- Веслав! – раздался позади голос, и рыбак обернулся. Со стороны противоположного берега озера к нему шла Василиса. Василиса была дочкой охотника Гоенега и часто ходила на охоту вместе с отцом. За десять лет привык царевич и к тому, что девы могут быть не только мастерицами и хранительницами домашнего очага, но и охотницами, и рыбачками. Ведь для выживания деревни перед лицом студеной зимы силы всех нужны: и детей, и женщин, и мужчин.
- Ты с рыбалки возвращаешься? – спросила Василиса, когда догнала Веслава. Она немного запыхалась, догоняя рыбака, и на щеках охотницы проступил розовый румянец. За плечами Василисы был лук со стрелами и охотничий мешок. Веслав согласно кивнул.
- А я вот, пока снег не пошел, птиц добыла, - сказала она, кивнув в сторону своего заплечного мешка. – Отец доволен будет!
- Как поживает Гоенег? – вежливо спросил Веслав, и они вдвоем пошли в деревню.
- Хвала Сварогу, хорошо, - ответила Василиса. – Когда погода успокоится, отец обещал взять меня с собой на охоту на тура, представляешь! – воскликнула она. – Я буду среди дальних загонщиков, но Веслав, это такая честь для девушки, принять участие в Священной Охоте!
- Это значит, что ты самостоятельным охотником станешь?
- Ага, - мечтательно улыбнулась Василиса. – И мне будет позволено уходить в леса одной.
- Не боишься?
Василиса пожала плечами:
- Так все мои предки поступали, даже матушка, храни ее Душу Светоч, Бог Ирия. Я не знаю, страшно ли мне будет одной в лесу, - задумчиво произнесла охотница. – Но охота – дело моих предков, и я буду продолжать его, даже если мне будет страшно в тайге. Буду продолжать до тех пор, пока не выйду замуж и не продолжу свой Род.
От таких искренних и простых слов Василисы у Веслава сжалось сердце. Продолжать дело своих предков и свой Род у царевича так и не хватило духу.
Веслав и Василиса дошли по льду до деревенских пирсов, и царевич невольно бросил взгляд на пришвартованный коч. «Ярома» уже десять лет стоял со спущенными парусами у самого дальнего причала. Каждую зиму Яра и Яромир заботились о корабле, и каждое лето катали на нем по озеру жителей Волыньки. Во время плавания по Белой реке и озерам Яра вылечила богатыря, и они обвенчались через год после прибытия в деревню. Витенег сделался охотником, а Мухома, который, все же, отправился со всеми по Белой реке, открыл на местном базаре торговую лавку. Правда, жители жаловались на него, что не честно Заяц работает, но ничего сделать не могли. Заяц в ответ лишь пожимал плечами: мол, не виноват я. Чем докажите? Поймать Мухому на мухлеже пока никому не удалось, и за десять лет Заяц сделался зажиточным человеком.
Жизнь шла своим чередом, и жители Волыньки уже забыли, как много лет назад к их пирсу пришвартовался коч. Теперь всем казалось, что «Ярома» был у них всегда, как и прибывшие на нем люди.
Вести из столицы доходили до Волыньки редко, по большей части слухи, которым, правда, никто из коренных жителей особо и не верил: мало ли что пилигримы заезжие про стольный град сочиняют. Сказ о золотых витязях и Змее Горыче, которые теперь в услужении царя, и вовсе вызывал улыбку. А то, что столица с малых деревень уплату в казну отменила, радовало всех. Люди славили царя Драгослава и царицу Агнию, и дочку их – царевну Злату. Говорили, будто бы Злата от матери своей невиданную красоту переняла, и лет через пять, когда царевна постарше станет, не будет у нее от женихов отбоя. Когда приходили в деревню посыльные, чтобы рекрутов в царское войско набирать, юноши с радостью шли к батюшке-царю на службу. В такие дни, когда в деревню прибывали гости, Веслав старался уйти подальше в лес. Благо, столичные гонцы являлись редко: далеко в тайге располагалась приютившая царевича деревня, да и не много жителей в ней было, чтобы часто за новобранцами гонцов отправлять.
- О чем задумался, Веслав? – спросила царевича Василиса, когда они поднялись по деревянной лестнице на пирс и пошли в деревню.
- Хорошая ты девушка, Василиса прекрасная, - улыбнулся царевич, и даже сквозь снегопад было видно, что Василиса злилась краской. – Повезет избраннику твоему.
Но Василиса покачала головой:
- Ты не думал обо мне, ты даже не смотрел на меня, - мягко сказала охотница, и Веслав почувствовал укол совести за свой обман. – Ты всегда в своих мыслях, Веслав. И мне жаль, что в них нет меня, - добавила она прямо и немного грустно.
- Не рыбак тебе нужен, а охотник, сильный и смелый, как ты, - ответил Веслав против своей воли. – Или воин.
- Кто мне нужен – я сама решу, - твердо сказала Василиса. – В моем Роду перед Огнивицей только по сердцу представали.
Веслав хотел ответить, но навстречу из деревни бежал мальчик:
- Эй! – мальчик помахал рукой. – Вот вы где! – Агнешка, младший сын рыбака Тихона бежал навстречу. – Все собираются на площади, там на мечах драться будут! Игрища решили устроить. Пойдете смотреть?
- Ведь завтра Чернобога День, – удивилась Василиса. – Завтра – День Долгой Ночи. Кто же сегодня игрища решил устроить?
- Да братья Тихомир и Фрол вновь что-то не поделили! – рассмеялся Агнешка. – Пойдете посмотреть? Смешно же будет! Помните, когда они в прошлый раз отношения выясняли, то чару с тестом матушки Агафьи опрокинули? А потом по всей деревне перемазанные бегали! Два здоровенных мужа с тестом на голове убегали от собственной матери! Никогда не забыть мне такого! - Агнешка заливался смехом. - Сегодня же Агафья их сразу из дома выслала, еще с утра, когда они только браниться стали. Вот теперь братья и за мечи взялись. Идем же!
- Мне птиц отцу отнести надо, - улыбнулась Василиса, но Агнешка схватил ее за рукав.
- Долго драться братья не будут, все пропустишь, если к отцу сейчас пойдешь, - уверял мальчик. – Потом отнесешь!
- Хорошо, - звонко рассмеялась Василиса и обернулась на Веслава. – Ты – с нами?
Царевич отрицательно покачал головой.
- Я рыбу на базар Белозеру отнесу, потом к вам приду на площадь.
Улыбка спала с лица охотницы: она знала, что Веслав не придет. Он никогда не приходил. Любимым его местом было озеро и лес.
- Я буду ждать тебя, - проговорила охотница и пошла вслед за Агнешкой.
Веслав опустил взгляд: она ему тоже нравилась, Василиса. Сильная, честная, прямая и красивая. Волосы ее были необычного цвета – пепельные, Василиса заплетала их в тугую косу. А глаза – зеленые, как море, которое Веслав никогда не забывал. Одна из самых завидных невест Волыньки, часто сватались за нее отцу. Но Василиса не торопилась принимать предложения, чему ее отец был рад. Гоенег считал, что брак – дело серьезное, а его дочь еще слишком молода и неразумна. Когда укрепится охотой дух ее, когда научится Василиса принимать ответственность за себя и за других, вот тогда и сможет жениха себе выбрать. Правда, многие осуждали чрезмерную строгость Гоенега – мол, засидится твоя Василиса в девках, мудрости наберется, но жениха так и не найдет. Гоенег в ответ улыбался: «Так я же не запрещаю ей, - говорил он. – Только советы даю. А решать она сама должна». Василиса же была согласна со своим батюшкой, и жили они душа в душу. «Хорошая она девушка, Василиса, - думал Веслав, идя по улице к рынку. – Надо бы прийти сегодня к ней на площадь, после того, как отцу рыбу отдам. Отец. – Веслав улыбнулся своим мыслям. – Старика Белозера я назвал про себя отцом. Как же так, отец-Сварог? Почему позволил Ты, Отец Небесный, свой Род мне позабыть?»
- Ба! Кто идет! – резкий хлопок по плечу вывел Веслава из задумчивости: Мухома Заяц взял царевича под руку. – И много сегодня наловил, юный волхв? К Белозеру в лавку несешь? А мне продать не хочешь?
- Заяц, ты знаешь, что ловлю я только для своего… Ловлю я для Белозера только, - Веслав убрал со своего плеча руку Зайца. – У тебя и так дела хорошо идут, Мухома. Вон, располнел-то как.
- Это все годы, юный волхв, - усмехнулся Заяц. – За меня ни одна девка теперь не пойдет, да?
- Вот Фросья ходит за тобой. Посватайся за нее, - пожал плечами Веслав.
- Ты думаешь, я и правда, ей по нраву? – искренне поинтересовался Заяц.
- Конечно, - улыбнулся Веслав. – Смотрит она на тебя, сразу видно как!
- Как на тебя Василиса, - ответил Заяц, и Веслав нахмурился. – Я вот не понимаю, чего ждешь ты, юный волхв? Пока она другого полюбит или на охоте где-нибудь сгинет?
- Ты чего молвишь-то, Заяц! – возмутился царевич.
- Молвлю, как есть, Веслав. Ты сам скоро четвертый десяток разменяешь, юный волхв, - усмехнулся Мухома и показал рукой на свою лавку, у которой толпился народ. – Ладно, мне пора. Чую, не справляется моя Катя с купцами.
- Купцами? – удивленно переспросил Веслав.
- Да. Сегодня караван из Солнцеграда прибыл. Разве ты не знал? Или ты до сих пор вестей из столицы боишься?
Веслав почувствовал страх, а, вместе с ним, и укол совести. Ведь тайну царевича знали только те, кто прибыл с ним из Солнцеграда. И они, даже Заяц, ее честно хранили.
Мухома помахал Веславу рукой, и царевич плотнее надвинул на глаза шапку. Конечно, в бедняцкой свите, пропахшей рыбой, с длинной бородой и косой никто не узнает в Веславе царевича. Да и надеялся Веслав, что те, кто захватил власть, давно перестали его искать. Царевич знал, что правит его дядя, Драгослав. Знал царевич и нелепую легенду о том, что его отец был узурпатором и находится в ссылке. Веслав не мог понять, как во все это поверили люди, и как такое допустили Боги. И тем страшнее и безрадостнее виделось Веславу бытие. Царевич никогда не был храбрым, в юные годы мечтал отречься от престола. Веслав грустно улыбнулся: как, однако, Боги исполнили его мечту. Но улыбка померкла, когда Веслав подумал о Василисе. Охотница была многим сильнее его - она покорно принимала свою судьбу, в то время как Веслав бежал от своей. Вот почему он не мог посвататься за нее: перед Василисой царевичу становилось стыдно.
Рыночная площадь располагалась в центре деревни: торговые палатки, включая и палатку Мухомы Зайца, стояли, тесно прижавшись друг к другу, в окружении деревянных изб. Ветра почти не было, и серый печной дым поднимался из труб избушек застывшими клубами. Снег перестал падать и сверкающим пухом лежал на сплетенных ветвях деревьев, на двускатных крышах домов, на торцах резных ставней; а под ногами снег мягко хрустел. Стояли сизые зимние сумерки, и рынок освещали золотые факелы.
Веслав подошел к столу Белозера. Старый рыбак продавал Витенегу рыбу. Увидев царевича, охотник улыбнулся:
- Хорошо у тебя получается удить Веслав, - сказал он, и Белозер довольно улыбнулся.
- Моя школа, - похвастался он, принимая у Веслава рыбу.
- Я могу поговорить с твоим рыбаком, Белозер? – спросил Витенег, скорее, из вежливости.
- Конечно! – позволил Белозер, а у Веслава сжалось сердце. Никак о столичном караване толковать хочет, подумал царевич, но вслух не сказал.
Витенег расплатился с Белозером, взял свою рыбу и подошел к Веславу.
- Давай в избу твою пройдем, - тихо предложил он. Веслав согласно кивнул, и они вдвоем пошли в сторону дома, в котором жили Веслав и Белозер. Царевич вновь ощутил страх, на смену которого пришел хорошо знакомый стыд. Стыд перед покойными отцом и матерью. (Веслав был уверен, что его семья погибла. Даже если они и пережили наводнение, дядя вряд ли оставил их в живых) Стыд перед Богами и своим долгом царя. Но царь Драгослав, судя по вестям из столицы, правил не плохо, а, может, даже, и хорошо. Пусть тогда правит.
Дом, в котором жили Веслав и Белозер, стоял на краю площади, у крайнего к лесу переулка. Обнесенный невысоким забором, с высокой крышей и наличниками, украшенными рунами Перуна. Дом был большим, с кухней и двумя комнатами, разделёнными печью. Пару лет назад, летом, Веслав и Белозер пристроили к дому веранду, в которую перенесли из дальнего сарая рыболовные снасти.
- Много богатства у вас, - улыбнулся Витенег, проходя в дом через пристройку.
Веслав посмеялся: зато ходить далеко не надо.
Сварогины оставили верхнюю одежду и шапки на террасе, сняли валенки и прошли в дом. Веслав зажег лучину, и они сели за стол. От угощения Витенег оказался.
- Я тебе сразу скажу, зачем пришел, - нахмурился Витенег. Он, в отличие от Зайца, не располнел за годы, проведенные в деревне. Охота, которой так увлекся бывший страж Солнцеграда, сделала его тело сильнее, а лицо – будто бы моложе. У Витенега были такие же пепельные волосы, как и у Василисы. Вот кто достойная пара охотнице, сокрушенно подумал царевич. Хоть Витенег и был намного ее старше, силой духа бывший воин походил на молодую охотницу. И Веслав знал, что на священную Перунову охоту Витенег приглашен тоже.
- Среди прибывших купцов есть странный сварогин, будто бы и не молодой, и не старый, - проговорил Витенег. – В зеленой рубахе ходит, без охранного узора. И оберегов не носит. – охотник внимательно посмотрел на царевича. – Этот странный муж о тебе спрашивал.
У Веслава оборвалось сердце.
- Ему сказали?
Витенег отрицательно покачал головой:
- Нет. Ведь никто не знает, что мы из столицы приплыли. Только если у Зайца не хватило ума этим перед кем-нибудь похвастаться.
Веслав обхватил руками голову.
- Отец Сварог… Неужели они не могут забыть обо мне? Ведь десять лет прошло.
- Веслав, - Витенег вздохнул, собираясь с мыслями. – Царевич, - от этого слова Веслав дернулся, как от хлесткого удара.
- Не называй меня так! – Веслав невольно обернулся на дверь, и Витенег рассмеялся.
- Одни мы тут, сын рыбака, - заверил Витенег, и Веслав сердито на него посмотрел. – Так называть тебя можно?
- Что ты хочешь, Витенег?
Охотник долго молчал, смотря во встревоженные глаза царевича. Он теперь муж – бороду и косу отрастил, только вот глаза – все того же испуганного мальчика, которым был он десять лет назад. Все тот же страх мучает его, не дает покоя.
- Мне не удивительно, что твой дядя помнит о тебе, Веслав, - сказал, наконец, Витенег. – Мне удивительно, что забыл ты.
- Я? – переспросил Веслав. – Ты сам видел их мощь, ты сам чуть душу Сварогу не отдал от страха перед Драгославом и его ведьмой, Агнией.
Витенег согласно кивнул.
- Да, я испугался, Веслав, как и ты, а, может, даже и больше. Только я свой страх уже пережил, а ты свой все еще лелеешь.
Веслав отрицательно покачал головой.
- Надо признать, Драгослав хорошо правит, даже уплату в казну отменил. Судя по слухам, Змей теперь у него на побегушках, а сияющие витязи хранят покой столицы и больших княжеств. Агния родила ему дочь, наследницу-царевну. Люди в царе души не чают, Витенег. Да и трон его по праву, дед не честно поступил.
- И ты в это веришь?
- А почему нет? Конечно, дядя захватил власть силой, конечно, он непостижимой ворожбой обманул народ, но правит он достойно. И пусть правит. Я никогда не хотел быть царем.
- А зачем он столько рекрутов набирает, если у него есть витязи морские? Зачем Драгослав собирает войска?
Царевич пожал плечами:
- Отец никогда не уделял дружине должного внимания, может, наконец, возьмутся и за воинское дело.
- И против кого идти?
- Не знаю, да и знать не хочу, - покачал головой Веслав. – Если тебе так любопытно, или по мечу ты истосковался – отправляйся в стольный град. Тебе же там некого бояться.
- А ты собираешься здесь сидеть и вздрагивать от каждого прохожего пилигрима до тех пор, пока за тобой не прилетят Птицы? – удивленно спросил Витенег. – Женился бы тогда что ли. Вон, красавица-то наша, Василиса, взгляда от тебя отвести не может. Если бы не ты, Веслав, посватался бы я за дочку Гоенега. Такие, как она – редкость.
- Вот и сватайся. Чего же ты ждешь? – рассердился Веслав.
Витенег от удивления округлил глаза.
- Отец Сварог, я не думал, что ты такой глупый, - прошептал он, чем еще больше рассердил царевича.
- Если ты учить меня пришел, то уходи, Витенег! Меня восемнадцать лет учили те, кто давно мертвы. А за то, что о соглядатае из каравана предупредил – спасибо.