Но, прежде, чем успела это сделать, Верген умелым движением поставил меня на колени, причем так, что локти остались на кровати. В такой разоблачающей и беззащитной позе я застыла, придавленная крепкой рукой зверя.
- Какой вид, - донесся сдавленный хрип сзади. – Ради него стоило терпеть.
- Не смейте! – выкрикнула я в страхе. – Что бы вы ни задумали! Не смейте…
Я ощутила легкое прикосновение в самом потаенном месте и охнула. Пальцы волка вновь принялись ласкать нежные лепестки, дразнить набухший бугорок, и я невольно застонала, разводя ноги шире.
- Да, моя девочка, - говорил волк, пока новая волна напряжения набирала мощь в теле и стремилась вниз живота. – Вот так. Ты вся сочишься, ты изнываешь… Бесстыжая красная шапочка. И упрямая…
Я вдруг ощутила прикосновение теплого металла, который волк, видимо, успел каким-то образом нагреть, к месту, куда точно ничто и никогда не должно проникнуть.
- Верген! – попыталась воспротивиться я. – Вы с ума сошли!
Но он погладил меня по ягодице, словно успокаивая, и проговорил:
- Доверься мне.
С этими словами я ощутила, как теплый металл медленно и мягко входит в меня сзади.
- Нет… Нет! Нет! – закричала я, пытаясь вырваться, но волк держал крепко, а мои попытки лишь распаляли его.
Я чувствовала, как тоненькая капля заполняет меня и не верила, что это происходит со мной. Через несколько мгновений кожи коснулась пушистая шерсть, я дернулась и закричала от истомы, потому, что шарики внутри капли столкнулись. Она завибрировала, отдаваясь сладкой мукой во всём теле.
- О небо! – закричала я. – Что это такое…
Глава 15.2
Я перевернулась, желая отползти от волка и его прикосновений подальше. Но шарики вновь столкнулись, я выгнулась от захлестнувшей меня истомы и застонала, так, как не стонала никогда.
- Тебе нравится? – прошептал горячо волк на ухо, оказавшись возле меня.
Я попыталась отодвинуться, но каждое движение сопровождалось вибрацией капли, и меня сотрясало от страстных волн. Стоная и всхлипывая, я потянулась к пушистому хвосту, чтобы вытащить каплю, но волк перехватил мою кисть и проговорил, качая головой:
- Не торопись. Лучше принеси нам воды. Вон там, на столе кувшин.
Затуманенными от страсти глазами я посмотрела на волка, который склонился надо мной и наматывает мой локон на палец. Не верилось, что он серьезно хочет, чтобы я сейчас поднялась с кровати.
Замерев, как испуганная мышь, и боясь очередной волны, я умоляюще посмотрела на него. Но волк вновь покачал головой.
- Такая простая просьба, - проговорил он не пряча улыбку. - Разве ты не выполнишь ее после всего, что я для тебя сделал?
Ничего не оставалось, кроме как подчиниться. Я начала подниматься, шарики в капле ударялись, разнося по телу сладкое удовольствие, которое искало выход. Со стонами и всхлипами, я кое-как смогла подняться и, окутанная туманом страсти, двинулась к столу.
Ноги не держали, тело не слушалось и требовало, чтобы горячие руки Вергена снова оказались на нем. С каждым шагом вибрация капли заставляла волны истомы прокатываться все сильнее, отдавая жаром в самом низу. Я не помню, как смогла дойти до стола, но когда ухватилась за кубок, по телу прокатилась волна такой сил, что я смахнула его со стола и упала на колени.
Ладони уперлись в шерсть, расстеленную на полу. Я выгнулась и закричала:
- Возьми меня!
- Не слышу, - донесся с кровати хриплый голос волка.
- Возьми меня! – взмолилась я, больше не в силах терпеть сладкую муку. – Возьми меня, Верген, прямо здесь и сейчас! Я прошу тебя!
Волк сию секунду оказался рядом со мной. Я ощутила горячие пальцы на ягодицах, затем вибрирующая капля выскользнула из меня, и я испытала облегчение и предвкушение. Мне пришлось признаться, я хотела его не меньше, чем он меня, и наконец сдалась, готовая отдаться.
Быстро, но аккуратно, он перевернул меня и уложил на шкуру. Затем оказался сверху и раздвинул коленями ноги. Я инстинктивно подалась навстречу. В таком положении я могла видеть его лицо. И только теперь поняла, как он мучился все это время. Сколько сил и терпения требовалось волку, чтобы не наброситься на меня в первую секунду знакомства. Его глаза горели почти безумным огнем. Но даже сейчас он старался быть терпеливым и осторожным.
- Не бойся, - прошептал он, срывая с себя килт. – Только не бойся.
Я ощутила прикосновение горячего и твердого естества к самому средоточию. Страх испарился, едва он начал медленно входить, рассыпая по телу мириады пульсирующих искр. Я стремилась к нему навстречу, раскрываясь, как весенний цветок.
- Пожалуйста… - простонала я, глядя затуманенным взором на горящие глаза Вергена.
Он прохрипел сдавленно:
- Не торопись, моя девочка. Теперь торопиться не надо. Хотя мне сдерживаться труднее, чем когда-либо. О, лесные боги, какая ты тугая…
Он проникал до тех пор, пока не уперся в какую-то преграду. На некоторое время он остановился и стал гладить меня по голове, затем подался назад, но лишь для того, чтобы с вновь силой устремиться обратно.
Тело пронзила короткая боль. Я вскрикнула и сжалась, из глаз покатились слезы. Верген замер, обхватив мое лицо ладонями, и принялся покрывать его поцелуями. Он собирал слезинки губами и шептал:
- Обещаю, больше не будет больно. Только один раз… Больше не будет больно. Теперь только приятное…
Я не решалась шевельнуться. Но боль отступила так же неожиданно, как и появилась. Я подняла взгляд на волка и увидела, что его глаза стали красными, как закат перед ветреным днем.
Видя, что я больше не плачу, он стал двигаться во мне, и я наконец осознала, чего всё это время хотела. Обвив ногами могучий торс волка, я прижалась к нему всем телом. Верген двигался сперва медленно, от чего уже знакомые волны накатывали одна за другой.
Я обхватила его руками и прижалась щекой к шее.
- Бери меня, Верген… - прошептала я. – Бери меня… Я хочу… Я так хочу…
Из глотки волка буквально вырвался стон. Он сжал меня в объятиях, движения стали быстрее, я стонала, не в силах сдерживаться, извивалась под ним и впивалась ногтями в мускулистую спину.
- Да! Да! О, Верген! Прошу не останавливайся!
Я кричала его имя, совершенно забыв о времени и месте, где нахожусь.
- Моя Шарлотта, - хрипел Верген, двигаясь все быстрее и глубже. – Моя Шарлотта…
Наши тела сплелись в единое целое, мир превратился в сплошное наслаждение, которое тугими волнами накрывает с головой. Меня словно поднимало все выше и выше, где могут обитать лишь боги, пока мощная вспышка не озарила мир, и услышав собственный крик счастья я растворилась в этом блаженстве.
Глава 16
Когда я проснулась, небо едва начало светлеть, но чувствовала себя бодрой и отдохнувшей. В памяти медленно всплывали события прошедшей ночи, и меня захлестнули смешанные чувства. С одной стороны, прежде не испытывала ничего подобного и это было восхитительно. С другой – Верген не объяснялся мне, не нарекал меня женой, и вообще никто таковой не нарекал. И это значило лишь то, что он потешил свое самолюбие. Я же к своей досаде испытывала необъяснимую тягу к этому зверю и не знала, что с ней делать.
Гладя из-под полуприкрытых век на окно, я потянулась, надеясь, что утро прогонит дурные мысли. Едва двинулась, рядом на кровати что-то шевельнулось.
Я резко обернулась и увидела лицо волка всего в нескольких сантиметрах от моего. Он довольно улыбался, оголяя левый клык, рана на щеке совсем затянулась, словно её никогда не было. А глаза стали красными, как закатное солнце, предвещающее ветреную погоду.
Инстинктивно я попыталась отодвинуться, но волк положил мне на плечо ладонь, и я замерла.
- Ты бела великолепна, Шарлотта, - сказал он глухим после сна голосом.
Картины произошедшего ночью вновь встали перед глазами, его прикосновения, ласки, мои стоны… От этого я показалась себе в конец распутной и опороченной. В глазах помокрело.
- Вы ведь именно этого и хотели всё это время, - прошептала я дрожащим от слез голосом.
Верген приблизился ко мне и так нежно поцеловал в лоб, что я от неожиданности перестала плакать.
- Моя милая, - проговорил он с заботой, - конечно я этого хотел. Но не говори, что тебе не понравилось. Ты отдалась мне, Шарлотта. По доброй воле. Это самое главное.
- Не думала, что это может быть так важно, - отозвалась я.
- Очень важно, - подтвердил волк и поднялся с постели.
Он пересек комнату. Я невольно засмотрелась на его широкую спину, перетянутую узлами мышц, и тугие ягодицы. Волк совершенно не смущался наготы, словно так ему даже удобней, чем в одежде. Но все же наклонился и поднял килт, который в порыве страсти улетел к стене.
Смущенно я наблюдала, как он обматывает его вокруг бедер, застегивает пряжку в форме волчьей головы, и ощущала нечто будоражащее.
- Можешь продолжать глазеть на меня, - проговорил волк, - а можешь подняться и совершить омовение. Если хочешь.
Мне казалось, что наблюдаю незаметно, и теперь, когда он так прямо разоблачил меня, к щекам прилило тепло.
Молча, я обмоталась в одеяло и села. Немного повело в сторону, но я все же спустила стопы на пол. Кожу обожгло холодом, я поежилась. В моей комнате возле кровати шкура, а здесь она слишком далеко.
- Холодно? – словно прочитав мои мысли спросил волк.
И, не дожидаясь ответа, приблизился и подхватил меня на руки. От неожиданности я вспыхнула и попыталась воспротивиться, но зверь лишь рассмеялся.
- Шарлотта, ты еще не поняла? Сопротивляться мне пустая трата времени.
- Куда вы меня несете? – спросила я испуганно.
- А куда ты хочешь? – спросил в ответ волк. – Могу в купальную. Могу в обеденную, наверняка ты проголодалась.
Я воскликнула:
- Только не в обеденную!
- Почему? – со смехом поинтересовался волк и закружил меня по комнате.
Я интуитивно прижалась к нему, и буквально кожей ощутила, ка ему это понравилось. Когда волк перестал кружиться, произнесла:
- Там гном. Не хочу, чтобы он видел меня такую…
- Какую?
- Опороченную и в одном одеяле, - ответила я.
Лицо волка омрачилось, глаза потемнели, словно налились кровью.
- В этом замке можешь ничего не страшиться, - сказал он глухо. – Хальвард предан мне. К тому же, ему совершенно плевать на то, как мы себя ведем. У него выход в царство гномов, куда он регулярно наведывается. А там у него четыре жены.
- Четыре? – неверяще выдохнула я. – Как же это возможно? Четыре жены?
Волк пожал плечами и ответил:
- Откуда я знаю, как. У них свои правила. А может это Хальвард такой особенный. У нас уговор – он преданно служит мне, я снабжаю его всем, что требуется ему и его необъятной семье. И оба мы не лезем в дела друг друга.
Известия о четырёх женах так меня озадачили, что не заметила, как Верген несет меня в купальную. Лишь, когда отворилась небольшая дверка, и мы оказались в просторной комнате с приглушенным светом, что исходит от белых кристаллов по углам, спохватилась.
- Вы… не надо, - попросила я смущенно, хотя после всего, что случилось, смущаться было поздно.
- Что не надо? – не понял волк.
- Не знаю, - честно призналась я. – Но что бы вы не задумали, это постыдно. И поэтому не надо.
Голова волка запрокинулась, и по купальне гулким эхом прокатился хохот. От него я вся сжалась в комочек в огромных и сильных руках волка. Он все смеялся, а когда перестал, произнес:
- Милая моя. Неужели ты думаешь, что я совсем зверь? Но, вообще-то, да. Зверь. Но даже звери понимают, что и когда делать. А сейчас тебе в самый раз принять теплую ванну.
- И вы не станете… - начала я и осеклась, не зная, как назвать то, что произошло ночью и что, по моему мнению, он собирался повторить.
- Могу пообещать, что через некоторое время стану, - сообщил он уверенно. – Но не сейчас. Ты ведь была невинна, и тебе следует прийти в себя. Не хочу, чтобы мнение о страсти у тебя сложилось превратным.
Картинка, наконец, сложилась. Значит, для Вергена всё это было страстью. Пылкой, лишающей разума и захлестывающей, как гигантская волна. Но лишь страстью, какой может похвастаться даже Грэм, неотесанный мужлан, который, как оказалось, не имеет представления о том, как обращаться с женщиной. С другой стороны, такая забота тронула. И я еще больше растерялась, не понимая, как относиться к волку и к своим чувствам.
Но одно понимала точно, говорить ему о них нет смысла, если для зверя это лишь страсть. Я не хотела опозориться еще больше, открывшись, что тянусь к нему. Ведь, на самом деле, он делал для меня только хорошее.
Тем временем волк поставил меня на мягкую шкуру и попытался освободить от одеяла. Но я воспротивилась, закутываясь сильнее.
- Вы же обещали, - проговорила я, глядя на него круглыми глазами.
- И обещание сдержу, - уверенно сообщил он. – Но не лишай меня удовольствия помочь тебе.
- Помочь? – не поняла я.