— Вернёмся к нашей задаче, — прервал его Гилберт. — Вы проводили разведку на поверхности?
— Наверху-то? Не-е-ет, — протянул Кадиус. — Такие распоряжения может отдать только Совет, а они, сами знаете, как огня боятся, что наверху кто-то прознает о Теорате. Наоборот, нам первым же делом строго-настрого запретили высовываться под небо. Сами подземелья, говорят, проверяйте сколько влезет, а для наружной вылазки уже готовится команда кукловодов.
Лапы харакая мерно цокали по каменному полу. Фермерские угодья остались далеко позади, и теперь гигантский жук одиноко плёлся через пустынную, непроглядно тёмную подземную равнину, выдавая себя лишь несколькими синими огоньками.
— Но и тут, внизу, мы жалованья даром не проедали. Я немедленно отправил разведчиков по координатам, на которые указали медиумы. Ребята отыскали месторождения — благо, матушка природа оставила нам пару тоннелей, и не пришлось ничего прокапывать. Тогда-то и подтвердились худшие опасения. Там и опытных горняков не надо, чтобы отличить, к каким залежам веками никто не притрагивался, а где уже полным ходом ведутся раскопки. Ещё на подходе ребята заслышали, как долбят кирками, а как дождались, когда у поверхностников их рабочий денькончится, пролезли внутрь и всё там как следует обшарили. Нашлось всё, что нужно: и вручную вырытые шахты, и затушенные факелы на стенах, и деревянные подпорки в ненадёжных тоннелях. Не говоря уж о таких мелочах, как забытые инструменты и прочая утварь.
— А самих рудокопов вы видели?
— А как же? Пролезли наши ребята снизу в эти рудники, спрятались в щелях и нишах, так, что и в упор не разглядишь, и принялись ждать. И вот они, миленькие: приходят, человек с полсотни, кирки на плечо, насвистывают себе под нос, и давай наш кейсарин из камня выдалбливать да в мешках на выход тащить.
— Внешний вид? — произнёс Гилберт.
— Смуглая кожа, тёмные волосы — у иных чёрные, как смоль. Одежды светлые, причём любят посвободнее, чтоб свисало, а не как у нас. В общем, арсафирцыкак есть, родимые. Солнечный народ. Прямо как с книжных страниц сошли, хоть те уже свой седьмой век на полках отсчитывают.
— Подождите, — вмешался Тиден. — А что насчёт воздуха? Еслирудокопы пришли с поверхности, выходит, они научились выживать в нашей отравленной атмосфере?
— Может, проползли к нам под землёй? — предположила Кара.
— Нет, — отрезал Ольтегер. — Близлежащие подземные тоннели мы уже прочесали, и могу вас заверить, что нога людская там не ступала. Арсафирцы пришли сверху, больше неоткуда.
— Дыхательные устройства?
— Тоже вряд ли. На шахтёрах мы никаких масок не увидели, если, конечно, они не сдают их на входе.
— Ещё одна загадка, которую нам предстоит разгадать? — вздохнул Фонтер. — Или у вас есть предположения?
— Не предположения, а достоверная информация от разведки. Иэти сведения, скажу вам, нисколько меня не радуют.
Управитель извлёк из внутреннего кармана кителя два сложенных листа плотного пергамента. Один из них Кадиус отложил в сторону, другой развернул перед кукловодами, подсветив браслетом. Лазурный свет выхватил из полутьмы карту, не похожую на привычные схемы подземных залов, пещер и тоннелей. На изображении было слишком много свободного пространства, лишь изредка пересекаемого рядами гор и — невиданное дело — деревьев.
— Это карта поверхности, — пояснил Кадиус на случай, если кто-то не догадался. — Кина'Терон находится под землёй вот здесь. — Он обвёл пальцем изображения трёх рядом стоящихсмотровых площадоку левого края. — А вот здесь, в шестидесяти лигах к востоку, пролегает горная цепь, что отделяет нас от Арсафира. С городских смотровых площадок вы её не увидите, слишком далеко. Но если доберётесь вот до сюда и залезете на Резец Кимавара, — офицер ткнул в изображение крупной скалы в четверти пути к границе, — то с его верхушки разглядите пустоши вплоть до самых гор.
— Как я понимаю, вы на него уже поднимались, — догадался Тиден.
— А то! На поверхность с той стороны нам вылазить запрещено, но приглядывать за границами как-то надо. Вот я и посылаю раз в месяц разведчиков на Резец, чтобы проверить, не поменялось ли чего возле границ. И за те шесть лет, что я тутсижу на должностиуправителя, я выслушал полсотни одинаковых отчётов, что, дескать, всё по-прежнему, до самых гор тянется мёртвая серая пустошь. А полтора года тому назад очередной разведчик вдруг приди да заяви, что вдоль подножия образовалась зелёная полоска. Узкая, незаметная, но будто там трава растёт, и листья на деревьях распускаются. Я поначалу решил, что у парня с глазами не в порядке, или, может, маска прохудилась, вот и надышался пакостью и начал видеть то, чего нет. Но через месяц ушёл другой дозорный, и по возврату сообщил то же самое, и с каждым месяцем та зелёная полоска становится всё шире и шире.
— То есть, наружный воздух начинает очищаться, — подытожила Кара.
— Похоже, так оно и есть. Шесть веков висела над Теоратом эта зараза, и вот, наконец, соизволила сгинуть куда подальше. Только вот, думается мне, теперь это принесёт нам скорее головную боль, а не радость. Наш-то народ уже давно обжился здесь, под землёй, а отрава на поверхности очень кстати всяких непрошеных гостей от нас от отгоняет.
Гилберт, до этого задумчиво изучавший карту, поднёс к ней два пальца и обхватил изображение пограничных гор:
— Если очищение дошло уже до западных подножий, значит, со стороны Арсафира всё давным давно должно быть чисто.
— Вот к этому я и веду, — кивнул Ольтегер. — Никаких масок и прочих приблуд им больше не надо. Дорога к тем рудникам, что прямо под горами, для них давно открыта.
— А нам об этом сообщить никто не потрудился, — сказала Кара.
— Если подумать, то к нашему заданию это не относится, — ответил Гилберт. — Мы воины, а не природоведы. Наша задача — защищать границы, а не разбираться, отчего возле гор растут деревья.
— Может, и так, но по мне, так вы вправе знать всё, что касается этого дела, — произнёс управитель. — Как говорится, больше знаешь — дольше живёшь.
Крепостьвсё приближалась, уже можно было разглядеть белую окантовку на створках ворот. Ехать оставалось минут пять, не больше.
Закончив с этой картой, Кадиус сложил её, положил рядом с собой на пустое сиденье и развернул другую, составленную из куда более знакомых подземным жителям элементов.
— А теперь посмотрим на то же самое, только снизу. Вот Кина'Терон, вот Дарстан, к немумы сейчас едем, а эта пунктирная линия — граница; горная цепь проходит аккурат над ней. Ну а вот, собственно говоря, рудники, где нашим соседям вздумалось прибрать к рукам чужой кейсарин.
Схема подземелий вокруг Кина'Терона была утыкана бессчётным множеством синих кристалликов, обозначающих залежи кейсарина. Раскопки самого Теората были дополнены изображением вагонетки, а те два, куда указал Кадиус — солнцем, главным элементом герба Арсафира. Оба располагались на самой границе, чуть правее пунктирной линии.
— Эти точки будут первыми, куда мы ударим, — сказал Гилберт. — Но не раньше, чем проведём разведку на поверхности. А значит, нам понадобится другой путь наверх — тот, о котором ещё не знает Арсафир. Есть что-нибудь подходящее?
— Обижаете, ребята! Я, знаете ли, свой офицерский браслет не вчера получил. Ну, я не то имею в виду… — начал было оправдываться управитель, вспомнив, что разговаривает со вчерашними кадетами. — А, не важно! В общем, всё уже найдено, вот ваш путь. Тридцать миль от северного рудника и полсотни до южного, достаточно широкий, чтобы провести войско этродов. Разведка ничьих следов там не нашла, да и месторождения рядом не тронуты. Так что будем надеяться, что Арсафир до туда ещё не добрался.
— Хорошо. Вы не против, если мы заберём эту карту?
— Так для вас она и делалась! Забирайте. — Кадиус извлёк из кармана ещё по две копии карты и раздал каждому из кукловодов.
Гилберт как раз успел сунуть сложенный пергамент в карман, когда харакай остановился перед воротами крепости и мягко опустил корпус на землю. Четверо офицеров спрыгнули на землю; возничий, осмотревшись по сторонам, решил к ним присоединиться. За крепостными стенами было всяко уютнее, чем посреди подземной долины, где за мили вокруг ни единой живой души, ни огонька рунной лампы.
Зажглась первая руна на браслете Кадиуса, и каменные створки ворот, движимые наплавками кейсарина, разъехались в стороны. Офицеры заглянули внутрь, и на те короткие секунды, пока управитель повторным движением руки посылал сигнал светильникам, перед группой предстало жутковатое зрелище: стройные ряды неподвижных костяных лиц выглядывали из мрака, словно однотипные статуи, понаделанные неуёмным скульптором.
Затем зажглись фонари. Один за другим они залили ровным синим светом весь двор крепости, открыв глазам несколько внутренних построек на другом конце двора.
Теперь стали хорошо видны и этроды: лишённые какой-либо одежды, покрытые лишь собственными костяными наростами и почти не отличимые от бедолаги, день назад обращённого на глазах у кадетов.
В руках большинство держало оружие: мечи, топоры, ножи, копья; причём не магическое, а простое, из металла — большая редкость в нынешние дни. Железо покрылось налётом ржавчины; рукояти и древки испещряло множество зазубрин. Было бы странно, если бы спустя сотни лет после падения Теората монстрам удалось раздобыть свежие отполированные клинки, только что вышедшие из кузни. Ржавчина, понятное дело, была декоративной, как и прочие приметы возраста, и оружие этродов, потасканное на вид, ничуть не утратило своей смертоносности.
Иные солдаты оставались и вовсе безоружными — таких можно задействовать, если понадобятся рабочие руки. Кроме того, их присутствие добавляло правдоподобности армии безумных монстров. На случай, если они всё же попадут в гущу сражения, пальцы воинов обрамляли острые костяные когти, способные разорвать не только кожу, но и пробить кольчужный доспех.
Невольно офицеры заметили и другие сходства с обрядом преобразования. Прямо как выстроенные в центре зала заключённые, этроды стояли вразнобой: низкие и высокие, грузные и худые, прямые и сгорбленные, мужчины и женщины — последние с большим трудом угадывались по чуть выпуклым нагрудным костям и длинным волосам, что сохраняли прежний вид, даже когда остальное тело теряло человеческие черты.
С земли был виден лишь первый ряд. Недолго думая, Кара подскочила к ближайшему солдату, опёрлась ногой о выпирающую коленную кость и взобралась на этрода, удерживаясь руками на его твёрдых плечах. Полностью лишённый воли, воин был совершенно безопасен, и теперь, с высоты восьми футов, девушка смогла лицезреть всё войско разномастных костяных изваяний, протянувшееся через весь плац.
— Полторы тысячи свежеобращённых этродов, — докладывал тем временем управитель. — Каждому из вас будет передан контроль над всем войском, но, думаю, вы всё равно поделите их между собой.
— Я вижу, вы уже позаботились об этом за нас, — сказал Тиден, приметив, что меж стройных рядов проглядывают два промежутка, разделяя войско на три равные части.
— Когда нам будет передан контроль над ними? — спросил Гилберт, придирчиво осматривая корпус одного из костяных воинов.
— Да прямо сейчас, чего тянуть! — заявил Ольтегер.
— Что, вот так сразу? И никаких торжественных процедур? — изумилась Кара, спрыгнув на землю.
— Ха, проберись сюда городской магистрат, уж они бы устроили тут балаган с пышными речами на пару часов. Я кое-как сумел их отвадить. Мол, кукловоды — люди занятые, у них и без ваших церемоний дел будет по горло. Но, если хотите, могу хоть сейчас отправить за ними харакая.
Каранея тут же умолкла, оценив масштаб угрозы. Кадиус довольно усмехнулся в усы.
Прибытие новых людей в крепость не осталось незамеченным, и вскоре, неслышно выплыв из-за рядов костяных воинов, навстречу им вышла женщина в простой опоясанной робе, лет сорока на вид.
— А, вот и ты. — Управитель встал возле незнакомки и повернулся к офицерам. — Позвольте представить — Келания Дон'Арес, смотрительница крепости Дарстан. Она неразговорчива, но своё дело знает. Обращайтесь к ней, когда захотите есть, спать или ещё чего понадобится. А теперь идёмте за мной.
Группа из пяти человек двинулась в дальний конец крепости через неширокий проход меж двух дивизионов войска. Возничий остался сидеть на лавочке возле входа, дожидаясь управителя.
Около минуты слева и справа проплывали неподвижные костяные фигуры. От их мелькания кружилась голова, но наконец ряды воинов подошли к концу, и группа вышла во двор, на несколько ступеней поднимавшийся над плацем. В центре его в половину человеческого роста возвышался каменный постамент со скошенным краем, напоминавший трибуну. Вот только предназначение его заключалось явно не в том, чтобы толкать перед войском вдохновляющие речи.
Подведя группу к постаменту, смотрительница отошла в сторону и жестом предложила офицерам приступить к делу. Инструкций от неё ждать не приходилось, Кадиус тоже не спешил вмешиваться, а значит, кукловодам предстояло самим разобраться в работе устройства.
Тиден, Кара и Гилберт сгрудились вокруг каменной колонны и осмотрели наклонную панель. Её овальная поверхность была залита гладким слоем кейсарина, усыпанным хитроумной вязью фигур и символов. Знавшие куда больше рисунков, чем простые офицеры, кукловоды быстро распознали корневое заклинание, содержащее в себе ключи к управлению существами, подвергнутыми контролю над разумом. Не обладая этим шифром, даже при наличии управляющих рун в браслете ни один кукловод не смог бы заставить этрода пошевелить и пальцем.
Всего ключей было шестьдесят — по одному на каждый отряд из полусотни этродов. Вблизи кукловоды могли персонально управлять каждым отдельным воином, но при отдаче приказов на расстоянии подобное разделение существенно упрощало командование войском. Всё-таки главное преимущество костяных воинов состояло в том, что они могли сражаться самостоятельно, без личного присутствия полководцев на поле боя.
Внешний вид руны представлял собой длинную цепь хитроумных геометрических фигур, замкнутых в круг, внутри которого кто-то небрежно разбросал несколько десятков символов поменьше.
Но это заклинание, невероятно сложное уже само по себе, занимало лишь центральную часть овала. Вокруг него во все стороны расходились дополнительные рунные схемы, ответственные за распознавание личности каждого, кто обращался к постаменту. Изучив браслет человека, эти руны способны были безошибочно определить его звание и полномочия и только в случае, если тот входил в перечень разрешённых лиц, допустить срабатывание корневого заклинания.
Нашлись здесь и дополнительные меры безопасности, такие, как экстренный перевод войска в боевой режим и нападение на любых чужаков, или, наоборот, самоуничтожение управляющих рун в головах этродов, превращавшее их в бесполезные статуи.
В отличие от процесса составления корневого заклинания, его принцип работы не представлял из себя никаких сложностей и был хорошо известен всем трём кукловодам. Первым, как обычно, за дело взялся Гилберт. Офицер приложил ладонь к овалу и привёл в действие нужные сигналы.
Рунные схемы на панели поочерёдно вспыхивали и угасали, выдавая последовательность срабатывания заклинаний. Сначала было проверено звание и личность офицера, затем логическая цепь убедилась в отсутствии возможных угроз, определила подходящее действие, и наконец ярко засиял центральный круг, передавая опознанному лицу ключи для управления войском. К немалому облегчению напарников, в этот раз обошлось без дымящейся кожи и дёргающегося в болевых конвульсиях тела.
Ещё с минуту Гилберт привыкал к новым ощущениям, после чего незамедлительно испытал заклятие контроля. В рядах неподвижных костяных изваяний промелькнуло движение, и ближайший отряд левого дивизиона, как по команде, совершил синхронный разворот, встав лицом к кадетам. Ещё команда — такая же неслышная и незримая, — и пять ровных шеренг, занеся левую ногу, шагнули вперёд.
Удовлетворённый безотказной работой рун, Гилберт уступил напарникам место перед постаментом:
— Ваша очередь.
Второй, как и при клеймении в Зале Совета, к колонне приблизилась Кара. Ладонь к овальному диску, запуск рунной цепи, проверка личности — процедура повторилась в той же последовательности. Когда пришло в действие корневое заклинание, девушка чувствовала, как браслет на руке, находящийся в постоянной связи с её сознанием, наполняется новыми данными. Короткие руны, простые, но уникальные; сами по себе они не имели силы, но каждая из них вливалась в образующую заклинание цепь, и с каждой новой руной на связку одевался новый ключ, позволяющий отпереть новую замочную скважину.