Воодушевленная этими новостями, подхватила выданные банные принадлежности и в компании своих соседок рванула к баням.
М-м-м! Чуть кисловатый, влажный запах дерева, пар, клубящийся под потолком, запах березовых веников, распаренных в воде, хохот девчонок, их же визг, когда одна принималась хлестать веником другую. Шипение воды на раскаленных камнях… И дыхание, которое перехватывает, когда очередная горячая волна воздуха касается тела.
Я сидела на одной из ступенек парной и млела. Даже глаза открывать не хотелось. Дышать приходилось ртом, потому что горячий воздух нещадно жег ноздри. Пот катился крупными горошинами по всему телу. Еще некоторое время назад я чувствовала себя неловко, ведь девчонки, не стесняясь, скинули с себя всю одежду, а потом плюнула и тоже сбросила простынь, в которую куталась поначалу. И теперь по телу разливалась нега. Меня укачивало на волнах расслабления, хотелось лечь спать и больше никуда не ходить. Златка уже прошлась по моей спине хлесткими ударами веника, но после того, как она проделала это и с другими соседками, я поняла, что меня щадили. Улыбнулась уголками губ, наблюдая за девчонками из-под полуопущенных век. Как жаль, что банный день в этой маленькой деревушке всего два раза в неделю. Вот уж точно, выйду отсюда заново родившейся. Уже сейчас казалось, что все переживания не такие уж и важные, а впереди только приключения и приятные хлопоты, а не испытания. И даже мое невезение казалось мнимым. Ну, подумаешь, Покровские, обычные уверенные в себе бабники. Да сколько их было? Устоим, дадим отпор и утрем нос. А сейчас…
— Девчонки, айда купаться, — и я не успела даже глаза раскрыть, как с двух сторон меня подхватили под руки и потащили к выходу. В чем мать родила. От шока даже не стала сопротивляться. Только быстро-быстро ногами перебирала, чтобы не растянуться на полу и поспеть за шустрыми девчонками.
С визгом, взметнувшимися брызгами и громоподобным хохотом мы влетели в воду. Я почти сразу с головой ушла под воду, но успела закрыть рот. Вскочила, забежала чуть дальше и отдалась во власть приятной прохладной воде.
— Как хорошо-то, — выдохнула я, не в силах сдержать эмоции.
Что-то коснулось ноги. Отдернула ногу и огляделась. Наверное, водоросли. Кто-то хихикнул, и тут же над ухом раздалось звонкое:
— Новенькая!
От неожиданности вскрикнула и ушла под воду. Кто-то, не очень церемонясь и заботясь о моих ощущениях, за волосы выдернул меня на поверхность.
— С ума сошла? Захлебнешься! — тот же звонкий голосочек звучал резко, как звон бьющегося хрусталя.
Боги, как я орала, когда увидела обладательницу этого голоса. Только потом, вечером, смеясь, девчонки мне расскажут, что от моего крика на берег выскочили те, кто был в воде, а те, кто только к ней направлялись, резко сменили траекторию своего движения в обратном направлении. Да я и сама бы подобно Моисею в этот момент могла по воде пройти от страха. Потому что перед моими глазами была девушка. Потом, вдоволь наоравшись, я ее рассмотрела и вынесла мысленный вердикт, что девушка даже красивая, несмотря на странности во внешности. Светлая кожа с серо-зеленым отливом, пухлые, сине-зеленые губы, тонкий длинный нос, огромные глаза мутноватые, без белка, словно водная гладь, по которой идет рябь, отчего цвет неуловимо меняется от синего к зеленому. В серых, словно пеплом припорошенных волосах путались зеленые водоросли. На шее были видны прорези жабр, а между пальцами, одним из которых девица сейчас грозила, тонкие прозрачные перепонки.
— От глуподырая, — встряхнула меня хрупкая девица, держа в одной руке, благо, хоть перехватила и держала теперь за плечо, а не за волосы, — чего орешь, божедурье? Всех рыб распугала, — и снова встряхнула меня так, что я тут же захлопнула рот. — То-то же. Ишь, удумала мне тут вой поднимать.
— Милка, — до меня донеслись обрывки ругательств Златки, — совсем безумная, что ли? Мы уж думали, ты чёрта лысого увидела!
— Не поминай, — тут же со всех сторон на нее зашикали, — а то ж, явится.
Златка только отмахнулась. А я уже почти шею свернула, глядя на соседку, которая оказалась у меня за спиной. И глаза на нее таращила так, что они чуть из орбит не повылазили, но соседка моим немым попыткам призвать ее на помощь не внимала. Стояла по пояс в воде, упирая руки в бока, и грозно сверкала на меня глазами.
— То ж берегини наши, я ж говорила тебе! — сплюнула она в воду и пошагала, наконец, к нам.
Я лишь головой покачала, мол, нет, не говорила. Но снова поворачиваться к берегине побаивалась. Не внушала у меня доверия жительница вод.
— Значит, забыла сказать, — махнула рукой Златка. — Лия, отпусти. Новенькая это, городская. Темная, — припечатала соседка.
— Потонет же, — с сомнением протянула упомянутая Лия и аккуратно отпустила меня.
Как только почувствовала под ногами песчаное дно с редкими мелкими камешками, сделала несколько шагов назад и осторожно вскинула взгляд на новую знакомую. Она не выглядела враждебно. Глаза, пусть немного странные и пугающие, лучились добром и любопытством, а улыбка, которая оголила (хоть тут мне не пришлось содрогаться от ужаса) нормальные вполне человеческие белоснежные зубы, тоже была добродушной.
— Постой-ка-постой-ка, — протянула берегиня и прищурилась.
Я и глазом моргнуть не успела, как водяная девушка оказалась рядом со мной. Проплыла вокруг меня, пока я глядела сквозь воду на ее ноги. Даже почувствовала укол разочарования от того, что это были ноги с перепонками между пальцев, а не красивый чешуйчатый хвост.
— Айя, Ния, идите-ка сюда, — не отрывая хмурого сосредоточенного взгляда, проговорила берегиня. Ее настороженность и даже беспокойство немного пугали меня и заставляли нервничать.
Рядом с уже знакомой берегиней появились еще две. Тоже довольно симпатичные. Они приветственно булькнули (иначе охарактеризовать этот звук я не могла), широко улыбнулись и обратили вопросительные взгляды на Лию.
— Что тебя так взволновало, сестрица? — веселым ручейком прозвенел голос одной из появившихся.
— А ты глянь сама, — Лия махнула рукой в мою сторону. — Нехорошее что-то. Уж больно мне не нравится, — она сморщила носик и снова подплыла ко мне. — Не бойся, Милана, — подцепила ледяными пальцами подбородок и заставила взглянуть в глаза. Но тут же отвлеклась. — Ишь, уши развесила, — фыркнула обитательница вод, — иди-иди, Златка, нам тут есть о чем посекретничать, — она весело хихикнула, да только смех этот вышел совсем неискренним, натужным. А я очень не хотела, чтобы Златка уходила. С ней как-то спокойнее, привычнее. — Не бойся, Мила, страх твой силен, да причин для него нет. Мы ведьмам не враги, зла причинить не можем, а вот помощь оказать — завсегда. Посмотри-ка, сестрица, мне в глаза, да страх отгони, чтобы душа не трепетала.
И она взглянула мне в глаза. Жуть жутчайшая! Если до этого мне ее глаза казались странными, но красивыми в своей необычности, то теперь они пульсировали, затягивали в свои омуты и заставляли дрожать. У меня душа не трепетала, она тело покинуть была готова от страха.
— Ну что, сестры, — Лия снова обратилась к берегиням сразу, как только отпустила меня из зрительного плена, — видите? — тяжело вздохнула она, мягко коснулась щеки, словно успокаивая, и отплыла к сестрам.
— Чернота, — тихо проговорила одна из берегинь и покачала головой, поджав губы, — не в душе, да на сердце. Душа чистая, как слеза младенца, да сердце тьмой окутано, околдовано, да не ей предназначавшейся.
— Вы меня пугаете, — тут же отозвалась я и обняла себя за плечи. Вода, которая еще несколько мгновений была приятной, даже теплой, сейчас казалась ледяной. — Что все это значит?
— Черноту убрать надо, — прохладный голос третьей, до сих пор молчавшей, берегини, обладающей почти черными волосами, прозвучал тогда, когда пауза заметно затянулась.
— Как? Что это за чернота? Порча какая-нибудь? — после всего случившегося я могла поверить во все, что угодно. Поверить, потом проверить, перепроверить и только тогда думать над тем, что с этим делать.
— Может и порча, — пожала темноволосая берегиня, — как же так вышло, что ты не знала? Не твоя это грязь, но тебе доставшаяся. Кто-то на тебя скинул, или же от матери передалось… — задумчиво скользила она по мне взглядом, — ох, уж не ведьма я столько лет, сложно мне, поди к хранительнице, она подскажет, что делать, да как выяснить.
— А коли наша помощь нужна будет, — Лия на секунду скрылась под водой, а когда вынырнула, в ее руках были небольшие бусы, сделанные из речных крохотных камешков, — опустишь в водоем любой и по имени позовешь.
— Л-ладно, — осторожно приняла внезапный подарок и крепко сжала в кулаке.
В голове была мешанина из вопросов, непонимания и остатка страха. Из воды я выходила на автопилоте. Так же быстро ополоснулась, обтерлась полотенцем, оделась и пошла домой. Все это время сжимала в руках бусы, иногда бездумно их поглаживала и перекатывала между пальцами. И чувствовала взгляды, которые бросали на меня со всех сторон другие девочки.
Глава 11
Глава 11
На коврике у моей двери меня снова ждал подарок. Одинокая веточка с нежными крохотными синими цветочками ждала моего возвращения. Несмотря на обуревавшие меня тягостные мысли не смогла сдержать тихого восхищенного вздоха, с улыбкой и трепетом подняла эту веточку. Вдохнула легкий аромат и зажмурилась. Так мило и трогательно. Незабудки. Если действия Рада — это отлаженная схема по обольщению глупеньких ведьмочек, то его коварство просто поражает. Потому что… Потому что при таких милых ненавязчивых знаках внимания сложно оставаться равнодушной и не думать… Думать о том, что все же может быть, что эти зеленые глаза не зря так часто вспыхивают в памяти, и, может быть, именно со мной будет по-другому.
«Ага, или же Рад просто добивается разжижения мозгов на фоне неописуемого восторга и одержит очередную победу, когда я буду «тепленькой» и готовой сдаться», — тут же вернул меня с небес на землю ехидный внутренний голос. А ему я была склонна верить, как и рассказам девочек про всех остальных, с которыми тоже могло быть все «по-другому».
Тряхнула головой, разгоняя розовый туман. Усилий прилагать не пришлось. Мое здравомыслие отойти в сторонку не успело, удерживаемое впечатлениями от встречи с берегинями. Тут же в душу ворвался тревожный вихрь. Цветок был осторожно пристроен в стакан к уже увядшему цветку. И был забыт. Мысли затопило волнение. О чем говорили берегини? Что их насторожило во мне? Прислушалась к себе. Нет. Все как обычно. Никаких новых ощущений, никакой «черноты» я не ощущала. Мысль мелькнула, и я с трудом ухватила ее «за хвост». А может ли быть так, что инцидент с деревом как-то на меня повлиял? Или местные ведьмочки, увидев интерес Рада к новенькой, наградили эту самую новенькую какой-то гадостью? Из зависти, например, или из-за неразделенной любви… Ух, если из-за него, я ему уши точно откручу. Не хватало из-за его внимания еще каких-нибудь проблем получить. Решено! Как и посоветовали берегини, пойду-ка я к Ядвиге Петровне наведаюсь.
Просушила волосы полотенцем, заплела их в небрежную косу, убрала в сундучок подарок берегинь, предварительно завернув в платочек, и с полной решимостью отправилась в школу.
Вопросы, вопросы, вопросы. Они как взволнованная стая птиц вспархивали и метались в голове. В полной задумчивости, решая с чего начать разговор и как объяснить хранительнице, чего от нее хочу, преодолела весь путь. Даже не видела никого вокруг. Кажется, меня даже кто-то окликнул, но я не обратила внимания.
Быстро добралась до кабинета директора школы и постучала. Ответом была тишина. Постучала еще громче, а потом решила дернуть дверь. Заперто.
— Чего ломисся? — тут же прозвучал оклик, от которого я подпрыгнула. Из соседнего кабинета вышла моя «обожаемая» Марья Федоровна. Как же не вовремя. Только препирательства с местным диктатором мне сейчас не хватало. И так настроение ни к черту. — Заперто, — она сверкнула на меня глазами, свела брови и уже гораздо спокойнее, видимо, оценив мой взволнованный растерянный вид, спросила: — Чего хотела?
— Мне Ядвига Петровна нужна, — помялась, переступая с ноги на ногу. — Очень срочно. Со мной что-то странное происходит, — передернула плечами и отвела взгляд.
Марья Федоровна поджала губы, оглядела меня оценивающе и, кивнув собственным мыслям, наконец, проговорила:
— Срочное, говоришь, — протянула она задумчиво, — здесь жди, сейчас найду Ядвиг Пятровну.
Жарко поблагодарив местную комендантшу и проникнувшись к ней, в очередной раз, искренней благодарностью, привалилась к стене и смежила веки. Надеялась, что смогу хоть так немного успокоиться, унять нервное возбуждение и собраться с мыслями. И все же слова берегинь меня взволновали. Интуиция, словно издеваясь, дала обет молчания, а я за время ожидания извела себя самыми невероятными, смешными и даже бредовыми мыслями.
— От, стоит, стену подпирает, — ворвался в мое сознание голос Марьи Федоровны. Ну до чего же странная женщина. В который раз помогает мне, и все равно фыркает, а в тоне сплошные обвинительные нотки. Даже сейчас на секунду показалось, что подпирание школьных стен — страшное преступление.
— Милана, — Ядвига Петровна, как и всегда безукоризненно строга и собрана. Но в голосе прозвучали странные нотки, словно она совсем не удивлена моему появлению, словно ждала его. — Странно. Значит, встреча с мамой ничего не прояснила, — задумчиво пробормотала она и впилась в меня острым взглядом. — Что ты хотела? — она движением руки отпустила общешкольную надзирательницу, отперла дверь и пропустила меня в свой кабинет.
— А что должна была прояснить встреча с мамой? — выпалила я, как только дверь за моей спиной закрылась.
— Девочка, — главная школьная ведьма покачала головой и коротко улыбнулась, — это всего лишь домыслы, зачем плодить слухи и сомнения. Так зачем ты искала меня? — она вскинула изящные брови и тут же нахмурилась, когда я неловко попыталась объяснить причину своего внезапного визита.
Что-то невнятно промычав, попыталась собраться с мыслями. Руки от волнения перестали слушаться. Я то теребила юбку платья, то пыталась оттянуть ее еще ниже, и, в конце концов, начала издалека.
— Я тут, как вы знаете, ничего не знаю, ничего не понимаю. Нет, конечно, уже кое-какие знания есть. Бабушкин дневник, там, девочки рассказали. А вообще, для меня все в новинку, некоторые моменты пугают, некоторые настораживают, а некоторые в восторг приводят. Но в основном все они, так или иначе, ворох вопросов создают.
— Так, — она резко взмахнула рукой, останавливая мой неуверенный рассказ, — я очень сомневаюсь, что ты пришла, чтобы поделиться впечатлениями.
Я неловко пожала плечами.
— Ближе к тому, что душу потревожило и сюда привело, — строго приказала Ядвига Петровна.
— В общем, — затараторила я, боясь, что меня снова прервут и выставят из кабинета, — сегодня банный день, а там озеро, но девочки не сказали, что оно обитаемо. В нашем мире всякие легенды и мифы, конечно, существуют, но я когда берегинь увидела, так испугалась, что, похоже, всех напугала. Но дело не в этом. Берегини ваши, я уж не знаю как, но какую-то черноту увидели, и, судя по их реакции, ничего хорошего мне от этой черноты ждать не приходится. Они посоветовали к вам прийти, чтобы вы помогли разобраться. Ну вот, — выдохнула я, пытаясь отдышаться, — я и пришла.
— Так, Милана, — она поднялась из-за стола, за которым сидела, пока я все рассказывала, и подошла ко мне. Подхватила мой подбородок и заставила заглянуть в проницательные глаза, — скажи-ка мне, красавица, сердечко-то твое юное тебе принадлежит, али отдано уже кому? — с ласковым тоном и прожигающим серьезным взглядом спросила она. И при этом улыбнулась. Тепло так, ласково, но как-то натянуто. Если она хотела таким поведением меня напугать, то у нее получилось.
— Мое оно, — даже слишком резко ответила я, — не влюблена я, если вы об этом.
— А подле тебя нет ли того, кто сердце отдал тебе без остатка? — все также пропела Ядвига Петровна, отчего у меня колени начали меленько трястись. И чего она вопросы странные задает? С ума меня решила свести?