– Я нашла тебе кандидатку, как просил.
Выпитый глоток застрял у меня в горле.
– Даже двух, – добавила Ребекка, и я с трудом справился с собой, едва не поперхнувшись.
– Внимательно слушаю, – проглотив, все же кашлянул я, прочистив горло.
– Одна здесь, во Франции. Ей шестнадцать – это элитная проститутка. Она достаточно популярна в узких кругах, ее услугами пользовалось много знаменитых людей. Совсем недавно, после того как она решила шантажом увеличить себе премию, у девочки возникли серьезные проблемы, и она почувствовала неукротимое желание посетить Сибирь. Для того чтобы встретиться с тобой.
Ребекка сидела, закинув ногу на ногу – и в этот момент их грациозно поменяла, вновь задержавшись на лишнее мгновенье, так что я успел увидеть узкую белоснежную полоску ткани, контрастирующую с загорелыми бедрами.
– Замечательно. А вторая? – с появившейся в голосе хрипотцой поинтересовался я.
– Вторая русская, восемнадцать лет. Девушка сложной судьбы – тоже захотела легких денег. Не очень удачно, а сейчас не хочет нести за это уголовную ответственность. Де Вард мне сегодня написал, что село Таежный Маяк она мечтает увидеть с самого детства.
Ребекка неожиданно поднялась и сделала едва уловимое движение – тонкая бретелька упала с плеча, и с правой стороны платье словно случайно сползло, практически оголив грудь. Графиня подошла ближе и оперлась коленом на диван, прижавшись ногой к моему бедру.
– У меня есть к тебе одна просьба, мой мальчик, – прерывисто произнесла Ребекка, а я в это время аккуратно потянул за краешек платья, давай возможность груди полностью явиться на свет. Графиня вновь повела плечом – и платье упало вниз, собравшись на талии. Ребекка порывисто прижалась ко мне грудью и горячим животом, и мы рухнули на диван.
Про просьбу она, вероятно, забыла от выпитого вина. А я решил не напоминать.
Оставшись без одежды, мы долго обнимались, не прерывая поцелуев. Осторожно, нежно и тщательно, словно боясь неуместной поспешности и бьющей в нас энергии, даже несколько стесняясь друг друга. И только в тот момент, когда Ребекка с гортанным стоном разорвала поцелуй, пропали все невидимые запреты, а время рванулось скачками – то невероятно ускоряясь, то замирая.
Когда Ребекка – через несколько минут или часов – закричала в очередной раз, с гулким взрывом вылетели стекла номера. Глядя в горевшие зеленым пламенем глаза, я почувствовал неподалеку присутствие Мартина. Верный телохранитель графини появился на пороге, посмотрел на нас несколько мгновений и счел за лучшее ретироваться, останавливая бегущую к нашему номеру охрану корпуса.
После того как все закончилось, мы лежали с трудом переводя дыхание среди мокрых и смятых простыней. Крупно дрожа, Ребекка утерла непослушной рукой непрошеные слезы и, потянувшись, оплела меня в объятиях.
Горло у меня перехватывало, но сердце постепенно переставало колотиться в горле. Обретя способность вновь полностью воспринимать действительность, я отстранился от графини.
– Да? – прерывистым шепотом спросила она, не открывая глаз, просто почувствовав мой взгляд.
– Что за просьба? – поинтересовался я.
– Тебе не нравится, но я иногда хочу тебя так называть.
– Как?
– Мой мальчик.
Вздохнув, я ощутил, как тело холодит свежий воздух. Потянувшись, подхватил тонкое одеяло, накрывая себя и Ребекку.
– Надо в другую комнату перейти. Холодно тут.
– Да… – глянула графиня на занавески, трепыхающиеся в разбитом окне.
– Зря ты так, – без укоризны произнес я.
Ребекка ответила крепким поцелуем, а потом спрятала лицо на моей груди.
– Если хочется кричать от наслаждения, нельзя сдерживаться – вредно для здоровья. Обними меня, мальчик мой, прошу, только крепче. Еще. Ты что, девочек никогда не обнимал? Да, вот так…
Ребекка была права – обращение «мой мальчик» мне не нравилось. Но, думаю, иногда ей действительно можно будет так меня называть.
Глава 8. Истоки
Проснулся я от необычайно приятного прикосновения горячих и влажных губ. Не открывая глаз, потянулся вперед и мы с Ребеккой, сплетясь в объятиях, прокатились по кровати. Попытался было привлечь ее еще ближе, но графиня мягко высвободилась и скользнула на пол, утащив за собой простынь.
Ее поначалу мягкие и по-домашнему теплые движения стали сдержаннее, будто резче — держа в руках одежду, она посмотрела на меня уже серьезным взглядом. Словно не замечая, что полностью обнажена, Ребекка приняла сосредоточенный вид, задумавшись, а после деловито дернула подбородком.
– Поднимайся, у нас сегодня очень важная встреча, необходимо к ней подготовиться.
— Что за…
«Что за встреча?» – хотел сказать я, но вдруг почувствовал в груди стылый холод надвигающего ужаса. Не совсем понимая, что делаю, оттолкнулся от кровати, прыгая к Ребекке. Огромные голубые глаза с едва заметным зеленоватым магическим отсветом, оставшимся после безумной ночи, испуганно расширились; пробиваясь сквозь замершее во времени пространство я видел даже, как дрожат ее ресницы.
Принося с собой бездушную и неминуемую смерть за окном появилась серая болванка снаряда — медленно-медленно прикасаясь к вздыбившемуся стеклу и влетая в комнату. Одновременно с тем, как одутловатый металлический конус рванулся очагом смертоносного жара, я, подминая под себя Ребекку, вскинул руки в защитном жесте. В комнате словно расцвел багряный цветок – вырвавшееся на волю убийственное пламя выжигало все на своем пути.
Графиня подо мной завизжала от ужаса – я видел только замерший в крике открытый рот, жемчужные зубки, распахнутые в панике глаза. Рожденное взрывом пламя словно втянуло в себя окружающую жизнь, стянув пространство смертельным вакуумом. Мы с Ребеккой оказались под защитой сотворенной мною сферы – неидеальной формы полупрозрачная пелена опасно колыхалась перед напором убийственного пламени.
Крик Ребекки ворвался в мое сознание, словно кто-то включил звук — когда время вернулось к привычному бегу. Стены комнаты почернели, вокруг клубился едкий дым, чадила огнем мебель, тлела выжженная кровать. Графиня задрожала, понемногу осознавая, что только что лишь чудом избежала неминуемой гибели. И тут же я почувствовал, как она титаническим усилием воли берет себя в руки — приходя в чувства – одновременно с тем, как ее ноготки непроизвольно вонзились мне в кожу.
Мы находились на небольшом пятачке — закрывшая нас защитная полусфера сохранила в целости часть стены, опрокинутый стул и покрытие пола.
-- Ш-шайзе, – выдохнула Ребекка со смесью ярости и ненависти, извернувшись и поднимаясь на ноги, одним движением накидывая на себя платье, которое до сих пор держала в руке. Выпрямился и я, подхватив ее и перенеся через почерневший от жара пол, понимая, что мне в доспехе духа тлеющие алые разводы вреда не причинят.
С улицы сквозь треск разгорающегося в комнате огня послышались частые беспорядочные выстрелы, гортанные крики. То и дело поблизости и в отдалении – на грани слышимости – раздавались истошные вопли ужаса и боли. В задымленную прихожую, испугав Ребекку, влетел растрепанный, но вооруженный Мартин. И уж сейчас он не сдержался, облегченно выругавшись, увидев графиню в целости и сохранности. Я быстро сквозь едкий чад вернулся в комнату и вытащил оттуда оплавленный, прожженный чемодан. Рывком открыв, выбросил тлеющую одежду, пытаясь разворошить комок и достать хоть что-то – оставаться сейчас в чем мать родила совсем не хотелось.
Выстрелы с улицы раздавались все чаще, крики все громче – на здание словно накатывала волна чужой злой силы. Пока я, прыгая на одной ноге, пытался влезть в сохранившиеся джинсы, Ребекка сама склонилась над выброшенной мною одеждой, легко снимая платье. Мы с ней были практически одного роста – поэтому быстро надетые подчеркивающие широкие бедра песочного цвета тактические штаны, которые она немного подвернула, и обтягивающая оливковая майка сделали графиню похожей на персонажа боевика про женщину-супергероя. Из футболок для меня осталась только черная с серебряным зубастым кроликом, купленная в торговом центре Подмосковья – когда я бездумно и торопливо снимал ворох вещей с вешалки, заполняя чемодан.
В прихожей уже становилось трудно дышать. Быстро обувшись, мы выбежали в коридор. Здесь у потолка собирался дым – поднимающийся по верху проема открытой двери в наш номер. В коридоре толпилось несколько человек, встревоженно переговариваясь, пытаясь понять, в чем дело.
– Мартин, что происходит? – спросила Ребекка.
– Нападение, госпожа. Крупная, но неорганизованная банда мигрантов.
– Ракета в нашем номере тоже от неорганизованной банды? – словно стегнула словами Ребекка, а на мгновение растерявшийся Мартин, как показалось, готов был провалиться под землю.
– Быстрее, уходим, – коротко бросила донельзя встревоженная графиня, и мы втроем побежали по коридору. Отчаянно переживающий из-за своей оплошности Мартин двигался первым. Нас провожали испуганными и вопросительными возгласами, но Ребекка ни на кого не обращала внимания.
Когда спускались по пожарной лестнице, из распахнувшихся стеклянных матовых дверей на этаж гурьбой выскочили несколько смуглых молодых парней. У одного из них на голове был закрытый шлем полицейского с забралом и французская штурмовая винтовка на плече, а у второго потрепанный и непривычно выглядящий автомат Калашникова со странной деревянной пистолетной рукояткой на цевье. Его я и подобрал, когда еще не стихло метавшееся по стенам эхо хлопков пистолета Мартина. Пять выстрелов – три трупа. Последний из троицы, в черной повязке с белой вязью, из оружия держал в руках только окровавленную биту – ему, как и парню в шлеме, потребовалось две пули.
Передав пистолет и запасной магазин Ребекке, Мартин подобрал широкую, футуристически выглядящую винтовку. По его примеру я отстегнул магазин, проверяя наличие патронов и передернул затвор. В отличие от сытого лязга сочленения оружия Мартина, гремящий в моих руках автомат едва не разваливался – судя по всему, это был некачественный китайский клон из дрянной стали, лет которому раза в два, а то и в три больше, чем мне.
Раздался короткий вскрик Ребекки, по ушам хлестнуло очередью – Мартин, заметив движение за дверью, нашпиговал кого-то пулями. Пустые гильзы со звоном покатились по ступенькам, а мы уже бежали вниз к выходу из здания. Движущийся впереди швейцарец при этом перемещался стремительно и уверенно, словно оказавшись в родной стихии.
В вестибюле лежало несколько трупов в форме обслуживающего персонала, но никого из живых видно не было. Выглянув на улицу, Мартин осмотрелся и, вскинув автомат, начал отсекать одиночными. Из-за его плеча я заметил, как ближайшая группа молодых и деятельных парней в черном отправилась в иные миры. Преследуемая ими девушка продолжала мчаться, не оглядываясь, вскоре скрывшись за углом.
– Машина там, госпожа, – начал было Мартин, показывая в сторону невысокого приземистого здания неподалеку, но Ребекка покидать институт не собиралась.
– Мсье Жерар. Его апартаменты в четвертом корпусе – найди и защити его, по возможности приведи в Сферу.
– Госпо…
– Действуй! – резко прервала Мартина Ребекка. Швейцарец лишь на мгновенье удивился напору графини – но, кивнув, сорвался с места и побежал прочь, ни разу не оглянувшись.
– Адель, – только и сказала Ребекка, увлекая меня за собой в другую сторону. Пробежав между двумя корпусами – из одного четко слышалась стрельба и истошные крики боли, – мы оказались перед небольшим сквером, где группа нападавших только-только догнала трех человек в белой униформе специалистов Сферы. У нескольких преследователей на лбу были уже виденные мною черные повязки с белой арабской вязью. В тот момент, когда подошва одного из налетчиков ударила в голову упавшей жертве – бородатому молодому парню, – сминая забавные круглые очки, я начал стрелять.
Вокруг дульного среза расцвел яркий цветок пламени, а время настолько замедлилось, что я наблюдал летящие в сторону нападавших пули, оставлявшие за собой скрученные следы уплотнения воздуха, словно в ускоренной съемке. Когда первая разорвала плечо одному из налетчиков, цевье в моих руках вдруг прянуло вперед, ствольная коробка развалилась, а металлический приклад хлестко ударил в руку – если бы не доспех духа, было бы больно. Отбросив оставшуюся в руках часть развалившегося во время стрельбы автомата, видя поднимающиеся стволы оружия и ощущая направленное на нас внимание, я на короткий миг испугался. Не за себя, за Ребекку, но уже хлестнул тонкой огненной плетью – и первые несколько нападавших остались стоять, замерев на месте. В тот момент, когда их разрезанные напополам тела начали складываться карточным домиком, умирали остальные – оказывается, Ребекка стреляла с удивительной точностью.
– Бегом! – подстегнула меня графиня. И, не обращая внимания на невредимую девушку, пытающуюся поднять кричащего от боли парня – которому лопнувшие очки порезали лицо, мы пробежали к широкому крыльцу корпуса. Многие его окна были разбиты, из некоторых лениво тянулся черный густой дым. Опрометчиво забежав в вестибюль, столкнулись сразу с десятком взглядов – здесь бесновалась разнородная толпа, разрывая нескольких несчастных. Я от неожиданности кинул файербол в ближайшего ко мне агрессивного парня. Когда яркий взрыв озарил помещение, расплескав по сторонам кипящую кровь и ошметки обгорелой плоти, мы с Ребеккой уже забежали на лестницу. Здание главного жилого корпуса было гораздо больше нашего и заполнено нападающими. Которые, как казалось, были здесь только для того чтобы убивать – бессмысленно и беспощадно, упиваясь чужими страданиями и кровью. Индивидуальностей среди ворвавшихся на территорию исследовательского центра больше не было, они слились в единый организм – толпу, захваченную эйфорией насилия.
Забежав на последний этаж, мы столкнулись с группой из пяти человек – но эти, в отличие от предыдущих встреченных, были предельно собраны и заняты делом – волокли по коридору связанную и избитую Адель. Француженка, несмотря на багровый кровоподтек на скуле и разбитые губы, извивалась и брыкалась, яростно крича что-то оскорбительное.
Несмотря на то, что эти парни, на первый взгляд выглядели растрепано и так же безумно, как остальные, сейчас перед нами, несомненно, были профессионалы – я едва-едва успел вскинуть руку, как в защитную сферу, растягивая и глубоко вминая ее попаданиями, застучали пули.
По ушам стеганул крик Ребекки – и вдруг мимо моего плеча мелькнула ядовито-зеленая плеть, бьющейся в ярости змеей ввинчиваясь в брызнувшие кровью глаза первого из противников. Под натиском жгучего пламени голова с чавкающим звуком лопнула, а магический хлыст уже метнулся к следующему.
Только когда умер последний, уже пытаясь убежать, я осознал, что его испуганный крик «шайтан» был не на русском – возглас этот достаточно интернационален. Ребекка между тем пошатнулась – из носа у нее струилась кровь, – но удержалась на ногах и бросилась к Адели. «Моя девочка» или «моя маленькая» – примерно так понял я ее слова, когда чародейка торопливо обнимала поднимающуюся девушку. Чувствуя эмоции Ребекки, еще раз убедился, что они точно не простые знакомые, а вероятно, родственники – может, даже близкие.
Адель морщилась, постанывая от боли – несколько тягучих маленьких ядовито-зеленых капель попали ей на плечо, кислотой разъедая крепкую униформу из негорючей противоосколочной ткани. Когда я освободил девушке связанные руки, она первым делом расстегнула плавящийся китель униформы, срывая его, оставшись лишь в обтягивающей тоненькой майке.
Позади нас на лестнице уже раздавались многочисленные и громкие гортанные крики неорганизованной толпы – словно приливной волной саранчи здание захлестывали прибывающие нападавшие. Потянув за собой обессилевшую Ребекку и растерянную Адель, я намеревался побежать к другому выходу, но оттуда уже появились несколько первых черных фигур. Очередной файербол – и, уходя от суматошной стрельбы позади, мы вломились в один из номеров. Думать особо было некогда – я подскочил к окну, рванул на себя створку и, прыгнув к девушкам, схватил их в охапку. Адель успела лишь испуганно завизжать, когда вместе со мной вылетела в окно, но стоило нашему полету замедлиться – я постарался сделать это как можно ближе к земле, – она изумленно замолчала.