Также он рассказал, что останки нашла соседская девочка, которая ходила в лес за смородиной, и возвращаясь из леса, решила зайти в гости к погибшей. После всего увиденного, она только кричала, что кругом кровь, поэтому, ещё одна соседка пошла посмотреть, что же увидела девочка, и после этого вызвала его.
— Её разорвали волки, — уверенно сообщил участковый, — Огромные волки, я таких следов никогда не видел, это что-то невероятное. И он показал, несколько четких отпечатков огромных волчьих лап.
— Кто-то ещё был здесь, видели эти следы? — спросил у полицейского Олег Михайлович.
— Нет! Я никого не пускал, посторонним быть на месте происшествия запрещено, — Всё правильно капитан, все верно, — сказал Олег Михалыч и коротко кивнул Марии Николаевне на полицейского. Та подошла к нему сзади, взяла под руку, и что-то стала ему говорить, потом подвела к лежащим возле забора брёвнам и усадила на них. Тот сел, начал осматриваться по сторонам, взгляд у него был расфокусированный, казалось, что он не может сосредоточиться, и не знает где находится.
— Внимательно всё осматриваем, и убираем следы лап, и если вдруг обнаружится, то и зубов, — скомандовал Олег Михайлович, и вся наша компания начала рыскать по полянке, и возле неё. Следов, по которым можно было определить размер волков, было немного, и мы их тщательно уничтожили. Потом, ведьма подсела к участковому, что-то сказала ему, подержала за руку, и ещё о чем-то несколько минут разговаривала с ним. После чего тот встал, и уже спокойно наблюдал, как мы с умным видом осматривали поляну.
Закончив с полицейским, Мария Николаевна попросила проводить её к девочке, которая обнаружила разорванное тело, и участковый, вернувшись вместе с нами во двор, отправил одну из женщин показать, где ребёнок. Я и Гоша увязались за ними в качестве охраны, на всякий случай.
Девочка находился в соседнем доме, с женщиной фельдшером, которая пыталась успокоить её, на вид ей было лет десять, она не могла говорить, её колотила крупная дрожь, и она не хотела вылезать из — под одеяла. Мария Николаевна попросила фельдшера выйти на несколько минут, а когда та вышла, провела над одеялом, под которым прятался ребёнок рукой, потом откинула его, и улыбнулась успокоившейся девочке. После чего, взяла её ручку в свою, а второй рукой провела раскрытой ладонью перед лицом ребёнка, затем, погладила по голове и поудобнее уложила уснувшую девочку.
Когда вошла фельдшер, Мария Николаевна сказала ей, что она гипнотизёр, и сделала так, что ребёнок, ничего не будет помнить, когда проснётся.
Часа через полтора, приехала оперативная группа из района, и они начали осмотр места происшествия, перед осмотром, они решительно потребовали посторонних покинуть место преступления, но, просмотрев пару ФСБэшных удостоверений, дальше вели себя вполне цивилизованно. Когда группа закончила работу, а приехавшие вместе с ними, на своей «буханке» похоронные деятели, собрали в пластиковый мешок останки погибшей, Олег Михайлович сообщил, им что он со своими людьми останется здесь на ночь, так как звери могут вернуться. Для полицейских это был лучший выход. И дело сделали, и людей защитили, и с себя ответственность сняли.
Потом мы получили разрешение у участкового загнать машины во двор погибшей, так как она жила одна, и спросить больше было не у кого. После чего, посоветовали ему смотреть за порядком в посёлке, а лесом займемся мы, на что он с радостью и согласился.
— Ты думаешь, они придут? — спросил я у Марии Николаевны, когда все уже разъехались, и разошлись по домам.
— Обязательно придут, видишь, что с телом сделали, во вкус вошли. Значит, уже кого-то рвали, или людей, или животных, но про людей мы бы знали, если конечно они убивали не где-то далеко, и до нас просто не дошло. Скорее всего, они потренировались на животных, распалились, и вот теперь попробовали человека.
— Нам, наверное, надо разделиться, чтобы охватить как можно большую часть посёлка, чтобы не проворонить их, — предложил я.
Мария Николаевна подумала немного, а потом ответила,
— Не надо, они придут прямо к этой поляне, этот запах крови, для них как маяк, они на это место поневоле будут наводиться.
Ближе к вечеру, Олег Михалыч определил, кто, и где будет сидеть, он сам, Гоша, Сергей и Семёныч будут лежать возле ограды, в которой мы заранее выломали по несколько досок, что бы оборотни смогли свободно пролезть в проломы, Семеныч будет лежать возле калитки, и, если потребуется помощь, поможет, став медведем. Я тоже буду возле оборотней, мне надо будет определить, когда появятся наши оппоненты. Николай и Костя будут лежать второй линией на всякий случай, а Мария Николаевна и Ниночка разместятся в небольшой баньке, которая стояла немного в стороне, и предбанник которой выходил на огород.
Когда закончили с приготовлениями, поужинали сух пайками, и разместились во дворе, кто где, ожидая, когда окончательно стемнеет. Я, глядя на Сергея с его лисичкой позавидовал ему, когда увидел, как он положил голову к ней на колени и уснул. Я не знал, где сейчас Оксана, она всегда выезжала с нами, но сегодня не поехала, а почему, спросить у Николая я не решился.
Наконец, стало окончательно темно и тихо, я уже обратил внимание на то, что в деревне всегда ночью тихо, даже если иногда залает собака, или заревёт где-то скотина, или заорёт спросонья какой-нибудь дурной петух. Несмотря на это, все равно тихо, это живые звуки, естественные, они вплетены в эту жизнь, эти звуки часть этого мира, они побыли и растворились, и опять тишина такая, что на уши давит.
А вот город живёт своей, механической жизнью, в нём всегда, что-то гремит, клацает, лязгает, что-то крутится, вертится, он постоянно находится под напряжением, и гудит как трансформатор.
Город забрал у нас умение слушать тишину, слушать дождь, слушать, и слышать, как падает снег. Мы создали города, и расплодили их по всей земле, а теперь, города убивают своего создателя. И если это медленное убийство не остановить, они, эти каменные монстры, очень скоро уничтожат не только нас, но и саму планету.
Я, кажется, заснул, и теперь проснулся от того, что кто-то потряс меня за плечо.
— Пора, — прошептал Гоша, и я окончательно проснулся.
Мы разместились на своих местах, и стали ждать, я был уверен, что почувствую оборотней на подходе к полянке, а вот они нас унюхать не смогут, здесь разлито столько крови, что её тяжелый запах разносится достаточно далеко. Мы ждали ещё часа полтора, когда мне в голову будто залили холодной воды, началось, они идут!
— Приближаются, — прошептал я, и ткнул в бок огромного волка, — По центру идут, и ещё обходят поляну с боков, приготовьтесь, — и в этот момент, я вдруг почувствовал, как приближающийся сбоку оборотень разделился на двух, причём один продолжал приближаться к поляне, а другой направился через соседний огород в деревню.
— Твою мать! — выругался я шёпотом! Их просто было двое, и они держались рядом, поэтому, я принял их за одного! Терять время было нельзя, гостей на полянке теперь встретят как положено, а вот мне надо успеть перехватить того, который прёт в деревню. Я вскочил, и пригнувшись, побежал через огород назад, к дому, проскочил двор, вылетел на улицу и помчался к соседнему дому, ожидая, что из него в любую секунду могут раздаться дикие крики. Я знал, что эта тварь где-то здесь, рядом, я её чувствовал, и когда пробегал возле соседского палисадника, моё чувство опасности буквально заорало, я по инерции проскочил соседский палисадник, и из-за него на меня метнулась черная тень, я уже ничего не успевал предпринять, как только упасть на спину, что я и сделал.
Если бы я только не бежал, всё было бы проще! Я бы успел определить где он! Но я бежал, и не успел, и ничего с этим уже не поделаешь!
Оборотень промахнулся, пролетел надо мной, но не упал, а приземлился на лапы, и когда он прыгнул на меня ещё раз, я всё-таки успел направить на него ствол помпы, и лёжа на спине, выстрелил. Попал не очень удачно, но попал, тварь завыла, и я, не теряя времени на вставание, перекатился в сторону, и опять выстрелил в оборотня, который уже стоял в метре от меня, на том самом месте, где я только что лежал. На этот раз попал хорошо, потому что, промазать с такого расстояния было невозможно, волк опять взвыл, но я, уже не останавливаясь, вгонял в него серебряную картечь, раз за разом, передёргивая цевьё своего «Бекаса».
Я ещё не успел встать, когда ко мне подбежали Мария Николаевна и Ниночка.
— Всё нормально, я даже не поцарапан, — поторопился сказать я, — Вот только заднее место отбил, когда падал! А как там?!
— Не знаем, — ответила Ниночка, — Мы увидели, как ты помчался из огорода, и побежали за тобой.
— Тогда погнали назад в огород, может нашим чем помочь надо, — предложил я, и собрался опять бежать, но Мария Николаевна, ухватив меня за руку, сказала, — Им лучше сейчас не мешать, эта банда в состоянии разобраться с любой стаей! Лучше уберём с глаз долой эту заразу. И мы с ней, ухватив заразу за лапы, потащили её во двор дома женщины, которую эти твари и убили. Мне было откровенно легче от того, что мы поубивали этих зверей, хоть немножко, но отомстили за страшную смерть женщины.
Пока мы таскались с дохлым оборотнем, я пришёл к выводу, что у меня душа не христианина, а скорее всего, махрового язычника, потому что, когда нам бьют по морде, я не подставляю другую часть физиономии, а бью в ответ, и получаю от этого удовлетворение! И для меня не имеет значения кто это, взбесившийся от изменений оборотень, или человек!
Когда я со Светланой затаскивал тушу волка во двор, наши, правильные оборотни уже были там, и переодевались, этой гвардии помогать действительно не надо было, они разобрались с оборотнями быстро, и играючи. Только Семёныч обиженно ворчал, что ему не досталось ни одного, даже самого занюханного, и самого больного гадёныша, чтобы оторвать ему голову.
— Всё, хватит ворчать, хватайте трупы, и тащите во двор, — распорядился Михалыч, и мы схватили, и потащили, во дворе упаковали их в черные пластиковые мешки, и складировали под каким-то навесом.
Оставшаяся часть ночи прошла спокойно, и я даже умудрился поспать несколько часов в машине. Утром, к нам потянулись соседи, и натащили еды столько, что даже наша прожорливая компания не в состоянии была всё съесть и за несколько дней! Ночью, вся округа слышала вой, и рычание за огородом, на улице несколько выстрелов, кроме того, обнаружилась целая лужа крови у соседского дома, значит волки приходили. Нас просто благодарили, как могли.
После завтрака, загрузили мешки в «микрик», попрощались с людьми, которые пришли нас проводить, и поехали к ближайшему болоту, которое находилось в пятнадцати километрах отсюда. Дорогу к нему, показывал Николай. Можно было конечно, и закопать трупы где-нибудь в лесу, но желающих махать лопатой не было, поэтому, лучше уж потерпеть их вонь ещё немного и утопить, чем целый час корячиться с лопатой!
Домой вернулись далеко после обеда, Семёныч опять начал топить баню, а мы в ожидании парилки, по очереди ополоснулись в летнем душе, вода в баке, которого, за день нагрелась, и была приятно тёплой. После бани, всей компанией ещё посидели на улице за общим столом, поговорили обо всём, а потом, я пошёл спать.
А утром, часов в семь приехал Николай с Оксаной, и сообщил, что его человек видел, как под утро, большая стая волков направилась мимо его посёлка в сторону того места, где у меня всегда проходили свидания с берегиней. Но, стаю он видел издалека, поэтому, численность её точно сказать не может, но больше десятка — это точно!
Собрались быстро, и приехав на место, решили разделиться, я, Гоша, Сергей и Оксана остались здесь, а Мария Николаевна, Олег Михалыч, Костя, Николай, Семёныч и Ниночка поехали на другую сторону деревни.
После отъезда большей половины нашей компании, мы свою машину подогнали к загону, со стороны дома для сторожей, и понятливо отошли подальше, когда Оксана забралась в машину раздеться. Через пару минут, из-заджипа вышла огромная кошка, и коротко глянув на меня, большими прыжками умчалась в лес. Следом за ней убежали и оба оборотня, я остался один. На душе было погано, вроде бы вот она Оксана, но всё равно, не со мной, недостижима!
Минут тридцать я слонялся возле загона, даже попытался попасть в дом, но дверь была замкнута, и я направился к уже знакомому мне дереву, возле которого, в кустах ивняка я видел берегиню, может опять придёт, чем чёрт не шутит! Опять уселся под своей берёзкой и закрыл глаза, хорошо, тихо, только верещат кузнечики, и вдалеке надрывается кукушка. Через некоторое время, я словно подключился к дереву, и тело опять начало наполнятся силой и энергией. Берегиня не появлялась, и я как всегда уснул, и это стало моей ошибкой, моей фатальной ошибкой! Проснулся от того, что меня как по голове ударили, я подскочил, и сразу всё понял! Попался!
Можно конечно, во всем обвинить деревце, мол, из-занего я уснул, свалить все с моей больной головы на здоровую деревянную, но факт остаётся фактом! Я как был бестолковым ветеринаром, которого жизнь ничему не учит, так им и остался! Во-первых, ушёл далеко от машины, даже одет был в простой камуфляж, а не в «Ратника», во-вторых, не взял с собой «Бекаса», и не переоснастил серебром ГШ, хотя, знал куда и зачем еду! В третьих, всё это сейчас спокойно лежало в «Крузёре», от которого, охватывая меня полукругом, не торопясь, вразвалочку приближались десятка полтора огромных волков!
Ну, вот и всё! Здрасьте, ж. а, Новый Год! Я подошёл к деревцу, погладил его ствол, и вдруг понял, что страха нет! Нет и всё! Я не боялся их! Хотя, буквально кожей чувствовал волну страха, которую они гнали перед собой. Да! Я конечно понимал, что они меня, скорее всего убьют, но осознание этого, вызывало во мне только злость. А это очень даже не плохо!
Итак, у меня с собой, только меч, вещь достаточно хрупкая, значит, его надо какое-то время поберечь, в ГШ простые патроны, штука конечно убойная, для простых смертных, а для этих тварей болезненная, и не более того. На деревце конечно можно попробовать залезть, но нет, ерунда, слишком маленькое, сантиметров десять в диаметре, ветки тонкие. Единственное что оставалось, это тянуть время, может успеют вернуться наши оборотни, и тяжело вздохнув, я начал забираться в самую середину ивняка, раздвигая руками тонкие, гибкие и упругие стволы, и с трудом протискивая между ними тело. Наконец, забрался, и стал ждать. В левой руке меч, в правой руке ГШ, ну прямо красавчик. Залюбуешься блин, воином — дятлом!
Стая подошла к ивняку, окружила его, и в нерешительности замерла, словно не зная, что делать, вот один подошёл, просунул между прутьями голову, и тут же убрал, неприятно ему стало, сдавливают голову и шею тонкие стволы. Он отступил, потряс башкой, и словно в недоумении уставился на меня. Вот другой подошёл, попробовал стволики лапой, они под нажимом гнулись, но тут же выпрямлялись, этому тоже не захотелось лезть в кусты. Но я знал, что в конце концов, найдется самый нетерпеливый, это, как и у людей, всегда есть самый поганый, или самый жадный, тот, кто в первую очередь, и получает по полной программе.
Ну вот, как я и пророчил, нашёлся, самый, самый! Этот придурок зарычал, и попёр напролом, силой раздвигая ветки, но чем дальше он залезал, тем большее количество упругих стволов на него давило, и тем медленнее он становился. Но всё же он подобрался ко мне, я спокойно спрятал пистолет в кобуру, потом ухватил его правой рукой за ухо и с силой вонзил ему в шею меч. Он заверещал, забился, начал выползать из зарослей пятясь задом, но до конца выбраться не успел, когда из кустов показалось его заднее место, он сдох.
Когда этот самый смелый, или самый дурной, заголосил подыхая, вся стая как по команде подалась назад, а потом, опять подтянулась, и с каким-то недоумением, стали разглядывать, и даже обнюхивать торчащую из кустов задницу мертвого собрата. Потом один из них подошёл поближе к кустам, и стал рассматривать меня через стволы ивняка, мне даже показалось, что эта тварь возмущена, и не понимает, за что я прибил их другана! Мол, проходили мимо, никого не трогали, а тут такой беспредел!
Сзади меня послышался треск, и я увидел, как ко мне начал пробираться ещё один, — «Неплохо бы и пошуметь», — подумал я, — «Может наши услышат!» И подождав, когда оборотень подберётся поближе, я всадил ему в голову две пули, а вот мечом, не успел достать, он слишком быстро выбрался назад, и начал, завывая кататься по земле, зажимая голову лапами. На какое-то время выбыл.