– Кинт, мне надо многое вам сказать, милейший, многое объяснить…
– Успокойтесь же! – мягко, но строго сказал Кинт, и присел рядом, поставил саквояж на пол, открыл, сорвав бархатную обивку внутри, из-под которой извлек конверт и протянул его профессору, – все в прошлом, я здесь по делу, просто как курьер и как охранник этих бумаг.
– Инженерный трест выбрал лучшего, кто может сберечь их секреты, – трясущейся рукой профессор взял конверт, громко сглотнул и добавил, – и все же, нам надо поговорить о том, что произошло в последний день экспедиции, и о том, как с вами обошлись здесь…
– Если хотите, то поговорим, но потом, я здесь по делу от очень важных людей и время не ждет.
– Понимаю, – часто закивал профессор, вскрыл конверт и принялся читать длинное письмо на нескольких листах.
– Вы позволите? – Кинт достал трубку и показал ее профессору.
– Да, да, конечно, – опять закивал тот уже увлеченный чтением, – только отойдите подальше от стола.
Кинт успел выкурить трубку, пока профессор читал послание из Майнга. Письмо было настоящим, мало того, даже инженерный трест силовых установок существовал, как и некая группа влиятельных и богатых аристократов, открывших этот трест, но одним небесам известно, чего это стоило секретариату имперской безопасности в целом и Моресу Тагу в частности… Под крышей заброшенного цеха на окраине Майгна была собрана дюжина инженеров, организован и узаконен трест, вложены большие деньги и даже начато производство деталей и узлов для силовых установок на горючем из черных смол.
– Предложение очень щедрое и прагматичное, – профессор дочитал письмо, сложил листы и убрал их во внутренний карман шерстяной жилетки в крупную клетку, – это поможет не только закончить мои исследования, но изготовить опытный образец нового двигателя в Майнге… но поймите Кинт, не я один здесь все решаю.
– Я понимаю.
– Нет, друг мой, вы не понимаете! Там, – профессор показал пальцем на потолок, – тоже ждут результатов, результатов других исследований, но это все больше прикладное… а горючий сланец способен на большее! Не для того я потратил пятнадцать лет жизни, чтобы изготавливать из ценной руды банальную взрывчатку!
– Друзей не продают в рабство, впрочем, это меня скорее спасло.
– А что с инспектором Шорком? Я ведь его отправил на встречу с вами… а, да… вы, наверное…
– Он уже кидает в топку шхуны контрабандистов уголь, вот такой, – Кинт развел в стороны руки, – лопатой.
– Я несомненно виновен перед вами, за что вряд ли попаду на небеса…
– Это точно.
– Знаете Кинт, а я даже рад!
– Чему?
– Что именно вы привезли мне послание из Майнга, и что сейчас и здесь именно вы! – глаза профессора заблестели, и он отвел взгляд в сторону, – я устал Кинт, но я должен довести до конца дело последних лет моей жизни во благо науки, во имя прогресса!
Профессор даже как-то осунулся, сник, он подошел к столу и стал складывать в большую папку чертежи и записи. Закончив, он повернулся и тихо сказал:
– А пойдемте, милейший прогуляемся к реке, а то я уже вторые сутки не выбирался на свежий воздух.
– Все во имя прогресса и науки? – уточнил Кинт.
– Увы, – развел руками профессор.
До реки было рукой подать – шагов сто, через насыпь узкоколейки и мимо пакгауза до пологого берега, усыпанного галькой. Кинт обратил внимание, что за ними следуют двое из охраны, а человека в сером костюме не видно, да и моторный экипаж отсутствует.
– Не то, чтобы я хотел оправдаться, Кинт, – вздохнув, начал профессор, глядя на медленные воды реки, когда они с Кинтом присели в беседке на берегу, а охранники застыли неподалеку, – оправдания мне нет, а прогресс пожирает своих слуг и не считает жертвы принесенные ему…
– Жертв слишком много.
– Вы думаете, я настолько увлечен, что не заметил этого?
– Думаю да.
– Я расскажу вам, Кинт, свою историю… все началось давно, еще когда я преподавал в университете, и о полевых исследованиях мог только мечтать. У меня был наставник – профессор Дьюк, который переводил книги в научной библиотеке с древнего языка Эрты…
– Тот, на котором еще могут разговаривать кочевники?
– Именно! Так вот, старина Дьюк как-то обмолвился, что нашел в записях нечто, на основании чего сделал опытную модель силовой установки, но известные нам виды топлива не годились. Тогда же были найдены упоминания о горючем сланце, а также некоторых процессов, связанных с его обогащением. Мы стали готовить доклад, чтобы представить его на научной коллегии, но профессор Дьюк исчез.
– Совсем? И никаких следов?
– Да, он просто не пришел в нашу лабораторию в одно утро, я решил готовиться к коллегии один, привлек в помощники своих лучших студентов, но нам не дали этого сделать.
– Каким образом?
– Был пожар, точнее, я потом понял, это был поджог. Лаборатория выгорела дотла, у меня остались лишь свои дневниковые записи, на основании которых, спустя несколько лет я все же смог убедить научный совет при парламенте организовать экспедицию по поиску упоминаемых в древних источниках руд. Я был удивлен, но следать это оказалось неожиданно просто, мне оказали всестороннюю поддержку: и парламент, и гильдии, и университет Майнга, в цехах которого была изготовлена экспедиционная машина.
– Когда вы поняли, что вас использовали втемную?
– Вы догадались…
– Это не трудно.
– Я это не понял, меня поставили перед фактом в тот трагический день… я смалодушничал, я не был готов умереть и сделал свой выбор.
– Остаться в живых и продолжить исследования?
– Да.
– Должно быть кто-то очень, очень влиятельный стоит за этим, раз под это дело начали политику примирения с кочевниками и даже отдали им степи, и как странно, именно в том месте, где был обнаружен этот ваш горючий сланец. Не сами же вы развили эту бурную деятельность?
– Конечно, меня сначала прятали на юге… да, Кинт, я помню, вы следили за мной и узнали.
– Я не следил за вами, я был нанят властями Шоута наблюдать за некими важными персонами, кто же мог предположить, что вы узнаете меня, а я вас. Признаться, я был немало удивлен, и было очень большое желание выяснить, как вам удалось выжить.
– Я тогда очень испугался и все рассказал людям, что были приставлены ко мне, а когда случилась стрельба…
– Вы спешно покинули Шоут, я помню. Как вы выжили во время взрыва, профессор?
– Когда наемник убил машинистов, он спрятал меня в инструментальном шкафу в машинном отделении.
– Понятно.
– Простите, а как удалось выжить вам?
– Случайность, и везение, наверное.
– Ну вот я вам все и рассказал, – профессор снова вздохнул.
– Необязательно было это делать.
– Я должен был.
– Как вам будет угодно, профессор… что ж, я здесь все же совершенно по другому поводу, а не для того, чтобы выслушивать ваши покаяния.
– Когда от меня ждут ответ?
– Еще вчера, – ухмыльнулся Кинт, – я завтра утром лечу обратно в Дейлур, и хотелось бы уже с вашим ответом на руках.
– Где вы остановились?
– Еще нигде, но остановлюсь в постоялом дворе на окраине, у кочевников, в прошлый раз, в местной гостинице в центре были негостеприимны.
– Шутите? – грустно улыбнулся профессор.
– Какие уж тут шутки. Так как быть с ответом?
– Мой человек привезет вам его на станцию воздухоплавания.
– Что ж, тогда позвольте откланяться, – Кинт поднялся и коснулся полей котелка.
– Надеюсь, мы еще увидимся, – профессор тоже встал и протянул руку Кинту.
– Не горю желанием, – ответил Кинт, но руку профессору все же пожал, – будьте осторожны.
– Я прикажу, вас отвезут.
– Спасибо, не надо, прогуляюсь.
Через десять минут Кинт медленно шагал по широкой грунтовке вдоль лачуг кочевников, что тянулись вдоль берега реки. Кинт знал куда идти, да и искать не сложно, так как постоялый двор на окраине это самое приличное здание – двухэтажный сруб со шпилем, на котором болтается связка собачьих хвостов.
Глава седьмая
«Собачий хвост» – так назывался постоялый двор. Кинт, придерживая котелок, задрал голову, еще раз рассмотрев шпиль с этими самыми хвостами.
– Посторонись! – прокричал возница конной повозки, на которой приехали двое, должно быть тоже, постояльцы.
Кинт шагнул на настил из досок, перед входом в заведение, позволяя повозке проехать.
– Вы не поможете? – грузный мужчина в пыльном плаще протянул Кинту чемодан из повозки.
Кинт осмотрелся по сторонам, убеждаясь, что обращаются именно к нему. Второй пассажир оказался калекой без одной ноги, одного возраста с Кинтом. Возница помогать не спешил и ждал, когда пассажиры покинут его повозку и дадут монеты, но он обратил внимание на некое замешательство Кинта.
– Кочевники в этом постоялом дворе не особо услужливы.
– Извозчики в Джевашиме тоже этим не отличаются, как я погляжу, – ответил Кинт и помог пожилому мужчине с вещами, выгрузив из повозки три чемодана и два объемистых баула, затем помог выбраться из повозки калеке.
Возница ничего не ответил, и когда повозка освободилась, лишь криво ухмыльнулся и укатил прочь.
– Благодарю вас, – тяжело дыша, обратился пожилой мужчина к Кинту, – я с сыном перебираюсь на северо-восток, путь еще долгий, поэтому стараемся экономить.
– Куда, если не секрет? – поинтересовался Кинт и заглянул через окно внутрь постоялого двора, а затем постучал тростью по стеклу.
– В Конинг.
– Вот как? Действительно, ехать еще далеко.
Дверь скрипнула, и на порог вышел кочевник, молодой парень, в традиционной одежде, то есть кожа и мех, и в атласном котелке.
– Помогли бы постояльцам, – обратился к нему Кинт, – с таким отношением к клиентам вы их и не дождетесь.
– Те, кому не хватило монет на гостиницу, все равно остановятся у нас, – парень хмыкнул и нехотя, но все же поднял два чемодана, – с остальным сами…
– Надеюсь, стряпня здесь съедобная, – заметил Кинт, – подпер тростью дверь и стал заносить внутрь чемоданы, затем забросил баулы.
– У нас вкусно, – буркнул кочевник, утруждать он себя не стал и как только вошел, оставил чемоданы у стены, – вы вместе?
– Нет, я один, а эти господа вдвоем.
– Надолго? – кочевник, который плохо справлялся с должностью управляющего, уселся за стол в самом светлом углу, что у окна.
– Я переночевать.
– Мы отдохнем, пару дней, пожалуй, – сказал мужчина, придерживая дверь и пропуская сына на костылях.
Грамоте кочевник был не обучен, и ничего не писал, а разместил на расчерченной доске три камушка, два вместе в одном квадрате, и отдельно один в другом. Ключей не оказалось, как выяснилось, комнаты закрываются лишь изнутри на засов, а вот считать кочевник умел, за два дня проживания с завтраком и с ужином, он стребовал с отца и сына двадцать четыре кеста серебром.
– А с тебя восемь, если считать ужин сегодняшнего дня и завтрак утром, – кочевник обратился к Кинту и протянул ладонь.
– Возьмите, – Кинт протянул монеты и хотел высыпать их в ладонь, но кесты со звоном посыпались на стол, а кочевник переменился в лице и подскочил, с видом собаки, которой сейчас крепко достанется.
Парень снял с головы котелок, смяв его и прижимая к груди, стал часто кланяться и причитать, не сводя глаз с правой руки Кинта:
– Карху… Карху… нет моей вины! Карху, ты должен был сразу сказать!
Кинт наконец сообразил что происходит – перстень на мизинце…
– Так этот постоялый двор принадлежит племени восточных погонщиков?
– Да, Карху, – парень уже собрал все монеты, что раскатились и протянул их обратно Кинту, – возьми.
– Оставь себе, успокойся, и помоги наконец этим господам с вещами.
Кочевника как подменили, монеты он все же взять не посмел, а положил перед Кинтом на стол, схватил два чемодана и побежал по лестнице наверх.
– Простите, а что это с ним? – мужчина в плаще поинтересовался у Кинта, хотел было поднять с пола баул, но кочевник уже прибежал обратно, выхватил из его рук баул, поднял второй и снова побежал вверх по лестнице.
– У кочевников тоже есть сословия, и так случилось, что я породнился с вождем их племени.
– Вот оно что… – удивился мужчина.
– Фу! Дикость какая, – нахмурился парень-калека и стал подниматься по лестнице, – отец, помоги.
– И не говори, – вздохнул Кинт и улыбнулся, достал трубку и стал набивать ее табаком, – та еще дикость.
Когда кочевник вернулся, закончив с размещением отца и сына, он спросил у Кинта, протянув руку к саквояжу:
– Я отнесу.
– Не надо… скажи, – Кинт выдохнул дым к грубо отесанным балкам потолка, – что значит Карху?
– Сын вождя, даритель свежей крови.
– Вот как? Скажи, а здесь много таких как ты, в смысле из твоего племени?
– Еще скорняжная лавка на другой стороне города, старейшина Доту говорит, что мы должны жить во всех городах в землях, что нам теперь принадлежат.
– Старейшина Доту здесь появляется?
– Сам он редко, а его сын раз в месяц привозит товары, ведет дела от имени отца с местными.
– Я на ужин не буду спускаться в харчевню…
– Тогда я принесу ужин в комнату, – сообразил парень.
– Отлично, и завтрак тоже, – сказал Кинт и пошел вверх по лестнице, пыхтя трубкой.
До ужина Кинт сидел в глубине комнаты напротив окна и наблюдал за городком и его жителями, а также в подзорную трубу за рудником, впрочем, за высоким забором особо рассмотреть ничего не удалось. Не выходил из головы разговор с профессором, точнее не сам разговор, а обстоятельства, которые свели их снова. Кинт сделал вывод о существовании в терратосе Аканов некой силы, которая долгое время находится в тени событий последних лет, но явно имеет к ним отношение. Сложно все, политика… то ли дело рейды в степях или в горах Севера, звеньевым, где все понятно, где Кинт чувствовал себя спокойнее, чем сейчас. Еще, набивая трубку и усевшись на стол напротив окна, Кинт подумал о том, что уже нет злости к профессору и желания пустить ему пулю в лоб, было даже жаль его.
– А старик совсем сдал, – тихо, вслух сказал Кинт и выпустил к потолку дым.
Действительно, время не пожалело профессора, не столько седина и морщины, сколько странный цвет лица и потухший взгляд его значительно состарили… еще что-то с ногтями было, да, Кинт обратил на это внимание, когда профессор читал письмо, они будто расслаивались и были цвета глины. Так, в раздумьях и наблюдая за городом в окно, Кинт просидел до сумерек.
Стряпня кочевников действительно оказалась вкусной, плотно поужинав, Кинт закрыл засов двери, развалился на широком топчане, отметив, что слежки за постоялым двором он не обнаружил, и с этой мыслью провалился в сон.
Осторожный стук в дверь разбудил Кинта на рассвете.
– Кто? – Кинт нащупал рукоять револьвера под подушкой.
– Это я… Чирш, – донесся тихий голос управляющего постоялым двором, – я принес завтрак.
Сунув револьвер за пояс, и держа большой палец на курке, Кинт подошел к двери, сдвинул засов и отступил на пару шагов назад.
– Входи…
Управляющий вошел с подносом в руках и поклонился в ожидании.
– Благодарю, поставь на стол. Да, я обратил внимание, что местные извозчики не жалуют этот район, где мне можно поблизости нанять экипаж? Нужно ехать на станцию, не хочется опоздать на единственный рейс в Дейлур.
– Возьми мою лошадь, Карху, я ее позже заберу.
– Не уведут?
– Мою лошадь? – немало удивился кочевник.
– Хорошо, ты меня очень выручил.
Молодая кобылка бежала рысью, она была послушна и утренняя пробежка, должно быть, ей нравилась. Джевашим только просыпался, лавочники в центре открывали закрытые на ночь ставни, дребезжа бутылями в деревянной тачке, навстречу попался молочник… еще, припозднившийся, и опухший от ночного веселья фонарщик, с трудом переставляя лестницу от столба к столбу, гасил еще встречающиеся в старом районе города масляные фонари… Через полчаса Кинт подъехал к забору и живой изгороди, отделяющей дорогу и территорию станции воздухоплавания. Два пилота и механик уже крутились у скревера, чуть в стороне стояли несколько пассажиров, ежась от утренней прохлады. Кинт намотал поводья на крючок в бревне коновязи недалеко от ворот, и более пристально осмотрелся – человека в сером костюме не видно.