он заговорил в следующий раз, его голос звучал так тихо, что он сам едва узнал его.
— Я люблю тебя. Я принадлежу тебе, Мири… и похер мне на Мост. И на жену Балидора. И на любую видящую здесь, бл*дь. Или дома. Или где угодно. Дело никогда не сводилось к этому. Дело никогда не сводилось к ним. Дело в нас. Дело в том, что твой муж не в состоянии справиться с тем, что видел, как тебя насилуют… и даже не в состоянии быть честным на этот счёт.
Сглотнув, он посмотрел ей в лицо, держась на расстоянии, но его боль усилилась.
— Я даже не осознавал, что я делаю, — зло пробормотал он, запуская пальцы в свои волосы. — Пока мой засранец-кузен не ткнул меня рожей во всё это. Он сказал, что каждый видящий вокруг мог понять, что я злюсь на тебя… и что я один такой тупой, что этого не понимаю.
В ответ на это Мири покачала головой, крепче обхватив себя руками.
Она прочистила горло.
— Ты не злился, — сказала она.
— Я злился, — прорычал он. — Мне было больно. Бл*дь, да мне всё ещё больно… но я знаю, что ничто из этого не твоя вина. Я злился на тебя за то, что ты пошла на встречу с Бриком. Не из-за наркотиков. Из-за самой встречи, из-за того факта, что ты рисковала допустить это вновь, что ты рисковала вновь быть изнасилованной Ником.
Его горло сдавило, голос зазвучал хрипло.
— Я злился на тебя за то, что ты приходишь сюда. Я злился, что ты бежала сюда, когда я не мог помочь тебе. Что мой кузен и его жена служили для тебя лучшим убежищем, чем я. Что ты бежала от меня, когда я дома делал для тебя всё только хуже…
Он умолк, уставившись на неё.
— Мири. Дело во мне. Я знаю, что это моя вина. Всё это не твоя вина. Это я дерьмовый, незрелый, поглощённый только самим собой мудак…
Она покачала головой, стиснув зубы.