Бетти пожала плечами.
— Сказала, я важный элемент и должна быть рядом с тобой. Сестры сначала воспротивились, особенно Люцила, но потом отступились. Перечить провидице себе дороже. Когда Мафета это говорила, мне стало не по себе. Что значит “элемент”?
Действительно все это звучало как-то зловеще. Как будто моя Бетти была не человеком, а какой-то вещью. Возможно, Люцила не зря переживала за нее, так как тоже любила эту милую девушку всей душой. Вот меня бы она с радостью отдала на растерзание демонам.
— Глупости Бетти, тебе не о чем тревожиться. Обещаю, что тебе ничего не угрожает, — я взял её за руки и улыбнулся. Хотя, слова этой злобной девственной жрицы меня тоже пугали.
Но пока беды не предвиделось, я наслаждался ее компанией. Наконец-то она заплела мне косички. Такие, какие никто мне заплести кроме неё не мог, съела за завтраком мой пудинг, отдав мне вместо него свою сладкую булочку, и мы, как это бывало раньше, отправились в храм Луноликой Олди, возносить утренние молитвы.
“Моя богиня, помоги мне покинуть эту богадельню и убереги моё сокровище — Бетти, — молилась я с надеждой взирая на посеребренную статую покровительницы семьи, очага и женщин. — Неужели нужна в твоей обители такая паршивая овца, а вернее баран!”
Богиня услышала мои молитвы. А может я ее этими молитвами разозлил.
Когда я выходил из храма, заметил как несколько жриц, накинув свои черные плащи с капюшонами, торопились к черным воротам. Стража да и все остальные обитатели монастыря встречала их уважительными поклонами. Не многие смели смотреть на лица или в глаза жриц. Неизвестно, что они могли видеть? Обычно стража у ворот тщательно проверяла всех кто входил или выходил из монастыря. Всех, кроме жриц и самой настоятельницы матушки Миранды.
Я стала наблюдать за воротами и за теми кто входил в них и выходил. Монахини и воспитанницы почти не покидали обители, только если приезжала родня, встречи с которой происходили за стенами в специальной гостинице для паломников и гостей. Чтобы выйти за ворота, нужно предъявить письменное разрешение настоятельницы.
Служанки и евнухи, покидали обитель по хозяйственным делам гораздо чаще. Приезжали сюда и учителя для воспитанниц. Их всех знали в лицо и пускали без лишних вопросов. А вот жрицы были на особом счету.
Эти женщины и девушки в черных плащах были святы и неприкосновенны для охраны. Они покидали монастырь, когда им заблагорассудится и возвращались в него так же. Интересно, что этим странным бабам нужно в мерзлой и холодной степи?
Вопрос так и остался для меня без ответа, но в голову пришла безумная и авантюрная идея побега.
Особо провинившихся воспитанниц монастыря направляли в термы, помогать прачкам. Для этого надо было выкинуть что-то из ряда вон… Ну ничего, раньше как-то справлся и теперь смогу! А там без труда можно добыть что-нибудь из вещичек неприкосновенных жриц.
На следующее утро я отправился искать неприятности на свою голову или еще на что-то. Вот это у меня всегда выходило на “ура”.
Я в одних розовых панталонах, пеньюаре и непричесанной, прямиком отправился в общую спальню девочек.
— Где моя книга? — громко завопил я и принялся трясти за грудки еще не проснувшуюся Изиду. — Куда ты ее дела? Отвечай, ведьма белобрысая!
Бедняга Бетти и малышка Флоя быстро проснулись, продрали глаза и открыв от удивления рты смотрели на то, как я допрашивала их соседку.
— Какую книгу?.. — не понимала бедняга спросонья.
— Ту, ту, которую я у лекаря украла. Я знаю, это ты ее взяла. Отдай!
Бетти и Флоя тоже одетые только в одни полупрозрачные ночные рубашки с кружавчиками бросились ко мне и попытались отцепить меня от орущей от страха Изиды.
— Дура сумасшедшая, шлюха… — кричала она и пыталась вырваться.
Правда ни одной из них не удалось со мной справиться. Да выросли титьки, голос мягче стал, а вот силы молодецкой никак не убавилось!
— Эндрю, Эндрю, что ты делаешь? Отпусти её, она не виновата, она не брала, — мягко начала упрашивать меня Бетти и я сдался. Разжал пальцы и выпустил рубашку Изиды.
— Она меня шлюхой назвала, — неуверенно ответил я, поднял взгляд на подругу и на мгновение забыл зачем сюда пришёл.
Её ночная рубашка, сшитая из легкого материала, просвечивала и я увидел очертания её прекрасного тела и темные круги сосков. Мною тут же завладело желание, которое обычно присуще мужчинам. О Боги, за что вы так смеётесь надо мной?
Мысленно я проклял… прокляла своё теперешнее положение. Я не могу ее желать! Это не нормально!
— Прости Бет, так надо, — стал оправдываться я.
На крики примчалась вездесущая Люцила, складки на ее толстом животе, колыхались в такт ее строгой походки, и больно схватив меня за запястье, потащила к себе в комнату, прикрыла плотно дверь и вперилась в меня своими выпученными жабьими глазками.
— Что ты творишь? — зашипела она. — Как смеешь заявляться к девушкам в комнату?
Я усмехнулся на ее замечание.
— Что такое, матушка, ведь я девица и ничего в этом предосудительного не вижу. Все мы из одного теста слеплены. Вы видели меня в терме, голышом. Мое тело немногим отличается от вашего.
— Нахал, — рассвирепела она. — Теперь настоятельница распорядилась не пускать тебя в комнаты девиц и тем более в общую терму.
Я вызывающе посмеялся.
— Интересно, что подумают ваши воспитанницы?
— Отправляй в свою комнату и жди. Наказание у тебя будет самое унизительное! — с каким-то сладким предвкушением сообщила она.
— И я его жду… — я прикусил язык. — Боюсь, матушка, до дрожи боюсь!
— Вон!
Довольный собой, я направилась к выходу из ее комнаты. Теперь оставалось только ждать, когда меня отправят в прачечную.
После молитвы воспитанницы пансионата пошли завтракать, а меня выцепила дылда Монки.
— Адриана, — она многозначительно вздохнула. Из всех сестер, эта была самая жалостливая.
— Я готова понести наказание, — обрадовался я. Но чтобы это не казалось слишком подозрительным тут же сделала скорбное лицо. — Признаю свою вину полностью.
— Книгу твою нашли и её изъял лекарь Марсиус, так как она по медицине.
— А наказание? Послушание? Я наказана?
— Да, ты отсидишь под замком до вечера без обеда. Этого достаточно.
Моему разочарованию не было предела.
— А может, я лучше в прачечной поработаю?
Анкила пожала плечами:
— Матушка Миранда так велела!
Я обиженно сжал губы. Да, все старания зря! И сидеть взаперти хуже некуда. Я и так не свободен, а тут совсем без свежего воздуха целый день.
Я пошел следом за Монки, глядя себе под ноги и на сухие каменные ступени храма. Остальные девушки легко сбегали по ступеням вниз и отправлялись в столовую. Некоторые оглядывались на меня, одаривая насмешливыми взглядами.
— Эндрю, — подскочила ко мне Бетти. — Что за муха тебя сегодня укусила? Что тебе сделала Изида? Твою книгу никто не трогал!
— Она слухи распускает, что я шлюха, — ответил я и поперхнулся, заметив как сердилась за эти слова на меня стоявшая рядом монахиня. — И, это не моя книга!
“Что я говорю, зачем, почему?..”
Мимо нас прошла Изида с обиженным и напыщенным видом. Это была действительно красивая девушка. На ее фигуре все сидело хорошо и привлекательно, даже это синее закрытое платье ученицы пансиона. Все это дополнялось походкой павы и излишней аккуратностью.
Изида задержалась возле Бетти и сказала, при этом делая вид, что в упор меня не видит:
— Бет, я говорила тебе, эта сумасшедшая неизлечима, — покрутила она у виска пальцем. — К тому же она воровка и, действительно, целомудрие этой м-м-м… вызывает у меня сомнения.
Я еле сдержался от реплик в ее адрес. Нажил себе врага. Притом нажил осознанно. Вот теперь получаю.
— Я не собираюсь ждать вечно, — заворчала монахиня, уставшая ждать меня. — Или позвать евнухов, а может охрану?
— Не надо, — остановил я и потом сказала Бет и Изиде. — Простите девочки, потом объясню. Все объясню.
Фигуристая соседка моей подружки все удивленно приподняла брови и посмотрела на меня. А моё Сокровище, выглядела как-то потеряно. Её плечи печально опустились, а в глазах промелькнула грустинка. Вот только этого еще не хватало, кажется она расстроена.
Меня, как и обещали, закрыли в комнате и я занялась созерцанием мира из окна. Внизу, под окнами корпуса пробегали и суетились люди: воспитанницы, монахини, служанки, пару раз евнух перевозил тележку с дровами для печи. С кухни и из столовой, которые как раз располагались на первом этаже, а значит отчасти и под моей комнатой, ко мне пробрался аппетитный запах свежеиспеченного хлеба. В животе заурчало. А я все искал в себе причину провала моего коварного плана. Может и лучше, что он провалился.
Теперь, разузнав у маленькой жрицы Мафеты, мое истинное происхождение, монахини стали относится ко мне с настороженно, а значит и наказания в отношении моей персоны тоже изменились. А я этого совсем не учел.
Чтобы хоть как-то отвлечься от урчания в животе, я начал размышлять, как бы здорово было там, за стенами этого треклятого монастыря.
Больше книг на сайте - Knigoed.net
Все рано или поздно подходит к концу, и мое наказание тоже подошло к концу. Запор на двери отворили и я со вздохом облегчения вышел в сад подышать свежим воздухом. Погода правда совсем раскисла. Земля пропиталась холодным дождем. Черные ветви кустов, с которых промозглый ветер срывал, словно последнюю рубашку, остатки листвы, как острые пики торчали кверху и казалось тянулись к появившейся на небе бледной и скучающей луне. Я кутался в плащ, который оказался сомнительной защитой от непогоды, и сидел в раздумьях на лавке недалеко от корпуса.
— Скучаешь? — послышался насмешливый тонкий голосок.
Я обернулся и с трудом узнал низенькую белобрысую жричку с гадким характером.
— Мафета?
— Узнал. Умница, — она подошла ко мне грациозной, как у хищницы, походкой и села на лавочку рядом и развернулась ко мне спиной. Притом придвинулась настолько близко, что ее маленькая попка уперлась мне в бедро.
— Не спится что ли? — я отодвинулся. “Странная жричка, хоть и девственница?!”
— Не бойся, не кусаюсь, — послышался ее тоненький голосок и смешок.
Кто знает? С мужчинами им совокупляться нельзя, а вот про девушек в их правилах и уставах как-то забыли упомянуть…
Мафета снова захихикала.
— Все мужчины думают только об одном!
— Я не мужчина!
Мафета рассмеялась и теперь обняла меня, обвив мою шею тоненькими ручками.
— Ты испугался меня, мальчик? — сказала она с каким-то гадким сарказмом.
Я дернулся, пытаясь высвободиться из её объятий, но эта мелкая гадина вдруг нагло покрыла мои губы своим холодным поцелуем… И тут произошло то, чего я никак не ожидал.
Перед глазами все поплыло и я провалился во мрак. Потом передо мной возник молодой мужчина с пышными черными усами и насильно повалил меня на земляной пол походного шатра в котором я неожиданно оказалась. Притом, одежда на мне была совсем другая и разорванная в лохмотья до такой степени, что я практически оказалась голым, то есть голой… руки крепко связаны за спиной. Я закричал от боли, которую мне причинял мне этот человек: грубо хватал меня за все места, отвесил несколько пощечин и потом достал кинжал. И когда я рассмотрел его лицо повнимательнее, меня охватил дикий ужас — это был мой отец!..
— Стой, — отчаянно завопила я. — Сто-о-й!
В одно мгновение я снова оказался на лавке в саду возле монастыря. Меня пробрала мелкая дрожь и к горлу подступила тошнота. Мне было противно, от того, что я увидел. Меня насиловал мой собственный отец!
Мафета все ещё сидела рядом и с холодным спокойствием наблюдала за мной.
— Что ты видел?
Я был настолько потрясен, что не смог ответить ей. Лишь вскочил с лавки, вытер проступившие слезы и ощупала себя. Видение казалось настолько реальным, что я ощутил боль и отвращение в полной мере. Ужаснее всего, было то, что это со мной делал Люциус, мой собственный отец.
— Ты видел грех твоего отца, за который тебя и его покарал один из древних богов. Ты расплатишься за грех отца!
— Как?
— Кровью!
Она встала, а я напротив, потеряв от волнения всякую ориентацию, присел обратно на лавку. Я все еще чувствовал пальцы Люциуса сжимают больно мои груди, а потом и горло.
Когда я пришел, а вернее пришла в себя, Мафета, виляя задом, уже успела дойти до ворот ведущих из сада.
— Тварь! Мелкая тварь! — прошипел я и тут заметил на лавке оставленный ей черный плащ с капюшоном.
Похоже, жрица так увлеклась своим подлым издевательством, что совсем забыла про него. Нет, все слишком просто! Может, она прочитала мои мысли и решила подставить меня? В любом случае, не воспользоваться шансом, будет очень глупо!
Я схватил плащ и накинула его на себя. Вещь оказалась очень удобной, легкой и одновременно теплой. Все переживания терзавшие еще только минуту назад сразу отступили. Теперь я был полон решимости покинуть это гадское место раз и навсегда! Неужели богиня Олди услышала мои мольбы?
Из сада я направился прямиком к воротам монастыря. Стража дежурила круглые сутки. Сейчас вход освещался факелами. Я скрыл лицо под капюшоном и подошла к воротам. Сердце замерло от страха: сейчас они меня разоблачат и схватят!
— Открыть ворота! — скомандовал десятник, увидев меня.
“Надо же, они даже не спросили куда это жричка среди ночи пошла?!”
Двое бравых стражей быстро отодвинули огромный кованый засов и не без усилий распахнули хозяйственные ворота монастыря, отошли в стороны, уважительно склонили головы и освещая мне путь факелами.
За воротами меня встречала непроглядная тьма и холодная осенняя степь, наполненная дикими зверями и разбойниками, но сейчас они казались мне милее монахинь.
— Всевидящая, — обратился неожиданно ко мне один из стражей примерно того же возраста, что и мой отец. — Скажи, скоро ли сыщется достойный жених для моей дочке.
Второй страж с укором посмотрел на товарища. Мол, нечего жрицу глупостями отвлекать.
— Скоро, — тихо ответила я и добавил для достоверности. — Этой весной.
Я, конечно соврал, но заметил, что страж весь преобразился от такой радости.
— Благодарю, Всевидящая!
Глупец, разве можно верить словам взбалмошной девицы, которая шатается неизвестно где и с кем по ночам.
Я с трепетом шагнул навстречу судьбе.
Глава 13. Снова встреча
Пропажа Адрианы обнаружилась не сразу. Кто бы мог подумать, что она куда-то денется из хорошо охраняемой обители.
Бетти выбежала в сад, чтобы позвать Эндрю в корпус. На улице все таки не лето, а из степей навевает холодным ветром.
Она долго не могла поверить словам Мариты, что Адриана — не дочь, а сын берта. Несколько дней к ряду пыталась свыкнуться с этой мыслью. Ведь она видела ее голой, мыла её угловатое тело и даже спала на ее кровати. Еще тогда, когда ночью с девушками пробралась к ней в комнату, желая повеселиться, а больше повеселить Адриану. Конечно подруга старалась казаться веселой и бодрой, но Бет знала, это всего лишь маска, притворство.
Бетти вышла в сад и осмотрелась. Но что можно рассмотреть в таком мраке? Начинал накрапывать дождь и ветер лютовал как никогда. Только эта хулиганка могла пойти гулять в такую погоду.
— Эндрю! — крикнула она что было сил. Ветер подхватил ее крик и с воем разнёс по мрачному саду. — Эндрю, где же ты. Иди скорее в тепло, простудишься.
Но ей никто не ответил, и только ветер снова загудел между каменными монастырскими стенами.
Девушка не могла уйти далеко. Да и какой резон в такую непогоду?
— Адри-а-на, где ты? — протяжно прокричала пансионка, белый чепчик слетел с ее головы, упал на мокрую садовую дорожку.
Она вдруг почувствовала тревогу и мысленно стала снова корить себя за то, что в последнее время отдалилась от подруги.
Бет запнулась за скользкий камень и упала, больно ударившись коленкой.