— …Я благодарен вам за приём, за гостеприимство. Я счастлив находиться здесь в столь радостный час, — продолжал посол. — У правителя бесчисленных народов Востока, Севера и Юга, родился будущий султан магического мира. Для него и подарки должны быть султанские.
Искандер-ата хлопнул в ладоши и из-за занавеси выпорхнули три маленьких ковра, поверх которых стояли золотые сундуки. А шехир-эмини про себя презрительно улыбнулся — сундуки были похожи на дар от князей адхарма! Только размером больше.
— Это наследнику на будущее. У повелителя много забот, так пусть одной заботой будет меньше.
Пухлые ладони посла поднялись вверх.
Крышки мягко без скрипа открылись.
В первом сундуке оказались золотые дукаты.
Во втором сундуке лежало оружие — короткий кинжал с загнутым лезвием и усыпанной драгоценными камнями рукоятью.
— Это наследнику для будущих походов. В правой руке истинное оружие мага — волшебная палочка, а в левой — кинжал. Палочку Анвар получит в день нараза, а кинжал, выкованный дамасскими мастерами, вручает мой повелитель.
К шехир-эмини подлетел третий сундук. В нем покоился деревянный отделанный костью и бирюзой футляр. В таких ящичках в Багдаде хранили редкие книги и свитки.
— А это восстановленные труды Саиба — придворного мага царя Руса Первого. — Посла так и раздувало от важности и гордости. — Если внимательно изучить эти записи, то внемлющий науке сможет приблизиться к разгадке тайны огня. Из ныне живущих кудесников только два волшебника смогут прочесть эту книгу — ваш сын и Улугбек — наследник индийского Султаната. Когда вырастут, конечно, потому что этот свиток сейчас запрещен зороастрийцами, которые считают Саиба еретиком. Но когда для вашего наследника и для Улугбека настанет время черпать знания, много воды утечет, может, забудутся старые заблуждения и придворный маг царя Урарту займет высокое положение в ранге мудрецов, кое, согласитесь, принадлежит ему по праву и по крови.
Посол смежил веки, и ковер наклонил вперед массивное тело Искандера.
Может и по праву, да только Махмуд-бег сколько книг не перечитал, но не имел чести быть знакомым с трудами этого еретика-огнепоклонника. И это хорошо известно гостю: в персидской школе магии учат работать с огнем, как нигде в мире, но шехир-эмини науки осваивал в Мелиитафане, где сильна кафедра воздуха. И снова Махмуд-бег скрыл раздражение, наоборот, постарался в свой ответ вплести побольше льстивых ноток:
— Благодарю за столь ценные дары, великоуважаемый Искандер-ата ибн-Мухаммед-Султан аль-Кайиша. И дукаты, и дамасский кинжал, а особенно свиток премудрого еретика Саиба, просыплются песком по скользкой дороге жизни моего сына. Ещё раз спасибо. Разрешите поинтересоваться, всем ли вы довольны, кормили ли вас досыта, не давали ли в обиду надоедливым гонцам? Не обидел ли вас кто, пока вы гостили в моем скромном доме?
Посол поморщился от столь явного требования убираться прочь с глаз долой, но не расстроился, потому, как убираться он будет не с пустыми руками, а с любимой дочерью Махмуд-бега! И он не преминул напомнить об этом:
— Во время дальних странствий я буду с тоской вспоминать о днях, проведенных под сенью длани повелителя Малой Азии. К превеликому сожалению я покидаю дом столь радушного хозяина, и как мне не хочется остаться, но не могу больше злоупотреблять вашим гостеприимством. Настало, наконец, время объявить решение: какую из двух дочерей вы отдадите замуж за достойнейшего Улугбека Бабура? Уверен, завтра весь волшебный мир возрадуется объединению двух великоуважаемых семей.
Как не готовился шехир-эмини к этому часу, но когда настал миг решения, прилип язык к гортани. Сотни раз прокручивал в голове ответ, еле видимый поклон головы, легкую улыбку, но все вылетело, все скомкалось и из-за чего? Из-за сущей безделицы. Когда Махмед-бег обдумывал ответ, рядом с ним не было наглого усыпанного бисеринками пота лица вора любимой дочери. Вора, который завтра утром увезет девочку себе в Багдад, и будет воспитывать не как дочь солнечного Фанаруза, а как будущую царицу Индии. И вспомнит ли через пять лет любимая Гульнара о своем отце? Возгордится ли своим родом, своей кровью? Узнает ли что в ней сидит великая сила восточных магов или так и умрет не просвещенная?
Видно бег мыслей отразился на лице шехир-эмини и смягчились глаза посла. Спала с них пелена превосходства, ушло желание насладиться незавидным положением отца, у которого отбирают самое дорогое в жизни. Услышав ответ: «Я отдаю свою любимую дочь за достойного Улугбека сына Бабура. Имя её — Гульнара», — посол склонил ковер до самого пола и тихим, но не менее торжественным голосом сначала вознес хвалу Аллаху, потом поблагодарил шехир-эмини и добавил:
— Теперь, когда в присутствии свидетеля произнесено имя будущей невесты принца и я уже вам не гость, то на правах родственника хочу сказать следующее. Обещаю, что когда Гульнаре исполнится четырнадцать лет, вам, как велит обычай, будет передан махр [При вступлении в брак супруг выплачивает жене махр (выкуп). Определить махр при бракосочетании, даже если он совсем мал, является важной Сунной, и его уплата установлена законом, как подарок для невесты. Если же он не определен в брачном договоре, акт бракосочетания все равно считается действительным.] Вместе с ним вы получите приглашение на свадьбу. Но это ещё не всё. По воле великого Захир-ад-дина Мухаммед Бабура я обещаю Махмуд-бегу Камару из Фанаруза, что его любимая дочь, будущая царица империи Великих Моголов, получит магическое образование. Ей будет вручен нараз от имени моего рода, но не для пребывания в магической школе Мелиитафан, ибо запрещено замужним женщинам учиться вместе с юношами, а для постижения искусства плетения летучих ковров, коим я владею в совершенстве. Обещаю, о, премудрый, что, вручая вашему покорному слуге судьбу своей дочери, вы сделали правильный выбор. Я свою жизнь положу на то, чтобы она выросла счастливой и была достойна славы своего отца. Обещаю всем святым в этом мире передать ей свое ремесло, и весь подлунный мир узнает имя искусной мастерицы Гульнары, дочери достойного Мухмуд-бега Камара.
Два кудесника, наконец, посмотрели друг другу в глаза.
«Наверное, я был несправедлив к гостю», — думал шехир-эмини.
«Если сбить спесь с этого таджика, то можно с ним разговаривать», — усмехнулся про себя Мухаммед-Султан.
— Я зайду утром, перед вашим отправлением в Трапезунд. Попрощаюсь с дочерью.
— Конечно, о, Великий, — в глазах посла блеснула икринка грусти. — Я, одинокий скиталец, не знаю счастья отцовства. Обещаю заботиться о Гульнаре, как о своей дочери.
Глава 3. Слезы души
Попрощавшись и отправив посла в покои к младшей дочери, Мухмуд — бег ещё долго размышлял над превратностями судьбы своих детей. Старшая дочь росла рядом, но никогда не была близка отцу — годы, проведенные в Мараге [Город на территории Азербайджана] рядом с которой была построена магическая школа Мелиитафан — вырвали Гулбахар из семьи. Мать умерла рано, а вечно занятый отец не мог её заменить. Да и не хотел — доверил эту ношу служанкам. Вторую дочь, Чолпан — Мульк, удалил от греха подальше — отдал на воспитание тетушкам. Шли годы и, о, чудо! — уже в преклонном возрасте одна из наложниц родила ему третью дочь. Думая, что это последний его ребенок, шехир — эмини решил в назначенный день вручить Гульнаре нараз, ибо сказано, что от одного рода волшебника только два отпрыска, мужского или женского, могут получить из рук отца приглашение в магическую школу. Этот закон позволяет держать в узде племя волшебников, не давая ему разрастаться, получать многодетным семьям большую власть и устраивать заметные людскому оку междоусобицы. Только двух своих детей Махмуд — бег мог сделать волшебниками. Гулбахар получила нараз на правах первенца, второй должна была стать именно Гульнара. Шехир — эмини часто, рассматривая звездное небо, представлял, как передаст дочери свои знания, как будет учить её по книгам, которых не сыщешь и в марагских библиотеках, как познакомит её со своими многочисленными друзьями, живущими во всех краях мира, как будет гордиться своей дочерью… но…
Встретилась на жизненном пути волшебника Шад — Мульк, невинное создание, ясноокая девочка с сорока косичками. Пленила его, древнего как пень, заставила вспомнить молодость и, надо же, на пятый год замужества родила наследника!
Вот ирония фатума! — та, кому было суждено стать преемницей славы рода боевых магов Камар, завтра утром покинет отчий дом, и до замужества будет жить в семье правителей Багдада. У Искандер — ата родственников не счесть — рассыпаны по всему арабскому миру, а после свадьбы дочь отправится на юг, в древнюю страшную могучую мудрую Индию… Кем она там станет, царицей в царстве людей или мастерицей летучих ковров?
Ход мыслей шехир — эмини прервал Фарух. Он легким движением руки заправил свисающий конец чалмы, и сказал:
— Али — Саиб ждет. Звать?
Махмуд — бег смежил ресницы.
— Зови.
Звездочет — гость в своих же покоях — раздвинул руками занавеси и неслышно встал перед Махмуд — бегом.
Если в мире людей Верховный звездочет один из самых почитаемых вельмож и стоит на несколько ступеней выше шехир — эмини, то среди волшебников Али — Саиб считался простым советником при кет — хюда Истамбула. Он даже не мог сравниться с личным звездочетом Махмуд — бега — Фарухом. Но ни пост определяет влияние. Али — Саиб был одним из старейших поводырей звезд. Его пророчества, как правило, сбывались, поэтому, когда стало известно точное время появления на свет наследника, Махмуд — бег именно этому звездочету доверил составление гороскопа своего сына. Обычно для такой ответственной работы надо много времени, но Али — Саибу дали два часа.
Старик, когда услышал просьбу, усмехнулся. Мудрецу хватит шерстинки, чтобы во тьме на ощупь угадать, какой зверь перед ним стоит. Истинно сказано — мудрость в простоте. Для составления карты жизни наследника Али — Саиб не стал ничего усложнять, он взял то, что лежало на поверхности, и что мог узреть даже ученик медресе. Али — Саиб учел Год Кабана или, по языческому зороастрийскому гороскопу Год Паука. В знак Зодиака — Деву, добавил качества Стихии Воздуха, влияние одиннадцатого лунного дня и часа Скорпиона. Проверил число судьбы, знаки имени, качества души и тела, крепость воли и остроту ума, силу защитных амулетов, количество счастливых и несчастливых дней и лет, выбрал нужные цвета, отметил судьбоносные годы. Как специю в блюдо добавил пересечение звездных линий отца и матери, города и государства и в окончательный вариант звездной карты вправил свое видение знака — появление в день рождения наследника Махмуд — бега изменение лика Луны. Полученный вывод старик вправил в одно единственное предложение.
Проделанной работой Али — Саиб остался доволен.
Приблизившись к шехир — эмини, старик поклонился, а когда выпрямился, достал из рукава свиток. Отстранив папирус как можно дальше, звездочет начал степенно читать:
— Младенец, вышедший из воды и огня, вооруженный любовью близких, подпоясанный силой небесной странницы, достойно прорвется через сорняки измены, станет достойным мужем и в назначенный срок смело бросит вызов судьбе и одержит победу! Таково моё слово!
Произнеся пророчество, верховный звездочет прижал руку к сердцу и, ожидая слов Правителя, низко поклонился.
Долго молчал Махмуд — бег. Он понимал, что старик готовил гороскоп, соревнуясь с Фарухом, знал, что Повелитель будет сравнивать два пророчества, поэтому не счел нужным трактовать небесные знаки во зло. Оставил это неблагодарное занятие его другу, ибо известно, Фарух не бережет своего хозяина, всегда говорит то, что думает.
— О, мудрец, — пропел шехир — эмини, — во время составления гороскопа видели ли вы опасности на пути младенца? Можно ли сказать точно, какие несчастья его поджидают впереди? — голос Махмуд — бега был тих, но как он ни старался, тревогу скрыть не смог.
— До шести лет судьба дитя, как камыш в тумане, колышется, а стеблей не различишь — всё сливается, о, Повелитель, — ответил звездочет.
Махмуд — бег и Фарух кивнули, мол, воистину, до шести лет судьбу ребенка сложно предсказать.
— …Не могу ведать об опасности, только поделюсь страхами своими, — старик ещё раз прижал руку к сердцу. — Небесная странница пришла из созвездия Змеелова, а слёзы, текущие вниз, указывают на нашу землю. Я трактую это знамение как хороший знак, Змеелов — тринадцатое из важнейших созвездий. Через пятьсот лет оно займет достойное место в небесном пантеоне. Я смею утверждать, судьба вашего сына связана с событиями, которые произойдут в далеком будущем. Звезды мне подсказывают, что внук затмит славу деда, вашего отца, — Фадлаллаха Камара. Я доверяю зороастрийцам. Сын родился в год Паука. Известно, что Пауки умеют объединять людей, увлекать их общей идеей и стремлением, но редко становятся яркими лидерами. Это не предводители армий, но мудрые стратеги, без которых даже сведущий и храбрый лидер становится беспомощен. Паук не стремится к славе, предпочитая держаться в тени, не отвлекаясь на внешнюю мишуру жизни. Поможет ему в этом правильный выбор имени. Звезды открыли мне, что мальчика лучше назвать или Юсуф, или Анвар. Юсуф — благочестив, Анвар — силен. Юсуф — сдержан, Анвар — напорист. Юсуф — в опасности осторожен, Анвар — в битве безудержно смел, но при всем при этом Юсуф — будет хорошим воином, но Анвар — станет талантливым волшебником. Вот что мне открыли звезды.
После этих слов Верховный Звездочет распрямился, расправил плечи, показывая, что он закончил.
— Спасибо, уважаемый Али — Саиб, присаживайтесь, — сказал Махмуд — бег, показывая место слева от себя. Старика он уважал и никогда не забывал, что в критический час для Османской империи именно звездочет, в нарушение всех магических законов, попросил его занять человеческий пост шехир — эмини.
— Я хочу объяснить, для чего мне нужен ваш скорый совет. У нас с Фарухом накануне этого дня произошел спор. Мой друг считает, что рождение сына навлечет на мою голову и на весь мой род несчастья. Ризкаллах ан — Наххас Египетский переписал «Книгу Желтого пути» — труд неизвестного автора жившего в древности на берегах Тигра. Фарух говорит, что в этой книге есть упоминание об изменении лика Луны. Там сказано, что тысячу пятьсот лет назад, за год до пришествия небесных слёз народ Мидии страдал от неизвестной болезни. Мор, унесший четверть населения страны, то вспыхивал, то затихал, но болезнь ушла только после того, как демонами была вырезана семья правителя государства. Луна слезоточила до тех пор, пока не погиб последний отпрыск царя. Тот, кто писал книгу, предупреждает потомков о появлении Плачущей Луны. Для простолюдинов это хороший знак, но для тех, у кого в жилах течет царская кровь, с приходом небесных слез настает время испытаний. Вы помните, мой друг был против объединения мною двух постов. Править людьми и волшебниками огромная ответственность. Однако этот шаг помог в борьбе с чумой. Я совершал много хороших дел, но Фарух говорит, что за добром всегда приходит зло. Я спас Истамбул, но, по его мнению, Истамбул меня же и погубит. Али — Саиб, вы видите только хорошее, но я вас спрашиваю, уважаемый, не закрадывались ли у вас сомнения, не видели ли вы незначащие, на первый взгляд, предвестники потрясений? Я — всевидящий, однако не в силах на звездном небе узреть свою судьбу и судьбу своих детей. Фарух искренне беспокоится обо мне и о моей семье. Там где сидит трясогузка, ему видится беркут, у меня старческий обморок от духоты и палящего солнца, а Фарух уже пророчит мне смерть от проклятия. Вы же не так близки ко мне и можете предчувствовать несчастье. Вспомните, что подсказывало вам сердце? Что нашептывали пути звезд?
Старик ещё выше поднял голову, сплел руки, сжал ладонями локти, словно он готовился к казни, и ответил:
— Я не вижу смерти вашего сына. Я не вижу вашей смерти. Опасность — да, но не смерть. Например, рожденные в год Кота в трехлетнем возрасте могут быть покусаны собакой. Но это же не значит, что спустя три весны следует отлавливать всех бродячих псов, дабы они не нападали на детей?! Не подумайте только, что я ухожу от ответа. Мне нечего бояться — на всё воля Аллаха Всемогущего — просто я говорю то, что вижу. Смерти я не вижу.