Пришла усталость, вернулась лютая жажда, а за ней пожаловали и миражи. Вдалеке виднелись островерхие шпили замковых башен, существо похожее на огромную обезьяну, разговаривало с пятью воинами, над ними парил дварф на черном грифоне. Сцена меняла сцену, вон огромный демон на кабане окруженный скелетами раскидывает их словно шар для боулинга, невесомые кегли, вон белый шерстистый тролль катается на лазоревом драконе, а тот летит по лесу, извиваясь словно угорь. Солнце словно взяли пальцами и просто выкинули с небосвода. Луна так и не появилась. Вместо нее появились звезды и с большой скоростью устремились к земле. Красиво летит вон та группа, полосатая. Вот и смертушка моя. И остается только улыбнуться ей в ответ. Мерцающий огненный смерч с небес приближался. Что-то грохнуло, раздался звук разбитого стекла и на меня начали осыпаться осколки темного небосвода. Я в страхе сжался, зажмурился и, все стихло.
Открываю глаза и реальность обрушивается на меня жаркой волной. Я на васильковом поле, прохладный ветер несет запахи полыни и пряной горечи, а навстречу медленно бредут головы на паучьих ножках. С ощеренных клыков каплет слюна. Рука повинуясь привычке зашарила по тулу со стрелами — тщетно.
Начал идти дождь. Всполохи молний пронизывали небосвод, оглушающе грохотал гром. А я стоял, подставив лицо струям дождя, и смеялся. Конец. В очередной раз за бесконечный день. А внутри только спокойствие и усталость. Я теперь точно сдохну, и никто не найдет и не узнает, где гниют кости Аржо.
Остатки лохмотьев вымокли. Я снял их с себя и выжал в рот живительную влагу. Жажда немного отступила. Позволил одежде снова намокнуть, тщательно обтерся. Напившись, и почувствовав себя чище, я выкинул из головы мысли о преждевременной кончине в этом непонятном и безлюдном месте.
Убрал с лица, прилипшую прядь волос. Нежная мурава приятно холодила ступни. Боги, как я давно не ходил босиком. Не чувствовал жизни. Все куда — то спешил, чего-то хотел. Женщин, богатства, свободы…
Потянув из ножен, единственное оставшееся оружие — нож, я двинулся в сторону, замерших мерзких уродцев. Пора скорее со всем этим покончить.
Твари обступили меня кругом, их жвала раскрылись и выплюнули тугие нити паутин, мигом облепившие меня. Нож не смог их разрезать, я просто грохнулся, не в силах отлепить руки от тела. Одно из существ приблизилось, ощерило свою жуткую пасть и неотрывно принялось таращится на меня, плотоядно скалясь, а по моим щекам текли слезы бессилия, даже умереть не могу как сам того хочу. Правильно говорили у нас в Бледных Гранях — ни на что не надейся, ничего не жди, самое худшее, впереди. Существо сжалилось, либо просто решило отложить меня на обед, скатало словно блинчик, не забыв брызнуть в лицо отвратительно смердящей дрянью из жвал.
Очнулся я в донельзя вонючем логове, кругом валялись кости, шкуры, не понятные ошметки. Паутина исчезла. И причиной этому наверно послужили двое гоблинов затравленно глазевшие на меня.
Парочка серокожих невысоких уродцев, росточком около полутора метров, крупноголовые, жилистые, подвижные, с большими глазами, острозубые, длинноухие. Тела прикрывали кожаные жилетки и бриджи.
Горные гоблины. В Варме многие расы делились на горных, лесных, степных, в морях и реках обитали свои расы, те же нальхи, под землей тоже было густо: гномы, дроу, дварфы, предгорья облюбовали гоблины и рагерты, можно было встретить общины троллей и орков. В лесах обитали перевертыши, а заброшенные замки облюбовали вампиры.
Вообще на материке каждой твари было больше чем по паре. Я, правда, некоторых так и не увидел, хотя в гильдии следопытов Альманах изучал. Жизнь мира кипела. И, что самое странное, несмотря на свою непохожесть, все разумные существа принадлежали к одному виду и могли свободно скрещиваться друг с другом. Допустим орочье племя совершало набег на людские земли, и вот уже у женщины подрастает сыночек, чуть более зеленый и клыкастый чем сверстники. И таких вариаций была масса. Нельзя было стопроцентно предугадать кто перед тобою. Каждый бой диктовал свой рисунок схватки, каждое слово могло быть понято по-другому.
Относились к полукровкам в большинстве областей, насколько я знал нормально, хотя мог и ошибаться. Я еще не весь мир истоптал, да и вопросом этим особо не интересовался. Мне плевать было.
Пока я предавался размышлениям, эта парочка продолжала молча глазеть на меня.
Как они вообще здесь оказались, вдали от своих поселений? Детеныши, по сути. Гоблины поднялись, угодливо улыбнулись и немного трясясь от страха поведали, что зовут их Мранк и Дранк. Они родные браться, изгнанные из своего племени «Босоногих ублюдков», за что — они не обмолвились. Было ясно, что им обратно ходу нет, и что они теперь с радостью будут мне служить, потому что я большой и сильный и спасу их и есть не стану. Чего им интересно в своих племенах про людей толкуют? На кой мне их есть?
— Да, и зачем вы мне такие нужны? — мне не очень хотелось обзаводиться обузой.
— Мы будем еду добывать, за лагерем следить, охотиться. Готовить! Возьми нас? — вразнобой заголосила эта парочка.
Понимал я их свободно. Уже столетия на континенте все общались на едином языке, сохраняя и свои национальные. Надежды на них никакой, с другой стороны может и пригодятся, на крайний случай скормлю тем, тварям, что нас схомутали, если придется быстро убегать. Хоть погоню задержат.
Где мы находимся и как здесь оказались они вразумительно объяснить не смогли. Тоже заблудились под землей, потом их поймали эти твари и приволокли сюда. Через десять скриблов принесли меня и бросили в угол, гоблины соскребли паутину, и я очнулся. Знать бы еще сколько эти скриблы в минутах-часах занимают?
Хватит сидеть и размышлять о ненужном! Пора валить отсюда пока хозяева не нагрянули. Я жив и даже цел. Я с удивлением пошевелил больной рукой не почувствовав боли. Я очутился на самом дне, а отсюда один выход — только вверх.
Я поднялся, отряхнулся и огляделся. Кругом хлам и мусор. Единственное ценное, что попалось это диск. Золотой кругляш сантиметров пять в диаметре и с полсантиметра толщиной, без орнамента, на серебряной цепочке. Пригодится. Я повесил его на шею и, поманив за собой гоблинов, двинулся вон из этого смрадного места, пока не нахлынули владельцы пещеры. Жаль одежки никакой не нашлось срамоту прикрыть.
Стоило пройти границу логова, как мы оказались на том же поле, с которого меня забрали. Все также громыхал гром и озаряли небосклон молнии.
Оглянулся. Лаза за спиной в пещеру нет. Гоблины стоят и также непонимающе таращатся кругом. Ослепительная вспышка. Молния бьет прямо в кулон, и я падаю. Боли нет. Чувств нет.
М — да. Что-то отгребать и валяться в отключке становится привычкой.
Стоило придти в себя как звуки и запахи мира набросились на меня. Грохот водопада, запах мокрой земли, с вкраплениями хвои. Внезапно обрушившаяся тяжесть с непривычки пригнула к земле, не удержавшись, опустился на колено.
Водопад? Запах хвои? Когда я успел встать? Последнее, что помню это непонятное поле и удар молнии. А где гоблинцы?
Тело чувствовалось как-то по-другому, как одежда большего, чем следует размера. Я немного поворочался в нем, если можно так сказать, поудобнее устраиваясь. Напрягшись, распрямился, огляделся.
Оба гоблина валялись рядом, их грудь ходила ходуном. Живы. Я находился в небольшой сосновой рощице, невдалеке водопад низвергался в озерцо.
Разглядывать тело, боясь, что превратился в жуткого урода после удара молнии я не стал. Решил доковылять до озерца и там уж посмотреть.
В водной глади мерцая и давая свет, отражались звезды.
Первые шаги давались с трудом, но каждый следующий был все легче, тело слушалось все лучше и лучше, под моей поступью жалобно поскрипывала галька, устилающая берег. На себя, руки, ноги, по пути к озеру я старался не смотреть.
И откуда взялась эта тяжесть? Словно я поправился килограмм на сто, а то и больше.
Ну, понеслась! Приблизившись, я взглянул на свое отражение.
— ААААА!! Груан меня задери!! Что со мной!? — я в ужасе отшатнулся.
Кое-как справившись с нервами, снова приблизился к озеру. На меня таращилось уродливое отражение. Отражение страшной морды Ргула. Я видел описание этих существ в Альманахе. Насколько я помнил эти твари вымерли еще во времена Становления. Точных данных не было. Нужно срочно раздобыть том книги и посмотреть, что там сказано конкретно.
Если меня раньше маги не поймают и не препарируют. Или охотники за нежитью. Или еще кто? Да хоть братья инквизиторы.
Еще раз взглянул на себя. В принципе не плохо, мне даже начинает нравиться. Крыльев кстати, к моему разочарованию, за спиной не оказалось, может потом отрастут? Или у ргулов нет крыльев?
На меня смотрел, улыбающийся, показывающий два ряда острых черных зубов ргул, улыбка выглядела одновременно и пугающей и дружелюбно мягкой. Будь я человеком, то сказал бы, что мне на вид лет двадцать пять-тридцать. Поверхность тела была иссиня черной. Руки кончались когтистыми лапами. Из локтей, коленей и на пятках росли изогнутые шпоры. Небольшие, заостренные к верху уши плотно прилегали к лысой голове, рогов не обнаружилось, как в прочем и хвоста.
На месте бровей, кожа выглядела чуточку темнее, глаза были лишены белков, и смотрели на мир провалами тьмы. Ну а что, симпатичненький.
Остается еще вопрос как мне такому, всему из себя красавцу, в люди выходить, в мире точно покою не дадут. Прикончат.
А какие способности обрел и обрел ли вообще покажет жизнь. Если мне этой самой жизни отведать придется. Интересно я каменный или нет, я не большой знаток минералогии, но кожа, казалась базальтовой, судя по цвету и фактуре.
Медальон, к слову сказать, так и остался висеть на груди. Никаких изменений от удара молнии с ним не произошло.
Пора будить напарников и выходить к людям, или кто тут из более-менее разумных и неагрессивных существ обитает. Нужно выяснить, где мы находимся, что произошло и если мы все еще на острове успеть вернуться на материк.
Все свои вещи я растерял за время мытарств. Даже нож. Очень и очень жаль. Он практически единственное, что оставалось у меня из прошлого. Нужно разжиться хоть чем-то пригодным к бою. Безоружный, стоящий напротив вооруженного, жив лишь наполовину и свободен, потому что свобода его и жизнь находятся в руках того, второго. С этими мыслями я подобрал увесистыйобломок дерева и направился к гоблинам.
Хотел тыкнуть их острым концом в бок, чтоб проверить как они, живы ли? Но те, увидев меня, заверещали от ужаса и бросились врассыпную. Мой властный и повелительный оклик вернул их обратно. Ишь, что удумали — от хозяина бегать. Надо быть с ними построже. Кое-как удалось им объяснить, что я это я, а не злой и страшный дух, пожравший мою душу.
К счастью выяснилось, что местность им знакома и тут неподалеку должна быть людская деревенька. Направление они знали смутно, но мы все-таки решили проследовать к ней. Я опасался двигаться туда в таком обличье, но других вариантов особо и не было. У нас нет ни еды, ни одежды. Нужно оглядеться на местности и попробовать для начала украсть самое необходимое. А там уж посмотрим.
Может сойду за кого-нибудь квартерона тролля и орчихи с Позельской пустоши. Слышал тамошних орков, как раз отличает темный, почти черный цвет кожи.
Не успел я сделать и пару шагов как замер. Вот я идиот. Какая Позельская пустошь, я на проклятом острове, и я ничего не знаю о местных реалиях. Какие тут люди. Люди ли они? Кто вообще на этом острове живет?
Я по новой взглянул на своих спутников. Мда. Я еще хотел их оставить умирать, если вдруг бежать придется. Да за каждого из них, за их знания маги академий и университета столько золота отвалят что только унести бы смочь. Дайте только выбраться отсюда и с собой разобраться. А то, как бы вместе с гоблинами в застенки магов не угодить.
Далее пробирались куда как осторожнее.
Попробовал разговорить Мранка и Дранка о происходящем на острове, о том, что они видели и чего нет. Но как оказалось мое первое впечатление о них, как о подростках подтвердилось. Ими они и были. И далеко за пределы охотничьих угодий племени не отходили. Кроме одного раза, когда слишком разыгрались за что и поплатились, оказавшись в одной со мной упряжке. А вначале наврали про изгнание, так как им просто нравилось сочинять. Как выяснилось, боялись они меня тогда не зря. Гоблинским детям и, правда рассказывали разные ужасы о людях, о том, что их хлебом не корми, дай поймать маленького гоблиненка зажарить, да и съесть, можно и не жарив слопать.
Идя к безымянной деревеньке, по стелющейся между стволами лесных исполинов тропе, я периодически посматривал по сторонам, боясь схлопотать арбалетный болт промеж глаз или еще чего в этом духе. Толстые стволы вставали как колонны, и везде я видел зелень настолько яркую, какая у нас бывает лишь после первых весенних дождей.
Ощущение мира после моего преобразование стало несколько иным. Звуки немного глуше стали, или как-то еще, я не мог полноценно словами выразить свои эмоции и ощущения.
Погрузившись в свои мысли, я не заметил, как мои слуги затормозили, и я налетел на них. Выслушав их оханье понял, что мы уже практически пришли, и что мой отрядец дальше не двинется, так как боится стать жертвой геноцида местных жителей.
На нет и суда нет, и дальше я направился один. Только заставил снять их курточки и сделал себе что-то вроде набедренной повязки. Гоблины насупились и обидевшись отошли от меня. Наказал им дожидаться тут.
Идти было приятно, под ногами лежала мягкая хвоя, не причиняя моим огрубевшим ступням никакого неудобства. В лесу то и дело раздавался топор дровосека, вдалеке еле видимыми тенями проскользнула группа охотников.
Немного не доходя до деревни, я заприметил местную статую Возрождения — коренастого гнома, облокотившегося на кузнечный молот.
Значит здесь многое, как и на материке. Я прошел мимо серой статуи, — обязательному атрибуту всех поселений и по совместительству алтарю духу покровителю. Статуи обычно были стилизованы под население — орка, нальха, человека, и могли быть выполнены в любом стиле, от склоненной в молении фигуры монаха, до кузнеца за работой. Смотря кто данное поселение основал и к какой расе принадлежал.
Деревенька вблизи выглядела добротной и крепкой. Ее окружал ладный высокий забор с заостренными стволами, и площадкой наверху. Массивные обитые железом ворота, запирали единственный вход, имелись две надвратные башни для лучников.
Войдя, я был встречен шумом и гамом, издающимся глотками жителей, блеянием овец, мычанием коров, запахом гари из кухни и навоза из близлежащего сарая. Нога провалилась, в нечто теплое и мягкое. Мда… деревня и есть. Я вытер ногу об стоявшую рядом овцу и продолжил путь. Народ на меня практически не таращился. И не удивительно, кого здесь только не было. Наверно ярмарка сегодня, больше ничем я такое столпотворение объяснить не могу.
Деревня имела при себе кузню, трактир, мельницу и лавку, все что нужно. Только денег бы раздобыть. Будь я человеком попробовал бы украсть. Мы в страже, а потом и в рейнджерах этого не стеснялись. Всегда можно было раздобыть монет, подкинув кошелек какому-нибудь недотепе и раскрутив его по полной. И при деньгах, и за службу медальку дают. Потом, правда, новый начальник лютовать стал, пришлось со стражи валить, пока самого на плаху не определили.
Чуть не проворонил положившую глаз на меня шавку. Я не стал выяснять, что она задумала, то ли куснуть, то ли надуть на меня и поддев ее под пузо ногой отправил в краткосрочный полет. Она на меня не кинулась, а поджав хвост нырнула под один из заборов.
— Эй, ты чумазый стой! — меня остановил окрик пристально вглядывающегося в меня, мужчины лет тридцати. С аккуратной курчавой бородкой каштанового цвета, горбоносый, с небольшим шрамом, перечеркивающим левую бровь.
Еле разобрал, что он говорит и чего хочет. Вроде и общий язык, но не внятный, на таком старинные книги писали. В древности, попадалась мне пара таких в библиотеке.