– По разным причинам. Одни, например, просто не успевали – старцы умирали тотчас после воцарения. Когда же к власти пришел Горбачев, мы сначала насторожились и немного притормозили с его ознакомлением, а затем убедились, что были правы. В конце концов он бы сдал нашим противникам всё. Ну а кто пришел после него, вам, конечно, не нужно объяснять. Вот мы и решили затаиться.
Хотя ответ незнакомца не удовлетворил Президента, но он решил, что развивать эту тему бессмысленно.
– Кто входит в руководство проекта? – спросил Дмитрий Владимирович.
– Всего восемнадцать человек – девять на берегу и девять под водой. Смена происходит один раз в пять лет.
– Как вам удалось все это сохранить в секрете? Ведь в проекте, должно быть, задействованы тысячи людей?
Олег Львович пожал плечами.
– Уж что-что, а секреты в СССР хранить умели. И, как я уже говорил, только девять человек в стране были в курсе. В соответствии с разработанной легендой выделенные деньги шли на оборонные предприятия Министерства общего машиностроения. Никто не знал о разработках соседа. Все нити тянулись только к этой девятке, являющейся своеобразным мозгом организации. Именно там все сводилось воедино, планировалось, давались указания по выпуску того или иного изделия и его отправке на дно. Только спецсектор ЦК КПСС был в курсе дела, но и там был наш человек, который нейтрализовал любую утечку информации.
– А потом, когда СССР развалился?
– К тому времени у нас уже было разработано фактически все для существования на дне в автономном режиме – опытные установки по производству воздуха, шахты для добычи полезных ископаемых. Появилась возможность сократить финансирование, и неурядицы девяностых практически не ударили по проекту.
– Вы сказали, что никто даже в Минобороны об этом не знал? – усомнился Дмитрий Владимирович.
– Так точно, – по-армейски коротко ответил Олег Львович.
– И в КГБ тоже?
При спуске с горки незнакомец сделал небольшую паузу. Здесь параллельная лыжня исчезла, и он пошел рядом с Президентом.
– Один из членов девятки – высокопоставленный офицер госбезопасности. У него нет проблем с прикрытием.
Почувствовав, что ему необходимо перевести дыхание, Дмитрий Владимирович остановился и оглянулся по сторонам. Уж не чудится ли все ему? Но кружившиеся в воздухе снежинки и гудящий где-то высоко над головами в верхушках вековых сосен ветер напомнили ему о действительности.
– А американцы? Невероятно! Как они не пронюхали?! Ведь Бакатин в девяносто первом сдал им всё!
Олег Львович усмехнулся.
– Всё, да не всё. Предатели сдали на Запад только наши так и неосуществленные планы по Калифорнийской и Средиземноморской базам. Американцы не верили к этому времени в наши возможности, так что проглотили наживку как миленькие.
Президент тяжело вздохнул:
– Признаюсь, это не укладывается в голове…
Он остановился. Ноги его не держали, и он знал, что это не от усталости. Наклонившись, Дмитрий Владимирович зачерпнул горсть снега и отправил в рот.
– Вы верите в Бога? – неожиданно спросил он.
– Не будем вдаваться в метафизику, Дмитрий Владимирович. Пока мы тут рассуждаем, люди живут и трудятся во враждебных всему живому условиях на полукилометровой глубине. – Незнакомец тоже взглянул на свои часы. – Нам уже пора. Охрана вот-вот спохватится. Теперь, пожалуйста, коротко ваши вопросы.
Несколько секунд Президент продолжал молча идти по лыжне.
– Господи Иисусе! – наконец простонал он. – До сих пор не могу поверить…
– А придется, – твердо произнес Олег Львович. – Извините, что пришлось сразу вывалить на вас всю информацию, но так уж получилось.
– И вы в марте применили геотектонику?
– Это была только проверка. После вашего посещения Курил Япония стала активно демонстрировать враждебное отношение к России. Они устраивали демонстрации вокруг нашего посольства, сжигали российские флаги, пробирались к нам на острова. Дело шло к битве за Курилы. Вот мы и решили продемонстрировать им наши возможности. Похоже, нам это удалось, и они притихли…
– На время, пожалуй, да, – согласился Дмитрий Владимирович. – И эти, как их, экипаж… Вы сказали, что их девять?
Олег Львович невесело улыбнулся.
– Было… Двое умерли.
– Одни мужчины?
– Это – мужская работа.
– И они по пять лет без женщин?
– Только мужики…
– Там же столько атмосфер… – Президент на секунду задумался.
Олег Львович снова улыбнулся.
– Давление – ерунда. Мы создали глубоководные жесткие скафандры, с помощью которых возможно передвигаться на глубине до шестисот метров. Другое дело – холод. Там постоянно чуть выше нуля, но наши приспособились.
– И они… Они живут без замены?
– Точно.
– У них есть семьи?
– Все добровольцы. Они знали, на что идут.
– Вы сказали, – недовольно заметил Дмитрий Владимирович, – что только Брежнев был в курсе? Мне кажется, для любого первого руководителя страны оскорбительно узнать, что от него скрывают какие-либо государственные секреты. Более того, на мой взгляд, это преступление.
Олег Львович с осуждением посмотрел на него.
– Ну, знаете… Генсеки и президенты приходят и уходят, а Россия остается. Вы бы предпочли, чтобы Горбачев растрезвонил о нас американцам? Или Ельцин проболтался по пьяной лавочке? Президенты такие же люди, как и все, со свойственными им слабостями. Мы не могли идти даже на малейший риск. Неизвестно, что более преступно – угробить все дело на корню или скрыть его от власти. Как всякий настоящий русский, я являюсь патриотом своей страны и, извините, как русский же, не доверяю своему правительству.
– Вы же тратили народные деньги?
– Уверяю вас, все пошло на проект, – стальные глаза Олега Львовича потемнели от гнева. – Ни одна копейка не пристала к нашим рукам. Поищите денежки у других, вам лучше известно – у кого.
Президент предпочел проглотить обвинение. Оттолкнувшись палками, он заскользил по склону. Собеседник направился следом.
– Если вы не доверяли моим предшественникам, – сказал Дмитрий Владимирович немного погодя, когда лыжня вновь выровнялась, и испытующе посмотрел на него, – тогда что же толкнуло вас на сегодняшнее признание?
Какое-то время Олег Львович продолжал молча идти по лыжне.
– У нас возникли серьезные проблемы, – наконец произнес он и, вытащив из-за пазухи фотографию, протянул ее Президенту. – Я получил его только что по своим каналам. Это снимок японского батискафа, затонувшего в Японском море.
– Да, я в курсе. Но как фото попало к вам?
– Вы обратили внимание на окружающую обстановку? – не отвечая, спросил Олег Львович.
Дмитрий Владимирович вытащил из нагрудного кармана очки и водрузил их на нос.
– Какой-то скалистый берег… Корея, полагаю?
– Нет, Сахалин. Японцы объявили, что их «Юнадо-4» затонул возле Чемульпо. На самом деле он лежит гораздо ближе к нашему, чем к корейскому берегу.
– Но согласно сообщениям их информационных агентств…
– Брешут. Они даже пустили дымовую завесу, изобразив некое подобие поисковых работ на месте предполагаемого затопления. На самом деле батискаф отнесло подводным течением прямо в наши территориальные воды, и поэтому они не могут поднять его.
– А вы, значит, знаете, где он?
– У нас точные данные.
– Так что вы хотите?
– Поднять самим…
– Зачем?
Олег Львович немного задержался с ответом.
– Есть подозрения, что японцы обнаружили наше присутствие на дне.
Президент понял без пояснений.
– Через тридцать дней они собираются отправить новую экспедицию, – продолжил собеседник. – В их планах – погружение в районе хребта Хабомаи, а это в двух километрах от «Китежа».
– Достаточно далеко…
– Они смогут легко преодолеть это расстояние. Тогда возникнет угроза для станции. Если они обнаружат ее, то могут попытаться захватить обитателей вооруженным путем.
– Какие у вас основания так думать? Японцы не станут делать того, что вызовет негативную реакцию в мире.
– Вы забыли, что наш подводный проект засекречен. Никто не сможет обвинить их в уничтожении того, что для всего остального мира просто не существует.
– Вы играете в опасные игры, – осуждающе сказал Президент.
Глаза незнакомца сверкнули.
– Мы первыми освоили Курилы. Они принадлежат России, ее флаг развевается над островами, и мы будем бороться с любым иностранным вторжением.
– Вы не можете прибегать к оружию всякий раз, когда кто-то захочет погрузиться на дно Курильского пролива! – резко сказал Президент, снова начиная нервничать. – Проливы не принадлежат никому.
– Да бросьте, Дмитрий Владимирович! Они-то уверяют обратное. Стали бы японцы придерживаться этой конвенции, окажись на нашем месте? Уверен, что нет.
Президент снова молча продолжил движение по лыжне.
– В таком случае мне придется остановить вас, – наконец произнес он холодно.
Собеседник тоже держал ровный темп, не отставая.
– Вот как? – Он улыбнулся с иронией в голосе.
– Я не могу стоять в стороне, когда кто-то пытается развязать подводную войну.
– Предупреждаю: вы ограничены в свободе действий, – напомнил Олег Львович.
– Вы можете ошибаться насчет японцев.
– Будем надеяться… Но наша обязанность – рассказать вам все как есть. Как говорится, предупрежден – значит вооружен. И если произойдет наихудшее, не говорите, что вас не предупреждали. Еще не поздно принять упреждающие меры.
– Вот именно! Предположим, я прикажу своей охране арестовать вас, а затем покончу с вашей подводной авантюрой?
– Тогда ваш Глеб умрет… Кроме того, учтите, что, уничтожив наш проект и все, что сделано нами за тридцать лет, вы только навредите себе. Представляете, что вас ждет, когда об этом узнает народ? Второй срок вам уж точно не грозит.
– Это шантаж? – Президент постарался унять гнев, чувствуя, как он переполняет его.
– Четыре недели – и тогда вы сможете с триумфом объявить о существовании «Китежа»! Месяц – и вы получите свидетельства величайшего достижения двадцать первого века.
– Почему – месяц?
– Потому, что в этот срок мы планируем возвращение экипажа базы на берег – вместе с подводными пробами грунта, картами залежей полезных ископаемых, результатами многочисленных биологических опытов, анализами химического состава грунта и многими другими данными. Первая фаза проекта закончена, и через месяц подводный «Китеж» будет законсервирован. К сожалению, при последнем взрыве станция получила существенные повреждения.
Президент вновь остановился в раздумье. Затем негромко спросил:
– Кто же вы все-таки такой?..
– Поройтесь в своей памяти, – с усмешкой ответил собеседник. – Лет двадцать назад мы встречались…
– Хорошо. Как связаться с вами, если в этом возникнет необходимость?
– Я сам назначу встречу, если она потребуется. – Олег Львович поправил перчатку на руке и пошел, ускоряясь, по лыжне. – Постарайтесь найти японский корабль, и, если на нем найдутся доказательства того, что они видели нас, сообщите об этом всему миру.
Неожиданно, не пройдя и десятка метров, он остановился и обернулся.
– Кстати, я солгал. В вашем кармане не взрывчатка…
– А что?!
– Просто подарок.
– Подарок?
– Да. Кусок хозяйственного мыла. Авось пригодится…
Дмитрий Владимирович гневно посмотрел на собеседника.
– Черт бы вас побрал!..
– И примите мои поздравления, господин Президент.
– С чем?
– Я еле догнал вас. А у меня звание мастера спорта по лыжам. – И Олег Львович резко ускорился по лыжне прочь.
3
К удивлению охраны, сразу после прибытия в Кремль Президент, минуя собственные апартаменты на третьем этаже Алексеевского дворца, направился прямо в небольшой кабинет, располагавшийся сбоку от центрального холла. Стены кабинета, обшитые темным дубом, воплощали незыблемость кремлевских устоев. Зеленая лампа на большом, заваленном бумагами столе была из тех времен, когда ее зажигала сухая, но властная рука величайшего гения двадцатого века.
Крупный вальяжный мужчина с мясистым лицом, изрытым оспинами, в сиреневом мундире генерал-лейтенанта юстиции поднялся при появлении Президента.
– Здравия желаю, господин Президент! – приветствовал он.
Не отвечая, Дмитрий Владимирович молча прошел в кабинет. Формально, будучи главнокомандующим Вооруженными силами страны, он являлся начальником генерала Петрова, руководителя Девятого управления Федеральной службы охраны, но старался не вмешиваться в его дела, зная, что это – человек из номенклатуры прежнего президента. Петров тоже знал, что Президент сторонится его, и это вполне устраивало генерала. На этот раз все еще красное от мороза, как отметил Петров, лицо начальника было озабочено. Дмитрий Владимирович кивнул на кресло.
– Садитесь, генерал.
Петров сел.
– Выпить найдется? – Президент тяжело опустился в соседнее кресло.
Генерал с готовностью вскочил и бросился к секретеру, распахнул барное отделение. Наполнив рюмку «Наполеоном», протянул ее начальнику.
– Есть одно дело, о котором я хочу поговорить с вами. – Дмитрий Владимирович умолк, чтобы сделать хороший глоток. – Я собираюсь подписать приказ о присвоении вам очередного звания. Довольны?
– Так точно! – снова вытянулся генерал.
– Но и вы должны кое в чем мне помочь, – продолжил Президент.
– О чем разговор, Дмитрий Владимирович, – торопливо произнес Петров. – Конечно, сделаем. Что вам нужно?
– Я сам еще точно не знаю… – Президент нагнулся, чтобы поставить рюмку на стол. – Я просто хотел убедиться, могу ли рассчитывать на вас.
– Не сомневайтесь, Дмитрий Владимирович! Но обрисуйте хотя бы в общих чертах…
– Не могу. Задание весьма ответственное. Позже я, возможно, сообщу вам обо всем более конкретно. Успех дела будет зависеть от человека, который должен провернуть его. Если им окажется способный парень с крепкими нервами, то через месяц вы наденете новые погоны, но если этот парень проколется…
Генерал кивнул.
– И какой же человек вам требуется, господин Президент?
– Самое главное – он не должен быть связан ни с ФСБ, ни с СВР, ни с другими спецорганами. Нужен человек, имеющий опыт разыскной работы. Он должен быть не только отважным, но и ловким парнем, хладнокровным, способным действовать в условиях крайнего риска. – Дмитрий Владимирович заметил, что при последних его словах генерал невольно сглотнул. – На этого человека ляжет вся ответственность за успех операции.
– Господин Президент. Заверяю вас, наши люди…
Дмитрий Владимирович покачал головой.
– Не тратьте своего красноречия, Виктор Георгиевич. Число посвященных должно быть минимальным. Чем больше людей будет вовлечено в решение моей проблемы, тем больше вероятность, что она не будет решена никогда. Мне нужен всего лишь один. И чем дальше он от органов, тем лучше.
Генерал на минуту задумался. Конечно, он знал многих спецов, способных выполнить любое задание, но все они были так или иначе связаны с органами. А как по-другому? Система государственного управления всегда устроена так, что все более-менее способные люди в стране рано или поздно попадают в поле зрения органов и, в конечном счете, или привлекаются для совместной работы, или, наоборот, изолируются этими же органами от общества. Третьего не дано!
Генерал застыл, не зная, что ответить на молчаливый взгляд Президента.
– Признаться, вы меня озадачили, Дмитрий Владимирович, – наконец промолвил он. – Я знаю десятки, сотни способных ребят, но все они входят в номенклатуру. Конечно, мы найдем, не сомневайтесь, человека со стороны, но для этого нужно время.
– Сколько? – с досадой спросил Президент.
– Думаю, дня два-три…
– Не пойдет! – Дмитрий Владимирович встал и заходил по кабинету. – У меня нет столько времени. – Внезапно он резко остановился. – Черт возьми! – На его озабоченном лице заиграла осторожная улыбка. – Как же я забыл?!
Петров с любопытством посмотрел на него.