— Правда? — Машу приятно удивили эти слова Нади.
— Конечно. Виталий Эдуардович мне как сын… можно сказать, — смутилась она, — а тут такое событие. Я тоже переживаю… чтобы всем угодить, чтобы всем всё понравилось.
— Тебе не нужно за это переживать. Давай накроем стол.
— И тебе не нужно волноваться в твоем положении, — заботливо напомнила Надежда. — Вы собираетесь мамочку обрадовать?
— Да, собираемся. Боже, как я хочу увидеть ее лицо, она точно этого не ожидает, — развеселилась Машка.
Они накрыли на стол. Сверкающий хрусталь, фарфоровые держатели для салфеток, свечи и живые цветы, все было красиво и празднично. Теперь Маша поняла стремление Виталия провести этот вечер дома, а не в ресторане. Действительно, ну что этот ресторан, даже самый дорогой и шикарный? Нейтральная территория, открытая для холодка официальности. Пришли и ушли, словно чужие. А дома тепло, уютно. Наденька прекрасно готовила, у нее любые блюда — просто пальчики оближешь. И все по-домашнему. Все с любовью, что ли.
— Не люблю ходить в гости с пустыми руками и, откровенно говоря, я голову сломала, что вам подарить, — заслышала Мария зычный и поставленный голос матери.
— Не стоило, — улыбнулся Виталий.
И Машка улыбнулась: Бажин сама галантность. На лице матери уже ясно читалось слепое обожание.
— Нет, стоило, — настояла Алла Давыдовна. — Машенька… — дрогнула бровями.
— Сейчас, — снова про себя усмехнулась Мария и пошла на кухню, где оставила «презент». Мама тоже считала, что ее должны понимать без слов.
— В общем, я решила пойти проверенным путем. Еще ни один мужчина не оставался к этому равнодушен. Здесь вишневая наливочка. Домашняя. Вкуснейшая, с любовью сделанная.
— Боже, мама, ну я же просила без твоих штучек.
— Маша очень ко мне критична, я знала, что она будет меня ругать. Она всегда боится, что я что-нибудь не то скажу или что-нибудь не то сделаю.
— Машенька, не драматизируй. Мама, наливайте. Это лучшее, что вы могли придумать.
— Я так рада, что угодила…
— Еще бы. Такого бы мне точно никто не подарил. Сейчас будем пробовать. Наденька, присядь с нами.
— Ох, у меня еще много дел, — попыталась отказаться женщина.
— Отложи. Смотри, чем нас угостили, ты такое любишь, я знаю. Ты должна это попробовать.
— Хорошо, — со сдержанной улыбкой ответила она и удалилась на кухню, чтобы принести себе чистый столовый прибор.
— Не удивляйтесь, — сказал Бажин. — Надежда Алексеевна в этом доме не прислуга. Она то, что осталось от моей семьи. И раз у нас семейный ужин, думаю, будет справедливо, если она проведет этот вечер с нами. Она много знает про меня и во многом мне помогает.
Алла Давыдовна взглядом выразила свое понимание.
— Я и правда очень люблю такие вещи. От капельки не откажусь, — кивнула Надежда Алексеевна.
— Правда же? — воодушевилась Александрова-старшая. — Зачем нам этот американский самогон за бешеные деньги?
— Тю-ю-ю, — махнула рукой Наденька, — пустое все.
Виталий рассмеялся и разлил наливку по высоким хрустальным рюмкам.
— Ты аккуратнее пробуй, — предупредила Маша, — а то это такая наливочка… убойная. Похлеще, чем сорокалетний «американский самогон».
— Проверено? — улыбнулся Бажин.
— Угу, на себе. У мамы какой-то секретный рецепт, она его никому не рассказывает. Все выпытывают, а она не колется, даже я его не знаю.
— Придет время — узнаешь, — вставила мать.
— Думаю, мне он не понадобится.
— Для меня, конечно, все оказалось неожиданным, — призналась Алла Давыдовна. — И это приглашение, и встреча, и все новости…
— Надеюсь, не неприятно? — уточнил Виталий.
— Что вы, просто Машенька ничего никогда не говорила. Даже не намекала. А я же беспокоюсь.
— Я понимаю, — Бажин поддержал разговор, — и мне очень не хочется, чтобы вы подумали, что я просто вероломно использую вашу дочь.
— Маша сказала, что вы не знакомы и не видитесь, а потом вот раз… Нет-нет, я не лезу и ничего не имею против, это все ваше дело…
Поймав на себе взгляд Бажина, Машка поджала губы, сдерживая улыбку.
— Мы скрывали наши отношения, — не моргнув глазом соврал Виталя. — Решили, что так будет лучше и спокойнее. Всем. Не скажешь же сразу, как сложится… Зачем лишние кривотолки? Правда же?
— Да-да, тут я совершенно с вами согласна, Виталий. Тем более Машенька не любит на себя всякого давления.
— Мы все его не любим. От давления хочется убежать. — Снова обменялся с невестой многозначительными взглядами. — Но все бесполезно, когда любовь возникает с первого взгляда. Мама, вот вы верите в любовь с первого взгляда?
Машка прыснула со смеху.
Алла Давыдовна серьезно кивнула:
— Да. Верю. Я в принципе считаю, что настоящая любовь возникает именно с первого взгляда. У нас с Машиным отцом так и было.
— Да что вы. Серьезно? — как будто удивился Виталий.
— Серьезно. Ведь чем человек живет? Машенька…
— Чем? — ответила вопросом на вопрос.
— Духом. Духом живет человек. Душой. Голове сколько не объясняй, если сердечко не ёкает, не бьется, все бесполезно. Как выдумаете, Виталий?
— Именно так я и думаю.
— А что! Мы вот с Юрочкой как увидели друг друга, так и все! И не могли ни расстаться, ни отпустить друг друга. Страшно было потеряться.
— Мама, может, не стоит…
— Почему это? Я что-то не то говорю? — обратила взгляд на Виталия, безмолвно ища поддержки.
— Нет, конечно. Мне очень интересно.
— О чем я… Ах! Две недели знакомства, любовь так и плещет, расставание — смерть. Юрочке улетать в командировку на три месяца, а у меня учеба. Ну вот, собственно, и все… — вздохнула. — Мы быстренько расписались. Юрочка улетел, а когда вернулся, я уже ждала Машеньку. Мы ждали.
— Замечательная история, — вздохнула Надежда. — Так романтично…
— Да… романтично… — вздохнула Алла Давыдовна, будто окунаясь памятью в те дни. — Так что, как в жизни бывает, я прекрасно знаю. У всех по-разному бывает. У нас случилось вот так, и мы были очень счастливы. Ну… пока Юрочка был жив…
— Мы тоже с Виталей… ждем. Так что не знаю уж, во сколько лет ты планировала стать бабушкой, но скоро ты ею станешь.
Алла Давыдовна растеряла все слова. Охнула, прижав ладонь к груди.
— Виталя, запомни этот момент, — рассмеялась Машка. — Маме нечего сказать. Думаю, такое мы еще не скоро пронаблюдаем.
ГЛАВА 22
Восемь вечера. Ночь заглядывала в окна. Бажин все еще был в офисе. Сидел за столом, заваленным документами, пил кофе, не помня какую по счету чашку, и разговаривал по телефону с Шумаевым. Увидев, как дверь осторожно открылась, чуть улыбнулся.
Маша тихо прошла в кабинет, бросила шубку и сумочку в ближайшее кресло. Обернулась, взяв из рук вошедшей следом секретарши стакан воды с лимоном.
— Спасибо, — поблагодарила и отпила. В машине сильно укачивало, а подкисленная водичка помогала быстрее прийти в себя.
Все еще слушая собеседника в трубке и односложно отвечая, Виталий протянул к ней руку. Маша поставила стакан на край стола и шагнула к нему. Он привлек ее к себе, улыбаясь только губами и сохраняя в глазах сосредоточенное выражение, потому что мыслями еще был занят телефонным разговором.
— Хорошо, я понял, — наконец попрощался и отложил телефон. — Манюня моя пришла, — теперь расплылся в довольной улыбке, и Маша пригнулась, свободно обняв Виталю за плечи. Замерла — от тепла и своей внутренней радости. Поцеловала — чтобы сильнее его почувствовать.
— Что-то ты поздно сегодня, — нахмурился Бажин.
— Сегодня вот так, — легко пожала плечами.
— Как дела? Что доктор сказал?
— Доктор сказал, что все хорошо. Очень хорошо.
Каждый раз перед визитом к врачу Маша страшно волновалась. К счастью, беременность протекала отлично. Почти не тошнило, только в машине укачивало. До рвоты не доходило, но самочувствие портилось. Правда к этому Машка тоже привыкла, а в остальном ничего необычного за собой не замечала. Никакими особенными причудами не страдала.
— Когда на УЗИ пойдем? Я хочу на УЗИ. Хочу на него посмотреть. — Прижал ладонь к ее животу.
— Или на нее.
— Или на нее, — улыбнулся с особенной тихой радостью.
— Ой, не помню, но скоро. Там у меня записано, надо глянуть.
— Как это ты не помнишь?
— Я сейчас вообще ничего не помню. Все забываю. Интересно, это после родов пройдет, или я и дальше буду так тупить?
Виталий рассмеялся:
— Мне тоже интересно.
— Ну, мне главное не забывать, кто мой муж, а на остальное пофиг.
Бажин со смешком кивнул:
— Верно мыслишь. Правильно. Летать нам можно?
— Можно. А мы куда-то летим?
— Летим. На свадьбу.
— Да? — картинно удивилась Мария. — На нашу?
— На нашу.
— Здорово. А утром еще никуда не летели. Вечером уже летим.
— Я все придумал. Скатаемся на какие-нибудь острова. Закажем пару статеек, в которых напишут романтическую историю о том, как мы сильно друг в друга влюблены. Что мы долго скрывали наши отношения, сбежали от суеты и тайно поженились. Вот такие вот мы недобитые романтики. И в мире больше нам никто не нужен. И куча фоток на берегу моря. И Машка в белой юбке.
Маша расхохоталась:
— Почему в белой?
— А в какой?
— Ладно, в белой. И вся Москва будет плакать, что ты потерял статус холостяка. Самый завидный жених наконец женился.
— И на ком женился, — посмеялся он. — На цветочнице.
— Да! — засмеялась она. — На цветочнице! Они выделывались, подходы искали. А всего лишь надо любить цветы!
— И Бажина. Любить. А не его деньги.
— Да. Бажина надо любить. — Поднялся с кресла, сгреб Машку в объятия.
Она сдавленно засмеялась, так смеющимися губами и поцеловав его.
Совсем близко они подошли к этому слову. Люблю. Уже крутилось на языке, уже вытеснило все близкие по смыслу слова. Не пугало, кажется, не настораживало.
— Все хватит, на работе же, — пыталась урезонить, но Бажину, видимо, все равно.
— Я же тебе сразу сказал, что я с кем попало барбарисы не копаю. На том поле барбарисов я свой статус холостяка и похоронил.
— Боже мой, а я еще думала, что у меня есть шанс от тебя избавиться.
— Ни одного. Я шансов на спасение никому не оставляю. — Оттеснил Машку к окну и прижался со спины. Крепко и часто стал целовать ее, покрывая жаркими короткими поцелуями щеку, шею.
— Виталя, твоя секретарша может зайти…
— Пусть заходит. Соскучился.
— По секретарше соскучился?
— Получишь сейчас, язва.
Правда соскучился. Достало все, неделя бешеная была, домой только ночевать приходил.
— Виталя… — приглушенно выдохнула Мария, когда он нахально запустил руку под ее кофточку и сжал грудь. — Совесть имей, ты что делаешь.
— По-моему мои действия не нуждаются в озвучивании.
— Не лапай меня. Сейчас Ирочка зайдет.
— Ирочку мы домой отправим и…
— Что «и»?
— Блин. Да. Заниматься сексом. В кабинете. С беременной женой. Как-то не очень. Вот где настоящее кощунство. Придется ждать, пока ты родишь.
Маша вытолкнула из себя задушенный смешок. Виталя поправил на ней кофту и сковал плечи в тесное горячее кольцо рук, так что едва дышала.
И мысли не было просить, чтобы отпустил. Нет, никогда пусть не отпускает. Пусть не отпускает ее никогда.
Так и стояли. Он ее целовал, бесстыдно и бессовестно тиская. Она сдавленно смеялась, смешивая внутри веселье с возбуждением.
— Давай не поедем сегодня на Новую Ригу? На квартире останемся. Поужинаем где-нибудь и туда.
— Потрахушечная квартира, — проворчала довольно Машка. — Мне все равно, давай там останемся.
— Почему потрахушечная?
— Потому что мы туда только трахаться приезжаем.
На миг задумавшись, Бажин согласился:
— Да, как-то так выходит.
— Слушай, — посмотрела на него, — нормально ты все со свадьбой придумал. Меня даже не спросил. Снова все решаешь единолично?
— Просто подумал…
— Когда я слышу от тебя «просто подумал», мне становится не по себе.
— Маня, я же объективно могу исполнить любую твою мечту. Да?
— Да.
— Тебе станет скучно жить. Я придумал тебе несбыточную мечту, — сказал с ироничной улыбкой. — Будешь бороться за равноправие в нашей семье. Революции устраивать и всячески пытаться подавить мой авторитет.
— Шикарная мечта, — расхохоталась Маша.
Конечно, она была совсем не против этого плана и того, что Виталя все решил сам. Вопрос со свадьбой изначально больше тревожил ее, чем приносил радости.
— Виталя, а что правда гостей совсем нельзя?
— Почему? Можно. Самых близких соберем. А в статье напишут, что никого не было.
— Слава богу, а то как же мама, сестра, Эля…
— Все будут. Будут все, кого ты хочешь видеть на своей свадьбе.
— Хорошо, — довольно улыбнулась и благодарно поцеловала будущего мужа в губы.
Они еще не расписались, но уже называли друг друга мужем и женой. Потому что жили как муж и жена, ждали ребенка, строили планы, обсуждали будущее.
— Поехали тогда, — поцеловал Машу в щеку и отпустил. — Роме позвоню, пусть подъедет. По ужинаем вместе.
— Можно я Эле тогда позвоню? Расскажем про свадьбу. Я еще к Инке собираюсь на выходных съездить, хочу, чтобы она со мной поехала. Вот и переговорим. Да и вообще давно не виделись.
— Конечно.
— Роман Георгии подошел, — улыбнулась Мария. — Мы вас уже заждались.
— Маша, а мы снова на «вы»? — сел в кресло и нервно листнул страницы меню.
— Нет, еще подруга должна подъехать.
— Рома, ты чего? — спросил Бажин, видя, что Мелех буквально кипит недовольством, что с ним случалось крайне редко.
— Лохудра одна меня сейчас подрезала. Обезьяна с гранатой. Мало того, что я чуть в бочину этой стерве не въехал, так еще пришлось машину хрен знает где оставить, потому что на парковке у ресторана все забито.
— Это ты про меня сейчас рассказываешь? — недобро спросила подошедшая Эля и уселась за столик, вперив в Романа острый взгляд.
Только сейчас, увидев его рядом с Машей, Эльвира поняла, что уже встречала его. Это он тогда к Машке в клубе подходил. От Бажина. А когда они несколько минут орали друг на друга на парковке, не узнала.
Он замолчал, уставившись на нее с непримиримой злостью.
— а-а, так вы уже познакомились? — не смог сдержать усмешки Бажин.
— Довелось. К моему великому сожалению, — резанул Мелех.
— И к моему тоже, — саркастически улыбнулась Эля. — Он меня и вам, как я поняла, успел представить. Стерва, обезьяна с гранатой, лохудра…
Это все? Или я что-то пропустила?
— И я прям теперь уверен, что не ошибся.
— Еще скажи, что я свой «рендж ровер» насосала. Чтобы у всех и аппетит, и настроение соответствующие появились. Мне глубоко пох… пофиг, кто ты есть, еще не хватало, чтобы мудаки какие-то мне в рожу плевали. Счастливо поужинать. Виталий Эдуардович, за себя от сердца извиняюсь. Не хотела. Простите. — Поднялась и пошла прочь.
Бажин кашлянул. Машка с удивлением смотрела на побагровевшего Мелеха. Когда Эля ушла, она, словно опомнившись, выскочила из-за стола и бросилась за ней, чтобы остановить.
— Рома, это что такое? — обескураженно проговорил Бажин, не находя слов.
— Выбесила она меня, сука такая.
— Она? Выбесила? Тебя? — недоверчиво переспросил Виталий. И усмехнулся: — Тем, что место на парковке из-под носа увела? Ты плохо кончишь, Рома.
— Плохо, это куда? — спошлил Мелех.
— Извинись, Рома, — уже серьезно сказал Бажин. — Так нельзя. Это все-таки подруга моей жены, не забывай. И чтобы такого больше не было.
Маше все-таки удалось уговорить Элю остаться. Нехотя девушка вернулась.
— Извини, как тебя… — сквозь зубы начал Мелех.
Эльвира не задержалась с колкостью:
— Тебе меня никак. Избавь, будь добр, от своих нелепых извинений. Просто сделай вид, что ты меня не замечаешь.
— Да как же тебя не заметишь, — намеренно скользнул похотливым взглядом по ее часто вздымающейся груди. — Ты ничего так. Особенно, когда рот закрыт.