— Господа, я добыл разрешение на взлом комнаты Нииро! — сообщил он и, кивнув зябко дующему на ладошки Чету, толкнул скрипучую калитку. — Бургомистр его почти три недели мурыжил, но все-таки подписал!
Триш окинула раскрасневшегося Йена одобрительным взглядом, Лойд удовлетворенно кивнул, а я поправил сползшую на лоб шляпу и вполголоса заметил:
— Естественно. Потому что, если бы он протянул с этим немного дольше, ты бы его наверняка убил.
* * *
Загадочный артефакт, о котором ходило столько слухов, я сегодня увидел впервые и, признаться, остался несколько разочарованным. Невзрачный камушек, похожий на отполированный кусок булыжника, вот собственно и все, что он собой представлял.
В магическом плане он, правда, выглядел несколько иначе, но даже испускающий слабое радужное сияние, этот сомнительный осколок все равно не стоил столько, сколько, по слухам, заплатила за него городская казна.
Одно радовало — привязывался артефакт лишь к одному конкретному человеку — доверенному лицу, которое назначал и за которое лично отвечал перед Орденом каждый бургомистр. При этом, пока владелец был жив, бесценный камешек оберегал его от любых проявлений магии, обеспечивая тем самым почти идеальную защиту. В случае кражи убивал вора без суда и следствия прямо на месте преступления. При попытке физического воздействия как на сам камень, так и на его владельца, мгновенно отправлял сигнал в ближайшее отделение УГС, а в случае смерти хозяина утрачивал свои свойства, и после этого его можно было смело отправлять на свалку.
Разумеется, наличие у властей универсальной отмычки уже не первый год будоражило умы магического сообщества. Первое время многие шли на ухищрения, приобретая недвижимость на подставных лиц, создавая тайники за пределами городов, а простые люди даже отказывались от услуг магов из опасения, что в случае чего их дома могут быть вскрыты за долю мгновения.
Однако, во-первых, как и всегда в подобных случаях, существовала довольно большая прослойка населения, которая не попадала под закон «Об ограничениях магической защиты личного имущества». А во-вторых, за десять лет, что в Алтории существовал этот закон, еще не случалось такого, чтобы артефакты были похищены или использованы не по назначению.
Орден вообще крайне щепетильно относится к собственной репутации. И при всех его минусах я не мог не уважать его за это. К тому же прекрасно понимал необходимость доступа в магические защищенные помещения, особенно в случае, если там было совершено преступление. Но сам закон при этом не одобрял. Поскольку являлся, так же как и мастер Нииро, непривилегированным, проще говоря, не состоящим в рядах Ордена магом. И не больно-то радовался мысли, что в мое жилище в любой день и час мог войти посторонний.
В Верле носителем драгоценного артефакта являлся племянник бургомистра господин Дидье Вьен — неулыбчивый тощий парнишка, который прибыл вместе с Йеном и двумя амбалами из личной охраны главы города. Я его прежде видел только мельком — мне его персона была без надобности. Да и сейчас он интересовал нас лишь потому, что без него мы не могли открыть комнату мастера Нииро.
Прибыв на улицу Седых Моряков, мы всей толпой поднялись на второй этаж, и под нашими любопытствующими взорами паренек без труда открыл злополучную дверь.
Вся процедура заняла три удара сердца, пока пацан выуживал из-под рубахи подвешенный на цепочке камень и трясущимися руками прикладывал его к нужному месту. После этого защита исчезла. Амбалы, подхватив мальца под локотки, тут же уволокли ценного члена общества вон. А мы, обменявшись скептическими взглядами, наконец-то зашли в святая святых и недоверчиво огляделись.
Да, признаю — царящий в комнате старика кавардак совсем не придавал его памяти уважения или трепета. Валяющиеся под ногами тряпки, толстый слой пыли на полках, немытые окна, давно не менянное белье на постели… должен признать, при жизни мастер Нииро был не самым аккуратным магом. Но все же он был своим, темным, да и к тому же спас мою шкуру, поэтому, остановившись на пороге, я не стал брезгливо морщиться, как остальные, а лишь молча отдал дань этому странному человеку.
— Это что, его дневник? — кривясь от скверного запаха, осведомилась Триш и пальцем указала на пылящуюся на столе тетрадь.
Лойд, переступив через кресло, наклонился над столом, ногтем подцепил обложку и… отшатнулся, когда тетрадка вдруг вспыхнула, а над ней ненадолго проступила огненная надпись.
— «Тьма над Тьмой дает свет», — озадаченно прочитал Йен, на всякий случай отступив от стола подальше. — Это что, пожелание? Напутствие? Совет?
Тетрадка вскоре прогорела, оставив на столе кучку бесполезного праха, Лойд с напарницей недоуменно переглянулись. И никто… совершенно никто не взглянул в сторону выхода, чтобы увидеть мое окаменевшее лицо.
Когда огонь погас окончательно, Лойд, поколебавшись, все-таки вернулся к столу, проверил беспорядочно наваленные бумаги и по очереди выдвинул старые, рассохшиеся от времени ящики. В двух из них оказались личные вещи Нииро, которые мага совершенно не заинтересовали. А вот над третьим Лойд удивленно крякнул и ненадолго завис. А когда все же развернулся и показал то, что так его удивило, я впал в шоковое состояние повторно, потому что на ладони чужака лежало кольцо… массивный серебряный перстень-печатка, при виде которого мне вдруг захотелось протереть глаза, потому что то, что я видел, было попросту невозможно.
— «Он мертв, — сухим, бесстрастным голосом сообщил Лойд, достав из того же ящика клочок пожелтевшей бумаги и прочитав то, что на нем было написано. — Палач мне не по зубам, но узреть его — дело всей моей жизни. Иллюзий по данному поводу не питаю, поэтому вестник уже отправлен. Все, что тут осталось, завещаю службе городского сыска. А тому, кто это читает, ловить больше нечего. У Н.».
— Предсмертная записка? У мага Смерти?! — несказанно удивилась Триш, когда маг умолк и, хмурясь, повертел кольцо в руках. — Неужели перстень действительно пустой?
Лойд кивнул.
— Абсолютно. Я даже не могу определить, что и когда в нем было. Но монограмма та самая. Личная метка не тронута. Похоже, Нииро под конец жизни окончательно свихнулся от жадности и решил никому не оставлять свое наследство. Но все же проверь полки, Триш. Вдруг там найдется что-нибудь ценное?
Не дожидаясь, пока чужаки начнут обшаривать комнату, я махнул Норриди и вышел.
Нииро все предусмотрел, когда собирался в свой последний рейд. Даже то, что его смертью обязательно заинтересуются и рано или поздно кто-то из коллег приедет в Верль, чтобы вернуть в Орден его фамильный перстень.
Он предвидел и то, что столичные гости первым же делом заявятся ко мне — единственному магу, которому он чисто теоретически мог завещать свое имущество. И заранее избавил меня от проблем, подыскав магическому перстню достойную замену, в которой теперь никто и никогда не признает подделку.
Судя по тому, что найденный Лойдом перстень выглядел идентичным моему, готовился к уходу Нииро давно и весьма основательно. Кольцо было того же размера, с такой же гравировкой, даже с похожими царапинами на потемневшем от времени серебре! За месяц или даже за год такого эффекта не добьешься — значит, кольцо было состарено умышленно и, похоже, естественным путем. То есть Нииро в любом случае не собирался возвращать в Орден символ своего могущества. И с самого начала планировал обмануть тех, кто захочет забрать то, чем он так дорожил.
Вернувшись на улицу, я вдохнул холодный воздух и, оперевшись спиной на забор, вдруг ощутил, что дико, прямо до безумия, хочу закурить.
Неспешно уносящаяся прочь ароматная дымка, горьковатый привкус табака на языке, тихонько тлеющий пепел, то и дело обжигающий пальцы…
Сейчас мне этого не хватало. Как никогда, хотелось затянуться поглубже и, отпустив на волю вьющийся кольцами дым, отдать ему, помимо собственного тепла, еще и мысли — тягостные и ненужные. Невесть откуда взявшуюся печаль. Выдохнуть вместе с ним всю горечь, которая успела во мне накопиться. И оставить внутри лишь пустоту — чистую, звенящую, свежую, как морозное утро. А потом развернуться и просто уйти, навсегда забыв про упавший на землю пепел.
Не знаю, сколько я так стоял, бездумно рассматривая занесенную снегом улицу, но в какой-то момент невесть откуда взявшаяся тяжесть в душе исчезла. Мне стало легко, спокойно, словно я наконец-то принял решение, с которым долго тянул. Да и курить почти расхотелось. А чуть позже по крыльцу прогрохотали тяжелые сапоги, и на мое плечо без предупреждения упала чужая рука.
— Ну что ж, радуйся, Рэйш, ты полностью оправдан, — торжественно объявил Лойд, проходя мимо. — Столичное УГС больше не имеет к тебе претензий!
Я промолчал, проводив забирающегося в кэб мага взглядом. А когда Лойд скрылся внутри, отвернулся и смачно сплюнул, потому что однажды уже слышал эти слова. Но ни тогда, ни сейчас не испытывал по этому поводу ни малейшего восторга.
ГЛАВА 8
— Здор-рово, Арт! — это было первое, что я услышал, вернувшись в Управление. — Как дела? Как жизнь? Я смотрю, новых трупов вы пока еще не наработали?
Я с недоумением воззрился на сидящего на «дежурной» кушетке Родерика Гуна. В уличной одежде, наполовину расстегнутого, румяного и, как всегда, улыбающегося во все сто зубов. Видимо, давненько уже нас дожидался — снег на его шапке за это время успел полностью растаять, а следы от сапог на полу благополучно высохли.
— Всем привет! Где вас носило? — помахал он рукой, бодро подхватываясь с кушетки. — Я тут уже полсвечи сижу! Думал, вообще никого не дождусь, потому что шеф вдруг подобрел и отправил всех отдыхать!
— Чтобы Норриди и вдруг сказал, что нет работы? — удивился я. — Окстись, Род. Такого трудоголика, как наш шеф, еще поискать. Кстати, а тебя-то каким ветром сюда занесло? Неужто Лардо больше не нуждается в твоих услугах?
Гун мотнул головой.
— Наоборот, у него в Управлении сейчас работа кипит и дым идет коромыслом. Я просто по дороге заскочил узнать, что тут у вас и как и не нужна ли кому-нибудь помощь.
— Если бы была нужна, я бы тебя уже вызвал, — сообщил Йен, следом за мной заходя в холл. — Можешь работать дальше, но переговорный амулет далеко не убирай. Может, и впрямь скоро понадобишься.
Потопав ногами и стряхнув с пальто снег, Норриди суховато кивнул подчиненному и направился к лестнице, считая, что больше по данному поводу сказать нечего.
— Хорошего дня, шеф! — жизнерадостно крикнул ему вслед Родерик. Но ответа, как водится, не получил — после посещения комнаты Нииро у Йена отчего-то испортилось настроение. А затем Гун увидел, как с улицы зашли Лойд и Триш, и, на удивление быстро разобравшись что к чему, неприлично присвистнул. — Ого. Мое почтение, мастера. Не знал, что у нас такие гости!
Лойд мазнул по Гуну равнодушным взглядом и, не раздеваясь, прошел мимо. Триш, вежливо кивнув, молча последовала за наставником на второй этаж. Родерика, правда, такое отношение не покоробило, но, когда гости исчезли из виду, он подошел ближе и все-таки негромко поинтересовался:
— Это что, всегда так? Мастера Смерти все такие отмороженные?
— Почти, — охотно согласился я, стряхивая со шляпы снег. — Но ты мог бы уже и привыкнуть. Как там дела у Лардо? Разобрались вы со своими кражами?
— Не-а, — сокрушенно развел руками Гун. — Там глупость какая-то получается. Сами кражи вроде пустяковые, но кто, почему и, главное, как именно крадет, до сих пор никому не понятно.
— А что украли-то хоть? — без особого интереса осведомился я.
— Ты не поверишь, — вдруг хохотнул Гун и, наклонившись еще ниже, заговорщицки шепнул: — Куклы!
Я от неожиданности даже поперхнулся.
— Какие еще куклы?!
— Обычные. Я тоже сперва не поверил, когда услышал. Но все честно, без дураков — по Верлю и впрямь бродит какой-то чудак, который ворует у детей любимые игрушки!
Я, не сдержавшись, прыснул.
Вот же идиотизм! Мы тут за опасной тварью гоняемся, которая режет гулей, как глупых кролей, уже на темную сторону выходим с опаской, ловушку на полноценного демона собрались ставить, а у них, понимаешь ли, куклы пропадают! Нет, ну где справедливость, а? И почему городская стража вообще занимается такими глупостями?!
— Обчищены дома известных людей, — правильно расценив выражение моего лица, с досадой пояснил Гун. — Причем народу пострадало немало. Дети аристократов бунтуют и требует возвращения своих любимцев, родители в шоке, городская стража в бешенстве… но на прошлой неделе исчезла кукла из дома очередного богатея, а на этой похитили игрушку у племянницы самого бургомистра.
— И что? — ухмыльнулся я, представив, какую панику мог навести не слишком уважаемый мной господин Жакрис Вьен, когда узнал, что у его малолетней родственницы кто-то осмелился похитить любимую куклу. — Свидетели хоть какие-то имеются?
Родерик огорченно вздохнул.
— В том-то и дело, что нет. Следов взлома нигде не нашли, слуги тоже никого подозрительного не видели. А когда выяснилось, что во время ограбления и охранные амулеты смолчали, то кто-то из окружения бургомистра высказал «умную» мысль, что воры использовали для краж неизвестный артефакт. Ну а раз преступление было совершено с помощью магии, то господин Вьен сразу вызвал к себе нашего шефа. А шеф, услышав, чем именно ему предлагают заняться… ну… сам понимаешь. Ты знаешь его не хуже меня.
Я тихо присвистнул.
Странно, что Норриди ничего об этом не рассказал. Но, судя по тому, что в данный момент делом занимаемся не мы, а Лардо, то начальник Управления городского сыска, когда его вызвал к себе бургомистр, наотрез отказался вести сомнительное дело о пропавших куклах. Скорее всего, они при этом в очередной раз повздорили. Йен, разумеется, ушел. Бургомистр в отместку затянул ему подписание важной бумаги. Проблемой странных краж в итоге пришлось заняться бедняге Лардо. Ну а Йен, немного поостыв, в качестве извинений отправил Вейсу на помощь Вита и Гуго. А когда стало понятно, что одним днем поиск пропавших кукол не завершится, то в Управление городской стражи был сослан еще и Гун. Все равно другой работы у нас в то время не было.
— М-да-а, — со смешком протянул я, по достоинству оценив размах свалившихся на Йена трудностей. — Кто бы знал, что, пока я решал свои проблемы, у вас тут чуть апокалипсис не случился!
— Самое скверное, что в этом дурацком деле нет ни единой нормальной зацепки, — пожаловался Гун. — Ни следов, ни свидетелей, ни подозреваемых! И ладно, если бы ворам приглянулись обычные дешевые куклы… не-е-ет, им только игрушки богатеев подавай!
— А что, имуществом бедняков совсем никто не заинтересовался?
— Представь себе, нет! — с возмущением подтвердил парень. — Да и неужели из-за такого пустяка нас бы заставили бегать по морозу?!
Я озадаченно поскреб подбородок.
— Странное вообще-то дело. А много кукол пропало?
— Шестнадцать только на этой неделе. И почти в два раза больше на прошлой.
— Хм. А когда начались первые кражи?
— Да где-то две недели назад и начались, — припомнил Родерик. — И с тех пор у Лардо нет ни одного спокойного дня. Каждую ночь у кого-то что-то пропадает. И главное, нет бы преступнику сгрести в охапку все куклы сразу и унести их пачкой, ведь родители-то небедные и куклы в комнатах детишек навалены целыми горами. Но ведь по одной берет, гад! Здесь такую, там сякую утащит. И выбирает всегда самых красивых!
— Ч-что?! — снова закашлялся я. — Ваш чудаковатый вор не только впал в детство, но он, оказывается, еще и эстет?!
Но Гун с самым мрачным видом кивнул.
— Да. Он забирает лишь самые лучшие. А вообще, если кто-то спросит мое мнение, то я считаю, что вор работает не один — их там, наверное, целая банда орудует! Потому что одному человеку не под силу обчистить столько домов за такие короткие сроки, при этом никого не встревожив и не насторожив.
— Интересно, с чего бы это вдруг в Верле появляться банде, специализирующейся на кражах дорогих кукол? — с самым серьезным видом задумался я. — Может, это новое веяние в преступном мире? Добравшееся до нас тлетворное влияние столицы? И поэтому вместо кражи дорогих украшений у нас теперь стало модно воровать детские игрушки?