Веревочные перила заскрипели, дощечки под ногами заходили ходуном, я услышала: «Если считать вас…» — конец фразы потонул в завываниях усиливающегося ветра. Уцепившись за канаты посильнее, я всерьез задумалась, а не лучше ли поползти, поскольку с каждой секундой делалось все страшнее. Еще и директор с тен Лораном так не вовремя объявились и вот-вот могли заметить. Какая нелегкая принесла их сюда, когда тот же Эсташ должен был в данный момент протискиваться мимо целой толпы гимназисток, мечтая вырваться из главного коридора живым! Тут же осенила догадка, что наш защитник предвидел подобный вариант событий и как его будут отлавливать после занятий, а потому пошел в обход. Иначе он просто не мог оказаться в переходе, по которому шагал сейчас вместе с директором. Какое разочарование для целого класса девиц!
Неожиданно мост качнуло так сильно, что я негромко охнула, а вцепившиеся в перила пальцы совсем побелели от напряжения. Директор на мой тихий возглас никак не отреагировал, он его попросту не услышал, а вот Эсташ… Тен Лоран мгновенно напрягся, словно я во всю мощь легких призывала на помощь, вскинул голову и, конечно, тут же заметил.
По всем правилам, мне следовало поздороваться и поклониться, а вместо этого я упала на колени, так как качало просто жутко.
Глава гимназии, ощутивший резкую остановку собеседника, обернулся, проследил за взглядом защитника, увидел меня и закричал, перекрывая завывания ветра:
— Тэа, что вы там делаете?
Никогда не понимала привычки задавать очевидные вопросы. Ведь очень хорошо видно, что я здесь раскачиваюсь прямо над бездной.
— Иду на урок, директор! — крикнула в ответ, но даже не сделала попытки подняться с колен, пока ветер гнул и желал закрутить веревочные канаты. Взгляд, как назло, скользнул мимо деревянных дощечек, и я гулко сглотнула, обозрев бездну во всей ее скалистой красоте.
— Тэа Эста, это вы? Зачем вы забрались на мост? Я запрещал пользоваться веревочными переходами в такую погоду! Немедленно слезайте!
Куда, спрашивается, мне слезать?
— Я бы рада, но мост качается.
— Я сказал немедленно, тэа! Сию секунду. Поднимайтесь, держитесь крепко и бегом до ближайшего края!
Никогда громкие крики не заряжали меня храбростью, и сейчас чуда тоже не произошло.
Директор с досадой стиснул зубы, ругая про себя непослушных гимназисток последними словами и пытаясь придумать, как заставить девушку пересечь мост, поскольку оставаться на нем дольше при подобных сильных порывах становилось все опаснее.
— Я сказал живо, тэа Эста!
— Уже ползу, директор!
— Вставайте на ноги, сколько вы так будете ползти?
— Она боится, — донеслись негромкие слова защитника.
— Так надо было додуматься забраться на мост! И что делать с этими детьми?
Вместо ответа тен Лоран вдруг протянул к девушке руки, точно он предлагал ей прыгнуть, а сам собирался ловить. Глава гимназии даже успел удивиться, прикинув абсолютную невозможность допрыгнуть до каменного перехода, но веревочный мост вдруг перестало качать.
Директор открыл рот… и закрыл. На долю мгновения ощутил дрожь, как всегда бывало, стоило лишь почувствовать рядом чуждую силу, непонятную, мощную, мало кому доступную. Такую, которая была способна остановить ветер. Захотелось даже призвать к порядку своего официального подчиненного, тратившего столько энергии на помощь ученице. Раз совершила глупый поступок, сама бы выбиралась, а впредь запомнила науку. Но пришлось промолчать. Редко кто решался спорить с защитниками.
Стоило мосту перестать раскачиваться, как девушка быстро взглянула вниз, а после, не теряя времени, спешно поднялась на ноги и меньше чем за минуту добралась до другого края. Благо сообразительность не отказала ей в нужный момент и не пришлось вновь кричать и прибегать к словесным угрозам.
— Благодарю вас, арис, — присела она в поклоне, остановившись на краю. — Спасибо, директор.
И о хороших манерах не забыла, вы смотрите!
— После занятий ко мне в кабинет!
Девушка снова поклонилась, поспешно активировала механизм, сложивший мост, и побежала на урок.
— Эх, — вздохнул глава школы и взглянул на преподавателя. Эсташ уронил руки, и ветер завыл еще яростнее. — Ну зачем вы, арис Лоран? Как еще учить этих детей, если не на их же ошибках?
— Я не против вашей методики, директор, — склонил голову защитник, и голос его звучал глуше, чем обычно, — но я не могу выносить чужой страх.
Глава 4
НЕПРАВИЛЬНЫЕ ЖЕЛАНИЯ
— В итоге ты одна вовремя пришла, — почти осудила меня Селеста, когда мы встретились вечером в комнате.
Я прибежала в класс за минуту до звонка, обнаружила в нем только дону Юджину, преподавательницу символики и схематического черчения. Как следствие, наказали всех девчонок, кроме меня. Впрочем, это Селеста еще не знала о каре, придуманной для меня директором, но пока я не решалась ей рассказать о случившемся на мосту и о том, почему в эти выходные лишена встречи с родителями.
— Вот скажи, что понадобилось тебе так срочно узнавать у нашей плетуньи? Новый узор не получается? Что?
— Я узнавала о даре рода тен Лоран.
— А? — Интерес подруги мгновенно вырос, а раздражительность снизилась на несколько градусов.
— В классе я наблюдала, как движением руки он поместил предметы обратно в сумку, а когда так удачно встретила дону Лауру, конечно же захотела об этом спросить.
— О! — Селеста стиснула руки, в глазах ее загорелся настоящий восторг. — Даже без плетений? Просто махнул — и все переместил? Какой же он сильный! Я слышала, их родовая магия — это нечто, но подумать только!
— Пф. — Ироничное фырканье долетело со стороны нашей третьей соседки, Доминики. — Было бы чему удивляться. Для защитников это сущий пустяк.
— Ой, ой, — передразнила Селеста, — а кто тут, самый умный, снова от любимых книжек отвлекся? Ты больше всех о защитниках знаешь!
Я толкнула подругу локтем, чтобы не задирала нашу соседку. Доминика была хорошей девушкой, хоть и отличалась патологической любовью к книгам, а ее манера всех поучать порой раздражала.
— Еще бы, — и не подумала смутиться Доминика, — больше вашего.
— Откуда? — спросила я, пока Селеста вновь не принялась плеваться ядом. — Книг о них нет, в обществе, кроме слухов, нет никакой достоверной информации, разве только об их светской жизни.
— Информации и не может быть. Она вся хранится в тайне, а я знаю, поскольку мой прапрапрадед в этих башнях когда-то лично общался с защитниками и даже прожил здесь какое-то время. Все, что узнал, записал в дневнике и завещал хранить его в семье.
— И что ты такого знаешь, чего никто другой не знает? — усмехнулась Селеста.
— Например, как защитники умеют чувствовать страх и боль человека, потому что сами они древние существа, а вовсе не люди.
— Ха!
— А ты думаешь, почему они так четко разделяют себя с нами? Почему живут отдельно, родами, в своих закрытых сообществах?
— Да ладно.
— То есть им тяжело ощущать людские чувства? А разве они не могут эти ощущения контролировать?
У меня, в отличие от Селесты, слова Доминики не вызывали недоверия.
— Конечно, умеют. Открываются, когда нужно, но в основном ставят щит, ведь им приходится вращаться в нашем обществе, раз самих защитников настолько мало. Но потому они замкнутые и не проявляют эмоций, эта способность блокировать чужие чувства и на собственное восприятие накладывает отпечаток.
— Ерунда! Они просто одарены необычайной силой, вот и все отличие, — заявила Селеста. — Ах! — С романтичным вздохом она раскинула руки и упала спиной на кровать. — Я, кажется, влюбилась.
— С ума сошла, влюбляться в защитника! — покрутила пальцем у виска Доминика.
— Тебя не спросила. — Подруга повернулась на бок, подперла рукой голову и заявила: — Я придумаю способ, как Эсташа заполучить. И больше не буду действовать так глупо, как сегодня, копируя остальных.
— Только не будь дурой, — сказала соседка, — не провоцируй его. Защитников нельзя провоцировать. Говорят, если они не удержат под контролем собственную силу, человек от ее мощи может сойти с ума.
— Да, как же! Если они так устроены, что стремятся охранять нас, людей, то я и буду воздействовать на этот инстинкт, но по-умному. Ты была права, Маришка, просто попадаться ему на пути — это глупо.
— Воздействовать на инстинкт защитника? — Доминика откровенно расхохоталась. — Смелости не хватит. Чтобы его пробудить, нужно самой попытаться убиться, причем у Эсташа на глазах. Или ты думаешь, что защитник среагирует на какую-то мелочь? Он поможет с легкостью просто в силу своего воспитания, но вот чтобы на самом глубоком, подсознательном уровне… Да тебе придется с башни прыгнуть.
— Посмотрим, — загадочно ответила Селеста, — обязательно найду способ.
А когда с наступлением темноты мы улеглись в кровати, я долго лежала без сна, смотрела на тонкий серп луны, зависший в темном небе, и вспоминала свой переход по веревочному мосту. Как дрожали под ногами деревянные дощечки, как ходили ходуном в ладонях веревки и ветер завывал в расщелине, от которой отделял лишь настил старого моста. Крики директора, стремившегося заставить меня перебороть свой страх. И я действительно пыталась ползти вперед, чтобы добраться до спасительного края. А потом были протянутые ко мне руки защитника, такого спокойного, непоколебимого в своей уверенности. И ветер вдруг стих. Я ощутила силу, необычную, странную, она обволокла мост на всем его протяжении тонкой пленкой оградительного щита, пробежала по веревочным перилам, отрезая прозрачной стеной дорогу бушующему ветру, и дала несколько драгоценных минут на то, чтобы быстро добежать до другого края.
Он просто помог, потратив уйму энергии. Доминика сказала бы — в силу воспитания, а Селеста непременно оспорила, что из-за природы защитников. Но как же необычно встретить подобного человека, а может, действительно не человека, а древнее существо, представителя почти погибшей расы тех, кто умел помогать.
Я повернулась на бок и подтянула к груди колени, потерла ладонью лицо и ощутила вдруг влагу на ресницах. Ведь и не собиралась плакать. Просто екнуло что-то в груди, накатили воспоминания о том, как были построены башни моей гимназии, об обитавших здесь воинах, чьи скульптуры застыли, словно живые, на вершинах устремившихся в небо крыш и круглых площадках.
Селеста говорила, что, кажется, влюбилась. И буквально перед самым сном забралась ко мне в кровать и тихо попросила: «Пожелай, чтобы он обратил на меня внимание».
— Что ты, Сеша, — прошептала я совсем тихо, не желая будить Доминику. — Знаешь ведь, мой дар совсем не работает или работает не так. Желания практически никогда не исполняются или воплощаются абсолютно иным образом, не так, как представлялось.
— Все равно пожелай, что тебе стоит? Честно говорю, прежде такого не испытывала. Ну хоть чуть-чуть внимания с его стороны.
— Хорошо, — вздохнула я, — желаю тебе внимания Эсташа тен Лорана.
— Спасибо! — Селеста обняла порывисто, крепко прижалась ко мне и счастливая убежала спать, искренне веря, что мой бесполезный дар сработает как надо.
Сейчас, погружаясь в тягучую дрему, балансируя на грани яви и сна, я подумала: а если бы Эсташу приходилось спасать меня, вот как сегодня, от действительно опасных ситуаций, это пробудило бы его инстинкт защитника?
Эта мысль скользнула по самой кромке рассеянного сознания, и я погрузилась в настоящий глубокий сон.
— Благородные тэа, ну разве можно разводить такую грязь? Тэа Диарго, кто так кромсает капусту, повсюду летят ошметки, и на столе ее у вас больше, чем в пиале. Тэа Ланто, я отправлю вас пересдавать плетения, усильте связи. Тэа Эста, пока вы мечтаете, ваши овощи не приготовятся сами по себе. Селеста, умница, у тебя выходит чудесный пирог.
Дона Комфи, смешная пухленькая преподавательница, порхала между столами учениц и каждой давала советы. Если ей что-то не нравилось, она обращалась исключительно официально, а когда была довольна, называла по имени и непременно хвалила.
Среагировав на оклик доны, я вернулась мыслями обратно в класс и посмотрела на овощи, которые аккуратно нарезались на дощечке ровными кубиками. Даже задумавшись, я не отпустила плетения, а вот ближайшая ко мне соседка ругалась сквозь зубы, пытаясь удержать хрупкие связи.
— Ах, тэа Ланто… Ведь вы будущая хозяйка! Итак, девушки, кто мне ответит, что должна уметь настоящая хранительница очага?
— Все успевать, — ответили мы хором.
— А как, дорогие, можно все успеть, если у вас только две руки?
— С помощью плетений, — слаженно, как курсанты в строю, отчеканили мы.
— Именно!
Дона Комфи выбросила в стороны ладони, сплетая пальцами разные фигуры и попутно связывая их между собой, и тут же сам по себе большой поварской нож принялся крошить зелень, а дощечка взлетела и сбросила нарезанные ингредиенты в мгновенно открывшуюся кастрюльку, и огонь под ней уменьшился, чтобы вода не выкипала через край.
— Вот так мы управляемся на кухне, девушки. Держите плетения, больше концентрации и не отвлекайтесь по пустякам.
Аделаида Ланто, наша староста, утерла высокий лоб белоснежным передником и принялась заново усиливать связи между плетениями.
Мои же руки порхали сами по себе, привычно выплетая узоры, даже особо задумываться над процессом не приходилось. Огонь в магической горелке уже был отрегулирован до нужной температуры. Оставалось только посолить.
В целом с уроком домоведения я справлялась неплохо, хотя в готовке Селеста отличалась большим талантом. Я выбирала блюда попроще, а подруга обожала экспериментировать со всякой выпечкой, которая выходила просто пальчики оближешь. Часто дона Комфи разрешала нам утаскивать свои кулинарные шедевры на общий стол после окончания занятий, тогда мы не ходили на обед в столовую, а располагались прямо в классе, пробуя творения друг друга.
— Больше внимания! — хлопнула в ладоши учительница. Снова вернувшись мыслями в класс, я обнаружила, что задумчиво потряхиваю солонкой над чугунной сковородой. — Сегодняшние задания будут идти как тестовые.
— О-о-о! — как одна выдохнули девчонки, только Селеста радостно улыбнулась.
— Вы не ослышались, и результаты будут оценены независимыми экспертами.
— У-У-У!
— Ну-ну! Настоящая хозяйка всегда должна быть готова, собранна, а плоды ее трудов — идеальны.
Добродушную и в целом милую дону Комфи отличала всепоглощающая страсть к собственному предмету, и в этом вопросе учительница была неумолима. Пересдавать приходилось до бесконечности, если ее не устраивал результат. Неожиданные тесты являлись излюбленным методом проверки. Обычно в качестве подопытных выступали гимназисты четвертого курса, которые приглашались к нам на обед из мужского крыла.
— Сегодня тестировать будут не наши милые мальчики, — дона погрозила пальцем, — а то знаю я ваши договоренности, всегда умудряетесь заранее передать записочку. Блюда подадите к преподавательскому столу на обед. Каждый из преподавателей попробует творение каждой гимназистки и оценит.
Селеста улыбнулась еще шире, с любовью глядя на подрумянившийся пирог, а я в панике потянулась ложкой к сковороде и попробовала рагу на вкус.
Пересолено!
Преподаватели принимали пищу отдельно от остальных гимназистов в полукруглом зале, примыкавшем к общей обширной столовой. Урок домоведения у нас всегда проходил до обеда, а потому блюда для дегустации были готовы точно к положенному времени. То есть когда мы вошли, держа кулинарные шедевры на подносах, накрытых крышками, все учителя, включая директора, уже заняли свои места.
— Вперед, тэа, — подбодрила нас дона Комфи, а преподаватели и глава школы с настороженным любопытством следили, как мы дружной стайкой пробираемся к общему длинному столу, присматривая каждая для себя невинную жертву.