— А почему бы тогда, не использовать сжиженный Водород, или сжатый в баллоне! Оружейник с сочувствием посмотрел на меня, и решив видимо не расстраивать убогого, ответил,
— Ты знаешь, какая температура у сжиженного Водорода? Я этого не знал, даже в свои лучшие времена. Не дождавшись ответа, Анатолий Викторович, сам же и ответил, — Двести пятьдесят девять градусов в минусе, разумеется, поэтому, оружие получится слишком тяжёлым из-за предохранений от обморожения, и сложным, с таким минусом шутить нельзя. Ну и баллон со сжатым Водородом, тоже не подарок, поэтому, лучше не таскать за собой настолько взрывоопасный предмет, да и для работы в течении хотя бы десяти минут, он должен быть достаточно объёмным, а это уже не удобно.
— Но ведь в воздухе, которым мы дышим, есть Водород, — начал опять умничать я, что-то, наверное, действительно вспоминая, из школьной программы, — Почему, он не действует на призраков?
— Совершенно верно, есть, — согласился со мной Анатолий Викторович, и опять ткнул меня носом в мои знания,
— А какое содержание водорода в воздухе? Разумеется, я не знал!
— 0.02 процента, — опять не дождавшись ответа от меня, сказал оружейник.
— Количество ничтожно, духи его просто не чувствуют. Когда освоим это оружие, перейдём к огнестрельному и холодному, — продолжил он, и заметив мой удивлённый взгляд, пояснил,
— Видишь ли, есть такие твари, которых водородом не напугаешь, а только поправишь им здоровье, для них нужен специальный сплав, или чистое серебро, ну или огонь, на крайний случай. Но зато их можно убить, в отличии от духов, если они конечно вперёд не порвут тебя, как Тузик грелку! — радостно закончил он.
— «Какой всё-таки добрый и душевный человек», — опять про себя подумал я, — «Не сказал, что мне сначала выпустят потроха, а потом, сожрут их! Не стал пугать», — и пошёл собираться домой.
Глава 3. Первое задание, и первая лекция
В девять часов утра, я сидел рядом с Сергеем в микроавтобусе, по бокам которого красовались надписи «Ветслужба». Мы ехал в деревню под названием Кедровка, расположенную километрах в двадцати от нас, вглубь Тайги.
Об этой поездке, ещё вчера меня попросила Мария Николаевна, когда я уже собирался уходить домой, она попросила меня зайти к ней в кабинет, где и рассказала, что в этой деревне, ни с того, ни с сего, стали сходить с ума домашние животные, и надо бы съездить туда вместе с Серёжей, и попытаться разобраться, в чём там дело. В деревне уже были ветврачи, взяли анализы, которые и показали, что животные абсолютно здоровы, никакого бешенства или каких-либо других заболеваний. Что собственно, и является подозрительным.
Честно говоря, за такую зарплату, я готов был не только узнать в чём дело, но и самому пасти этих взбесившихся животных.
Когда мы с Сергеем выехали, за город, то первое время молчали, присматривались друг к другу, но потом, помаленьку разговорились, некоторая неловкость, присущая малознакомым людям быстро прошла. По дороге, он рассказал, что деревня небольшая, дворов сорок, живёт чуть больше ста человек, в основном пожилые и старые люди. Почти в каждом дворе есть своё хозяйство.
Дорога в посёлок была заасфальтирована, и находилась в довольно хорошем состоянии, большегрузы здесь не ходили. Километров через пять, начиналась настоящая тайга, которая подступала вплотную к дороге. Стало темнее, огромные деревья кронами закрывали солнце, и оно, пробиваясь местами через переплетение ветвей, пятнами ложилось на асфальт, скрадывая неровности дороги. Стало как-то тревожно, и мы ехали молча.
— В этом месте всегда так паскудно! Не люблю эту дорогу! — пробормотал мой напарник.
«Ну ещё бы, нравилось ему», — подумал я. — «Мне со своим человеческим чутьём здесь не уютно, а ему, с его волчьим, вообще, наверное, хреново!»
Наконец, наша «Ветеринарная» выскочила из мрака на волю, лес поредел, появилось больше берёз, стали попадаться поляны и огороды.
Деревня появилась неожиданно, из-за поворота. На въезде, нас встретили два больших, совершенно одинаковых дома, стоящих по обе стороны дороги, напротив обоих были палисадники с большими кустами черёмухи.
Сергей остановился возле левого дома, чуть прижавшись к забору освобождая дорогу, что бы мог проехать другой транспорт.
Мы вышли из машины, огляделись, и услышали,
— Мог бы и не отъезжать, никому бы не помешал, — из палисадника, возле которого, мы остановились, на нас смотрел дедок, лет семидесяти, одетый в клетчатую рубашку, с закатанными до локтя рукавами, больше ничего разглядеть из-за забора не удалось.
— Батя, скажи, пожалуйста, — начал было Сергей, но мужик его перебил,
— Да вижу, ветслужба написано, опять из-за наших бурёнок пожаловали? — Сергей кивнул.
— Да, странное что-то с коровками творится, у меня переболела, у моего брата переболела, — он кивнул на второй дом через дорогу, — Такое впечатление, что с нас началось, потом отпустило, и в деревню пошло.
— А что пошло-то, — встрял я.
— Не знаю, — ответил мужик, — Показалось, что кормилицы совсем с ума сходили! А энти, которые до вас приезжали, сказали, что всё в порядке, анализы в порядке, и беспокоится не о чем! — и он тяжело вздохнул.
— А сами то, что думаете, — спросил Сергей.
— А сами мы думаем, что дело тут не чисто, и пора бы попа какого звать, может и поможет! и мужик перекрестился, опять тяжело вздохнув.
— Так значит, ваши коровы сами выздоровели, никто им никакого лекарства не давал? — опять влез я.
— Сами, — ответил дед,
— Шесть дней у меня коровка болела, потом шесть дней у брата, — он опять кивнул головой на дом, напротив.
— Сейчас у Ефимовны болеет, — продолжил он,
— Вон тот дом, — он показал рукой, — У неё сирень в палисаднике у одной растёт.
— Спасибо батя, — поблагодарил Сергей.
— И ещё сынки, — продолжил дед,
— Вы там поосторожнее, со скотинкой то, поберегите себя, совсем из ума скотинка выживает-то, брата моего так рогом пырнула, что пришлось в город, в больницу везти, операцию делать, сильно она ему руку повредила.
— Как-то всё это странно, — пробормотал Сергей,
— Деда, а как всё это протекает? Опять обратился он к мужику.
— Как там, что у кого, и как протекает, не знаю, а моя коровка сначала похудела, буквально за трое суток, аж ребра выпирать начали, а потом рассудок потеряла, стоит посреди загона не двигаясь, только глазами безумными водит, а как кто зайти хочет, так кидается на него, и рогами подцепить норовит!
— Спасибо за предупреждение батя, учтём.
— Скажите, а вам медок случайно не нужен? Удачный медок нонче у пчёлок получился! Недорого отдам!
— Саня, тебе мёд нужен?
— Литра три бы взял.
— Ну, тогда и я три возьму.
— Батя, на обратном пути литров шесть возьмём, но у нас тары нет, — сказал деду Сергей.
— Ничего, баночки я вам найду, — обрадовался дед,
— С оказией если что, и вернёте, а если нет, так и не надо!
— Ну что, потрепались, — сказал самому себе Сергей, — Пора и за дело браться, — А мед будем жрать потом! И мы взялись. Поехали к Ефимовне. Возле её дома на лавочке, под сиренью сидела бабушка, на вид лет под восемьдесят, увидев нашу машину, она помахала рукой, словно приглашая, мы приняли приглашение, остановились, и вышли из микроавтобуса. Дом у Ефимовны был не очень большой, но добротный, и аккуратный, было видно, что ему много лет, но он стоял ровно, окна и ставни не перекосило от времени, забор и ворота, хоть и почернели с годами, но стояли твёрдо, прямо, все доски были на месте!
Начал опять Сергей,
— Доброго здоровья бабушка.
— Спасибо сынок, а то, когда тебе за сотню, добрым здоровье не всегда бывает, — улыбнулась Ефимовна.
Я, аж поперхнулся,
— Сколько, сколько?! — потом спохватился, и, наверное, с не великого разума, добавил,
— Я, конечно, понимаю, что женщин о возрасте не спрашивают, но за сто — это сколько?
Ефимовна смеялась, смеялась заразительно, показывая великолепные белые зубы.
— Женщину он увидел, — пробормотала сквозь смех она,
— А по женихаться ко мне у тебя желания не возникло, — и она опять захохотала.
Через несколько минут, отсмеявшись, бабка пригласила нас в дом, и сказала,
— Сначала чайку попьём, потом уж и в загон пойдем, на коровку смотреть.
Пока пили чай с Душницей, оно рассказала, что ей сто шестнадцать лет, что семьдесят лет назад, перебралась жить сюда из Алтайских мест, мужа похоронила двадцать лет назад, детей нет, живет одна. На хозяйство сил ещё пока хватает.
Пока всё это рассказывала, пристально рассматривала Сергея, на меня внимания почти не обращала.
— Ну что же, пойдёмте, посмотрим на мою кормилицу, — предложила она, когда мы закончили с чаем.
— Но предупреждаю, осторожнее, не болезнь это, а какая-то напасть! Некоторое время я могу это сдерживать, но не долго.
— А вы не простая бабушка! — усмехнулся Сергей
— Да и ты я вижу, человек не очень простой, — ответила, улыбнувшись хозяйка, осмотрев Сергея с ног до головы своими умными глазками.
Загон находился в глубине двора, и пока мы шли к нему, из него не раздалось ни одного звука, в нём было тихо так, как будто он был пустой. А это было неправильно, должны быть звуки, которые издаёт животное в несколько сотен килограмм веса. Насколько я знаю, коровы шумно дышат, переступают с ноги на ногу, просто ходят загону, топают.
— Я сейчас займусь коровкой, а вы откройте двери, и посмотрите, что там делается, но долго не валандайтесь, скоренько давайте! — попросила нас хозяйка.
Подойдя к загону, она встала возле двери, положила ладони на стену, и закрыла глаза, через минуту велела,
— Открывайте.
Я сдвинул тяжёлый деревянный засов, и открыл дверь, внутрь мы заглянули с Сергеем, одновременно.
Эту тварь, я увидел сразу же, как только открыл дверь, она сидела на шее у тощей коровы, и таращилась белёсыми глазами в дверной проём. Корова, казалось, её не замечала, стояла, наклонив голову и, как будто бы о чём-то думала, потом внезапно пошла к нам, ускоряя шаги. Я захлопнул дверь и задвинул засов, тяжёлый удар заставил содрогнуться весь загон.
— Ну что, ветеринары, успели, что ни будь разглядеть? — спросила Ефимовна, когда мы отошли от стайки.
Я вопросительно посмотрел на Сергея,
— Я думаю при ней можно, ну а я ничего не смог увидеть, стоит тощая корова, посреди сарая и всё.
— На шее у вашей бурёнки, сидит какая-то мохнатая тварь, у неё светлые на выкат глаза, тонкие и кривые ручки, — отрапортовал я.
— Ты я вижу тоже, ветеринар не простой, — усмехнувшись заключила Ефимовна, покивав головой. — Но, по тебе, этого почему-то не скажешь!
— Что будем делать? Вызовем помощь? Обычно вызываем! — вопросительно посмотрел на меня Сергей.
Я задумался, потом ответил,
— Нет, сами будем снимать эту заразу с коровы. Сама по себе эта дрянь нам не опасна, я ничего такого не чувствую, думаю, мы с ней справимся! На данный момент, крова это её оружие, значит, нам надо эту тварь лишить её оружия, — начал рассуждать я, а когда Сергей захотел вставить какое-то, по всей вероятности, язвительное замечание в мои размышления, я поднял указательный палец останавливая его, — А значит тебе, — и я ткнул этим же пальцем в него, — Надо будет удерживать бурёнку, пока я буду отдирать эту дрянь от неё.
— Да! И как ты себе это представляешь?! — Спросил ехидно Сергей.
— Ты очень быстро забегаешь в сарай, хватаешь бурёнку за рога, и удерживаешь, пока я буду отдирать эту фигню, — Сергей вытаращился на меня.
— Ты в своем уме, это не коза! Это корова! А с ней в одиночку, между прочим, даже волк не справится! — возмутился Сергей. — И потом, ты уверен, что сможешь один оторвать эту заразу от коровы?!
— Что, боишься, что страна лишится одного из своих лучших ветеринаров, — гаденько захихикал я. Сергей покраснел.
— Не переживай всё продумано, бурёнка ослаблена, ты в силу некоторых обстоятельств силён физически, и к тому же можешь быстро двигаться. Ты справишься!
Всё это время, нас с огромным интересом слушала Ефимовна. Когда я закончил свои тактические размышления, она спросила, в чем мы собираемся везти эту «фигню», так как лучше, если в деревне её не будет. Услышав это, Сергей убежал к машине, и принес мешок.
— Саван? — спросила Ефимовна.
Сергей кивнул, — Ага, он самый и есть. Я вопросительно посмотрел на него.
— Видишь ли, на шее у бурёнки дух, а дух не может преодолеть саван, которым в течении трёх дней был накрыт умерший. К сожалению, это относится только к мелким, и слабым духам. Есть такие, которые его просто порвут.
— Ну что ветеринары в атаку, если вы такие сильные, и смелые! — засмеялась Ефимовна. И мы пошли в атаку! Вернее, осторожно двинулись вперёд.
Подойдя к двери, я рывком открыл её, и Сергей мгновенно оказался внутри, причём он сделал это так быстро, что я даже растерялся, вот он был рядом со мной, а через мгновение, я уже видел его широкую спину, из-за которой не было видно коровы. Я метнулся следом, подскочил к Сергею, и увидел, как эта тварь таращится на нас с каким-то По-человечески ошалевшим видом, видимо с таким идиотским способом борьбы с ней, она сталкивалась впервые, и действительно была ошарашена такой непредсказуемой наглостью.
Пока тварь раздумывала, что ей делать, я схватил её обеими руками, и с силой потянул, но та держалась крепко, хотя её тело от шеи бурёнки оторвать и удалось, она сейчас держалась только корявыми ручками. Помогла сама корова, видимо её контакт с наездницей нарушился, и она шагнула в сторону. Тварь осталась у меня в руках. Я пулей вылетел из загона, сунул её в подставленный Ефимовной мешок, и она затянула горловину кожаным ремешком. Всё. Победа. Виват ветеринары!
Следом за мной, из загона выбрался Сергей, и тяжело дыша, стал разглядывать мешок, в котором, что-то иногда шевелилось.
— Так вот какой ты северный олень? — задумчиво проговорил он, и слегка пнул нашего пленника.
— Знаешь Сань, это ведь первый раз, когда я вот так, По-идиотски, без подготовки ловлю духа. А с другой стороны, когда-то надо начинать. А от Машки мы огребём, или я её не знаю! — и он грустно вздохнул.
Мы попрощались с Ефимовной, она, улыбаясь, пожелала процветания нашей ветеринарной клинике и перед тем как уйти в загон к своей бурёнке сказала, что эту тварь, скорее всего, привезли по незнанию, и освободили возле деревни. Злого умысла, наверное, здесь нет! На выезде из деревни нас ждал дедок, отдал нам две трёхлитровые банки с мёдом, забрал у нас две тысячи, махнул на прощание рукой, и опять залез в свой палисадник. А мы покатили домой.
Когда проехали паскудное место, как назвал его Сергей, остановились, содрали с микроавтобуса наклейки «Ветеринарная», и договорились молчать на работе о ветеринарии, иначе, заверил меня Сергей, прилипнет, так, что будем «ветеринарами» до самого конца. До какого именно конца, тактично умолчал.
Несмотря на то, что Кедровка была не далеко, мы в ней проваландались до обеда, и когда по приезду, пошли сдавать тварь в научный отдел, было уже около трёх часов, и поэтому, избавившись от нашей заразы, мы с Сергеем пошли на обед.
Кроме нас, народу в буфете уже не было, и мы вдвоём, вольготно расположились за столом, а когда приступили к пирогу с черникой на десерт, к нам присоединились Мария Николаевна и Светлана, которые взяли себе по чашке кофе, после чего, начальница научного отдела «подколола» нас,
— Ну что, ветеринары, рассказывайте, как всё прошло? При этих словах лицо у Сергея вытянулось, а Света захихикала,
— Да ладно, не переживайте, никто не узнает, вы ведь наклейки заказывали в нашей мастерской, поэтому никто не расскажет о вашей близости с бурёнками, об этом знаем, только мы!
При этих слова Светлана захохотала и откинулась на стул, — «Хорошо, что пожрать успел», — подумал я, разглядывая рубашку у неё на груди, на этот раз, рубашка была белая, чисто белая, расстёгнутая до… «Тьфу ты чёрт! Опять издевается!» — понял я, с трудом отлепляя взгляд от этой самой рубашки. Но она вдруг села и вполне серьёзно сказала,