Слова польстили моему самолюбию, а уж улыбка, которая за ними последовала, и вовсе попыталась настроить меня на нерабочий лад.
Но нет! Никаких шашней на работе!
— Искренне рада это услышать. Тогда, пожалуй, начнем.
Ноут был вызволен из плена кейса, рисунки — разложены, и мы приступили к обсуждению того, что будем прорабатывать более тщательно. Бурное обсуждение вновь затянулось надолго, и вновь об этом заявил мой желудок, привыкший обедать вовремя.
— Екатерина Юрьевна, — осуждающе взглянув на меня, Вячеслав Давидович качнул головой, — я понимаю, у меня это первый крупный проект и, так сказать, первое детище, но почему вы не следите за временем?
Оправдываться было глупо, так что я просто пожала плечами. Если бы мы были в офисе, то просто бы спустились в одну из нескольких кафешек и перекусили, но как быть здесь, я не представляла. Опять потащит меня в ресторан? Что-то не хочется. Сколько бы он ни утверждал, что это бесплатно, мне все равно было неловко.
— Не обращайте внимания, у меня с собой шоколадка.
— А у меня нет, — фыркнув, Медянский поднялся. — Идемте, неподалеку есть хорошее кафе, там нас с вами покормят не хуже, чем в «Версале». Я оплачу.
— Но…
— Да? — Сурово приподнятая бровь предложила рискнуть оспорить диктаторское решение, но я упрямо вздернула подбородок.
— Вячеслав Давидович, я понимаю, вы богатый мужчина и можете себе позволить очень многое, но я вполне способна оплатить свой обед сама.
— К сожалению, Екатерина Юрьевна, я могу позволить себе далеко не все. — В этот момент в его взгляде промелькнуло столько всего разом, что я смешалась, не зная, как реагировать.
То ли явная двусмысленность, то ли у меня чересчур богатое воображение. Да и освещение оставляло желать лучшего… Нет, надо завязывать со столь плотным общением. Уже мерещится не пойми что.
— И все-таки я хочу расставить некоторые акценты в нашем с вами сотрудничестве.
Вздохнув так, словно я вела себя как раскапризничавшаяся малолетка, он вновь сел и скептично кивнул, предлагая продолжить.
— Свой кейс я могу носить сама, как и платить за себя в кафе. Наши с вами отношения находятся на уровне «заказчик — исполнитель», так что ваша излишняя галантность и воспитанность меня… — Замявшись, подбирая слово, я чуть нахмурилась, потому что более мягкие синонимы к слову «напрягают» не подбирались.
Медянский договорил за меня:
— Раздражают?
— Да, скажем так. — Ровно встретив его хмурый взгляд, я сурово поджала губы и продолжила развивать мысль: — Подобные действия уместны рядом с девушкой, с которой у вас отношения, а не рядом с работником.
Мы смотрели друг другу в глаза, и молчание затягивалось. Его взгляд был тяжелым, недовольным, но я не собиралась отводить глаза первой. Я была права. Этику делового общения еще никто не отменял.
Через несколько минут Медянский шумно выдохнул через зубы и с натянутой улыбкой уточнил:
— Сколько дней вам понадобится, чтобы завершить проект?
— На тщательную проработку эскизов всех помещений — около недели. Еще неделя — на поиск необходимой мебели и материалов, в остальном все будет зависеть от рабочих. — Я ответила без запинки, не совсем понимая, что он хочет уточнить этим вопросом.
То ли уже хочет от меня поскорее избавиться, то ли еще что…
— Прекрасно. Значит, максимум три недели. — Произведя несколько странные подсчеты (вообще-то на работы необходимо не меньше месяца, а то и все два), он улыбнулся уже более открыто. — Екатерина Юрьевна, как насчет свидания через три недели? Скажем, для начала — ужин в «Петергофе»? Все за счет приглашающей стороны.
Сказать, что я потеряла дар речи, — ничего не сказать. Я сидела оглушенная. Смотрела на него, как на инопланетянина, и не могла поверить своим ушам.
— Это шутка?
— Я не шучу с такими вещами. — Резко посерьезнев, Медянский поднялся и предложил мне руку, на которую я уставилась заторможенным взглядом. — Екатерина Юрьевна, как взрослый состоявшийся мужчина я полностью отдаю себе отчет в своих желаниях и предложениях. Сейчас я желаю вас.
Я уже почти протянула ему руку, но когда услышала последние слова, то в ужасе ее отдернула. В голове возникли картинки одна неприличнее другой. Псих!
— Не смешно, — процедив, я резко встала и шагнула в сторону, пытаясь сделать так, чтобы между нами оставалось хотя бы небольшое расстояние.
Ситуация была очень сложной и опасной. Мы черт знает где, рядом никого, кричи — хоть обкричись. Мужчина крупный, сильный и, судя по всему, не всегда адекватный. Как говорится — расслабься и получай удовольствие. Что-то не хочется.
— Екатерина Юрьевна? — Иронично приподняв бровь, Медянский с легкой усмешкой проследил за моим тактическим отступлением и сложил руки на груди. — Я не шучу.
Сегодня он был в черной футболке и в черном костюме, но сейчас пиджак был накинут на спинку стула, и футболка обтянула каждую мышцу, весьма соблазнительно подчеркивая рельеф. Восхитилась бы. В иной ситуации.
В отличие от начинающей паниковать меня он был абсолютно спокоен, даже несколько ленив, словно хищник, замерший перед решительным броском. Фантазия, а ну, умолкла!
Поджав губы, я не представляла, что делать дальше. Орать «помогите» глупо. Пропустить его намеки, которые совсем не намеки, мимо ушей — еще глупее. Никогда раньше не попадала в столь двусмысленные ситуации и сейчас могла только лихорадочно думать. Думать, что… Что?
— И что теперь? — Хмуро уточнив, я решила переложить на него решение этой «проблемы». Пусть хоть мысль разовьет, а то сама я что-то в ступоре.
— Судя по вашим словам, вы против отношений с тем, с кем работаете, верно?
— Да.
— Тогда дождемся момента, когда этот этап будет завершен.
— Зачем?
— В смысле? — Мой вопрос его искренне удивил. Настолько, что он убрал руки с груди и оперся на спинку стула, чуть подавшись вперед.
— У меня парень есть. — Пытаясь вразумить настырного заказчика, я вспомнила о своем «спасителе».
— Екатерина Юрьевна, — укоризненно качнув головой, Медянский осуждающе поцокал. — Уж врать-то зачем? Вадим Петрович вам не парень, а всего лишь сосед, не стоит лукавить.
— Что… — Вся отвага и настрой слетели с меня за секунду, когда до меня дошел смысл его слов в полном объеме. — Вы что, следили за нами?!
— Конечно. Должен же я знать, где и с кем живет моя будущая супруга.
Кажется, он перестарался. Раздраженно поморщился, когда она слегка побледнела и вцепилась в край стола. Глаза были удивительно большими и прекрасными, если бы не плескавшаяся в них паника.
— Что за бред! — прошипев, Катерина зло прищурилась. — Ваши шуточки, господин Медянский, переходят все границы!
И черт его дернул настаивать, чтобы в договоре было прописано ее имя? Сейчас бы перекинули на кого-нибудь другого, только под ее руководством и с ее эскизами…
А ведьма оказалась сильна, проклятие уже в действии. Он уже ни о ком другом думать не может. Хотя зачем себе-то лгать? Он уже сутки ни о ком другом думать не может. Это судьба.
— Екатерина Юрьевна, успокойтесь. — Улыбка вышла кривой, и он вновь поморщился. — Я погорячился, каюсь. И, чтобы вас успокоить, признаюсь еще кое в чем: не женат, детей нет, не привлекался, на женщин руку ни разу не поднимал, ни к чему не принуждал. От вас потерял голову… И, кажется, слишком сильно. Уж простите.
Резко мотнув головой, словно отрицая все вышесказанное, она категорически не собиралась признавать очевидное. Упрямица. Ему это нравится. Мысль почему-то показалась забавной.
Я была готова уже впасть в истерику, а он все ухмылялся, словно происходящее его невероятно забавляло. Еще один козел на мою голову! Чего их ко мне всех так тянет? Чем намазано?! Хотелось бы думать, что медом, но чую, что это не так.
Шумно выдохнув сквозь стиснутые зубы, я процедила:
— Вячеслав Давидович, как бы ни было вам смешно, мне сейчас неприятно.
— Почему? — Его удивление было искренним.
— Мне дискомфортно от вашей ненормальной настойчивости, — начав собирать эскизы и зарисовки со стола, я не удержалась и вздрогнула, когда он шагнул ближе. — Я сама!
— Ка-а-атя… — Обиженно протянув, он недовольно цыкнул. — Я не давал повода себя бояться, у тебя слишком развито воображение. Я всего лишь сказал, что ты мне очень нравишься и я хочу пригласить тебя на свидание. Что в этом плохого?
— Что?! — разозлившись, я выдернула из его пальцев очередную зарисовку. — Ты за мной следил!
Следом за ним перейдя на «ты», я не удержалась и добавила:
— Это уже полноценный шпионаж и вмешательство в личную жизнь! Что дальше?! Жучков у меня в квартире поставишь, чтобы знать, что я дома делаю?!
В этот момент он так отчетливо смутился, что я изумленно расширила глаза. Не может быть…
— Да ты больной… — обескураженно прошептав, я прижала листы к груди и отступила на шаг.
— Да не больной я! — вспылив, он шагнул вперед и навис надо мной. — И нет у тебя дома жучков!
— Не подходи! — Отступив еще не шаг, выставила перед собой руку. — Не подходи или я буду кричать!
— И кто из нас больной? — осмотрев меня так, словно именно я из нас двоих была не очень здорова душевно, Медянский скептично скривил губы. — Катерина, прекрати паниковать, тебе это не к лицу.
— Шеф!
Рядом кто-то гаркнул, причем откуда-то из-под пола, и мои нервы сдали. Взвизгнув, я вновь отшатнулась назад и… И наступила каблуком на какой-то мелкий камушек. Не удержала равновесия…
Боль была настолько резкой и такой знакомой, что слезы хлынули сами, не столько из-за боли, сколько из-за осознания, что я вновь инвалид на ближайшие несколько месяцев. Черт-черт-черт!!!
— Катя! Господи… Катерина, что… — Подскочив, но не успев подхватить до того, как я упала, Медянский моментально поднял меня с пола, но было поздно. Похоже, опять порвала связки.
— Все хорошо, — процедив сквозь слезы, я злорадно прошипела. — Я на больничный. Встретимся через три месяца. Провожать не надо.
Попыталась оттолкнуть его, но не тут-то было. Он держал крепко, при этом был слегка бледен и весьма хмур.
— Вячеслав Давидович, отпустите.
Оглядевшись, он практически донес меня до стула и склонился, чтобы осмотреть ногу.
Почему-то захотелось его пнуть, но я сдержала этот низкий порыв. Вместо этого сдавленно прошипела, когда он дотронулся до начавшей опухать лодыжки. Он шепотом что-то рыкнул. Затем обернулся в сторону лестницы и вновь гортанно прорычал что-то, причем я не поняла ни слова. С лестницы кто-то залопотал-запричитал, я же сидела сама не своя. У меня слуховые галлюцинации? Что это за язык?
Медянский встал, хмуро осмотрел стол, в два счета собрал бумаги и ноут, надел пиджак, закинул кейс и мою сумку на плечо и обернулся ко мне. Пару секунд молча смотрел, словно не зная, что сказать, а затем шагнул ближе и взял на руки.
Это было неожиданно. На руках меня ни разу не носили, не те габариты. Сдавленно пискнув, я схватилась за первое попавшееся, а именно — за его шею и слегка испуганно скосила глаза на заказчика, искренне переживая, что он в любой момент может устать и оступиться. Я далеко не Дюймовочка. И килограммов во мне далеко не пятьдесят.
Он же шел так спокойно, словно совершенно не ощущал моего веса. Дошел до машины, бережно устроил меня на заднем сиденье, рядом положил кейс с сумкой и отправился вперед. И все это — молча. Почему-то стало тревожно.
ГЛАВА 6
Мы ехали уже минут семь, нога ныла все сильнее и сильнее. Молчание затягивалось, и я наконец не выдержала:
— Мы куда едем?
— К врачу. — Ответ был коротким и лаконичным.
И логичным.
Ладно, паранойя, поспи пока. Кстати, наверное, я все-таки дура. Мысль показалась верной, но не очень приятной. И что я устроила истерику на ровном месте?
Скосив глаза на сосредоточенно ведущего машину Медянского, сконфуженно поджала губы. Это все из-за Артема. Именно после того, как я узнала, что слова ничего не стоят и можно сказать что угодно, лишь бы достичь цели, я разочаровалась в мужчинах. Костя и Илья были лишним тому подтверждением. Я в каждом искала подвох и неизменно находила, разочаровываясь все больше. Но, может, мне просто попадались не те мужчины?
Переведя взгляд на пейзаж за окном, чуть нахмурилась. Мы ехали быстро и уже выехали за МКАД. Не поняла. Мы к какому врачу?
— Вячеслав Давидович…
— Слааф.
— Что?
— Если тебе не сложно, то зови меня Слааф. — Встретившись со мной взглядом в отражении, он шумно вздохнул. — Мне жаль, что так вышло. Я постараюсь помочь. Сейчас мы едем к одному моему очень хорошему знакомому. Он народный целитель. В некотором роде… колдун.
Ага. Скептично хмыкнув, постаралась сделать это как можно незаметнее. Подумаешь, колдун! Я вон регулярно эльфов на убой отправляю! Что мне какой-то колдун?
Ехали мы еще с полчаса и наконец свернули на боковую дорогу, которая привела нас в симпатичный коттеджный поселок, каковых в последнее время понавырастало вокруг Москвы, как грибов после дождя.
Нужный нам коттедж был самым последним по улице, где нас встретила огромная кавказская овчарка. Причем сделала она это молча. Тихо подкралась откуда-то сбоку, старательно обнюхала Медянского, который снова взял меня на руки, видимо, признала и вернулась обратно к забору.
Я не завизжала только потому, что не успела. Вообще я спокойно относилась к собакам, но предпочитала кошек. Они меньше и безопаснее.
— Кир! Дома? — уже открывая дверь, крикнул Медянский.
— Дома, — проворчал кто-то со стороны кухни, а затем вышел. — О? Неожиданно.
Хозяином коттеджа оказался молодой мужчина лет тридцати. Высокий, стройный, светловолосый. Я бы даже сказала, изящный и слегка… светло-синий. Было в нем что-то такое… манерное.
Короткие волосы стояли задорным ежиком и, кажется, были уложены гелем, в ушах сверкали серьги-гвоздики, причем как минимум штук по пять в каждом, а на жилистом теле было надето нечто… хипповое. Растянутая майка, голубые линялые джинсы, кожаная жилетка да несколько разной длины ниток бус с деревянными бусинами.
И это колдун?
Скептично скривившись, увидела его ответную усмешку.
— Чем могу быть полезен?
— Вывих.
— Разрыв связок, — ворчливо поправив, кивнула я, когда Медянский удивленно вздернул бровь. — Да, я лучше знаю.
Не став спорить, он отправился дальше по коридору. Туда, куда нам махнули рукой. Гостиная оказалась заставлена всевозможными магическими и околомагическими атрибутами. Больше всего было африканской тематики — маски, статуэтки, тамтамы и прочие интересные штучки. Пока я осматривалась, «варвар» усадил меня на диван, ловко снял с меня босоножки и отошел в сторону. Его место занял блондин.
Вздохнув, перевела взгляд вниз, чтобы в случае чего первой увидеть, как меня добьют. Почему-то веры этому колдуну не было никакой. Да наш шеф больше на ведьмака похож, когда в гневе!
Мужчина тем временем аккуратно пробежался прохладными пальцами по опухшей лодыжке, потом прикрыл глаза и к чему-то прислушался. А затем…
— Господи… — Потрясенно выдохнув, когда подушечки его пальцев засветились призрачным зеленоватым светом, я вцепилась в первое попавшееся. Первым попавшимся каким-то образом оказалась рука Медянского, который присел на подлокотник. — Это…
— Кирилл — целитель, — шепнув так тихо, что я едва расслышала, он погладил мои судорожно сжавшиеся пальцы второй рукой. — Не бойся, он знает, что делает.
— Тихо, — недовольно пробурчав, целитель начал водить окутанными зеленым светом пальцами вдоль моей лодыжки и что-то приговаривать.
Так продолжалось минут пять, может, чуть больше. Боль утихла почти моментально, припухлость тоже существенно спала, так что я окончательно растерялась. Это была самая настоящая магия! Вот прямо тут, передо мной! Со мной!
— Все, — устало выдохнув, целитель встал с корточек и, отойдя назад на пару шагов, рухнул в кресло. — Срастил основные жилки и убрал предыдущий шрам. Это уже не первая травма?