— Фу-у-у, вы что тут устроили?! — возмутилась Мариша, сморщив носик.
Через секунду я уже привычно перекочевала на твердое плечо Азгорда, и он двинулся в сторону самого большого шатра.
Мариша, гордо вздернув подбородок, как бы случайно наступила на хвост Снежку и двинулась за нами под его душещипательный вой. Я не сдержалась, покрутила пальцем возле виска, дав понять, что думаю о ее поступке. В ответ принцесса лишь неопределенно пожала плечами. Мол, месть никто не отменял!
По пути я все надеялась, что меня, по крайней мере, представят, статус мой назовут, в любви признаются, но нет. Орки вначале замерли, разглядывая нас, а потом, очнувшись, начали радостно вопить, стуча оружием по щитам, а варги дружно завыли. Мне стало жутковато. Ночь, огромный лагерь, освещенный кострами и факелами, свирепые воины со шрамами на лицах и телах, которые от света огня казались еще безобразней, и оглушающий шум, сотрясающий землю и заставляющий замирать сердце в панике.
Итак, я оказалась в шатре, чему несказанно обрадовалась, а вот Мариша за его пределами.
Азгорд, опустив меня со своего плеча на землю, сложил на груди руки, отрезая путь к выходу. Раздраженно зыркнула на него и стала сбрасывать одежду.
Вылупился, глазами недоуменно хлопает, а мне жарко, между прочим, и страшно, ну и руки трясущиеся чем-то занять надо, поэтому решила раздеться, искупаться и сразу лечь спать. Ширмы в этот раз в шатре не оказалась. Интересно, ее тоже на факелы пустили?! Когда осталась лишь в мужской рубахе и панталончиках, Азгорд усмехнулся, словно спрашивая: «Ну, и что дальше?» Гад! Вот прям разозлил! Стянула панталоны, бросила их на общую кучку вещей, развернулась и гордо прошествовала к лохани с горячей водой.
Глупо отказываться от возможности помыться, не во дворце ведь нахожусь. Вздохнула, стянула через голову рубаху и быстро запрыгнула в лохань, погрузившись в воду по самые плечи. Приглушенный хохоток за спиной только добавил злости.
Взяла губку, намылила ее и принялась усердно смывать с себя дорожную пыль, докрасна растирая кожу.
Азгорд подошел к лохани. Игнорирую. Присел на край. У меня — ноль эмоций. Опустил руку в воду. Плевать, меня этим уже не смутить!
— Почему ты злишься? — он схватил меня за руку с мочалкой.
Потому что не люблю быть заложницей обстоятельств, не люблю неопределенность, не люблю, когда мной помыкают!
— Если из-за платьев, то…
Я ушла под воду с головой, чтобы не слушать дальше.
Вытащил, опять взгляд гневом полыхает, а я… хочу этого мужчину… Короче, решила показать, чего он лишился, обидев меня своим неподобающим поведением!
Да, орки грубы по природе своей и безжалостны. И несмотря на то что когда-то были эльфами, они не знают, что такое настоящая любовь, ласка, забота. Поэтому, обитая кланами, они не живут, а выживают, завоевывают, порабощают. А ведь есть и другая сторона семейных отношений, нежная, трепетная… в каждом прикосновении, в каждом поцелуе. Я ломала устои Азгорда, не давая ему обезуметь от дикой страсти, заставляя запомнить каждый миг, почувствовать, осознать… А когда все закончилось, легла обессиленная к нему под бочок, греясь его теплом и делясь своим.
Легкий поцелуй мужа в висок — лучше тысячи слов, улыбнулась этой ласке, уплывая в мир сновидений, так и не сказав ему ни слова.
* * *
Утро.
Вроде под шкурой лежу, а все равно холодно. Поднялась на локти — в шатре нет никого. И тишина такая странная. Слышу, идет кто-то. Плюхнулась обратно, притворившись спящей.
Азгорд. Зашел, поставил деревянные ведра с водой. Приблизился к лежанке, присел на корточки, коснулся пряди моих волос, легким движением отодвинув ее в сторону.
— Просыпайся, нам надо двигаться дальше.
Нехотя открыла один глаз, потом второй, хмурый какой-то супруг, задумчивый. Улыбнулась. Улыбнулся в ответ, жуткое зрелище, уж больно кровожадно выглядит.
— Умывайся, я сейчас принесу завтрак, — буркнул, встал и ушел.
Подскочила, ополоснула лицо, вода оказалась теплая. Неожиданно, ведь мог и ледяной принести.
Огляделась в поисках своих бриджей. Нет нигде. Ох, и злость меня накрыла! Вот, значит, как! Заботливый, как же! Поди, опять уничтожил мои вещички, а теперь, чтобы я его живьем не съела, решил подлизаться! Не выйдет! Подошла к его сундуку, распахнула. Натянула одну из рубах, которые он, кстати, не носит, но тем не менее они у него имеются. Достала очередные бриджи. Ножниц, конечно, под рукой не оказалось, а вот секира… очень удачно поблескивала рядом с ложем. Взяла ее. Тяжелая зараза! Кое-как приволокла к штанишкам и, замахнувшись, полетела назад.
— Шани! — гаркнул супруг, поймав оружие, ну, и меня заодно. — Тебе никогда не говорили, что чужое брать нельзя?
И это мне говорит Орк?!
— Нет! — рявкнула в ответ, выскользнув из его рук. — Где моя одежда?!
— Там! — выкрикнул в тон мне Азгорд и кинул секиру.
Обернулась, оценила меткость, а заодно и свои разрубленные вещи, до этого аккуратно сложенные на пенечке.
И что сказать по этому поводу?
— Только не плачь! — грозно предупредил муж.
— Я не плачу!
— Вот и не плачь!
— Вот и не плачу! — а сама уже всхлипываю. Уткнулась ему в грудь, дабы заглушить рвущиеся наружу звуки. Что поделать, сама виновата!
— Ты плачешь? — спросил.
— Нет!
Азгорд неуверенно коснулся моих волос и похлопал меня по макушке.
— Перестань! — рыкнул раздраженно, потому что эта «нежность» только усилила мое слезотечение. — И в чем мне идти теперь? В панталонах?!
Зарычал, подняв меня под мышки.
— Садись и ешь! — и не слушая возражений, усадил меня на шкуру, вручив сверток.
Шмыгнула носом, вытерла со щек слезы, наблюдая, как орк, выдернул из пенька секиру и поставил ее в сторону. Потом поднял мои панталоны, которые, благодаря грозному оружию, стали совсем коротенькими.
— Слегка подштопать и вполне нормально! — выдал супруг, отложив их в сторону. Ну, да, только на что это тогда будет похоже?
Свою рубашку он сразу отшвырнул, так сказать, на тряпки, а вот на кожаных штанишках решил задержаться, крутя и вертя их в разные стороны.
— Ешь! — рявкнул, даже не посмотрев в мою сторону.
Я быстро раскрыла сверток, в котором оказались еще теплые кусочки мяса. М-м-м, аромат-то, какой! Откусила, наблюдая за каждым движением орка, который опять в сундук свой полез. Вот все что угодно ожидала, но то, что он вытащит оттуда здоровенную иголку с продетой в нее грубой льняной ниткой, даже представить не могла!
Черт, аж подавилась!
Подошел, похлопал по спине, вручил бурдюк и удалился к сундуку. Не глядя, сделала большущий глоток… крепкого вина! Снова подавилась. Опять подошел, похлопал, отнял бурдюк, попробовал, что в нем, и, вручив другой, снова вернулся к своему занятию. А мне так хорошо на душе стало, тепло. И голова немного закружилась.
Смотрю на мужа, улыбаюсь, а он такой сосредоточенный и смешной с иголкой в руке, в три раза превышающей размеры обычной.
Не сдержалась, хихикнула. Взглянул на меня хмуро и стремительно пришил каждую из отрубленных штанин.
— Кому скажешь, прибью! — прозвучало грозно, но неубедительно.
Отложила мясо в сторону, и на цыпочках подошла принимать работу. Шикарно! Да-да, теперь даже и не знаю, как это носить, с учетом того, что одну штанину он пришил к своей!
Дернула. Безуспешно. Хорошие нитки, крепкие.
Супруг принялся смачно ругаться на своем оркском наречии.
— Стоп! — скомандовала, пока он еще и в своих штанах дыру не сделал. — Ножницы есть?
Почему-то мы синхронно посмотрели на секиру.
— Я сам!
Сам, так сам, я и не спорю. Встал, взял оружие и одним точным движением срезал нитки.
— А вот теперь я сама! — забрала штаны и, усевшись на мех, принялась штопать.
Как хорошо, что моя шубка отдельно от остальных вещей лежала, хоть что-то осталось целым.
— А ты, оказывается, умеешь шить, — улыбнулась, глянув на Азгорда исподтишка. Хотя трудно назвать его кривые стежки шитьем, но все равно приятно, поэтому вторую штанину решила оставить как есть.
— Нет! — раздался тихий, но раздраженный рык.
Ну-ну.
— Ты все? — поинтересовался муж, нависая надо мной.
— Почти, — пробормотала, завязывая узелок.
— Одевайся! — рявкнул, захлопнув свой сундук.
Оделась, правда, кое-кому пришлось за целыми панталончиками сбегать, не на голое же тело штаны натягивать.
— Идем, — буркнул, как только я второй сапог натянула, и открыл полог.
— Зима! — воскликнула, выбежав из шатра.
Снег, много снега! Повсюду! Так непривычно и необычно! Зачерпнула горсть — мягкий, пушистый. Скомкала влажный комок, огляделась и под крик принцессы: «Золотце, меня хотят укусить!» — метнула его в морду Снежка. Поймал зубищами своими и проглотил, даже не подавился.
А принцесса, кажется, всю ночь не спала, мстила, так как Хаш с сетью в руках верхом на варге погнался за ней через весь лагерь.
— Это еще что за безобразие?! — возмутилась я и потребовала у Азгорда: — Пусть немедленно прекратят издеваться над моей няней!
Он лишь зловеще ухмыльнулся. Ах, так?! Нагнулась и сделала еще один снежок, а потом еще один, и еще…
— А-а-а! Загоняй ее, ребята! Попалась! У-у-у! — раздавалось со всех сторон, но я, не отвлекаясь на вопли и не разгибаясь, продолжала изготавливать снаряды.
— А ну отпустите! — крикнула оркам, как только была готова ответить врагу.
На мой вопль ни один из них даже не обернулся!
Пришлось снова обратиться к мужу:
— Прикажи им!
— Нет.
Радостно оскалившийся Хаш поднял сеть, в которой билась Мариша, демонстрируя собратьям свою добычу.
— Прикажи! — рыкнула на супруга.
Молчит. Смотрит настороженно куда-то за мою спину.
Внезапно взгляд Азгорда изменился, стал ледяным и надменным. Желваки заиграли на суровом лице, ладони сжались в кулаки так сильно, что костяшки побелели.
Я обернулась.
Огромный орк, жестокий, по глазам видно, не знающий пощады, презирающий слабость. Истинный воин Темного Властелина. Устрашающий одним своим видом: тугие мышцы на груди и руках, множество шрамов, старых и недавно приобретенных.
— Азгорд, твоя женушка уже тебе приказывает? — презрительно усмехаясь, прорычал он, приближаясь к нам.
И столько яда было в каждом его слове, что я даже поежилась, а потом… мой самый большой и тугой снежок впечатался в лоб этому грубияну.
Вокруг наступила оглушающая тишина, даже Мариша на заднем плане перестала верещать. А ведь этот орк не один сюда пришел. Сотни воинов стояли за его плечами, ухмыляясь, предвкушая что-то…
Жуть, одним словом!
— Твоя жена оскорбила меня, я бросаю ей вызов! — прорычал он, небрежно вытирая лицо от мокрого снега.
— Я принимаю его! — ответила, гордо вздернув подбородок, не понимая, что со мной творится.
Черт! Это что, реально я сказала?
— Глупая женщина! — надменно буркнул громила.
— Но она же… — попыталась возразить Мариша.
— У нас нет разграничений между полами, — перебил ее Хаш. — Так что вызов принят!
Я только сейчас рассмотрела в толпе орков женщин, чьи лица и тела так огрубели, что внешние различия с мужчинами были практически незаметны.
— Но это же самоубийство! — взвизгнула принцесса, снова затрепыхавшись в сетке.
— На что ты надеешься, Зирг? — грозно спросил Азгорд и предупредил: — Я видел свою жену в бою, она бывает очень жестокой!
Гад, опять на ту стрелу, выдернутую мной из бурдюка с водой и случайно попавшую не в лоб, а в причинное место мужика, намекает!
Зирг усмехнулся и оценивающе посмотрел на меня.
— Когда? — задал он единственный вопрос.
— Прямо сейчас, — ответила, сняв шубку и бросив ее на снег.
— Шани, золотце, ты же пошутила? — в ужасе застонала Мариша.
Да! Я пошутила! Только тело меня не слушается, оно вообще как бы мне не принадлежит.
Диким усилием воли посмотрела на абсолютно спокойного супруга, который как деревянной марионеткой ментально управлял мною сейчас. Я это прекрасно чувствовала, только воспротивиться не могла.
Злость охватила мое сознание, и вспыхнуло дикое желание кого-нибудь прибить.
— Выбирай оружие, — величественно позволил Зирг.
На языке так и вертелись, то шест, то бурдюк, но я с силой сжала зубы! Значит, мой муженек решил отделаться малой кровью? Ну-ну…
— Секиры! — назло Азгорду твердо сказала я, превозмогая его волю.
— Слишком тяжелое для тебя оружие! — тут же запротестовал он.
— Выбор сделан! — обрадовался Зирг.
Уверенно направившись в живой круг, послала прощальный воздушный поцелуй супругу, секиру-то мне не поднять!
Азгорд в гневе — это не только страшно, но и больно, ибо тату на руке запылало так сильно, что я даже холод перестала чувствовать. Каждой клеточкой тела ощутила ярость мужа и полное порабощение им.
А дальше — все как во сне.
Пронзительный звук горна, оповещающий о начале боя.
Маришка, освобожденная из сети и рыдающая на плече у Хаша.
Орки двух лагерей, сомкнувшие вокруг места битвы свои щиты, а в центре — я и амбал, вдвое выше и втрое шире меня.
— Золотце, врежь ему по причиндалам! — заорала моя воспитанная девочка.
Все орки перевели на нее возмущенные взгляды, которые она проигнорировала, добавив:
— Да посильнее врежь, чтобы со звоном улетели туда, откуда эти сраные воители сюда заявились! Пусть ищут потом.
Неужели только принцесса заметила, что я себя не контролирую? Будто в глубоком трансе нахожусь, когда море по колено, и даже секира в моих руках кажется пушинкой.
— До первой крови? — усмехнулся Зирг.
— До последнего вздоха! — рявкнула в ответ.
Азгорд издевается? Он что обо мне думает?! Покалечить нападающего — да, могу, но убить — нет!
Зирг вопросительно изогнул бровь на своем изувеченном шрамами лице, окинул мою фигурку брезгливым взглядом, сплюнул наземь, сделал шаг в сторону и без предупреждения обрушил на меня первый удар.
Раз увернулась, второй, краем глаза заметив, как напряженно сжимает кулаки супруг. Сам спровоцировал конфликт, послал меня на бойню, а теперь переживает?!
Напряглась, попытавшись взять под контроль свое тело. Очередной удар Зирга, и мою руку обожгла боль. Я зашипела, глаза застила пелена безумства, не моего — Азгорда. Его ярость исказила мое лицо.
Взмахнула секирой и дала отпор.
Град ударов, лязг металла, танец смерти под пение стали. Равные по мастерству и по силе духа воины схлестнулись в бою, но на моей стороне оказался один существенный плюс — я меньше, гибче и, как оказалось, изворотливей.
Мой яростный удар, и обезоруженный Зирг лежит на истоптанном, грязном снегу. Он удивленно смотрит на меня, но в итоге склоняет голову, признавая свое поражение.
Встала над ним с занесенной для последнего удара секирой.
— У-у-у! — взвыл Снежок, а следом морозный воздух сотрясли радостные вопли «наших» орков и проклятия противников.
— Добивай! — прервал эту какофонию разъяренный приказ Азгорда.
Не могу, не хочу, не буду!
Секира, описав дугу, со свистом разрубила воздух и вонзилась в землю.
Тишина.
Потрясенные взгляды буравят меня со всех сторон, орки не верят, не понимают.
Руна жжет руку, терплю. Ментальный контроль Азгорда постепенно отпускает меня.
В ярости оглянулась на супруга.
Он знает, какой силы воли стоило мне неповиновение его приказу. Видит мою злость и чувствует обиду на него.
Вытерла рукой мокрые от слез щеки и посмотрела на поникшего Зирга. Если муженек так сильно хочет убить этого орка, пусть делает это сам.
— Я дарую тебе жизнь, — выдохнула я.
Развернулась, намереваясь уйти, но орк вскочил с земли и, поймав меня за руку, оголил кисть.
На его лице отразилось удивление. Ну да, брак, скрепленный черной магией, — это слишком, особенно для свободолюбивых орков.
— Ты его сердце, — вымолвил Зирг хрипло.
— Нет, — ответила жестко, зная, что я — случайный прохожий, оказавшийся не в том месте, не в то время.
По глазам здоровяка увидела, что до него дошло, с кем он на самом деле дрался, и кто так методично пытался его убить.