- И что?
Она не выглядела удивленной. Да и зачем? Ной рассказывал им о семье Де Сантис и о вражде, которая продолжалась между ним и Чезаре более двадцати лет. Как они когда-то были друзьями, пока Чезаре не объявил Ною нефтяную забастовку. Как их дружба впоследствии растворилась в жестоком соперничестве, которое все еще продолжалось.
- Адвокат отца дал мне его письмо, которое, по-видимому, должно было быть дано мне только по случаю его смерти. Это был набор инструкций, - он сделал паузу, чтобы дать ей это осознать - Инструкции по твоей защите.
Она моргнула, махнув своими густыми, шелковистыми ресницами.
- У тебя есть письмо?
Все еще думая об опасности, Вэн не сразу заметила легкое волнение в ее голосе.
- Да, Лукас, Вульф и я получили по одному.
Ее рот открылся, затем закрылся, эмоции, которые он не мог определить, мелькнули в ее глазах.
- Я не получала письма.
Он долго смотрел на нее. Боль. Вот что это было. Ей было больно. И неудивительно. О чем, черт возьми, думал Ной? Вэн знал, почему Хлоя не получила ранчо, но почему Ной не написал ей письмо с объяснениями, Вэн понятия не имел.
На самом деле, вся ситуация была сложной, потому что Ной очень ясно дал понять, что Хлоя не должна была знать точную причину, по которой именно она была мишенью Де Сантиса. Лично Вэн не был с этим согласен. Если кто-то находится в опасности, он заслуживает того, чтобы иметь в своем распоряжении всю информацию, и действовать соответствующим образом, а не оставаться в неведении. Но письмо Ноя не могло быть более ясным: Хлоя не должна была знать правду, пока опасность не миновала.
Это была та правда, с которой Вэну было трудно смириться, и он предпочитал не думать об этом, не тогда, когда у него были более насущные проблемы.
Он не знал, что ответить на то, что она не получила письма, поэтому продолжил, как будто она ничего не говорила.
- Папа ясно дал понять, что ты в опасности и что ранчо больше не безопасно для тебя.
При этих словах ее глаза расширились.
- На ранчо небезопасно? Какого черта?
- Он был уверен, что, если с ним что-нибудь случится, Де Сантис сделает решительный шаг. И что ты должна быть здесь, в Нью-Йорке, где будешь лучше защищена.
- Лучше защищена, - повторила она, нахмурившись еще сильнее. –Кем?
- Мной.
На секунду нахмуренность исчезла, а затем краткая вспышка шока прошла, как молния, по ее лицу.
- Что?
До того, как она приехала, Вэн думал, что, когда он расскажет ей об опасности, в которой она оказалась, она будет вести себя так же, как и любой другой, в подобной ситуации. Но это было до того, как она сошла с самолета, до того, как он увидел ее гнев и решимость. Прежде, чем он полностью понял, что она уже не была взволнованным, радостным маленьким ребенком, которого он когда-то знал.
Да, она больше не была такой, и у него было чувство, что она не собирается подчиняться, как он надеялся.
- Я должен защитить тебя, Хлоя, - сказал он. - Это было в папином письме. Он хотел, чтобы я привез тебя в Нью-Йорк и защищал, пока не нейтрализую угрозу Де Сантиса.
Она сердито уставилась на него.
- Но я не могу здесь оставаться. Ты ведь понимаешь это, правда? Мы находимся в середине строительства нового конного комплекса, и мне нужно вернуться туда, чтобы контролировать его.
Дерьмо. Он был прав. Она не будет вести себя так, как положено в такой ситуации.
- Мне плевать, что тебе нужно делать. Отец думал, что ты в опасности и тебе нужно быть в Нью-Йорке, где я смогу защитить тебя.
- Не думаю, что ты понимаешь, - она поджала свои прекрасные губы. - Я управляющая. Всего ранчо. О'Нил позаботится обо всем, пока меня не будет, но он может сделать это только на пару дней. Этот конный комплекс…
- Позволь спросить тебя кое о чем, - перебил Вэн, пытаясь удержать из последних сил свое терпение. - Что для тебя важнее? Твоя жизнь или ранчо?
Она коротко рассмеялась.
- Никто не собирается меня убивать. В любом случае, несколько месяцев назад я попросила папу сократить количество охранников, патрулирующих ранчо, так как они нам не нужны. Он был недоволен этим. Но у меня есть полный комплект людей, что означает, что у меня более чем достаточно охраны, чтобы защитить меня. Мне определенно не нужно быть здесь.
- Да, с кучкой наемников, которым весь день нечего делать, кроме как ходить по периметру и стрелять в кроликов, - он откинулся на спинку кресла. - В то время как здесь ты была бы с морским котиком, чье последнее задание было пару недель назад в Восточной Европе, освобождая пленных людьми из лап работорговцев.
Темный взгляд Хлои не дрогнул.
- Мне все равно, каким было твое последнее назначение. Мое ранчо в Вайоминге, а не в Нью-Йорке, и именно там я должна быть.
Упрямая женщина. Как он мог забыть об этом? Даже когда она была ребенком. Тогда он был впечатлен этим. Каждый раз, когда она падала с пони, на котором он учил ее ездить, она поднималась на ноги, отряхивалась и снова взбиралась на спину животному. Ее подбородок был задран, а взгляд был таким же, кок и прямо сейчас. Который просто кричал, что она собирается делать только то, что хотела.
К несчастью для нее, это был тот самый раз, когда ее решимость не могла победить.
- Но это не твое ранчо, Хлоя, - Вэн говорил спокойно. - Оно мое.
На ее лице промелькнуло другое выражение - шок, или ярость, или боль, или, может быть, сочетание всех трех, он не мог сказать. Затем она отвела взгляд, ее челюсть сжалась, ее плечи сгорбились, как будто она пыталась удержать все эти эмоции внутри себя.
- Это мое ранчо, - повторила она, словно говоря, что так оно и будет. - Оно мое. Последние пять лет я проливаю туда свою кровь, пот и слезы, - она бросила на него мрачный взгляд. - Когда ты в последний раз ступал на него?
Вэн неловко заерзал в кресле, потому что у него было чувство, что она знает так же хорошо, как и он, сколько времени прошло. Но для этого были причины, причины, которыми он не собирался делиться с ней прямо сейчас, потому что, откровенно говоря, на кону стояли более важные вещи, чем то, как долго он отсутствовал на чертовом ранчо.
- Неважно, когда я последний раз ступал на него, - он попытался расслабиться. - Важно то, что ты в опасности и ранчо больше не безопасно. Что означает, что ты останешься в Нью-Йорке, пока все не закончится.
Что-то вспыхнуло в темных, цвета горького шоколада глазах Хлои.
- И как долго это будет? Недели? Месяцы? Годы? Папа и Де Сантис были врагами двадцать лет. Так что, если ты говоришь мне, что я должна остаться здесь…
- Это не будет проклятые двадцать лет, - огрызнулся он, не зная, почему позволял ей так сильно раздражать его, только уверен, что она определенно очень раздражала его. - И если ты думаешь, что мне это нравится больше, чем тебе, то можешь подумать еще раз.
На ее лице появилось упрямое выражение.
- Я здесь не останусь, Салливан. Я не останусь. И ты не сможешь заставить меня.
Блядь.
- Значит, тебе насрать на собственную жизнь?
Она фыркнула.
- Конечно, мне не насрать. Ты просто не дал мне убедительных доказательств, что мне здесь лучше, чем на ранчо. А так как ты этого не сделал, будь я проклята, если останусь здесь дольше, чем нужно.
Дважды блядь.
Гнев пылал, как угли, прямо в его груди. Он не хотел иметь дело с этим дерьмом. Что он хотел, так это исправить беспорядок, который оставила в компании смерть Ноя, найти нового генерального директора, чтобы управлять ею, а затем вернуться на базу и к военной карьере, в которую он вложил все свое сердце и душу.
Чего он не хотел, так это чтобы Хлоя спорила, когда ей угрожала опасность. Особенно, учитывая то, что, если он не запрет ее в одной из комнат наверху, то не сможет удержать ее здесь, если она захочет уйти. Хотя, честно говоря, если бы дело дошло до того, чтобы запереть ее в комнате, чтобы спасти ей жизнь, он бы так и сделал.
В качестве альтернативы, он может отпустить ее, так как она права - у нее есть некоторая охрана на ранчо. И с каких это пор он обращает внимание на пожелания старика?
Хорошая идея. Его отношения с Ноем настолько ухудшились после фиаско в Колумбии, что Ной не пошел на какие-либо уступки ради него. Так почему же он должен повиноваться желаниям старого ублюдка теперь, когда он мертв?
Он уставился на Хлою, стоящую у камина. Ее подбородок был вздернут, а в глазах блестело свирепое неповиновение. На ее кожаной куртке все еще была влага, и влажные волосы завивались от тепла, и, хотя она злилась и не пыталась скрыть этого, в ней было что-то уязвимое.
Желание защитить, которое он почувствовал, когда она вышла из машины, снова подняло свою голову, хотя он и не хотел этого. Господи, он не мог позволить своим собственным проблемам с отцом влиять на него в этом вопросе, и он знал это, независимо от того, как велико было искушение просто позволить ей делать то, что она хотела. Угроза Де Сантиса была реальной. Чезаре Де Сантис владел самой передовой в стране компанией по проектированию и производству оружия. Он был богат, невероятно силен, и очень, очень опасен, и у него были веские причины преследовать Хлою.
Вэн не мог этого допустить.
Она была его младшей приемной сестрой. И хотя он не видел ее почти десять лет, он все еще носил с собой маленький камень, который она дала ему много лет назад. Напоминание о доме.
Он должен был защитить ее.
Он медленно встал со стула, огибая кофейный столик и еду, которая выглядела так, будто ему самому придется ее съесть, если он не хочет, чтобы она пропала даром, и подошел к ней. Хлоя наблюдала, как он приближается, ее взгляд стал настороженным, а поза напряженной, хотя он понятия не имел, почему.
Он остановился, глядя на нее, в черные глубины ее глаз. Там пылал огонь, маленькое сердитое пламя.
Ранчо было важно для нее, он это понял. И он тоже мог это понять, поскольку его собственная карьера была для него очень важна. Она также была в ярости, и было очевидно, что часть этого гнева была направлена на него. Он не винил ее за это, вовсе нет. Если бы он был на ее месте и ранчо отдали кому-то другому, он бы тоже был в ярости.
Что навело его на мысль.
- Ты знаешь, что я могу взять тебя, отвести наверх и запереть в одной из спален, не так ли? - тихо спросил он.
Пламя в ее глазах подскочило еще выше.
- Попробуй, засранец.
- Я знаю, что ты злишься, милая. Я знаю, ты ненавидишь меня сейчас, и папу тоже, и черт возьми, у тебя есть причины. Но это дерьмо настоящее, понимаешь?
- Не надо меня опекать. Я жила с этим дерьмом всю свою жизнь, и, честно говоря, с тех пор, как тебя не было здесь восемь лет, откуда ты знаешь, насколько оно «настоящее» или нет?
Ладно, он предположил, что ее злость была из-за того, что она покинула ранчо. Только сейчас это звучало так, будто она злилась, что его там не было. Что было странно, так как он не думал, что их отношения были близкими.
И кто в этом виноват?
Вэн проигнорировал эту мысль.
- Да, я понимаю. Ты злишься. Что насчет предложения? Ты остаешься в Нью-Йорке, позволяешь мне защитить тебя, и когда Чезаре Де Сантис перестанет представлять угрозу, я отдам тебе ранчо, и ты сможешь вернуться в Вайоминг.
Хлоя открыла рот. Закрыла его. Посмотрела на него чуть дольше. Потом встала на ноги, и, очевидно, попыталась развеять для себя все сомнения.
- Ты не хочешь его? - спросила она после напряженной паузы. - Я имею в виду ранчо?
- Черт, нет. Сначала мне нужно разобраться с компанией, а потом я планирую вернуться на базу. Я не хочу, чтобы меня что-то связывало, понимаешь?
Ее взгляд сузился, пристально изучая его.
- Сколько времени это займет? Чтобы разобраться с Чезаре де Сантисом?
- Понятия не имею, черт возьми. Защита тебя была моим главным приоритетом.
- Но ведь это могут быть дни, верно? Или недели? - ее влажные волосы подсохли мягкими черными волнами, покрывая узкие плечи. - Я не могу оставаться здесь так долго.
Но Вэн привык играть жестко. Он пожал плечом.
- Тогда ты не получишь ранчо.
Она нахмурилась.
- Но я не могу покинуть ранчо на столько, сколько бы времени это ни заняло, чтобы разобраться с этим ублюдком. Новый конный комплекс…
- Мне плевать на новый конный комплекс. Если ты не останешься здесь и не позволишь мне защитить тебя, ты не получишь ранчо. Все очень просто, милая.
Хлоя прикусила губу, и по какой-то причине он обнаружил, что наблюдает за тем, как она это делает. Ее зубы были очень белыми, погружаясь в мягкую плоть ее очень красной нижней губы.
Что-то внутри него сжалось, и ему пришлось отвести взгляд.
Иисус Христос. Что бы это ни было, так не пойдет.
- Ладно, - сказала она, явно неохотно. - Я останусь. Но мне нужен доступ в интернет, чтобы поддерживать связь с О'Нилом, пока я здесь. И мне нужно твое слово, что ты передашь мне право собственности на ранчо, как только дело с Де Сантис будет улажено.
Упорная малышка, не так ли? Не говоря уже о смелости. Люди обычно не спрашивали его, а тем более не требовали его слова. Они не осмеливались.
- Даю слово, - медленно сказал он.
- Хороший. Тогда я…
- А взамен мне нужно твое слово, что ты будешь делать именно то, что я скажу, когда дело дойдет до твоей безопасности.
Она бросила на него еще один прищуренный взгляд, явно недовольная этим.
- Мне не нравится, когда мне говорят, что делать.
- Никто не любит. Но ты здесь не солдат. И если я защищаю тебя, то я отвечаю. Конец истории.
Хлоя вздохнула и отвернулась, явно раздраженная. Он собирался получить ее согласие, потому что не хотел бороться с ней на каждом шагу. Не тогда, когда это может поставить под угрозу его способность защитить ее.
- Хорошо, хорошо, - ее плечи опустились еще больше. - Но, к твоему сведению, я этим не довольна.
- Я знаю. И я от этого не счастливее, чем ты.
На ее лице промелькнуло удивление.
- И ты тоже?
Он не видел причин лгать ей.
- Ты не единственная, кому в папином завещании была вручена целая куча дерьма.
- Куча дерьма, - повторила она со странной ноткой в голосе. - Значит, защита входит в эту кучу дерьма?
О Господи. Почему он это сказал?
Он засунул руки в карманы.
- Я не это имел в виду, и ты это знаешь.
- Конечно знаю, - она посмотрела себе под ноги. - Это не имеет значения.
Но у него было очень четкое впечатление, что это не так.
Он действительно забыл, кем она когда-то была для него?
Прошло много времени с тех пор, как он вернулся на ранчо. Давно он ее не видел. Но воспоминания, которые он носил с собой, все еще были там. Учил ее ездить верхом. Она каким-то образом увидела его нервозность перед его первым заданием и сунула этот глупый камень в руку, чтобы он мог взять с собой кусочек дома. Она выскакивала из-за дверей ранчо всякий раз, когда он приезжал в отпуск, бросалась к нему в объятия, потом тянула его за руку, готовая утащить и показать, чем она занималась в тот день.
Его отец всегда относился к Вэну как к воину, как к солдату. Обращался с ним так, как он и ожидал. Жестко и безэмоционально. Но Хлоя никогда этого не делала. Она всегда относилась к Вэну как к человеку. Человеку, с которым она любила быть. Он не мог этого забыть. Он не мог просто притвориться, что этих воспоминаний не существует, что она незнакомка, которую он не знает. А он относился к ней как к незнакомке с того момента, как она приехала сюда.
Конечно, она больше не была тем ребенком, но она все еще была его приемной сестрой, и он все еще заботился о ней.
В ответ на желание, которого он не понимал, так как он не привык утешать, Вэн протянул руку и нежно взял ее за плечи. А затем притянул ее к себе.
Она напряглась, и была секунда, когда он подумал, что она собирается отстраниться. Но она этого не сделала, хотя и не расслабилась.
Он держал ее нежно, потому что она была очень маленькой, и ее голова была на одном уровне с его сердцем.
- Прости меня, - он старался говорить мягко. - Я знаю, что это тяжело для тебя.