Annotation
Только ты сам выбираешь, как прожить свою жизнь. Даже то, что ты считаешь предназначение, не что иное, как выбор душой своего пути. Пути, на котором ты встретишь свою истинную Любовь.
Выбор или предназначение
Выбор или предназначение.
Хорошо одетая молодая женщина неспешно прогуливалась от дома к небольшому рынку, в её руках была небольшая корзинка, которую женщина собиралась наполнить свежей зеленью. В их поселении, больше похожем на небольшой городок, уже давно никто не спал, кто-то спешил на работу в поле, кто-то, как и женщина, спешил к рынку, но большинство расхаживало в пределах своих домов, подмечая, что ещё необходимо было успеть сделать до наступления первых холодов. Это сейчас солнце ещё палило, обжигая кожу лучами, от чего головы прохожих были покрыты широкополыми шляпами или лёгкими платками, а вот месяца через два от тепла этих лучей почти ничего не останется. Такова уж жизнь на границах с государством двуликих. Впрочем, жителей посёлка всё устраивало, ведь соседи в какой-то мере гарантировали им мирное существование. Никто не желал связываться с двуликими: ни свои, ни залётные разбойнички.
Сама молодая женщина являлась потомком союза двуликого и человеческой женщины, впрочем, союза, не скреплённого обрядом в храме. Дело там было тёмное, возлюбленные несколько раз встречались на границе, вот результат этих встреч и родился в положенное время. При этом папаша-оборотень об этом так и не узнал, так как сгинул за полгода до этого. Роженицу никто не осудил, так как подобные случаи нет-нет да и случались в приграничье. Детей, подобных маленькой новорожденной, особо ценили, так как в них частенько просыпалась магия, так ценимая у людей. Правда, и здесь не всё было так уж радужно. Девушек-полукровок охотно брали замуж, парней приспосабливали к доходному делу, а вот покинуть свои поселения такие дети практически не могли. Кто ж выпустит из рук такое сокровище, способное столько пользы принести окружающим.
Бредущая молодуха, впрочем, никогда и не хотела покинуть место своего рождения, создав счастливую семью ещё лет десять назад. Дома уже парочка сорванцов бегала, радуя счастливых родителей мелкими проказами и наличием небольших магических сил.
Сейчас молодая аана, что означает уважаемая замужняя дама, задумчиво подсчитывала в уме количество отложенных денег на поездку в большой город на побережье, куда прибывал караван с тёплыми шкурами с Севера. Сыновьям давно было необходимо пошить новые шубейки, да и им с мужем кое-что надо бы обновить...
Детский плачь, раздавшийся где-то на окраине пыльной дороги, вывел аану из задумчивого состояния. Материнское сердце дрогнуло, и ноги сами шагнули к источнику плача. Глазам ааны предстало жалкое зрелище: четырёх-пятилетняя чумазая девочка сидела в траве и отчаянно ревела, то и дело размазывая слёзы по чумазому личику. Аана присела перед ребёнком на корточки и спросила:
- Ты чья, малышка?
Девочка испуганно замерла и подняла взгляд на чужую тётеньку. Аана мысленно ахнула, поняв, что перед ней чистокровный ребёнок двуликих, уж, это-то она научилась определять. Только что девочка делает здесь, одна, без сопровождения взрослых?
- Ты потерялась? - снова спросила женщина.
Ребёнок отрицательно качнул головой и снова залился слезами.
- Я могу тебе чем-то помочь? Ты голодная? - продолжала задавать вопросы аана.
- Меня прогнааалии... - всхлипы мешали девочке говорить, но чуткий слух ааны помог всё расслышать.
- Кто же мог прогнать такую славную девчушку? Идём-ка, милая, со мной. Не дело сидеть тут одной. А у меня покушаешь, умоешься и всё-всё мне расскажешь.
Поход за овощами был забыт. Маленькая чумазая ладошка подрагивала в руке ааны, сама женщина неприятно удивлялась тому, насколько измученной и исхудавшей выглядела девочка. В голове заботливой матери никак не укладывалось, как можно было довести ребёнка до такого состояния, тем более двуликим, для которых дети - главная ценность.
Попадавшиеся по пути знакомые с недоумением разглядывали шагающую парочку, в их глазах читалось сострадание к незнакомому ребёнку, но вопросы никто не задавал. Не принято было в этих краях лезть в чужую жизнь, пока их об этом не попросят.
Не выпуская детской ладошки, аана, зайдя в дом, бросила корзинку на ближайшую скамью.
- Мам, а это кто? - спросил, выглянувший из-за соседней двери, младший сын Найриз.
Девчушка испуганно прижалась к ногам хозяйки дома.
- Глупый ты, - встрял старший Айрим, - совсем запугал гостью. Привет! Смотри, что у меня есть!
Мальчик протянул малышке выструганную им самим из дерева фигурку, сильно напоминавшую рыбку, водившуюся в ближайшей речке. В глазах девочки зажегся интерес, но протянуть руку она всё же побоялась, тогда мальчик сам вложил фигурку в грязную ладошку. Девочка вопросительно взглянула в лицо ааны, словно бы спрашивая, можно ли. Женщина вздохнула и кивнула головой, а затем с гордостью взглянула на сына, настоящим мужчиной растёт.
Мальчишки по просьбе матери притащили небольшую плошку с водой, в которой аана помогла девочке обмыть лицо и руки. А девочка-то симпатичная оказалась. Эх, кто ж такую прелесть один на один с жизнью оставил?! Когда же хозяйка выставила на стол не хитрую, но очень сытную еду, глаза девочки, казалось, стали ещё больше, словно не веря, что всё это богатство предназначено ей. Она снова вопросительно посмотрела на женщину и тихонько прошептала:
- Можно?
В ответ аана ласково погладила малышку по голове и подтолкнула к столу. Девочка ела неспешно, трясясь над каждой упавшей крошкой, как над огромной ценностью, глядя на это, женщина с трудом сглатывала, пытаясь сдержать слёзы. Мальчишки тоже шокировано разглядывали маленькую двуликую, их ещё маленькие головки никак не могли понять увиденное.
Пока девочка ела, аана успела согреть большой чан воды, чтобы как следует отмыть ребёнка. А сделать это было не так просто, так как осоловевшая от съеденного, девочка буквально засыпала на ходу. "Эх, кожа да косточки!" - вздыхала про себя хозяйка дома, а для себя решила, что больше никому не позволит измываться над несмышлёнышем.
Отмывая пропыленную нежную кожу, аана ещё больше расстроилась, разглядев старые и новые гематомы. Не надо было быть слишком сообразительным, чтобы понять, что ребёнка неоднократно избивали. "Изверги!", - полыхало в груди. Промыв густые волнистые волосы, обрезанные косыми прядями, аана горестно вздохнула. Ни блеска, ни жизни в них не было...
А ведь придётся показать девочку ану Римонду, слабенькому, но всё же целителю, кто знает, какие ещё "сюрпризы" преподнесёт тщедушное тельце двуликой. А пока, обтерев малышку большим полотенцем, женщина понесла её в свою комнату. Пока муж на охоте, девочка поспит рядом с ней, а завтра можно будет хоть что-то узнать о жизни двуликой крошки из того, что она сможет рассказать.
Ночью девочка не раз просыпалась, испуганно шаря руками в поисках своей спасительницы, а под утро, открыв полусонные глазки, наивно спросила:
- Ты - моя мама?
- А как же, маленькая, - судорожно проглотив комок в горле, ответила аана.
- Ты меня всё же нашла? И больше не бросишь?
- Ни за что!
Лишь дождавшись, когда ребёнок снова уснёт, аана позволила себе несколько слезинок. И как теперь быть? Однозначно ребёнок останется в их доме, но вот как посмотрит на это муж...
Хозяин дома, вернувшийся как раз к завтраку, с удивлением смотрел на неожиданный придаток к жене, отчаянно цеплявшийся за её юбку.
- Это кто ж у нас такой славный? - весело спросил мужчина, с вопросом глядя на жену.
- Пап, - встрял его младший сын, - это наша новая сестричка.
- Да?
- А можно она останется? - поддержал брата старший. - Она хорошая.
- Что ж, - мужчина снова посмотрел на жену, её глаза и весь вид говорили, что она очень хочет оставить девочку, - как я могу быть против, когда за неё так просят.
Затем был неспешный завтрак и тихая беседа после, когда жена поведала мужу историю появления двуликой в их доме.
- Ты, правда, не против, что она останется?
- Я давно хотел дочку, но раз у нас получаются только сыны... И, знаешь, она немного напоминает тебя в детстве. Помнишь, когда мы первый раз встретились, и ты запустила в меня камнем?
- Ещё бы не помнить! Ты тогда так разозлился, что хотел бросить меня в жгучку, - хихикнула аана.
- Да, а спустя несколько лет ты зажгла в моём сердце любовь, что до сих пор греет меня. И этой любви вполне хватить на то маленькое чудо, что появилось у нас. Только вот о её родственниках надо разузнать. Не верится мне что-то, что двуликие могли вот так запросто выкинуть дитя. Что-то здесь нечисто.
- И я так подумала. Она ж чистокровная, а двуликие едва ли не самые лучшие родители. Знаешь, ещё я поняла, что родителей у девочки нет. Может, кто и решился тиранить дитё.
- Ладно, ты пока займись девочкой, одёжку на первое время присмотри, откорми, а то смотреть горестно. А я братьев подключу, разведаем, не теряли ли двуликие ребёнка. Да по соседним посёлкам проедемся, может, там чего услышим, всё одно ведь собирались кое-что на обмен свезти.
Всё решив для себя, супруги позвали тихо сидящую рядом с пацанятами девочку. Ан Аллим протянул ей широкую ладонь и, широко улыбаясь, предложил:
- Возьмёшь меня себе папой?
Большие глаза малышки раскрылись широко-широко, но она не спешила сделать шаг, хоть и было видно, как ей этого хочется.
- Обещаю любить тебя и не обижать, - сделал ещё одну попытку мужчина.
Миг, и маленькая ладошка оказалась в широкой мужской ладони. И вот вся семья, муж, жена и теперь уже трое детей крепко прижимались друг к другу, мысленно обещая никогда не забывать этот момент.
***
- Сиреми! Ты где? Мама звала на обед!
Улыбнувшись, посмотрела в сторону кричавшего брата. За прошедшие пять лет он стал совсем большим, всё чаще с младшим Найризом уходил с отцом на охоту, перенимая все охотничьи хитрости и тренируя силу и отвагу. Два дня назад даже принёс свой первый трофей, с гордостью шествуя по посёлку. Соседки добродушно кивали головами и говорили, что ещё один сильный мужчина появился, защитник и добытчик. Мама довольно улыбалась, прижимая меня к своему тёплому боку. Я так и не отучилась ходить за ней хвостиком и выпрашивать ласку, всё казалось, что старый кошмар вернётся, и я снова буду одна в этом большом непонятном мире.
Безграничная любовь моей новой семьи отогрела маленькое сердце, поселив в нём огромную благодарность, преданность и ответную любовь к каждому её члену. Я уже не понимала, как можно жить иначе, как можно называть семьёй тех, кто копит в себе лишь жадность и зависть, а ведь разницу я хорошо ощутила на себе.
Сейчас, десятилетней, всё чаще ловила отголоски смутных воспоминаний. Иногда казалось, что всё происходило на самом деле, иногда, что это выдумка, следствие перенесённых страданий. Почти каждую ночь в мои сны приходили странные звуки, картины огромных домов, странные повозки, обрывки разговоров. И что самое удивительное, во сне было понятно всё, а вот утром, как бы я не пыталась рассказать любопытным братьям, что мне снилось, язык путался, как и мысли. Оставалось пытаться изобразить хоть что-то прутиком на пыльной дороге. Мои "выдумки" здорово веселили братьев, и у нас даже стало традицией каждое утро бежать на улицу, чтобы рассмотреть мой очередной "ночной шедевр".
Но были и другие сны. Страшные. От которых хотелось поскорее проснуться и никогда больше не засыпать. Ими я могла поделиться лишь с мамой или отцом. В такие ночи родители сами будили меня и забирали в свою комнату, обнимали с двух сторон и долго рассказывали, как они меня любят и никому не дадут обидеть.
В день своего появления в новой семье, я почти ничего не могла рассказать о прежней, даже имя мама Ливель дала мне новое, более звучное и красивое. Сиреми! Нежная! Впрочем, старое я смутно и тогда помнила, так как до одиночества и блуждания по чужому лесу чаще всего слышала: "бестолочь", "немочь бесполезная" да "что б ты сдохла, дармоедка". Образы настоящих родителей не разу не всколыхнули мою память, а вот злую тётку и её "добрых" деток, наверное, не забуду никогда. Да и как можно забыть, что тебя не раз пытались сжить со свету, то подстраивая несчастные случаи, то избивая до полусмерти, или же, что бывало чаще всего, моря голодом. Как я, двуликая, оказалась в обычной человеческой семье, оставалось для маленькой девочки загадкой, тем более, что какое-то время "злая тётя" просила называть её мамой, при этом брезгливо кривя губы.
- Как?! Ну, как у Иммарила могла родиться совершенная пустышка?! - часто восклицала она.
Что значит "пустышка", я тогда не понимала. Это сейчас, когда мой внутренний зверь начал просыпаться, согревая изнутри словно солнышко, те слова, хоть что-то стали значить. Мама Ливель давно объяснила, что я немножко не такая, как вся наша семья, что когда-нибудь я смогу изменяться, становиться зверем, пока не понятно каким. На вопрос, не страшно ли это, мама смеялась, чмокала меня в нос и говорила, что так я стану сильнее и красивее. И я ей верила.
Отец же по своим каналам так и не выяснил, кто я и откуда. Ни в одном приграничном поселении, да и у двуликих, дети не пропадали. Отец на это долго хмурился и качал головой, говоря, что всё это странно. Лишь спустя пару лет один из мужчин посёлка, путешествующий с караваном торговцев, услышал в одном из придорожных трактирчиков интересную историю, а затем пересказал её отцу.
Как-то в одном человеческом городке произошла темноватая история. Пара двуликих остановилась в одном доме на постой, женщина была на сносях и вот-вот должна была родить. Красивая пара сразу обратила на себя внимание, тем, что въехала в город в довольно плачевном состоянии, то ли разбойнички напали по дороге, то ли нечисть какая.
Городок, хоть и небольшой был, да почти напрочь прогнивший в своей жадности да злобе. Вот и попали двуликие к одной такой семье. Хозяйка дома уж больно высокую цену запросила, ну, да делать было нечего, роды начинались, вот мужчина и согласился на всё, лишь бы жену да ребёночка сберечь. На беду роженица, едва крик ребёнка услышала, померла. Уж, как выл с тоски двуликий, и не передать, да ещё, видать, тоже ранен был, вот горя и не вынес, за женой последовал. Успел только какую-то клятву с хозяйки стребовать, да все свои немалые сбережения, с собой имевшиеся, за услугу оплатить. Что уж была за клятва, никто не знал, но вот так в семье людей и появилась девочка-двуликая.
Ждали соседи вначале, что ребёнка какие родственники искать будут, ан, нет, никто не объявился. Баба-то в начале дармовые денежки прогуливала, даже младенцу кормилицу да няньку наняла. Только ненадолго щедроты хватило. Ровно до той поры, как узнала, что внутренний зверь девочки никогда не проснётся. А на что такая "пустая" приблуда нужна была?! А надежды то какие были! Продать кому двуликую, али вообще вырастить да замуж за одного из сыновей своих отдать. Везде прибыль! Либо денежки немалые, либо детки одарённые, что тоже неплохо. А тут такое разочарование... Вот и стали малютку, едва на ножки встала шпынять да притеснять. Даже видавшие виды соседи, тоже не особо жалостливые, а и то малютке сочувствовали, правда, в чужую семью не лезли, так иногда подкармливали вечное голодного "зверька". Как ребёнок дожил до трёх годков непонятно, разве что кровь оборотней всё же и вправду так сильна. Вот только и она не очень помогла, когда девочка неожиданно заболела. Что уж там произошло, не ведомо, а ребятёнок итак слабенький стал чахнуть на глазах, а и помочь крохе некому было, тётка ни сама лечением не занималась, ни лекарей не пригласила. Видимо, надеясь без проблем избавиться от обузы. Но не тут-то было. Ещё через десяток дней малышка как небывало стала вновь появляться на дворе. Вот только вести себя стала совсем странно. Никого не узнавала, всё кругом с удивлением рассматривала и почти не говорила. Хозяйка дома злилась на ребёнка, шпыняла почём зря.