Во-первых, если за мной следили по приказу того чудовища, значит, его намерения были еще более серьезными, чем я думала. Он не собирался отступать. Наоборот, он заходил куда дальше и это пугало.
Во-вторых, мое положение ухудшалось тем, что прикрытие в виде отношений с Флавье летело ко всем чертям. Да, Леон-Гонтран каждое утро отвозил меня в университет и там делал вид, будто я его девушка. Он даже пару раз приобнял меня и неизменно отводил в ту пустую аудиторию на перерывах, из-за чего у всех возникло мнение, будто там мы занимались всякими непристойностями, хотя, на самом деле, там мы даже не разговаривали. А после каждой третьей лекции Флавье отвозил меня к общежитию, поскольку во второй половине дня у него всегда были дела и парень не мог дольше находиться в Пантеон-Ассас.
Абсолютно для всех в университете мы казались парой, но стоило понаблюдать за нами за пределами Пантеон-Ассас, как сразу же становилось ясно, что это не так.
Если мы находились наедине, Флавье никогда не разговаривал со мной и игнорировал те моменты, когда я пыталась сказать ему что-то, или задать какой- нибудь вопрос. От него так и разило безразличием. Единственное, что я слышала от Леон-Гонтрана, так это не редкие колкости и неизменное «Куница». Наверное, я ему просто надоела и начала знатно раздражать парня. Я решила, что это потому, что временно, из-за меня он был ограничен в общении с другими девушками.
Кроме университета, мы с Флавье никуда не ходили. Естественно, у нас не было свиданий или чего-то подобного. Парень просто отвозил меня к общежитию, после чего, даже не потрудившись помочь мне выйти из машины, как он делал это около университета, уезжал прочь. Он говорил, чтобы я сидела в своей комнате и никуда не выходила, а я и не собиралась нигде гулять. Опять-таки, без Флавье я опасалась выходить на улицу. По моей просьбе он даже отвозил меня к работе и до окончания смены ждал меня за одним из столиков, читая что-то в телефоне, после чего, вновь отвозил меня к общежитию.
То есть, наше общение сводилось к отвезти, привезти, изобразить отношения в университете и его посиделок в кафе, во время моей смены. Флавье даже ограждал меня от своих многочисленных друзей, которые так сильно хотели познакомиться со мной. Леон-Гонтран говорил, что он очень ревнив и мое внимание должно быть сосредоточенно лишь на нем, но, на самом деле, я понимала, что парню просто не хотелось такую, как я знакомить со своими друзьями.
Исходя из всего этого, если психопат и наблюдал за мной, он мог знать, что мы с Флавье не встречаемся. Возможно, он понял мой план. Или же он, как минимум, уже знал, что мы с Леон-Гонтраном не такие уж и близкие, какими хотим казаться на самом деле. Это объясняло его затишье. Наверное, тот психопат понимал, что нет смысла реагировать на эту провокацию. Он выжидал.
Каждый вечер я смотрела на эти машины и думала о том, что делать. Возможно, они были нитью, которая могла привести меня к насильнику. Но как воспользоваться этой нитью? Позвонить в полицию и сказать, что меня преследуют? Не очень умное решение. Я в жизни не докажу, что люди в тех машинах за мной следят. Да и имя того, кто их нанял они точно не назовут.
С этими размышлениями я засыпала и с ними просыпалась, но ответа на многочисленные вопросы найти не смогла.
Четверг начался вполне обычно. Утром за мной заехал Леон-Гонтран, на перерывах мы вновь сидели в аудитории, а после третьей лекции, парень отвез меня к общежитию. Все привычно. Совершенно ничего не менялось и даже Джером неизменно сверлил меня своим мрачным взглядом.
— Слушай, а куда ты ездишь каждый день? — спросила я у Флавье, когда мы подъехали к общежитию и мой взгляд натолкнулся на привычную машину. Я подумала предложить Леон-Гонтрану хотя бы изобразить свидание, чтобы наша игра возымела убедительность.
— На учебу, — бездумно бросил парень, останавливая машину около бордюра. — Все, выходи, Куница. Я опаздываю.
— На учебу? — удивленно переспросила я. — Мы же только что были на учебе.
— Я учусь не только в Пантеон-Ассас, — скривив губы, сказал парень. Казалось, что ему не очень нравилось продолжать этот разговор. — Ты можешь поторопиться и выйти? Или ты собралась тут весь день сидеть?
— Ты учишься еще где-то? Где? — я тут же забросала Флавье сотней вопросов, ведь никак не ожидала, что Леон-Гонтран одновременно получает два высших образования. Он больше был похож на того, кому вообще плевать на учебу. Это подтверждалось даже тем, что парень крайне редко посещал Пантеон-Ассас.
— В парижской ВШН, — раздраженно сказал Флавье, сквозь плотно сжатые зубы. Скорее всего, он думал, что я после этого отстану от него и выйду из машины, но не тут то было. Я широко раскрыла глаза и приоткрыла губы от изумления. Моей ошарашенности не было предела.
— Ты учишься в Высшей нормальной школе? Как тебе удалось туда поступить?
Парижская ВШН самое престижное учебное заведение во Франции и одно из лучших в Европе. Поступить туда, все равно, что выиграть счастливый билет в ожесточенной лотерее доступной только гениям. Особенно, если учесть то, что в ВШН училось только двести студентов и среди его выпускников числились всемирно известные научные деятели. Черт, да я бы меньше удивилась, если бы Флавье сказал, что он пару лет провел в тюрьме, нежели тому, что он, оказывается, студент Высшей нормальной школы!
— Рот прикрой, а то челюсть сейчас упадет на пол, — Флавье не понравилось мое удивление, ясно говорящее о том, что я не сразу поверила в его слова. Зато, я сразу вспомнила о том, что Розали мне однажды сказала. Она говорила, что Леон- Гонтран куда умнее, чем кажется. Я тогда подумала, что девушка имела ввиду хитрость парня, но после этого осознала, что, возможно, Розали знала о том, где еще учился Флавье. К сожалению, в тот момент я и не догадывалась о том, какие еще тайны скрываются за этим парнем.
Я вновь забросила Флавье сотней вопросов. Я поинтересовалась не разбегаются ли в страхе остальные студенты ВШН, когда туда приезжает Флавье на своем Гелендвагене. Леон-Гонтран, вновь стиснул зубы и открыл дверцу машины, после чего одним движением вытолкнул меня на улицу, из-за чего я чуть не упала на асфальт.
— Подожди, не уезжай, — попросила я, вцепившись рукой в дверцу машины. Слова Флавье меня немного отвлекли, но, когда я оказалась на улице, вновь увидела ту чертову машину, из-за чего в моей голове возник один план. Он очень глупый, но мне казалось, что этот план сработает.
Я сказала Флавье, что мне нужно рассказать ему нечто очень важное, из-за чего попросила парня выйти из машины. Леон-Гонтран прищурил взгляд, но все же вышел ко мне. Он выглядел недовольным и все еще раздраженным, поэтому сказал, чтобы я поторопилась. Долго стоять около моего общежития он не намеревался.
Сделав несколько шагов в сторону Флавье я значительно сократила расстояние между нами, после чего прижалась к нему и своими руками обвила шею парня. Я встала на носочки и руками потянула Леон-Гонтрана на себя, заставляя его наклониться. Уже в следующую секунду я своими губами прикасаясь к его. Легкий поцелуй, длившийся всего лишь несколько секунд, но у меня сердце стало биться, словно сумасшедше. Будто я не поцеловала парня, а прикоснулась к кровожадному чудовищу.
— Не отталкивай меня. Пожалуйста, — прошептала я в губы Флавье, все еще обнимая его шею. Я чувствовала себя неловко и, более того, мне было стыдно. Не очень приятно целовать человека, который брезговал даже прикасаться к тебе. Да и я сама не особо хотела это делать, но за последние дни я отчаялась и решила пойти на рискованный шаг.
Действия развивались не так, как я ожидала. Тот психопат притаился и мне следовало бросить ему очередную провокацию. Ею и стал этот поцелуй. Я поминала, что Флавье в жизни меня не поцелует, поэтому решила действовать неожиданно для парня.
— Что ты делаешь? — Леон-Гонтран не стал меня отталкивать, но, судя по его голосу, парень не ожидал того, что я его поцелую. Я ощутила, как он напрягся, из-за чего у меня возникло ощущение, будто я обнимала камень. Да и в тоне парня проскользнуло нечто такое, чего раньше не было.
Все еще обнимая Леон-Гонтрана, я тихо прошептала ему на ухо свои подозрения насчет слежки, которую за мной мог установить тот психопат. Я думала, что Флавье рассмеется и скажет, что я вообще сошла с ума. Но, нет, парень этого не сделал.
Леон-Гонтран дослушал меня, после чего шумно выдохнул и ненадолго закрыл глаза. На его лице виднелось напряжение и нечто сродни внутренней борьбе. Будто безумие Флавье шло против него.
Одна секунда. Вторая. Третья. Затишье, которое закончилось болью. Флавье с силой сжал пальцы на моей талии, притягивая меня еще ближе к себе, чтобы уже в следующую секунду впиться своими губами в мои. Грубый и болезненный поцелуй, от которого губы тут же начало жечь и в груди заныло от нехватки воздуха.
— Что ты делаешь? — на этот раз уже я задала этот вопрос, когда Леон-Гонтран ненадолго отстранился. Он вплел пальцы в мои волосы и с силой отдернул мою голову назад, заставляя меня посмотреть в его лицо.
— Провоцирую того, кто тебя преследует, — с ощутимыми рычащими нотками прошипел парень. На его губах виднелся оскал так сильно веющий безумием и в глазах вновь взбушевались демоны. — Как думаешь, мы достаточно спровоцируем его, если я сейчас трахну тебя на заднем сиденье своей машины? Если я буду вколачиваться в тебя так, что ты будешь кричать на всю улицу? Только у меня нет с собой резинки. Придется обойтись без нее. Но так даже лучше? Если ты вся будешь в моей сперме и в порванной одежде, это же будет достаточной провокацией?
Я понимала, что Флавье не сделает того, о чем говорил. Была середина буднего дня и мы стояли на оживленной улице. Но, все равно, я испугалась. Хотя бы потому, что Леон-Гонтран вел себя странно и причинял мне боль.
Я собиралась попытаться отстраниться от парня, но уже в следующее мгновение он сам меня оттолкнул, из-за чего я спиной врезалась в стену здания. Флавье вытер свои губы, словно на них была грязь, после чего развернулся и пошел к своей машине.
Я часто дышала, пытаясь выровнять дыхание и смотрела на то, как Гелендваген Флавье уезжал прочь. Прикоснувшись к припухшим губам, я все не могла понять, что произошло. Лишь краем сознания я осознавала, что своим глупым действием я спровоцировала не того, кого нужно.
Меня трясло и я все думала о том, как сильно сглупила. Я ведь знала, что Флавье с омерзением относился ко мне, но все равно поцеловала его. Вот он и разозлился. Парень просто напугал меня, намереваясь поставить на место, чтобы я больше не переступала черту. Ну, конечно, кто я и кто он.
Этот урок я выучила и зареклась больше лишний раз даже не прикасаться к Леон- Гонтрану. Хотя он мог бы и более спокойно отнестись к поцелую.
Я тоже вытерла свои губы и на ватных ногах поковыляла к общежитию. Только в тот день я поняла, что Розали была права. Мне лучше не злить Флавье. В гневе он непредсказуем.
Еще вечером в четверг я написала Флавье, что в пятницу не поеду в университет. Во-первых, я пока что не хотела видеть Леон-Гонтрана. Во-вторых, на пятницу у меня было запланировано несколько дел, первым из которых числился поход к гинекологу.
Я жутко нервничала и боялась того, что мне сообщит врач. В глубине души я надеялась на то, что она скажет о том, что я еще не тронута мужчиной. Я ведь не помнила о том, что со мной сделал тот псих и все время предполагала, что, возможно, он не перешел черту. Глупое ожидание. Поход к гинекологу подтвердил, что я больше не девственница.
По идее, я не должна была переживать из-за этого, ведь во мне уже таилось смирение. Но надежда все же грела душу, а, потеряв ее, я впала в депрессию, которая повлияла на меня на физическом уровне. У меня жутко разболелась голова и перед глазами все плыло.
На тот вечер у меня еще был запланирован поход на банкет по случаю дня рождения месье Марсо, но с трудом передвигаясь по своей комнате, я поняла, что никуда поехать не смогу. Я позвонила мужчине и поздравила его с праздником, после чего очень долго извинялась, сказав, что я заболела и на банкет прийти не смогу. Месье Марсо отнесся ко мне с пониманием и попросил позже заехать в гости, после чего пожелал скорейшего выздоровления.
Ближе к вечеру у меня поднялась температура и я окончательно ослабла. Мой телефон беспрерывно звонил, но я не могла даже дотянуться до смартфона. Так я проспала всю пятницу и субботу. В воскресенье я чувствовала себя намного лучше, поэтому наконец-то добралась до своего телефона. Множество пропущенных вызовов от Флавье, Джерома и Розали. И еще одно сообщение отправленное с телефона Камиля:
«Через две недели ты станешь моей. Осталось не так много времени».
Я все еще плохо себя чувствовала, поэтому у меня просто не было сил реагировать на это сообщение. Разве что, меня в очередной раз посетило уныние. Возможно, тот поцелуй с Флавье все же спровоцировал психопата, но все равно ситуация развевалась не так, как хотелось бы.
Мне хотелось объявить войну насильнику, но я не могла этого сделать. Поэтому я почувствовала себя жутко слабой. Никчемной.
Так невыносимо, когда просто не знаешь, что делать.
В понедельник за мной вновь заехал Флавье. Он не спрашивал, почему я не отвечала на его звонки, а я все раздумывала о том, что нам нужно обсудить случившееся. Мне нужно было сказать, что я не буду лезть к нему с поцелуями и попросить парня больше не набрасываться на меня. То есть, нам следовало поставить точку на той истории, но Леон-Гонтран вел себя как обычно и я подумала, что он просто выкинул из головы поцелуй. Поэтому я решила лишний раз не напоминать о нем.
В университете я увидела того, о ком успела забыть. Жан де Феро, последнюю неделю отсутствовал на учебе, но, вот он, наконец-то появился. Как всегда, безупречный в своем внешнем виде и необычайно холодный. Я увидела парня на лестнице, около главного входа в здание университета и почувствовала, каким острым взглядом парень скользнул по мне. Но я решила не обращать внимания на Жана и просто вместе с Флавье прошла мимо него. Жан больше не вызывал у меня подозрения. Я почти была уверена в том, что меня изнасиловал Джером. Но, все же, уже на следующей перемене Жан вновь привлек мое внимание.
Леон-Гонтран не пришел ко мне, как он делал это обычно, поэтому я пошла сама искать парня. Его я заметила в полупустом коридоре, разговаривающем с де Феро. Когда я подошла к ним ближе, услышала часть разговора парней.
— Флавье, ты переступаешь черту и прикасаешься к тому, что принадлежит мне, — сказал Жан, смотря на Леон-Гонтрана ледяным взглядом.
— Неужели? — Леон-Гонтран усмехнулся, разговаривая с Жаном, как с умственно отсталым человеком. — Де Феро, единственное, что тебе принадлежит, это место в твоей чертовой семейке. Каково это быть скованным собственной фамилией?..
К сожаленью, я не сумела дослушать разговор парней, ведь уже в следующую секунду меня заметил Флавье. Он нахмурился, после чего очень тихо что-то сказал Жану и пошел в мою сторону. Взяв меня за руку, Леон-Гонтран отвел меня в ту самую пустую аудиторию.
У меня создалось впечатление, будто Флавье хорошо знаком с де Феро и, более того, между этими парнями вражда. Я попыталась узнать у Леон-Гонтрана правильно ли мое утверждение, но получила вполне ожидаемый вопрос. Это не мое дело.
Когда Флавье отвез меня к общежитию после учебы, я выскочила из машины и молча пошла к зданию. Я не сразу поняла, что Леон-Гонтран, вышел вслед за мной, но почувствовала, как он развернул меня к себе. В ту же секунду он набросился на меня с новым поцелуем. Еще более грубым, чем в первый раз. Да и парень позволял себе куда больше, чем в первый раз. Он жестко облапал меня и даже рукой залез под мою юбку.
Я старалась вырваться, била кулаками в его торс, но мои действия не возымели никакого эффекта. Флавье просто делал то, что хотел. Полапал и помял меня хорошенько, после чего опять молча уехал, пока я ошарашенно пыталась поправить свою одежду. Какого черта происходило?
На следующий день я решила все же поинтересоваться у Флавье какого черта он творил. Меня очень сильно настораживало его поведение. То Леон-Гонтран говорил, что у него на меня не встанет, то творил нечто непонятное. Мне нужно было разобраться в этом, хотя бы ради того, чтобы прекратить, ведь у меня все сильнее стало создаваться впечатление, что у парня возник недотрах и он просто реагировал на ту девушку, которая находилась рядом с ним. И ничего, что рядом была лишь глупая Куница, в которой он ранее не видел даже намека на привлекательность. Естественно, я не желала, чтобы этот ублюдок мной пользовался, как какой-то дешевкой. Ладно, поцелуй я бы смогла бы выдержать, если бы мы ранее оговорили его, как очередную нить нашей игры в пару. Но, черт, он рукой залез под мою юбку!