— Да, — покорно кивнул эльф. — Но вообще-то я не об этом хотел спросить.
— М-да? — слегка озадачилась Белка. — Тогда колись, мне уже становится интересно.
Маликон тяжело вздохнул и с видимым усилием выдавил главное. То, ради чего и решился на небывалое — сам заговорил с дерзкой Гончей, надеясь на искренний ответ.
— Ты не видел… случайно, разумеется… перстень Аззара?
— Какой еще перстень? — непонимающе обернулась Белка, но эльф был предельно серьезен. — Родовой?! Твой эльтар его что, потерял?!
Маликон неожиданно смешался, нутром ощутив неладное, но она уже не слушала.
— И ты решил, что это я?! Думаешь, я его спер?! Болван! — процедила Гончая, без труда догадавшись, в чем дело. — Таррэн, вернись! Ты мне нужен! Этот придурок потерял свой перстень!
— Кто? Маликон?
— Да нет же! Его сопливый помощник!..
Маликон с досадой отвернулся: вот так промашка. Неужто Аззар и впрямь где-то посеял свой драгоценный перстень? Теперь и молодой лорд забеспокоился — аж с соседнего холма сюда рванул, чтобы выяснить причину переполоха. Шранк нахмурился, старательно припоминая что-то важное. Даже Карраш поднял голову, прислушиваясь к встревоженным голосам хозяйки и хозяина. И на остальных остроухих косился так, будто всю стаю только что обвинили в измене.
— Извини, — тихо сказал Маликон, когда гневный взгляд Гончей полоснул по нему как ножом. — Я думал…
— Торка лысого ты думал! — рыкнула Белка. — Аззар, растяпа криворукий! А ну, топай сюда! И ответь мне, болван, куда ты мог его засунуть, если тебе с рождения вдалбливали, что свою душу надо беречь, как зеницу ока?!
На дороге неожиданно стало очень тихо. Молодой эльтар, видя неподдельное раздражение наиболее вероятного виновника, как-то разом сдулся. С его лица сбежала вся краска, потому как он до последнего надеялся, что его ждет очередной жестокий розыгрыш. А теперь, выходит, Белик ни при чем и единственным виновником случившегося является он сам.
— Что ты делал этим утром? — с ходу накинулась на него Гончая, едва Карраш настиг породистую кобылу Аззара. — И вечером — тоже! Тогда он на месте был?
— Вроде бы…
— Вроде бы? Ты что, не чувствуешь его?
— Нет, — совсем тихо ответил эльф и виновато уронил взгляд. — Я посчитал, что это ты взял, а рядом с твоими зверями даже наши перстни плохо откликаются.
— Что?!
— А что я должен был подумать? — несчастными глазами посмотрел на Гончую Аззар. — Ты все утро молчишь, улыбаешься, словно миллион золотых откопал. Ты же любишь подставы? Ну вот. Я все ждал, пока ты выдвинешь условия, на которых вернешь мой перстень, приготовился к худшему, но Маликон заметил, что я без кольца…
— И пришел ко мне с претензией! — зло закончила Белка. — Теперь ясно, с чего вы такие дерганые о самого утра. Да уж, молодцы, нечего сказать! Свою дурость прикрывать моими проделками… Давно я такого не слышал. Линнувиэль, ты что-нибудь можешь сделать?
Младший хранитель огорченно качнул головой.
— Наши перстни не поддаются чужакам. Только на зов владельца откликаются, и то — на небольшом расстоянии.
— Но ведь ты маг! И не слабый! Таррэн!
— Он прав, — нахмурился молодой лорд. — Даже я не смогу его найти. Аззар должен почувствовать второе сердце сам. Или кто-то из ближайших родичей, но, если расстояние до него слишком велико, даже это не поможет. Аззар, постарайся вспомнить, когда ты видел перстень в последний раз?
— Вчера перед сном. Я держал его в руках, собирался уже убрать, но потом отвлекся…
— Ты куда-нибудь уходил из лагеря? — вмешалась Белка. — Ночью вставал?
— Нет.
— А утром?
— Торк! Да в кусты ходил! Куда же еще?!
— Ты еще позлись мне, где не надо, — процедила Гончая, заставив остроухого недотепу осечься. — Еще раз вякнешь в таком тоне, без башки останешься. Не то что без перстня.
Аззар вздрогнул.
— Где именно ты был? В какие кусты ходил? — не дала ему времени опомниться Белка. — По дороге сюда отлучался? Где ты его вообще хранил?!
— На цепочке, — не посмел задержаться с ответом эльф. — На груди все время висела, а вчера я ее ненадолго снял, чтобы почистить, но совершенно не помню, надевал ли обратно.
— Болван!
— Я просто отвлекся!
— Сейчас я тебе отвлекусь! Сейчас как двину! Эх, ладно… — неожиданно успокоилась Гончая. — Придется возвращаться. Нет, всем необязательно, достаточно двоих. Аззар, бросай вещи, пересаживайся на Ирташа — и вперед, иначе до ночи будем плестись туда и обратно. Я с тобой, потому что быстрее наших мальчиков никого в целом свете нет. А нам, возможно, придется все кусты придорожные обшаривать из-за твоего разгильдяйства. Остальные ждут здесь. Таррэн, мы постараемся вернуться как можно быстрее, но если задержимся…
— Я с тобой.
— Нет, — качнула головой Гончая. — Прости, но у тебя слишком сильная аура. Боюсь, с ней будет трудно искать небольшой всплеск от чужого перстня — заслонишь. Один Аззар точно не справится, а от остальных в таком деле никакого прока. Так что пойдем вдвоем.
— Я тоже поеду, — спокойно вмешался Шранк. — Мы с тобой одинаково чуем магию, а мой Серый способен угнаться даже за Каррашем. Да и прикрыть вас надо. Вдруг что не так пойдет?
— Согласен. Разумно. Ирташ, поможешь?
Мимикр недовольно засопел, откровенно не желая подставлять спину какому-то чужаку, но хозяйка смотрела требовательно, настойчиво. Он тяжело вздохнул и медленно наклонил голову.
— Отлично. Аззар, перебирайся, но за поводья лишний раз не дергай: мальчик прекрасно понимает нашу речь. В седле не ерзай, про хлыст даже думать забудь, а попробуешь пришпорить — мигом без ног останешься. Все ясно? Тогда лезь и постарайся не осрамить славу эльфов как непревзойденных наездников. Таррэн?
Таррэн легко соскочил на землю и приблизился к Каррашу, вопросительно поглядывая на сосредоточенно нахмурившуюся Белку. Та неожиданно свесилась с седла, обхватила его руками за шею и, пристально взглянув, неслышно шепнула несколько слов в остроконечное ухо.
— Нет, — вполголоса отозвался эльф. — Слишком опасно.
Она нахмурилась еще больше и снова шепнула, на что Таррэн прикусил губу.
— Нет. Не стоит так рисковать.
— Они могут помочь, — настойчиво повторила Белка. — Сам подумай: у кого получится лучше?
— Да, но…
— Это не стоит жизни Аззара. И мучений его тоже не стоит, если кто-то наткнется на перстень раньше нас. Хорошо еще, что тракт пустой, не то мы могли бы влипнуть с этой безделушкой. А так у нас втрое больше шансов! Тем более что скоро все равно пришлось бы рисковать, а отдавать все козыри в одни руки — неразумно.
— Хорошо, — наконец неохотно согласился Таррэн, почему-то покосившись на Линнувиэля. — Но только если не будет другого выхода.
Белка довольно кивнула и, обменявшись со Шранком выразительным взглядом, сорвалась с места.
Их не было до позднего вечера. Небольшой отряд эльфов (Таррэн настоял на том, чтобы продолжить путь, несмотря на утраченный перстень) весь день тревожно прислушивался к шепоту леса и нетерпеливо оглядывался, с надеждой высматривая знакомые силуэты на дороге. Но там было по-прежнему тихо. Не доносился стук копыт. Не слышался торжествующий рев Карраша, подсказывающий издергавшимся эльфам, что все в порядке и можно больше не беспокоиться. Вообще ничего: ни знака, ни звука, ни весточки.
К тому времени, когда сумерки накрыли верхушки сосен бархатным покрывалом, перворожденные измаялись так, как никогда в жизни. Разумеется, все они понимали, что Аззар совершил ошибку. Еще лучше осознавали, что могут в очень скором времени потерять собрата, но верить в столь чудовищное стечение обстоятельств не хотелось. Потому что погибнуть в бою или, на худой конец, от рук наемного убийцы — еще куда ни шло. Но оказаться в пожизненной кабале у какого-нибудь сведущего в магии смертного… а еще хуже — светлого или гнома… да лучше самому призвать Ледяную богиню, как недавно сделал Линнувиэль.
За все это время Таррэн не произнес и десятка слов. Ехал молча. Непрерывно тянул ноздрями сухой и колючий воздух. Изредка касался проплывающих мимо деревьев, будто метя их собственным запахом. Однако Линнувиэль не зря считался неплохим магом и совсем не зря получил звание хранителя. Он не раз и не два ощущал слетающие с ладоней повелителя крохотные, почти невесомые и невидимые постороннему глазу искры. И по ним сумел определить, что молодой лорд тоже неспокоен. Что постоянно касается кровных уз. Неотрывно слушает свое второе сердце и пытается понять, что происходит.
В напряженном молчании прошел целый день. Так же молча эльфы свернули с дороги, едва Таррэн позволил устроить привал. Без лишних слов расседлали коней, разожгли костер, неохотно прожевали небогатый ужин и, не зная, чем еще заняться, принялись мрачно глазеть друг на друга.
— Думаешь, они справятся? — тихонько спросила Мирена, подсев к хранителю и поежившись, как от холодного ветра.
Линнувиэль поджал губы.
— Надеюсь. Жаль, что времени много прошло, но Белик должен справиться.
— А если нет?
Эльф быстро отвел глаза и не стал озвучивать очевидное. Если Аззар не найдет свой перстень, то в Темный лес может больше не возвращаться: за подобную оплошность отец его проклянет, как опозорившего дом Истарре. После чего несчастного будет ждать отречение, изгнание и бесконечное множество веков в одиночестве. До тех пор, пока кто-нибудь не найдет его второе сердце и не разобьет, позволив измученному эльфу обрести наконец покой. А если Аззару не повезет, он попадет к кому-нибудь в кабалу и будет служить какому-нибудь магу вплоть до того момента, пока его бесконечно долгая жизнь намеренно или случайно не оборвется.
— Линнувиэль?
Темный эльф вздрогнул от неожиданности и очнулся от наваждения, но Мирена и сама все понимала. Поэтому поднялась и тихонько вернулась в палатку, моля всех богов, чтобы Аззар избежал участи отреченного.
Когда вдалеке послышался дробный перестук копыт, эльфы неверяще замерли, страшась спугнуть наваждение. Но слух не подвел — по пустынному тракту действительно приближались трое. Следом донесся знакомый рык Карраша, а за ним — тихий предупреждающий свист, но которому стало понятно: свои. Луки доставать не надо.
Линнувиэль подскочил на месте, чуть не бросившись им навстречу, но не успел — темнота за деревьями быстро сгустилась, в ней звучно хрустнула какая-то ветка, раздавленная тяжелым копытом или перекушенная с досады зубами. Затем донеслась чья-то ругань, перемежающаяся знакомым ворчанием. Недолгая возня. Пронзительный писк. И, наконец, выбравшиеся из лесу Гончие с усталым вздохом соскочили на землю.
— Ну и забрались же вы! — выдохнула Белка, стряхивая с рукава нападавшие сверху иголки. — Еле нашли! Карраш чуть ногу себе не сломал, напоровшись на барсучью нору! Барсука, правда, сожрал, но не в этом суть.
Шранк покосился на неподвижное лицо молча вышедшего из темноты Аззара и сразу отвел взгляд.
— Почему так долго? — спросил Линнувиэль.
— Нашли? — нетерпеливо вскрикнули Корвин и Маликон, жадно разглядывая лица вернувшихся.
Белка кивнула, и они с невыразимым облегчением перевели дух. Гончая с силой дернула подпругу, стащила с Карраша седло и снова растворилась в темноте. Но далеко уйти не успела: на ее пути очень не вовремя возник Таррэн.
— Малыш?
Белка виновато вздохнула.
— Прости.
— За что? Вы же справились? — мягко коснулся ее руки эльф, а потом очень бережно, кончиками пальцев приподнял напряженное лицо, не совсем понимая причину ее тщательно скрываемого беспокойства. — Малыш? Что случилось?
Линнувиэль бросил быстрый взгляд на неподвижное лицо Аззара и насторожился: что-то точно не так. Что-то очень сильно не так, иначе не смотрел бы на них эльтар с таким ужасом. И не мелькало бы в его глазах выражение паники, словно чудом нашедшийся перстень Гончая нагло забрала себе, а то и расколотить пожелала во всеуслышание. Торк! Да что там вообще случилось?
Белка побоялась посмотреть на Таррэна сразу, но, когда открыла глаза, он вздрогнул всем телом и едва не отшатнулся, потому что в ее взгляде полыхала ядовитая зелень.
— Прости, — тихо повторила Белка, потупившись. — Этот дурак умудрился порвать зачарованную цепочку, пока возился со своим перстнем. Но не заметил и поперся умываться, а там выронил в воду и сразу не сообразил, в чем дело. Она всю ночь провалялась на берегу, но затем ее отнесло течением. Кольцо запуталось в водорослях и какое-то время болталось у всех на виду. А после этого… его сожрал сом! Можешь себе представить? Здоровенный, как конь, вонючий, склизкий! Хватанул и удрал на глубину, с-скотина. Мы полдня потратили, чтобы выловить гада в этом тор-рковом озер-ре!..
Таррэн молча обхватил ее за плечи, прижав к себе и не позволив спутникам услышать рычащие нотки в ее голосе. Ласково погладил, что-то тихонько прошептал на ухо, одновременно зарываясь пальцами в ее мягкие волосы. Какое-то время держал в объятиях, успокаивая и помогая, а когда почувствовал, что она взяла себя в руки, выразительно глянул на пришибленного в буквальном смысле слова Аззара.
— Где перстень?
— У меня, — буркнул вместо эльфа Шранк и неуловимо быстро бросил кольцо Таррэну. — Белик отдал, чтобы не возникло соблазна.
Таррэн ловко поймал перстень, убедился, что никакой ошибки нет.
На эльтара было страшно смотреть.
— Аззар, что случилось? — нахмурился Линнувиэль. — Таррэн? Он что-то сделал с Беликом?
— Нет, — тяжело уронил наследник Изиара. — Но нам придется очень серьезно поговорить.
— Да уж, — мрачно кивнул Шранк. — Боюсь, его высокородная светлость не стоила таких усилий. Особенно в свете тех воплей, что мы услышали от него после «рыбалки». Полдня по дну рыскали, ища того дурного сома, вымокли, как утки, всю тину на носы собрали, в кишках вонючих ковырялись, а этот кролик еще и недоволен! Бел, ты не передумал? Может, мне все-таки набить ему морду, уроду неблагодарному? Чтобы впредь головой думал, а не тем местом, чем обычно?
— Нет, — прерывисто вздохнула Белка. — Отдай ему мечи, и пусть проваливает, пока я держусь. Карраш, не скалься. Я не для того ему шкуру спасал, чтобы ты ее сразу же дырявил. Пусть идет.
Громадный мимикр выразительно рыкнул на неподвижно замершего эльфа, но хозяйке перечить не стал. Только звучно клацнул зубами у самой остроухой морды и все-таки отошел. После чего поспешил к Белке, заворковал, заурчал, ласково потерся, едва не свернулся вокруг нее гибким обручем, но Таррэн не позволил — отстранив обеспокоенного мимикра, сам отвел ее за деревья и там надолго пропал. А когда вернулся, так же молча цапнул Аззара за шкирку и невежливыми пинками утащил подальше от любопытных глаз.
Шранк одобрительно крякнул, но пояснять тоже ничего не стал. Особенно причину, по которой молодой эльф до сих пор не мог выйти из состояния глубокого потрясения, а вместо благодарности за спасение своей ушастой шкуры так и норовил схватиться за родовые клинки. Но когда Линнувиэль, озадаченно потерев подбородок, поднялся, чтобы последовать за эльтаром и молодым лордом, воевода кинул в сторону хранителя такой неласковый взгляд, что тот предпочел за лучшее сесть обратно. А когда Линнувиэль снова рискнул посмотреть на притихший лес, где бесследно растворились оба его собрата, ему вдруг показалось… всего на мгновение… что за дальними деревьями промелькнула чья-то тень. И еще показалось, что в темноте, едва заметный на таком расстоянии, все же промелькнул какой-то смутно знакомый отсвет — легчайший зеленоватый блик, в котором при желании и достаточной фантазии вполне можно было признать две одинаково крупные пары хищно прищуренных глаз.
ГЛАВА 10
Когда Тир ступил на знакомую поляну и, против обыкновения, не увидел там своего учителя, в груди что-то неприятно шевельнулось: обычно Тирриниэль не позволял себе опаздывать на занятия. Как правило, приходил даже раньше назначенного срока, чтобы встретить внука лично и с ходу загрузить какой-нибудь очередной задачкой.
Юный маг медленно обошел поляну по кругу. Затем присел на плоский камень, на котором обычно ждал его владыка эльфов, подпер голову руками и надолго задумался.
Он и сам не до конца понял, как следует относиться к облеченному властью сородичу. И если бы кто-нибудь сейчас спросил его об этом, он не сумел бы ответить однозначно. Нет, родная кровь, это понятно — достаточно лишь в зеркало взглянуть, чтобы понять, насколько они похожи. И все же, будь дело только в родстве, Тир, не поморщившись, отправил бы любопытного вопрошателя куда подальше, поскольку всегда считал, что родство по крови значит ничтожно мало, когда между лю… нет, эльфами, конечно… нет родства истинного — родства душ.