Отмыв пол, я свалилась на чистый диван и замерла, таращась в одну точку. Я собиралась убрать вторую спальню наверху, но домылась и дочистилась до дрожи в руках и коленках.
— Нет, — глядя на сгущающиеся сумерки. — Завтра. На сегодня хватит.
Немного отдохнув, я взяла найденные ключи и обошла с ними дом. Два одинаковых ключа подошли к замкам уже открытых спален, а остальные три — к запертым дверям на втором этаже.
За одной дверью оказалась еще одна небольшая спальня, но без ванной комнаты. За второй — маленький туалет. А за последней — огромная спальня с гардеробной и большой ванной комнатой. В этих комнатах тоже повсюду была пыль, но хотя бы отсутствовала грязь, что не могло не радовать.
— Интересно, снаружи на втором этаже в этой стене только два окна, и оба они принадлежат угловым спальням. Куда же выходят эти окна? — спросила я, отдергивая тяжелые пыльные шторы в большой спальне.
Мне открылся вид на Рыжий мир, но… Я сходила в угловые спальни и убедилась в своей догадке. Каким-то причудливым образом из окон второго этажа открывался вид, больше, соответствовавший какому-нибудь четвертому этажу дома.
— Похоже, выхода в башенки я не найду, — пытаясь уложить странное устройство дома в голове, пробормотала я, продолжая смотреть на кусочек чужого мира. — Окна башенок достались этим спальням. Значит… Если башенок семь, а тут три окна, то остальные четыре окна прячутся где-то за закрытыми дверями на первом этаже… Причудливо… Как серединка треснувшего зеркала. Все и привычно, и изломано.
Большая спальня настолько меня впечатлила своими размерами, что я без сомнений решила в ней обосноваться, как только завершу уборку.
— Завтра будут новый день и новые подвиги, — сказала я, устраиваясь на чистом диване.
Глава 4
Найти вход в кроличью норку
— А! Вашу ж бабушку! — взревела я на весь дом, заглянув после пробуждения в ванную. — А-а-а-а!
Ни о чем не подозревая, я просто повернула вентиль и подставила руки под струю, а получила мощный заряд бодрости при помощи невероятно горячей воды, хлынувшей из крана.
— Вашу бабушку! — выла я, спеша пустить воду из второго крана, но из него полилась не менее горячая вода. — Чтоб вас! Чтоб вас всех! Чтоб вас всех!
Подув на руки, я поскорее просушила их первой же попавшейся тряпкой и отправилась проверять остальные краны в доме. Я переходила из ванной в ванную, из туалета в туалет, и мои брови неуклонно ползли вверх, а на языке вертелись лишь непечатные выражения. Даже из кранов в кухне радостно хлестала горячая вода, от чего мгновенно запотело окно.
— И… это что? Это моих рук дело? — глядя на это безобразие, спросила я стены кухни и успевшее высохнуть постельное белье. — Точнее, моего языка? Что хотела, то и получила?
Чертыхаясь и продолжая дуть на чуть покрасневшие ладони, я еще раз обошла дом, уделяя внимание каждому из кранов и уточняя собственное пожелание. Горячая вода — это хорошо, но не когда только она и есть!
Когда я закончила и повторила попытку умыться, то наконец получила требуемое, а мыло и возможность почистить зубы вернули мне хорошее расположение духа.
— Ух… И как этим управлять?
Рассуждая вслух, я принялась ходить по дому, разговаривая с вещами, стенами и даже полами. Я рассказала всем лампам, какие они яркие и как бы было здорово, избавься они от грязи и пыли. Я поведала шторам об их таинственных складках, матрасам — об их пружинках, всем деревянным поверхностям — о том, как бы они сверкали, если бы сами отполировались, полам — о том, как я была бы счастлива ходить по ним, будь они чистыми.
Мгновенной чистоты это не принесло, но стоило мне взяться за тряпку, как процесс уборки пошел на удивление быстро и легко. Стоило лишь один раз взмахнуть веником, как исчезала вся пыль и грязь, а от касания тряпкой пропадали даже самые стойкие пятна.
В итоге и кухню, и комнаты наверху я убрала за какой-то час и приступила к стирке. Приплясывая в полной воды и пены ванне, я рассказывала пледам и шторам, как они украсят домик, твердила кранам и дверным ручкам, что в них можно смотреться как в зеркало, убеждала булькающее в ведре белье, что нет ничего белее во всем мире.
— И вот теперь можно вознаградить себя походом в кофейню, — улыбнулась я, довольно оглядев развешенное для просушки белье и чистоту вокруг. — Я заслужила. И ты, домик, тоже. Ты такой славный. Необычный, но очаровательный!
Вооружившись ножницами, лентами и булавками, я прямо на чистом полу в кухне раскроила купленную вчера темно-фиолетовую ткань, убеждая себя, что все получится именно так, как я задумала. В качестве лекала я использовала одну из наиболее подходящих мне по размеру блуз и жилетку. Приговаривая и убеждая себя и ткань, долго орудовала иголкой и ниткой, высунув от усердия язык, а потом расправила то, что получилось.
— То ли мне просто везет, то ли это реально магия… — пробормотала я, переодеваясь в получившееся сооружение.
Со стороны я теперь выглядела странно и необычно, но вполне приемлемо. Все лучше, чем бесформенные блузы и пятна на юбке, хотя вряд ли даже в более современном относительно других Сером мире кто-то видел хоть что-то подобное.
Верх платья представлял собой плотную жилетку на крючках, из-под которой виднелась рубашка с рукавами три четверти, а низ — сборчатую юбку, более длинную сзади и короткую спереди. Дополняли наряд чулки и мои ботинки, а также безумная брошка, сооруженная из большой булавки, ярких лент и пуговиц. Усиливая впечатление, я вплела несколько лент в волосы.
— Или меня примут за экстравагантную особу, или за ведьму, — рассматривая себя в зеркало, хмыкнула я и отправилась за порцией заслуженного кофе.
* * *
Кофепитие плавно перетекло в закупку продуктов. Петляя по улочкам Серого, а после и Рыжего мира, я запаслась кофе в зернах, колотым сахаром, причудливым овощем, внешне похожим на свеклу, но по запаху — на картошку, жутко дорогим черным перцем и целой связкой оранжевых баклажанов. А еще зеленым чесноком, фиолетовой морковкой и пуком зелени, которую я не смогла соотнести ни с одной мне знакомой, но аромат понравился, а торговка настоятельно советовала крошить свой товар на мясо. В мясницкой лавке купила связку копченых колбас, кулек вяленого мяса, густо присыпанного солью, и куриную тушку. Если бы не отсутствие холодильника, я бы купила побольше продуктов, но пока приходилось учитывать условия проживания. Долго плутала в поисках яиц и хлеба, но в конце концов нашла нужное, путь для этого и пришлось сильно углубиться в Рыжий мир, задаваясь вопросом, как далеко я вообще могу зайти в любом из миров.
По дороге домой я обдумывала, что может скрываться за тремя запертыми дверьми на первом этаже. Библиотека и кухня по своим размерам превосходили угловые спальни на втором этаже, так что оставшиеся помещения не могли быть очень уж большими. Возможно, мне предстояло обнаружить три кладовки или еще какие-нибудь хозяйственные помещения.
— С другой стороны, если окна от этих комнат, как бедные родственники, торчат на башенках, то и сами комнатки могут оказаться больше или меньше, чем я думаю, — покачав головой, хмыкнула я, выходя на площадь.
Щурясь, я взглянула на солнце. Точнее, на солнца. Все солнца семи миров я могла увидеть лишь в полдень, когда все они поднимались над головой и светили на домик сверху своими «дольками», собираясь в одно расплывшееся, как печенька после выпечки, солнышко. Где-то кусочек был больше, где-то желтее, а где-то стыдливо прятался за облака. А в Черном мире небо и вовсе заволокло грозовыми тучами. Да и небо всюду было разным: чуть синее и ярче — в Фиолетовом и Красном мирах, чуть бледнее — в Зеленом и Рыжем, сероватым — в Сером мире.
— Интересно, они уже здесь? — спросила я себя, огибая угол дома. — Обещали ведь зайти. Но кто их зна…
Фразу я не закончила, увидев парней. Сначала мне показалось, что они снова внаглую устроились на ступеньках дома, чтобы погреться на солнышке-печеньке, но секунду спустя я разглядела масляный блеск на одежде Шарада и что-то красное, размазанное по булыжникам.
— Эй! — окликнула я их, подбегая и склоняясь над блондином. — Что произошло?
— Привет, — открыв глаза, слабо улыбнулся мне Мэй. — Прости… Мы тут… Мы немножко посидим и уйдем.
— Куда?! — воскликнула я в панике. — Куда вы собрались? Посмотри! Кровь кругом! Что случилось? Эй, Шарад!
Блондин полулежал на приятеле и был бледен до синевы. Мэй шумно втянул в себя воздух и закашлялся.
— Да ничего особенного… — сквозь кашель ответил он. — Неудачно заглянули в Черный мир.
— Ты идти можешь? — спросила я, перешагивая через парней, чтобы открыть дверь. — Тащи его внутрь. Куда вы в таком виде пойдете?
Сгрузив сумку под окном в комнате, я уговорами, руганью и причитаниями подняла Мэя на ноги и уже с ним вместе кое-как втащила в дом блондина. Хоть и тощий, весил он немало. Нас качало, как пьяных, и до дощатого стола, на который мы сгрузили Шарада, я волокла себя и Мэя добрую минуту, воюя за каждый шаг к цели.
— Уф… — выдохнул брюнет, закидывая ноги приятеля на стол и оседая на пол.
— Ты как? Что? Где?
В жизни мне не приходилось сталкиваться с какими-то серьезными ранениями, но взросление с братьями — неплохая школа по оказанию первой медицинской помощи. Я заглянула Мэю в глаза, безжалостно прощупала руки и ноги, радуясь тому, что парень ни разу не вскрикнул, лишь пару раз поморщился.
— Да я нормально, — прошептал он. — Приложило пару раз о стену, но не страшно.
Ничего не ответив, я переключилась на Шарада. У меня мгновенно стали мокрыми ладони, а перед глазами потемнело от ужаса, когда и без тщательного осмотра стало ясно, что у парня на боку разодрана рубашка и куртка, а из глубокой раны хлещет кровь и что-то зеленое.
— Вашу ж бабушку! Вашу!.. — проорала я на весь дом, отшатнувшись в сторону и таращась на этот кошмар. — Эй! Я ж не врач! Надо врача! Скорую! Срочно!
— Это яд… — прохрипел с пола Мэй. — Местные такое не умеют лечить.
— Вашу ж!.. — выдохнула я. — Так и я не умею! Я не врач!
До этого дня мне приходилось сталкиваться лишь с собственными царапинами, сбитыми в кровь коленками у младших и переломом руки у сестры. Но проблемы тогда чаще всего решали другие, а я лишь шипела от боли или наблюдала со стороны за оказанием помощи. Если бы парни просто отравились или слегли с сильной простудой, то я бы без раздумий взялась за лечение. А сейчас…
На миг я просто замерла, таращась на рану и чувствуя, что меня вот-вот стошнит от страха.
— Дыши, — велела я себе. — Дыши, Федька. Не паникуй. Давай-давай. Надо что-то делать! Надо хоть что-то делать! Он же умрет сейчас!
Слова помогли, звон в ушах стих, желудок перестал бунтовать, а я дрожащими руками внимательно обследовала Шарада, выискивая другие повреждения. И обрадовалась, когда обнаружила лишь несколько незначительных и чистых на вид царапин и целую россыпь ссадин.
Сбегав в кухню, я притащила купленную в аптеке марлю, местный аналог зеленки, ножницы и тазик с водой. Куртку удалось кое-как стащить, хотя из-за крови она прилипла и плохо поддавалась. Рубашку я нещадно изрезала, освобождая себе доступ к жуткой ране.
— Любой врач оторвет мне руки по самые ноги, если я просто вылью весь пузырек на рану и буду ждать чуда, — прошипела я себе под нос, отрезая от рулона марли кусок, смачивая его водой и стирая с раны гной. — Но кто ж знал, что мне придется изображать скорую помощь!
Под выступающей кровью и гноем в глубине раны блеснуло что-то черное и изогнутое, и я, обмотав пальцы новым кусочком марли, подцепила это нечто ногтями и осторожно выдернула. Шарад тихо застонал, от раны резче засмердело гноем, и кровь хлынула во все стороны, растекаясь по столу и выстукивая дробь об пол.
— Мамочки! — пискнула я, прикрывая рану чистым кусочком марли. — Мамочки!
— Ты знаешь, что делать? — слабым голосом спросил Мэй.
— А похоже?! — взвыла я, не успевая споласкивать марлю. — Жесть! Жесть! Жесть! Что я творю? Кто знает, что я творю?! А?! Мамочки!
Я сбегала на кухню и набрала в тазик чистой воды, каждую секунду представляя, что по возвращении обнаружу у себя на столе бездыханное тело.
— Так… Ох-х-х! Так… Тихо… Держись, Федя… Только держись. Жесть! Кошмар! Я же не знаю… — пробормотала я, вновь подступая к ране. — Может…
Не слишком веря в удачу, я стерла выступившую кровь и начала нашептывать:
— Гной и яд, цыпа-цыпа, ко мне. Все до последней капли, выползайте. Сюда-сюда.
К моей радости и ужасу, рана тут же наполнилась гноем, который я едва успевала вытирать. Я звала, убеждала и сыпала предупреждениями вперемешку с причитаниями и всхлипами до тех пор, пока в крови перестали появляться желтовато-зеленые вкрапления.
— Я не смогу это зашить, — глядя на рваные края глубокой раны, выдавила я и едва не расплакалась. — Я не смогу… Да и как? Я же ни разу близко такую процедуру не видела. Ох…
Я цокнула языком, еще пару раз смочила кусочек марли в «синьке», обтерла им края раны и свои руки, после чего не слишком уверенно пристроила их по обе стороны от раны и мысленно стала уговаривать края соединиться. Не то чтобы я надеялась на успех, но почему не попробовать? Какое-то время ничего не происходило, и мои руки начали все больше и больше дрожать.
— И что ты пытаешься сделать? — с сомнением спросил Мэй, неуверенно поднимаясь с пола, но я предпочла не отвлекаться, а продолжить уговоры. Через несколько минут стало ясно, что кровь уже не течет. А потом края склеились между собой, как после наложения швов.
— Хм… После такого слова «заговорить рану» обретают новый смысл, — тихо хмыкнула себе под нос и не сдержала вздох облегчения.
Рана не исчезла, но пока все выглядело более чем оптимистично, так что я приказала крови не течь, краям не расходиться и, смочив новый кусочек в дезинфицирующем растворе, как следует обтерла бок Шарада, от чего его кожа по цвету стала напоминать татуировки на его руках. Все же хорошо, что он без сознания, иначе смущал бы меня вопросами и шипением. А еще взглядом зеленющих глаз.
Потом я прошлась бинтом по всем царапинам и ссадинам и, подложив под плечи и пятую точку Шарада подушки, тщательно забинтовала рану на боку сначала нарезанной на полоски марлей, а сверху — полосами из пожертвованной и разодранной ради этих целей простыни.
— Ну… я очень надеюсь, что все обойдется, — глядя на неподвижно лежащего на столе блондина, с тревогой сказала я и громко шмыгнула носом. — Надеюсь, что ты крепче, чем выглядишь.
Мэй сопротивлялся и убеждал, что с ним все в порядке, но после повторного осмотра ему досталась тугая повязка на ребра в качестве превентивной меры и россыпь синих пятен на ссадины и царапины.
— Лучше перенести его наверх, там есть свободные спальни. Вряд ли он так быстро очнется и сможет передвигаться самостоятельно, — заметила я, оттирая с пола пятна крови.
Мэй удивленно на меня покосился, но спорить не стал, и мы в четыре руки кое-как доволокли блондина сначала до лестницы, а потом, задыхаясь, на второй этаж. Перед тем как свалить парня на кровать в правой угловой спальне, я избавила его от грязных и пропитавшихся кровью штанов, оставив ему только нижнее белье, хотя то тоже было перепачкано кровью. Свежевыстиранных простыней было жаль, но я утешила себя тем, что мне вообще стоило обзавестись новым постельным бельем.
Укрыв Шарада чистой простынею и убедившись, что пока нет никаких признаков повышенной температуры, я строго уставилась на Мэя.
— Что? — нахмурился тот, пытаясь не сползать на пол по стеночке.
Парень упирался, но его я загнала в спальню в противоположном конце коридора и велела отдыхать, а сама на подгибающихся ногах спустилась вниз и упала на диван.
— Ну почему? — спросила я у потолка. — Почему я не попала в сказку? Где мой принц? Где все мои принцы, драконы и великие маги? Где мой законный черный властелин? Где толпа ушастых эльфов, вампиров и других… оборотней, на которых все мгновенно заживает? Почему никто меня не спасает, не решает за меня проблемы? Черт! Мир другой, а все равно со всеми трудностями приходится справляться самой… Ы-ы-ы-ы!