- Ладно, вижу тебе кроме моего сопровождения, меча в руке и лука за спиной, больше никто не нужен в принципе. Лучник по имени Лууч.
- Ошибаешься Велемира, повелевающая… ну ты знаешь, своим хозяйским двором. Ещё мне нужна истина. Кто-то либо так пытается играть со мной, в какую-то ведомую только ему игру, навязывая правила, либо пытается, таким образом, хитро меня из неё устранить. Опять же к вопросу, что это за тонкая игра?
- Я готова, конспиролог.
- Очень хорошо.
- Может тебе на дорожку воды кувшин и тряпицу выдать? Отмыть кровь бы надо.
- Сушить вёсла будем потом. Чувствую кровью, сегодня ещё будет пахнуть.
И действительно. Не успели мы взять её карету, выехать со двора, как за нами следом пристроилась неприметная, крытая верхом повозка. Стоило нам встать на первом же перекрёстке, чтобы пропустить идущих вряд коз, как из повозки выскочила четвёрка людей в сером, вооружённых арбалетами и короткими мечами. Я едва успел пригнуть Велемиру и сесть сам, как узорчатые окошки пробили болты и застряли во внутренних стенках, портя голубую, очень дорогую бархатную обивку. Прикрыв Велемире рот, я дождался, когда к нам приблизятся двое и в одномоментье встретил гостей кинжалом и мечом одновременно, протыкая их в грудь. Больно раненые гости с возгласами, попадали с приступков.
- Гони что есть мочи! – поторопил я не успевшего толком понять, в чём дело, сонного кучера, ему Велемира не сочла нужным сказать, куда он едет и зачем, наверно чтобы тот ехал спокойно и не нервничал.
Едва мы тронулись, как над нашими головами, прошёл ещё один болт, на этот раз прошедший насквозь, мягкую заднюю стенку. На боковой приступок хотел впрыгнуть ещё один серый, но Велемира так ловко метнула в него острую шпильку с головы, что та пробила ему шейную артерию насквозь и он, не допрыгнув до цели, оказался на дороге позади.
- Петляй чаще! – приказала Велемира кучеру, когда болты стали чаще прошивать карету и соответственно, безвозвратно портить безупречную голубую обивку.
- Да, госпожа, – на этих спокойных словах, кучер заложил такой лихой поворот, что Велемира сбила меня с ног, когда пыталась оценить обстановку, методом опасного выглядывания из окна.
- Ты буквально каждый раз, предстаёшь мне с новой стороны Велемира.
- Даже не знаю, комплимент это или такая изящная, отчасти пошлая шутка из того мира, про который ты мне всё время рассказывал.
- Смотря, с какой стороны смотреть. Извозчик! На следующем повороте, резко тормози! – быстро проговорил я в самый последний момент, чтобы моя проводница, не успела отменить команду.
- Да, господин, – невозмутимо ответил кучер и остановился так резко и быстро, что я чуть не прозевал момент сольного выхода.
- Лууч, быстрее в карету! Сюда спешат стражи!
- Да вижу, – бегу я обратно, зад нашей кареты не то чтобы помят, сколько безвозвратно сломан, но ехать, она уже едет.
- Р-разрушительные у т-тебя м-методы, с-сбить х-хвост, – говорит мне Велемира и голос её потряхивает, от сильно бьющего, деформированного и разваливающего колеса.
- Н-ну.
Быстро оторвавшись, от всех пеших преследователей, мы окольными путями, попали в то самое место, где я оставил часть своего снаряжения и лошадь у мирного старика. Кажется, в его жизни не произошло совершенно ничего нового. Вот так по-разному, течёт у всех в жизни время. У кого-то оно прыгает и скачет, так, что чтобы оставаться хотя бы живым и здоровым, приходится кувыркаться вместе с ним, а у кого-то вот так, размеренно, медитативно медленно.
- Ну и взбутусил ты сегодня наш сонный городок Форнон.
- Ага, вы зовите, когда праздника надо. Я всегда устрою, – я заметил вышедшего к нам хозяина двора. – Привет Хибарий. Я за своим добром. Сберёг его, надеюсь?
- Всё, как я и говорил, в том сундуке. Будьте покоены как сын, господин. Я слово своё держу, – очень по-старчески почесал шею старик. Всё в томошнем сундучке, ничего не прибавилось и не убавилось.
- Хорошо, вот твоё вознаграждение, – я отсыпал причитающиеся ему за хранение монеты и вдобавок отвесил сверху.
- А это от меня, – показала на карету позади рукой Велемира. – Только лошадей распряжём. Распрягай кобыл Торкеш! – приказала Велемира кучеру.
- Благодарю, госпожа хорошая, на столь щедрый подарок я и не рассчитывал.
- Продашь её в рыночный день, да не сегодня, через пару деньков, сейчас шумновато будет это делать. Спросят, где взял, коли, ответь: нашёл за пределами белой стены.
- Всё понял. Господин Лууч, вести вашу лошадь?
- Конечно, веди Хибарий. Черёмуха меня заждалась, поди.
Я, кучер и Велемира, оседлали лошадей, и вышли со двора, под тень ветвистых ив.
- Это Торкеш, – показала взглядом Велемира на кучера. – Он проводит тебя тайною тропою, до поганого леса. Не жди чудес, жди в нём беды, которой я надеюсь, ты избежишь легко. Я же желаю тебе удачи, но что есть удача, для молодого шамана, как не плетение его собственной чаяан, – Велемира поравнялась со мной, наклонилась слегка ко мне, и поцеловала в щёку. – Теперь моя удача будет с тобой. Не смотря ни на какие хитросплетения ветров времени, – она улыбнулась и ушла в галоп.
Это всё не вязалось с её внешностью, обыкновением одеваться и манерами в целом. Правда, роковая шпилька в шее наёмника тоже не в её стиле. Ах, эта Велемира, одна сплошная загадка.
- Веди нас Торкеш, – бывший кучер, молча кивнул мне, и мы побрели вдоль белого забора, до ближайшего в нём разлома.
Глава 6 Поганый лес
Мы шли вдоль неровной, давно не ухоженной и заросшей высокой травой аллее, меж двух рядов широко расположенных, гигантских галианских плотнокорых деревьев, с самыми плотными и большими листьями из всех местных широколиственных.
- Нравится аллея? – заметил Торкеш, как я не опасаясь погони, наслаждаюсь видами и никуда не тороплюсь, рассматривая окрестности с большим удовольствием.
- Очень. Я бы здесь прогуливался время от времени. Чувствуется мощь. Что ты знаешь об этих деревьях?
- Один лист галианского дерева, когда высыхает и падает сверху по осени, может послужить неплохим прикрытием и маленькой крышей для путника и его лошади. При условии что он будет сухой конечно же, ведь если он будет свежий, то одному человеку не в силах будет его даже приподнять, от земли. Настолько он тяжёл от влаги в нём и плотных волокнах его пронзающих во время роста. Были даже истории, когда во время вражды, воины брали такие листья, пилили их по форме и размеру и использовали в качестве щитов, неплохо защищающих от топора, меча или стрелы. Прочность их не так велика и они всё же отлично пилятся, но вот вязкость запредельная, металл просто гаснет в волокнах, когда произведён удар. Кстати по легенде, дерево само не поддаётся механическим воздействиям вообще. Можно только оцарапать его кору, но не более того. Мы же в силу своего благоразумия и уважения к их природе это проверять конечно не будем.
- Кто посадил эту аллею? Очевидно, такие ровные ряды сформировал человек, по моим прикидкам, лет пятьсот назад.
- Её посадил местный правитель по имени Форн Великий и лично приложил руку к посадке, когда город, названный в его честь Форнон, только начинал вырастать среди лесов и горных лугов.
- Не хотел бы я оказаться здесь в уран.
- Это совершенно безопасно. Листья так же плотно сидят на дереве, как и гасят удар оружия. Были случаи, когда непогода вырывала деревья с корнем, валила вековые дубы, а галианским плотнокорым деревьям, всё было нипочём. Однако был случай, когда недопиленные в основании листья оставляли на дереве. В одной истории таким оторвавшимся листом, прибило как-то насмерть быка. Пастух нажаловался правителю. С тех пор Форн Великий распорядился никогда больше не трогать аллею и даже во времена смут, использовать в качестве защиты, только кованые щиты. Слава Форнону, с металлом кузнецы работать умеют, а руды всегда в горах в достатке. Тем не менее, я смотрю у вас господин Лууч, оружие не местного происхождения.
- Это верно Торкеш. Не в обиду местным мастерам и ремесленникам будет сказано, но на севере оружие делают лучше.
- Ваша правда. Однако его остроты и прочности хватает, для всех местных нужд с головой. «Северная оружейная лавка» выбор элитарный, выбор профессионалов. Не всем она по карману и кошельку. Не будет ли для вас секретом господин и друг госпожи моей, раскрыть секрет стоимости вашего оружия. Мне не для корыстного интереса, а для любопытного практического анализа рынка и конкурентоспособности наших кузнец.
- Раз тебе в угоду знать, по любому из вышеперечисленных оснований, то это не секрет. Меч обошёлся в двадцать семь гултсов, лук и колчан со стрелами был в тридцать, но торговец сбросил для порядка до двадцати трёх, получилось кругленькая сумма в пятьдесят.
- Пятьдесят золотых, – присвистнул Торкеш. – В пору на них можно было купить инкрустированную алмазами повозку. Но у меня своё ремесло, а у вас своё, я уважаю ваш выбор и то, что вы не стоите за ценой, когда дело касается профессиональных отношений. Тем более, когда от них зависит жизнь. Мне рассказывала Велемира, как вы прекрасны в своих акробатических, боевых этюдах в борьбе с тёмной людской стороной и невежеством в целом. Я лично не видел, но это вызывает у меня чистое любопытство. Как вы сами на всё это смотрите?
- Я смотрю на этот бесподобный в своём роде меч, как на источник вдохновения. В теоретическом смысле естественно. В практическом, это скорее проводник энергии. Когда меч в твоей душе, меч в руке уже не так уж и необходим. Энергии нужен выход и не важно, что окажется у тебя под рукой. Будь то простая палка или добротный дорогой меч.
- О да, я слышал предания, о том, как Форн Великий, мог шутки ради, поднять шишку с земли размером с два кулака, бросить её вверх, да так высоко, что она не падала пару минут. А когда падала, то при приземлении взрывалась пламенным шаром, способным сжечь даже каменную преграду.
- Хотел бы я с ним пообщаться, Торкеш. Как погиб или умер этот воистину великий правитель и воин Форн?
- По преданию он не погиб, а ушёл в вечный сон, находясь в тайных подземельях дворца Форнона, занятым сейчас не очень уклюжим правителем с лёгкой руки его величества. Не будем называть его имени, который, кстати, не однократно пытался его там найти, чтобы опровергнуть это предание, но тщетно. Ушёл в сон, чтобы пробудиться, когда змий хвостатый и многоголовый спуститься с небес на землю, чтобы выжечь её до пепла. Пробудится, чтобы отрубить ему все головы и хвосты. Пробудится, чтобы спасти людей. Форн на то и Великий, чтобы не дать глупцам, разбудить себя раньше назначенного времени.
- Судя по преданиям, Форн воистину великий. Ещё Торкеш, когда ты смел, тебе нечего бояться. Сколько бы оружия у тебя не было, сколько бы врагов пред тобою не стояло, если в сердце ты не победим, а разум твой заговорён тобою же, то и тело будет неуязвимым.
- Действительно жаль, что на вас объявили настоящий собачий гон, господин Лууч, вам бы править городом, а лучше королевством, не в угоду козням против его величества говорю, а по факту благородства вашего.
- На всё есть причины, многие годятся на эту роль, не все готовы её играть. Есть силы, с которыми лучше общаться формально, будучи змееведом и травником, живущим в дали от людей или поблизости с ними, но не вмешиваясь в их жизнь напрямую.
- С таким отношением, я бы сам доверил вам Форнон господин Лууч, будь на то моя воля. Власть развращает, но это точно не в вашем случае.
- Человек не властен подчас над собой, какие могут быть замашки на целый город и других людей, – Торкеш впервые за всё время усмехнулся и слегка скупо посмеялся.
- Вот так, вам уже третий десяток лет, насколько мне известно, от госпожи Велемиры, а вы рассуждаете, словно это не я старше вас вдвое, а вы меня.
- Как знать, наверно лучшим моим учителем, помимо моего настоящего учителя, стала одноимённая Эллетрессия Морита Ла Влакар, хоть она сама и не подразумевала об этом, по волею случая, сама являющаяся ученицей моего настоящего учителя. А вообще Торкеш, если трогать эту тему осторожно, то большое открытие в жизни, проснуться в тридцатилетнем возрасте.
- Как раз похожие вещи говорил Форн Великий. Я до сих пор, читая манускрипты и исторические предания о нём, нахожу его любопытные цитаты. Приведу несколько из них: «Ты не пуст, когда ты есть в каждый момент жизни»; «Я всю жизнь стремлюсь и помогаю осознаться всем остальным от того сна, что все называют жизнью»; «Я светел сам и доношу этот уровень осознания света, по мере своих скромны сил до остальных». А сил у него было не мало, об этом даже говорят дожившие до наших дней очевидцы, его дней явного правления.
- Надеюсь он когда нибудь проснётся и мы сможешь с ним повидаться Торкеш.
- Я тоже на это искренне надеюсь, пока ещё не закончились мои отведённые лета. Хотя сам Форн говорил загадкой, что: «Мы можем жить вечные жизни, не покидая тела, если наш образ будет соответствовать отсутствию формы, а природа станет нашей неизменной частью». Именно после этих слов, он и велел посадить эту аллею, что ведёт в Поганый лес. Раньше кстати он не был таким. Лес был прекрасным, но как только Форн Великий, ушёл в подземелья под дворцом и не вернулся, лес без него, словно стал иным и теперь зовётся Поганым, так как пропадают в нём люди и больше в него никто не ходит. Люди боятся, а для нелюди, – Торкеш суеверно осмотрелся по сторонам и встал. – А для нелюди, это словно магнит.
- Где ты что заметил, Торкеш? – остановился я, не видя прямой угрозы.
- Всё на этом, господин Лууч. Дальше я уже не пойду. Вот и начинается Поганый лес. Не потому не пойду с вами, что жизнь дорога мне, хоть и это тоже, но и потому, что страх не даёт мне, закончить свою жизнь раньше времени. А то, что я там пропаду и костьми лягу, неизвестно где и неизвестно, от чьих даже лап, к провидице не ходи.
- Тебе туда нельзя, – согласился я с ним. – Возьми от меня в дар, мой лук и трофейный меч из Стрисадиса, пусть они всегда будут в твоём доме и отпугивают нечестивцев и погань.
- Это большой подарок господин, – приняв оружие, Торкеш поклонился и коснулся его лбом. – Я буду за вас молиться, Форну Великому, чтобы его вечно живущий с нами дух, оберегал вас на опасном пути. Могу я спросить вас перед уходом один вопрос?
- Валяй Торкеш.
- Вы, правда, шаман? Как упомянула сегодня при нас, моя прелестная госпожа?
- Правда.
- Раскроете тайну, что ведёт вас через этот полный преград и опасностей, Поганый лес? Есть ведь пути обхода, правда более длительные, но значительно более безопасные. Почему такая крайность идти именно через него?
- Это уже второй вопрос Торкеш, – я улыбнулся и тронул поводья в сторону черноты леса. – До свиданья Торкеш. Да продляться твои дни и наполнятся счастьем.
- До свиданья господин! – поспешил убраться во свояси Торкеш, так как солнце давно скрылось за тучами и темнота, буквально идущая на нас из-под зловеще тёмных, светонепроницаемых крон леса, изрядно веяла прохладой и сыростью, а по воздуху распространялся гнилостный запах.
Лес действительно был поганый. Это вовсе не было олицетворением двусмысленной метонимии, пропавшей тропы, через аллею галианских деревьев. Лес воистину гадкий. Да бывал я в тёмных лесах, случалось со мной это довольно не редко. Но тут случай особенный. И чего они не выжгли его? Наверно боятся даже подойти. Хотя может, считают его священным, раз под правление Форна Великого, он был цветуще прекрасен сам по себе и теперь сжечь его опасаются по ряду причин. Вдруг Форн проснётся и не одобрит сего действа, а может уже пытались, да ничего у них не вышло. Влажность здесь зашкаливает, за счёт того, что солнечный свет толком не проникает в низовья, как собственно и ветер, а оттого не просушивает его.
Вдруг черёмуха так заволновалась, словно я её открыто повёл на убой, как делают некоторые малоразвитые дикие племена, с лучшими друзьями человека.
- Пррр! Успокойся Черёмуха. Какие твои заботы? Ступай, да слушай меня, когда я тебя веду. Мы только быстро промчимся по лесу и можешь не горевать, все проблемы я беру на себя, – после моих уговоров, она уже не так недоверчиво косилась на меня, однако телом ещё дрожала. – Ты же смелая лошадь. Когда выберемся из него, я обещаю тебя вычесать, вымыть, накормить лучшим зерном, какое только будет, – Черёмуха зафырчала, а потом громко заржала. – Что тебе больше по душе? Овес? Пшеница? Ну, так и быть. Любое зерно на выбор, любая трава и водица. Ты только проведи меня через лес, а там я дам тебе полноценный отдых. Нам всего-то надо, протиснуться между городом Вулверс-Сорфа, что сейчас на юге от нас и между Ведьминым лесом, что сейчас на севере от нас, а там и до Армажных земель, рукой подать, за которыми и находится наш «Драконий загривок». Ну, будет, будет тебе роптать. Пошли смелее, – последний раз фыркнув, лошадь смирилась со своей судьбой и даже перестав дрожать, пошла бодрее, желая скорее закончить нашу прогулку.