Горвенал долго, пристально смотрел на него. Воздух вырывался из его ноздрей со свистом.
- Возможно, уже нет, - произнес он наконец, уже более спокойным тоном. - Ты хоть понимаешь, что сейчас произошло?
- Уши у меня есть.
- Нет, ничего ты не понимаешь, - начал сенешаль после небольшой паузы. - Совет выдал тебе заведомо невыполнимую задачу. Даже для опытного воина такой поход - серьезное испытание. А для такого сосунка, как ты - верная смерть. Они и не собирались предоставлять тебе шанс. С тем же успехом можно было предложить тебе залезть на самую высокую башню Камелота и прыгнуть вниз. Это - небывалое оскорбление, плевок в лицо твоему отцу и всему дому Лионессе!
Он расхаживал по комнате взад-вперед, активно жестикулируя руками. Тристан же просто стоял у стены, сложив на груди руки, и молча ждал, когда закончится этот фарс.
- Теперь уже ничего не поделаешь, - спокойно произнес юноша. - Церемония прошла, испытания оглашены, и у меня нет выбора.
- Черта с два! - взорвался Горвенал. - Я не собираюсь возвращаться к королю и сообщать, что его единственный сын в одиночку отправился в земли дикарей на поиски артефакта, который никто лет триста в глаза не видел. Это исключено!
- И что же ты собрался делать? - вяло поинтересовался Тристан.
- Единственное, что возможно в такой ситуации. Мы немедленно отправляемся обратно в Тинтагель. Я доложу обо всем королю Марку. Только он может решить, как поступить дальше. Но будь уверен - без последствий не обойдется. Вполне вероятно, что ты развязал войну между Домами. Готовься к соответствующему приему.
- А вот что я тебе скажу, - молодой наследник говорил спокойно и твердо, так, как, наверное, и должен говорить принц. Неожиданно он почувствовал прилив уверенности, наполнившей все его тело. Неведомо откуда, но сейчас он совершенно точно знал, как себя держать и что говорить. - Мы действительно отправимся в Тинтагель, но не сейчас, а через пару дней. Там я совершу все необходимые приготовления и отправлюсь на север, в Каледонию, на поиски котла Дирнуха, как и велел мне Совет. Прослыть первым за много столетий трусом, отказавшимся от прохождения испытания, не входит в мои планы.
- Заткнись! Я сыт по горло твоими капризами и выходками!
Сенешаль резко подскочил к нему и попытался схватить за волосы.
- Слушай меня…
К собственному удивлению, Тристан с легкостью отпихнул его руку, словно она принадлежала ребенку, и, схватив наставника за ворот, прижал того к стене. Теперь уже терпение юноши перелилось через край, и он не видел больше смысла сдерживаться.
- Нет, это ты слушай, - процедил он сквозь зубы, глядя Горвеналу прямо в глаза. - Я - наследный принц Корнуолла, твой будущий король. И сейчас ты сделаешь так, как я велю. Ослушаешься меня - по прибытии домой пощады не жди. И не сомневайся, близость к моему отцу тебя не спасет.
Некоторое время они стояли молча, не двигаясь, и смотрели друг на друга. Тристан видел борьбу в глазах сенешаля - верил он в реальность угрозы или нет, но она произвела должное впечатление. Наконец, он спокойным движением отстранил принца от себя и, наклонив голову, отошел в сторону. Тристан понял, что взял верх.
Юноша неторопливо проследовал к столику и взял из вазы один из спелых фруктов, приготовленных к его прибытию. Горвенал стоял на другом конце комнаты и пристально глядел на принца.
- А теперь, полагаю, у вас есть обязанности, сенешаль, - проговорил Тристан спокойным деловым тоном, откусывая фрукт. - И пришлите слуг, чтобы сняли с меня церемониальный доспех и помогли приготовиться к ужину.
Помедлив пару секунд, Горвенал коротко и очень наигранно кивнул, после чего развернулся и, с силой махнув плащом, покинул комнату. Молодой наследник еще некоторое время глядел ему вслед, а затем сосредоточился на фрукте.
Глава 8
После церемонии в королевском дворце состоялся пир. Тронный зал слабо подходил для подобного действа, да в том и не было нужды - во дворце имелось место специально на такой случай. Просторный пиршественный чертог, в отличие от церемониального, имел прямоугольную форму. Четыре больших очага полыхали в стенных нишах, разгоняя замковый холод и наполняя помещение приятным теплом. По центру располагался громадный стол, растянувшийся на всю длину помещения. За ним, соответственно положению, восседали гости - главы благородных Домов, принцы, лорды и рыцари. Почетное место во главе стола на высоком помосте занимала Гвиневра, рядом с ней ледяной статуей возвышался Ланселот. Кажется, нигде в Камелоте королева не появлялась без него.
Праздничный стол буквально ломился от яств - жареные барашки, утки с яблоками, всяческая рыба, включая громадного сома, запеченного с луком и травами, креветки, моллюски и другие морские гады, пироги с медом и лимоном, свежие фрукты - всего и не перепробуешь. Воздух благоухал ароматами жареного мяса, специй и свежеиспеченного хлеба. Рекой лилось вино, зал полнился громким смехом и звоном кубков. Туда-сюда сновали слуги, едва успевавшие уносить опустевшие блюда и подносить новые. Лучшие музыканты услаждали слух аристократии приятными мелодиями, а шуты и комедианты развлекали гостей своими проказами.
Но юному отпрыску дома Лионессе было отчего-то не весело. На душе сгущались тучи, и находиться среди шума и веселья совсем не хотелось. Посидев немного на пиру для вида, он, прихватив кубок вина, отправился искать более уединенное место. Таковое Тристан нашел в одной из многочисленных галерей замка. Принц остановился у высокого стрельчатого окна и, глядя вдаль, размышлял обо всем, что произошло сегодня. Стоял погожий летний день и с высоты замковой башни округа просматривалась на много миль вперед. Обширные поля за городом тонули в золотом море созревающей пшеницы, на заливных лугах у реки паслись крупные стада овец. Издалека они напоминали небольшие облачка, кочующие туда-сюда по изумрудному морю. Но его мысли уносились далеко за пределы столичной идиллии, туда, на север, в далекую Каледонию, где посреди вересковых пустошей, дремучих лесов и гор, испещренных глубокими ущельями, обитали дикие племена пиктов, что поклонялись жутким темным богам, приносили им кровавые жертвы и, по слухам, не чурались отведать человеческого мяса. Туда, откуда, возможно, он уже никогда не вернется.
Погруженность в мысли не притупила его чуткий слух. Услышав шаги, юноша обернулся и увидел неторопливо приближающуюся фигуру. Тристан уже видел этого человека раньше, на церемонии Представления. Он заседал в Совете под знаменем с золотой чашей - молодой рыцарь, которого король Пеллинор прислал вместо себя. На нем был тот же довольно простой черный с золотом наряд. Не слишком подобающий члену королевской семьи, он, тем не менее, был не лишен некоторой элегантности и отлично подогнан по фигуре, чтобы не стеснять движений - похоже, владелец ценил практичность выше изящества. Чуть вьющиеся каштановые волосы были коротко подстрижены на военный манер, подтверждая догадку. От него не исходило угрозы, но принц решил на всякий случай не терять бдительности.
- Господин Тристан Лионессе? - обратился он к юноше, подойдя ближе.
- Он самый, - осторожно ответил наследник. - С кем имею честь?
- Сэр Персиваль Корбейн из Думнонии. Вы могли видеть меня сегодня на церемонии Представления.
- Я помню вас, - кивнул Тристан.
- Вам не по нраву торжество? - собеседник, видимо, решил начать издалека.
- Пир чудесен, благодарю - ответил юноша, тщательно подбирая каждое слово. - И прием, оказанный мне в Камелоте, выше всяческих похвал. Просто захотелось немного подышать воздухом.
- Но Вы, похоже, несколько раздосадованы тем, как прошла церемония?
Его голос звучал довольно искренне, но Тристан старался не расслабляться. К чему эти вопросы? Что ему нужно?
- Я представлял себе все несколько иначе, - с еще большей осторожностью сказал наследник Корнуолла. - Весь порядок действа был нарушен, да к тому же главы лишь двух Домов почтили нас своим присутствием, словно для остальных это событие - пустой звук.
- О, не переживайте на этот счет! Уже много лет представление молодых дворян действительно считается в Камелоте довольно рядовым событием. Разве Вы не знали?
Тристан отрицательно покачал головой. Это звучало, по меньшей мере, странно.
- Так и есть, - продолжил Персиваль. - У королей имеются куда более важные дела. Вот церемония Посвящения в рыцари - другое дело! Туда съезжается весь цвет знати. Однако, я, признаться, был удивлен, что Ваш отец не приехал.
Юноша ощутил резкий укол, словно его ткнули иголкой. Он стиснул бокал с вином так, что стекло едва не треснуло.
- Как Вы верно заметили, у него нашлись куда более важные дела, - медленно, на выдохе произнес принц. Он старался говорить как можно более учтиво, но давалось это с каждой минутой все труднее.
Видимо, молодой рыцарь заметил его смятение и постарался сгладить момент.
- Я не хотел Вас задеть, простите, - мягко сказал он. - Ваш отец - один из достойнейших людей, которых я знаю. Я участвовал в низвержении Пендрагона, - пояснил воин дома Корбейн. - Тогда я был моложе, мечтал совершить подвиг, прославиться. И, разумеется, полез в самое пекло. Это едва не стоило мне жизни. Король Марк подоспел в последний момент и отвел удар, предназначенный отправить меня к праотцам. Мы все понимали, что это крайне опасное предприятие, и жертвы неизбежны, но он пришел на выручку, подвергнув самого себя смертельному риску. Когда после боя я подошел сказать слова почтения и благодарности, он ответил лишь: “Не за что. Довольно уже на нашем веку родителям довелось хоронить детей”, - рыцарь помолчал немного и подытожил. - Логрия нуждается в таких людях, как он.
Подобное прозвучало весьма неожиданно. Внезапно Тристан понял, что до того он слышал мнение других людей об отце лишь дома, в Корнуолле, где, разумеется, мало кто бы осмелился плохо отозваться о своем короле.
- Скажите, чем Вы сумели так разозлить леди Изольду? - внезапно спросил Персиваль.
- Леди Изольду? - недоуменно промолвил Тристан.
- Дочь короля Ангвиса из Коннахта, она представляла в Совете дом О’Нейлл, - пояснил рыцарь. - Я был уверен, что вы знакомы. Она смотрела на Вас так, словно желала смерти именно Вам.
- Мы… я… она не представилась при знакомстве, - вяло промямлил юноша. Теперь он был в полной растерянности.
- Хм, должно быть это было интересное знакомство? - добавил думнонец, слегка улыбнувшись.
- Не то, чтобы…
Вместе с тем, все сказанное никак не приближало их к сути разговора. Тристан почувствовал, что начинает терять терпение. Он решил спросить напрямую:
- Вы пришли не ради светской беседы, сэр Персиваль, не так ли?
Молодой воин некоторое время молча смотрел на него, слегка наклонив голову, а затем продолжил.
- Не так давно сэр Моргольт О’Нейлл, младший брат короля Ангвиса, был объявлен в Логрии вне закона. Его попытались схватить и доставить в Камелот для суда, но попытка провалилась. И неудивительно, ведь он - один из лучших бойцов Логрии, победитель множества турниров. Отряд, посланный за ним, попал в засаду и был полностью уничтожен. Местонахождение сэра Моргольта неизвестно. По слухам, он бежал из Логрии на север, в Каледонию.
- В Каледонию? - потребовалось несколько секунд, чтобы Тристан понял. - Именно туда меня посылают искать котел Дирнуха.
Персиваль кивнул.
- Но… почему Совет не упомянул об этом при оглашении испытания?
- Возможно, они сочли эту деталь… несущественной.
На несколько долгих мгновений воцарилась тишина. Лишь слабый гул ветра, гуляющего по коридорам, нарушал ее.
- Зачем тогда Вы говорите мне это? - спросил наконец юноша.
Думнонец немного помолчал и, посмотрев ему в прямо глаза, ответил:
- Просто не выношу несправедливости.
- Будьте осторожны, господин Тристан, - добавил Персиваль после небольшой паузы. - С чем бы Вам не пришлось столкнуться на севере, Вам потребуются все Ваши умения и навыки, чтобы вернуться живым. И вся Ваша удача.
И прежде, чем молодой наследник подобрал слова для ответа, он развернулся и зашагал обратно, оставив Тристана размышлять над услышанным в одиночестве.
Глава 9
Первые несколько дней путешествия прошли вполне спокойно. Каледония находилась строго на север от Логрии, и попасть туда было бы куда проще через Коннахт. Но проезжать через владения дома О’Нейлл у Тристана, по понятным причинам, не было никакого желания, поэтому он направился в путь из родного Корнуолла. Это сулило некоторый крюк и потерю драгоценного времени, но выбирать особенно не приходилось.
Отец отреагировал на тревожные известия удивительно спокойно и, после недолгого раздумья, поддержал инициативу своего отпрыска. Горвенал, поначалу, пытался протестовать, но под суровым взглядом короля быстро замолчал. Что именно подумал Марк и расценил ли он решение Совета как оскорбление в адрес своего Дома, осталось загадкой.
Едва очутившись за пределами королевства, юноша попал в совершенно иной мир. Магия ши не властвовала над этими землями, и это ощущалось во всем - в каждом дуновении ветра, аромате земли, журчании ручьев и шелесте листвы. Природа вроде и напоминала Логрию, но в тоже время в корне от нее отличалась. Буйные потоки неслись по камням, грозя принять любого неосторожного в свои смертоносные объятия. Равнины, сплошь покрытые зелеными шапками холмов с крутыми склонами, мешали верно определить расстояние и вовремя заметить приближение опасности. Густые, дремучие леса, подобно древнему лабиринту, заманивали путника в свои темные тонели, не собираясь выпускать назад. Даже деревья привычных пород здесь выглядели по-другому - кривые и изломанные, будто застывшие в безмолвной агонии, они истово тянулись вверх, распихивая друг друга в отчаянной борьбе за каждый глоток солнечного света. Ночами их тонкие сухие ветви походили на когтистые лапы чудовищ, протянувшиеся из темноты, чтобы схватить жертву. Какие бы силы ни хранили этот край, они были дикими и зловещими.
Он ехал через поросшие вереском равнины, открытые всем ветрам, спускался в приютившиеся среди скал укромные долины, и преодолевал прозрачные реки, что лениво текли меж зеленых холмов. Хвала духам, хотя бы небесные светила в этой недружелюбной стране оставались на месте - Солнце, Луна и звезды совершали все тот же путь по небосводу, и лишь это помогало Тристану не заблудиться и не сгинуть среди лесов и гор Каледонии.
Собираясь в поход, молодой принц тщательнейшим образом продумал каждый элемент своего снаряжения. Крайне важно было взять с собой все необходимое, и при этом не иметь ничего лишнего - каждый фунт веса мог замедлить его, а время поджимало. После недолгих раздумий от металлических доспехов он решил отказаться - весили они немало, и к тому же стесняли движения. Он ограничился панцирем из толстой дубленой кожи с юбкой, обшитой стальными бляхами, и легким открытым шлемом, не мешающим слышать и не сужающим обзор, а в остальном предпочел положиться на свои врожденные рефлексы, отточенные годами тренировок. Из оружия юноша выбрал изогнутый меч думнонской работы - тот, что был при нем на церемонии Представления. Копье, хотя и являлось традиционным оружием дома Лионессе, было не столь универсальным - с ним врага приходилось бы всегда держать на дистанции, да и в узком месте не развернешься. Добротный клинок мог сослужить куда более верную службу. Помимо того, он прихватил лук и полный колчан стрел - невозможно в достатке запастись едой, не имея представления, сколько продлится поход, так что единственным источником пропитания оставалась охота. Здесь на него можно полностью положиться - склеенный, по корнуольской традиции, из нескольких пород дерева, с рекурсивными плечами[2], лук разил метко и быстро с трехсот шагов, не оставляя жертве ни единого шанса. В умелых руках, разумеется. Единственным пунктом, над которым Тристан не размышлял ни секунды, была лошадь. Резвая кобыла по кличке Ада принадлежала к породе кошмаров, происходящей, согласно легенде, от Моройта, коня самого Кёрна Охотника. Корнуолл, имевший древние традиции коневодства, стал родиной многих знаменитых пород, но кошмары, во всех отношениях, стояли особняком. Стремительные и легкие, но при этом удивительно выносливые, они еще и выглядели весьма эффектно - их черная, лоснящаяся шкура великолепно контрастировала с огненно-рыжей гривой и хвостом, словно сотканными из языков пламени, придавая им и впрямь неземной, потусторонний вид. В легенду вошел и буйный нрав этих скакунов, укротить и объездить которых могли лишь самые умелые седоки. Их разведение являлось исключительной привилегией дома Лионессе - любого, оседлавшего кошмара и не принадлежавшего в правящей династии, ждала страшная смерть. Своего любимца, норовистого жеребца по кличке Гром, которого Тристан сам воспитывал с рождения, он взять не отважился - шансы вернуться назад у коня были еще ниже, чем у него самого.